Она выбралась из своей комнатки во двор. Солнце набросилось на нее, словно дикий зверь, словно чудовище, которое нападает на всех на своем пути. В центр дворика ветерок почти не залетал, так что здесь можно было жарить мясо, словно на огне. Небо успокаивающего сине-зеленого цвета издевательски вибрировало в красно-оранжевых лучах солнца.
Черный ход в клуб, предназначенный для слуг, распахнулся, и Морея услышала сердитый голос старого музыканта Сурдье:
– Осторожно! Осторожно! Не споткнись о третью ступеньку.
– Папа, все хорошо.
Увидев эту пару, Морея ахнула. Какой-то солдат поддерживал Кирина, а еще двое вели слепого арфиста. Что бы ни говорил юноша, он совсем не выглядел так, словно у него все хорошо. Его черные волосы слиплись от засохшей на них крови, превратившись в безобразные лохмы. Его плащ-салли покрывали алые разводы. Другие отвратительного вида пятна усиливали ощущение того, что этот человек получил серьезные травмы. Его отец, похоже, не пострадал, однако на его лице явственно читались гнев, разочарование и тревога.
Морея бросилась за госпожой Олой, а когда они вернулись, то увидели двух солдат, которые стояли по стойке «смирно». Третий – тот, кто помогал Кирину, разговаривал со слепым музыкантом.
– Я же сказал, – отрезал Сурдье. – Спасибо за помощь, но мы сами справимся. Милостыня нам не нужна.
– Папа, ты хамишь.
Красивый солдат, высокий и темноволосый, улыбнулся, словно гнев старика казался ему восхитительным. Он начал что-то говорить.
– Ясноглазый!.. – Госпожа Ола бегом пересекла дворик, обняла Кирина и крепко прижала его к себе. – Мой малыш!
– М-м-м, м-м-м м-м-м-м, – ответил Кирин – грудь Олы заглушила его голос. Он попытался вырваться из объятий.
Ола отстранилась, но положила руки ему на плечи, словно пытаясь защитить.
– Что вы сделали с моим ангелом?! – воскликнула она.
Солдат развел руками, демонстрируя беспомощную невинность.
– Это не я, госпожа. Ваш… э-э… ангел… нарвался на демона.
Ола заморгала, затем посмотрела на Кирина.
– Это Харис? Он подстроил какую-то…
– Нет, Ола, – сказал Сурдье. – Это не метафора. Демон был настоящий.
– Что?
Старик покачал головой.
– Ола, этот проклятый монстр подстерег нас посреди улицы. Никогда не слышал ни о чем подобном. Если бы я не почуял запах этой твари, то врезался бы в нее! Говорят, он убил стражника, так что нам-то еще повезло.
Во взгляде, который Кирин бросил на Сурдье, было столько яда, что Морея вздрогнула.
– Один из нас действительно в него врезался.
– По крайней мере, он тебя не убил, – сварливо ответил Сурдье.
– Да уж, сделал одолжение. – Кирин покачал головой, и по его телу побежала дрожь. Он показал на стражника. – Госпожа Ола, это капитан Джарит.
Джарит поцеловал руку Оле, хитроумно улыбаясь. Ему, казалось, было лет девятнадцать-двадцать – он был слишком молод для капитана.
– Я так рад с вами познакомиться, госпожа Натера. Отец много рассказывал мне о вас.
Улыбка на лице Олы Натеры застыла.
– Вот как? – настороженно спросила Ола.
Капитан заулыбался еще сильнее.
– Ну да. Он говорил, что вы – самая прекрасная куртизанка из тех, что когда-либо бывали в Верхнем круге, что тысяча мужчин выстраивалась в очередь просто ради того, чтобы вы обратили на них внимание. – Он подмигнул хозяйке борделя. – Разумеется, он никогда так не говорит в присутствии матушки.
Ола громко, от души рассмеялась.
– О, эти радостные дни юности! Заходите как-нибудь, я приготовлю для вас особенную девушку. – Она повернулась, увидела, что Морея все еще здесь, и поманила ее. – Вот эта прибыла совсем недавно и вполне очаровательна, да?
Капитан улыбнулся и пожал плечами.
– Прошу прощения, госпожа Натера…
– Ола. Зовите меня Ола, красавчик.
Он ухмыльнулся.
– Ну, значит, Ола. Не обижайтесь, но женщины, которых я предпочитаю, обычно не оказываются в борделе. – Тем не менее он скользнул взглядом по фигуре Мореи. – Но ты очаровательна. Обращаться с мечом ты, наверно, не умеешь, да? – Он обращался к ней напрямую и неподобающим образом. Наверняка он знал, что нарушает правила этикета, но понимал, что Ола не посмеет его одернуть.
Морея сглотнула и покачала головой.
Капитан вздохнул.
– Жаль. – Он отряхнулся и повернулся к Кирину, чей восхищенный и благодарный взгляд вдруг наполнился яростью. – Приглашение остается в силе. Если тебе это интересно, приходи в дом Красного меча, когда пробьет восемь. Он в Рубиновом квартале, через две улицы от Великой Кузницы. Я дам знать дозорным.
– Не ждите его, – прорычал Сурдье.
– Я приду, – пообещал Кирин, сердито глядя на отца.
– Что происходит? – спросила Ола.
– Меня ждет служба, – извиняющимся тоном сказал капитан Джарит. – Мне было очень приятно познакомиться с вами, Ола, Сурдье и Кирин. – Он наклонил голову в сторону Кирина. – Ты здорово показал себя. Если ищешь работу, то нам всегда нужны солдаты с такими инстинктами, как у тебя. Получить похвалу за храбрость от генерала – не худший способ начать карьеру в армии.
– Спасибо, но… э-э… – Кирин скорчил гримасу и посмотрел на отца.
– Понимаю. О, чуть не забыл. Как звали ту рабыню?
Кирин бросил взгляд на Морею и прикусил нижнюю губу.
– Морея, как зовут твою сестру? – улыбнулся он.
От этих слов сердце Мореи бешено забилось. Она прижала пальцы к губам.
– Талея…
Кирин снова посмотрел на капитана.
– Ее имя Талея.
– У меня есть друзья в Восьмиугольнике. Попробую что-нибудь разузнать.
– Спасибо, капитан.
Джарит кивнул и вышел, забрав с собой стражников.
Госпожа Ола дождалась, когда солдаты уйдут, а затем повернулась к Сурдье и Кирину.
– Клянусь всеми богами! Что произошло?
– Корен Миллигрест, главнокомандующий Великой и Священной империи Куур, – начал Сурдье сердитым, издевательским тоном, – только что пригласил нашу гордость в свой дом. – Он сделал глубокий вдох. – Миллигрест хочет заменить мою арфу, которую расколотил демон. По крайней мере, такова официальная версия. – Судя по голосу Сурдье, он ни на минуту, ни на секунду в нее не поверил и подозревал, что на его сына набросится сотня стражников с арбалетами и пиками, как только он переступит порог генеральского дома.
– Генерал Миллигрест? – Глаза Олы расширились от удивления.
– Ола, может, ты его вразумишь? – Кирин ткнул пальцем в сторону своего отца. – Генерал спас меня от демона, приказал меня вылечить, а теперь даже предлагает одну из своих арф взамен арфы Сурдье. Скорее всего, он даже попросит нас выступить у него. Чем плохо? Клянусь Таджей! Папа столько лет мне твердит, что я должен заводить связи с влиятельными людьми – «не упускай ни одной возможности, мальчик», – а теперь, когда у меня это получилось, он меня не отпускает!
– Нам его подачки не нужны.
– Проклятье! Это не подачки, а награда. Я помог справиться с демоном. Я воткнул кинжал ему в глаз! Брось. Его человек сказал, что он – твой старый друг.
Недоумение на лице Сурдье сменилось раздражением и, наконец, злостью.
– Какой еще человек? Из тех, кто там был, я бы никому не доверял.
Ола сглотнула комок и перевела взгляд с Кирина на Сурдье и обратно. Она дышала коротко, отрывисто, а ее глаза расширились. Она стиснула губы и незаметно для всех, кроме Мореи, сжала ткань юбки за спиной с такой силой, что под черной кожей проступили белые костяшки пальцев. Ее рука тряслась.
Поначалу Морея решила, что Ола напугана, но быстро изменила свое мнение. Морея, как и ее сестра, почти всю жизнь провела в рабстве – ее мать продала детей, поскольку их отец сбежал и она не могла их прокормить. Как и большинство людей, которые стали рабами еще в детстве, Морея отлично различала эмоции своих хозяев – этот навык помогал ей выживать.
Нет, Ола Натера не испугалась. Она была в ярости.
Ола улыбнулась, словно пытаясь подбодрить ребенка, разбившего коленку.
– Милый…
Кирин посмотрел на нее с подозрением.
– Не обращай внимания на папу. Он напуган. А как же иначе, ведь вас едва не убили? Ясноглазый, посмотри на себя. Это твоя кровь?
Юноша потянул за край своего плаща.
– В основном нет. Мои раны они залечили.
– Ну, не удивительно, что он расстроен.
Старик покачал головой.
– Ола, не надо…
– Тише, дорогой, – прервала его она. – Мама Ола обо всем позаботится. – Она показала на Кирина. – Ты пойдешь к генералу в таком виде? В крови и отбросах, в плаще, который словно крысы погрызли? Словно ты только что вылез из помойки?
– Я… – Кирин замялся.
– Я так и думала. – Ола улыбнулась. Морея заметила, что хозяйке нравится роль заботливой матери. – Ясноглазый, сегодня ты многое пережил. Очень многое. Тебе нужно позаботиться о себе. – Ола повернулась, чтобы что-то крикнуть, но сдержалась. – А ты что здесь делаешь, девочка? И что это за разговоры про какую-то сестру?
– Я думала…
– Неважно. Веди Кирина в мою личную ванную и отчисти его как следует.
Морея прикусила губу и посмотрела на Кирина. Он отвел от нее взгляд.
– У меня клиент… – Она махнула рукой в сторону своей комнатки.
– Забудь про него, я о нем позабочусь. Про клиентов сегодня вообще не думай. Моего ангела нужно развеселить. Займись этим.
– Спасибо, Ола, но мне это не нужно, – сказал Кирин. – Я знаю, где твоя ванная комната, и способен помыться без посторонней помощи.
– Ты о чем? Милый, когда тебе действительно нужна помощь, чтобы принять ванну, от нее уже никакого удовольствия. Если кто-то симпатичный мечтает потереть тебе спину, как можно от этого отказываться?[36] Идите отсюда, вы двое. Кирин, я объясню твоему папе, что он заблуждается, а потом принесу тебе ужин. – Сейчас Ола казалась воплощением любви и заботы.
Кирин посмотрел на Олу и улыбнулся. Эта ослепительная белозубая улыбка могла бы растопить ледники Драконьих Башен.
– Да, Ола, наверное, ты права. Спасибо. – Он вскочил на ноги и двинулся в глубь дворика, но на полдороге обернулся и посмотрел на Морею. – Идешь?
Морея перевела взгляд с Кирина на Олу. Хозяйка борделя улыбнулась и замахала в сторону своих апартаментов, подгоняя ее.
Морея последовала за Кирином, но он не стал ее ждать. Когда она подошла, он уже открыл дверь для нее.
Как только они вошли в дом, улыбка исчезла с его лица. Он прислонился к деревянной двери и закрыл глаза, словно от усталости или боли.
– Что-то случилось? – спросила Морея и прикусила губу. – Какая же я дура. Ну конечно, что-то случилось.
– Да, – согласился Кирин. – Как думаешь, я не перегнул палку, играя роль послушного мальчика?
– Не знаю… Возможно, под конец.
– Я тоже так подумал. Будем надеяться, что она не заметила.
– Кирин, что происходит? Что случилось?
Кирин поднял руку, словно останавливая ее.
– Я объясню, честное слово. Просто подожди минуту. – Он пересек комнату.
– Как скажешь, но… – Морея осеклась и открыла рот от удивления.
Гостиная Олы была так велика, что в ней бы разместились шесть или семь комнаток для рабынь. Стены были расписаны яркими фресками – Морея увидела зеленые джунгли, птиц, небо, знакомых животных и похожих на змей существ, о которых ей только рассказывали. На полу лежали полосатые ковры с экзотическими рисунками – темно-гранатовые, изумрудные, аметистовые, сапфировые и рубиновые с яркими полосками золота. Ковры были расшиты блестками и поэтому сверкали на солнце, словно драгоценные камни. На сундуках из темного резного дерева стояли вазы с павлиньими перьями. С потолков свисали фонари из цветного стекла и темной слюды, а также кристаллы, колокольчики и стеклянные безделушки. На стенах висели маски всех видов – бумажные и глиняные, деревянные и каменные, маски из ткани и маски из металла.
Из стены торчала фальшивая ветвь дерева, на которой сидело чучело ворона; под чучелом стоял котел, наполненный ветками и костями. В воздухе висел густой, тяжелый аромат специй – мирры, корицы и розового масла. В противоположном конце комнаты занавеска из нефритовых бусин служила ширмой, за которой находилась соседняя комната.
В центре комнаты на шкуре ягуара стоял большой стол. Три его ножки были сделаны в виде воронов, которые пытаются взлететь; воронов удерживали обвившиеся вокруг них питоны. Стол был накрыт стеклом. На нем лежал шелковый кошелек с чем-то прямоугольным внутри, зеркало из черного обсидиана и плоская кожаная тарелка, которую используют при игре в кости. У стола напротив друг друга стояли два стула. Кроме них в комнате не было ни одного предмета, на котором можно сидеть, – ни кресел, ни дивана, ни кровати. Эта комната явно не предназначалась для романтических свиданий.
Морея хотела расспросить Кирина об этой комнате – для чего она и почему так выглядит. Но бросив лишь один взгляд на него, она решила, что вопросы могут подождать.
Кирин подошел к шкафчику и достал оттуда глиняный кувшин и две чашки. Поставив их на стол, он сел и закрыл лицо руками. Морея заметила, что он дрожит.
– Кирин? – Она улыбнулась ему. – Хочешь меня? Если от этого тебе станет лучше, я с радостью…
– Нет! – Кирин поднял голову. – Нет, пожалуйста. Я не… Я не могу…
Морея нахмурилась. Ей хотелось обидеться на то, что ее отвергли, но она видела, что он стыдится самого себя. Он все еще дрожал, а его глаза были влажными; казалось, еще немного, и он заплачет. Все эти признаки были хорошо ей знакомы.
Морея налила ему вина в чашку, а из второй выпила сама.
– У тебя есть с кем поговорить о том, что произошло?
– Ола… но я не могу ей рассказать. Она не поймет…
– Возможно, она поймет. Но она тебе как мать, а в данном случае нужен друг, а не родитель.
Кирин скорчил гримасу и глотнул вина из чашки.
– Друзей у меня нет. Ну, то есть я думал, что есть, но оказалось, что все они – друзья Хариса. Мы больше не общаемся.
– Тебе нужно с кем-то поговорить. Если ничего не сделать с этой болью, она превратится в гнойник в твоей душе. И если пройдет побольше времени, ты начнешь убеждать себя, что сам во всем виноват, что ты заслужил это…
Он уставился на нее. Его глаза расширились от страха.
– А что, если это в самом деле моя вина? О боги, почему я такой недоумок? Почему я надеялся обогнать демона? Я – главный тупица в мире. Эти волшебники снова призовут его, узнают, что он не убил меня, и отправят его обратно, чтобы он закончил работу. О, Таджа, помоги мне! А что, если в следующий раз он найдет меня здесь, в «Вуали»?
– Подожди. Я думала, что на чудовище ты наткнулся случайно?
– Нет, оно меня выслеживало. Демон искал меня, Морея, и он вернется, я это точно знаю.
– Тогда ты должен что-то предпринять, – ответила Морея, борясь со страхом. – Почему твой отец не хочет отпустить тебя к главнокомандующему?
– Не знаю. Это какой-то бред. Там был еще какой-то человек; он назвался другом моего отца, но, когда я очнулся, он уже ушел. Может быть… – Кирин нахмурился. – Наверное, мысль о том, что раньше они дружили, не слишком много значит для него. Мы с Харисом раньше тоже были друзьями, и смотри, что из этого вышло.
– Как его звали?
На лице Кирина появилось беспомощное выражение.
– Он не сказал. И ты же слышала моего папу. Он утверждает, что ни одного из его знакомых там не было.
– Но все равно. Если генерал сражался с тем демоном, значит, он понимает, насколько он опасен, верно? Я слышала про главнокомандующего. Мой прежний хозяин говорил, что род Миллигрестов служит империи почти со дня ее основания.
Кирин скорчил гримасу.
– Ксалторат – демон – знал его, Морея. Знал настолько хорошо, что даже шутил над ним во время боя. – Кирин содрогнулся. – Кажется, демон убил одну из дочерей Миллигреста.
– Тогда ты можешь быть уверен, что Миллигрест тебя не прогонит. Попроси главнокомандующего о помощи.
Кирин наклонил голову.
– Стражники – не те люди, к которым я готов бежать за помощью.
– Кирин, это не стражники, а солдаты. Армия. Она прекрасно понимает, какую опасность представляют демоны.
– Да, наверное… Об этом я не подумал.
– Хорошо, что у тебя есть я – человек, который может наставить тебя на путь истинный. – Морея рассмеялась, и Кирин тоже усмехнулся.