– Я ничего не слышу, – сказал Красавчик.
– А я слышал. В доме точно никого нет? – спросил Мертвец.
Юный вор попытался снова раствориться в темноте, сделать свое дыхание бесшумным, превратиться в то, что невозможно увидеть. Как Мертвецу удалось расслышать что-то за воплями? «Меня здесь нет. Ни тела, ни звука, ничего…»
– Точно. Хозяин дома в Казиваре, выдает свою дочь замуж за какого-то глупца-рыцаря. Вернется не раньше, чем через две недели.
Мертвеца это, похоже, удовлетворило, и он снова обратил свое внимание на ванэ.
– Кажется, он уже поведал нам все, что ему известно. Переходим к следующему пункту нашего плана.
Красавчик вздохнул.
– Неужели это необходимо?
– Да.
– Я надеялся приберечь его на черный день, чтобы мне не пришлось снова проводить ритуал крови. Коготь не может быть повсюду одновременно и не может имитировать сразу всех. Если слишком много моих родственников исчезнет по неизвестной причине, у людей возникнут вопросы.
– Считай, что тебе повезло: у тебя большая семья и кем-нибудь можно пожертвовать. У тебя достаточно сведений, чтобы найти камень? – этот вопрос Мертвец задал тени в углу дворика.
В голове Грача зазвучал жуткий, кошмарный смех.
О ДА. Я ВИЖУ КАМЕНЬ В ЕГО СОЗНАНИИ[13].
Грач прикусил губу, чтобы не издать ни звука. Голос не произнес эти слова вслух, но без приглашения вторгся в его мысли.
Этот голос…
Не меняясь в лице, Мертвец протянул руку к ванэ. Почему-то его жест казался более опасным, чем пытка, которую устроил пленнику Красавчик. Тонкая струйка энергии потекла из глаз ванэ, из его лба, из груди – она летела по воздуху и собиралась в светло-фиолетовый огненный шар на ладони Мертвеца.
Когда последние частицы души покинули тело ванэ, его глаза расширились и потускнели.
Мертвец спрятал под одеждой что-то твердое, сверкающее и аметистовое.
– А тело? – спросил Красавчик.
Мертвец вздохнул и сделал еще один, последний жест. Раздался треск и грохот; из кончиков пальцев Мертвеца к его жертве полетел поток энергии.
Борясь с тошнотой, Грач следил за тем, как плоть стекает с тела ванэ, словно вода. Когда все закончилось, от жертвы осталась только окровавленная одежда и на удивление чистый скелет.
В течение нескольких бесконечно долгих секунд кровавое облако кружило вокруг костей, а затем полетело в направлении тени, и его проглотил огромный рот демона, вышедшего из темноты.
– Черт! – выругался Грач, стуча зубами, и понял, что совершил ошибку – скорее всего, фатальную.
Мертвец посмотрел на балкон.
– Там кто-то есть.
– Он все сделает, – ответил Красавчик. – Эй, ты. Разберись.
Окончательно забыв про скрытность, Грач бросился к окну.
3: Черное Братство
(Рассказ Кирина)
Я бы спросил тебя, откуда тебе известно, о чем я думал в тот вечер, но… не важно[14].
Моя очередь? Как это благородно с твоей стороны, Коготь.
На чем я остановился? Ах да.
Я настолько ослабел от ран и болезни, что после окончания торгов мои новые владельцы добрались до аукционного зала первыми. Они ждали меня, словно трое судей, которые выносят приговор мертвым в Стране Покоя. Они были безмолвными тенями, и капюшоны они надвинули на глаза так, что не должны были вообще ничего видеть.
Фигура справа – женщина: высокая для уроженки западного Куура, но среднего роста по сравнению с долтарцами и восточными куурцами. Фигура слева возвышалась над остальными и была по меньшей мере на полфута выше самого высокого из остальных (то есть меня). Фигура в центре – похоже, сгорбленный старик – ковыляя, подошла к моему сопровождающему – евнуху-работорговцу из Кишна-Фарриги по имени Детик – и протянула ему руку в черной шелковой перчатке.
Какое-то время все молчали.
– Гаэш, – потребовала самая маленькая фигура.
Я удивился, услышав этот голос – настолько искаженный, что, казалось, не мог принадлежать живому человеку. Это был резкий скрежет, с которым ледник раскалывает горы, звук, с которым волны разбиваются об острые камни.
Учитывая все обстоятельства, этот голос не сулил мне ничего хорошего.
Детик нервно сглотнул.
– Да, конечно. Но вы же понимаете… у аукционного дома есть правила. Прежде чем передать товар, я должен получить плату в полном размере.
– Да, я хотел бы это увидеть, – сказал Релос Вар, подходя к собравшимся. – Маловероятно, что они смогут выплатить всю сумму.
Фигура слева (высокая) засунула руку под свое одеяние, достала из черного бархатного мешочка ожерелье и выставила перед собой, держа его двумя пальцами. Золотая цепочка, вероятно, стоила немало, но она не шла ни в какое сравнение с прикрепленной к ней дюжиной драгоценных камней. Каждый бриллиант был размером с кончик пальца, грушевидной формы, темно-синий со сверкающей белой звездой в центре.
Голова у меня закружилась еще сильнее. Ожерелье со слезами звезд… Сколько таких камней вообще существует? Двенадцать бриллиантов – «слез звезд»? Одинакового размера и цвета?
– Слезы звезд! – потрясенно воскликнул Детик. – О боги! Они же бесценны[15].
– Как и мальчик, – проскрежетал голос.
– Вы установили новый рекорд аукциона! – Окрыленный успехом Детик сейчас наверняка занимался вычислением своей доли.
– Проверь, не фальшивые ли они, – вмешался в разговор лорд Вар.
Услышав эти слова, фигура резко посмотрела на лорда Вара, а затем подняла руку и сбросила с головы капюшон.
Я обо всем должен был догадаться по его росту: это был ванэ.
До того дня я видел ванэ считаное число раз, и у всех них была цветочная окраска, характерная для жителей Кирписа. Но этот – совсем другой; он как будто слишком часто играл в пламени костра. Его кожа была полем, покрытым темным пеплом; его длинные волосы – матово-черными, его глаза – темными изумрудами. Он обладал всей красотой расы ванэ, однако оставался существом угловатым и резким. Это была красота бритвы, а не цветка.
Я не мог даже предположить, сколько ему лет. Возможно, он был свидетелем основания Куурской империи. Он выглядел так, будто всего на несколько лет старше меня, но это ничего не значило. Ванэ не стареют.
Вероятно, моим предкам не требовалось других причин, чтобы ненавидеть их и чтобы вытеснить ванэ из Кирписа, на который мы предъявили свои права. Столкнувшись с армиями императора Кандора, ванэ бежали из родных лесов и с ужасом следили за тем, как Кирпис становится еще одним владением Куура.
Правда, передо мной стоял ванэ не из Кирписа.
К югу от Куура находилось другое королевство ванэ – Манол. Ванэ Манола – темные самоцветы по сравнению с яркими цветами Кирписа – так легко не покорились. Безудержную экспансию Куура остановила внезапная и неожиданная смерть императора Кандора – его убили манолы. Знаменитый куурский меч Уртанриэль, более известный как «Убийца богов», пропал где-то в джунглях – так же, как и целое поколение мужчин-куурцев. Преемники Кандора присоединили к империи еще две страны, но наступательный порыв был утрачен.
После этого ванэ Манола перестали обращать на нас внимание: мы уже не представляли для них никакой опасности.
– «Слезы звезд» настоящие, Релос Вар. Но ты же не думаешь, что я отдам их тебе? – Манол поднял бровь.
На лице волшебника мелькнула еле заметная улыбка.
– Надежда умирает последней.
– Эй, ты. Проверь ожерелье. – Ванэ из Манола всучил ожерелье и мешочек мне.
– Но, господин… – озадаченно протянул Детик.
– Все нормально, – вполголоса произнес я, не сводя глаз с чернокожего ванэ. – У меня есть опыт в оценке камней.
Я собирался солгать насчет ожерелья. Ведь я – куурец, он – ванэ из Манола, и какими бы ни были его планы насчет меня, они не сулили мне ничего хорошего. И желание обменять меня на ожерелье со «слезами звезд» не удивляло своей экстравагантностью, а вызывало ужас. Истории про это ожерелье я слышал всю свою жизнь и знал про него не меньше, чем про меч Уртанриэль или корону и скипетр Куура.
Внезапно я понял, какую сторону я должен поддержать: Релос Вар показался мне меньшим из двух зол. Дрожащими пальцами я поднял ожерелье повыше и подвигал камни, чтобы он засверкали.
– Ты разбираешься в драгоценных камнях? Отлично. – Детик задумчиво нахмурился. – А теперь не лги. Говори только правду. Это «слезы звезд»?
Я подавил вздох. Все могло закончиться прямо здесь. Я бы солгал, сказал бы, что камни фальшивые, и понадеялся бы на то, что мне повезет с Релосом Варом. Но Детик держал в руке мой гаэш, частицу моей души, заключенную в металлический амулет. Как и большинство рабов с гаэшами, я выполнял ряд приказов, которые действовали постоянно: мне было запрещено сбегать, убивать моего хозяина, а также не выполнять его распоряжения (хотя последний запрет казался мне избыточным). Однако я не был обязан предугадывать потребности своего владельца или заботиться о его интересах. В запретах имелись лазейки, и их можно было использовать.
Вся эта жуткая история закончилась бы гораздо раньше, если бы я не получил приказ говорить правду.
Я снова посмотрел на бриллианты. Они были безупречны, идеальны; много лет назад какой-то опытный мастер огранил их, придав им отражающую свет форму. При взгляде на такой бриллиант возникало чувство, что ты смотришь на заточенную в нем звезду.
Я открыл бархатный мешочек. Все услышали, как ожерелье упало в него, звякнув цепью. Никто не заметил, что на моих руках уже нет медных браслетов.
Я очень хорошо прячу вещи.
– Они настоящие. – Я протянул мешочек Детику и почесал затылок – так высоко, как позволяли цепи. Тем же движением прицепил украденные камни к своему собственному ожерелью, спрятав их под волосами.
Вот так. Пока Детик не обнаружит мой обман, Братство обменяло меня всего на несколько медных браслетов.
Нет, я не считаю, что моя душа стоит дороже, но будь я проклят, если не заработаю на ее продаже.
– Члены Братства, – обратился лорд Вар к моим новым хозяевам, – нас всегда связывали хорошие отношения. Не ставьте под удар нашу дружбу всего из-за одного раба.
– У тебя нет ничего, что нам нужно, – бесстрастно ответил ванэ, а затем обратился к Детику: – Ты получил плату. Давай сюда гаэш.
– Не отдавай ему гаэш, – приказал Релос Вар.
Детик помедлил.
– Это дело тебя уже не касается, – сказал ванэ из Манола.
– Мне нужен этот юноша, – сказал Релос Вар.
Ванэ презрительно оскалился.
– Если хочешь за ним поухаживать, сначала пришли подарки.
Казалось, что воздух между ними вскипает. А что, если Черное Братство купило меня лишь для того, чтобы я не достался Релосу Вару? Это казалось вполне вероятным – если только они не знают, кто я на самом деле, не знают, что у меня на шее Кандальный камень.
Если только… Это «если только» казалось очень правдоподобным. Внутри у меня все сжалось. Я совсем не хотел оказаться втянутым в интригу. О боги, снова политика. Она мне до смерти надоела. О, если бы я только мог уйти… Про слово «сбежать» я не мог даже подумать. За такие мысли гаэш порвет меня на части.
– Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? – спросил Вар.
– Я же назвал тебя по имени, верно? – улыбнулся ванэ.
– Тогда ты должен знать, что дерзить мне не стоит.
Ванэ пожал плечами.
– Он – не твой и никогда твоим не будет. Отправляйся в Йор, ищи там девственниц. Наверняка где-то в горах есть шустрая восьмилетка, которую твои подручные еще не нашли.
Из-под капюшона самого маленького члена Братства донесся звук, который могли бы издавать трущиеся друг о друга гранитные плиты. Это был смех.
Детик неуверенно выставил вперед кулак, в котором был зажат медальон в виде сокола, медальон с частицей моей души. Двое мужчин уставились на гаэш так, словно готовы в любой момент отнять его у работорговца – хоть по праву, хоть нет.
– Ты совершаешь большую ошибку, юный ванэ, – сказал Релос Вар. – Я запомню тебя.
Ванэ ухмыльнулся – резко и дико.
– Прошу тебя, только не «юный ванэ». Заклятые враги должны называть друг друга по именам.
– По-твоему, ты – мой заклятый враг? Ты пососал сиську Таэны и поэтому теперь мечтаешь о быстрой и жуткой смерти? – Релоса Вара эта мысль, похоже, позабавила. – Ну, и как тебя зовут?
– Тераэт. – Глаза ванэ вспыхнули[16], и он изобразил на своем лице удовлетворение. Я не знал, почему ванэ так ненавидит этого человека, но не заметить этого было невозможно. Я подался назад – не для того, чтобы сбежать, но чтобы просто выбраться из опасной зоны.
– Тераэт? – переспросил Релос Вар. – У тебя нет окраски этого рода. Разве что… – Его глаза расширились – он предвкушал победу. – Ты не просто надменный, но еще и глупый. Твой отец Териндел тебя не спасет, а такие, как я, тебе не по зубам.
– Териндела здесь нет, – сказал ванэ ужасным голосом, – но здесь есть я. И я не дам в обиду своего сына, волшебник.
Маг посмотрел на фигуру, похоже, узнал ее и гневно нахмурился.
– Хамезра… Умно, очень умно.
– Давно не виделись, Релос. – Эти слова могли бы прозвучать дружелюбно, если бы не колючий лед в этом голосе.
– Мы могли бы помочь друг другу, верховная жрица. Наши цели не так уж отличаются друг от друга.
– Бедное дитя, ты так думаешь? Это глупо… Правда, ты всегда путал смерть с уничтожением.
Человек прищурился. Казалось, он готов зарычать.
– Ты больше, чем кто-либо, должна понимать, что такое неизбежность.
– Возможно, проблема на самом деле заключается в том, что я понимаю это лучше, чем ты.
Старая женщина не сняла капюшон, и Релос Вар никак не мог заглянуть ей в глаза, но я представлял себе, что сейчас они смотрят друг на друга. Релос Вар, похоже, мечтал сломить ее.
Он вздрогнул и отвернулся.
Из-под ее капюшона донеслось цоканье, за которым последовал смешок.
Релос Вар снова взглянул на Тераэта.
– Это еще не конец.
– Искренне надеюсь, что нет, – согласился Тераэт и бесстрашно, по-волчьи, оскалился.
Релос Вар повернулся ко мне.
Я ожидал увидеть на его лице гримасу жалости, похоти, разочарования или даже обреченности. Но в его темных глазах кипела ненависть. В них пылала злоба. В его взгляде не было никакой надежды на спасение и освобождение. Я не знал, почему ему захотелось купить меня, но он явно намеревался причинить мне вред.
Он мне не друг.
– Я нашел тебя, – шепнул он мне. – Я видел цвет твоей души.
Десяток колкостей уже были готовы сорваться с моих губ, но когда я увидел этот мрачный взгляд, они забились мне обратно в глотку.
Релос Вар развернулся и вышел из зала.
Даже члены Черного Братства расслабились, когда он ушел. Напряжение спало, словно тучи рассеялись и на небе показалось солнце.
Секунды ползли, но никто не произнес ни слова.
Тераэт первым стряхнул с себя оковы страха и выхватил медальон из дрожащих пальцев Детика.
– Сними с него эти штуки.
– Я… что? Штуки? – Детик, часто моргая, смотрел на дверь. На его лице застыл ужас и завороженность. Обычно так выглядят люди, которые смотрят на ущерб, нанесенный демоном.
Тераэт ущипнул евнуха за плечо.
– Оковы, Детик, оковы. Раб, у которого есть гаэш, не нуждается в кандалах.
Детик вышел из задумчивости.
– Что? Ах да, извини. Сейчас я все сделаю. – Он неловко достал ключи из сумки на поясе и отомкнул замки на моих кандалах.
Я поморщился, когда с меня спали оковы. Я провел в цепях так долго, что освобождение от них было просто еще одним видом боли.
– Релос Вар сердится не на тебя, Детик. Не попадайся ему на глаза какое-то время, и скоро он обо всем забудет, – сказал Тераэт. – Узнай у своих хозяев, не дадут ли они тебе отпуск.
– Точно, точно… – Детик по-прежнему выглядел потрясенным. – Я распоряжусь, чтобы подогнали вашу повозку. – Спотыкаясь, он выбежал из комнаты.
Члены Черного Братства обратили свое внимание на меня.
– Кто вы? – спросил я.
– Ты что, все проспал? – усмехнулся Тераэт.
– Я слышал имена. Черное Братство… Это название ничего мне не говорит.
Третья фигура наконец-то заговорила. Голос у нее оказался женским – нежным, словно шелк.