Вирусы взялись за свою работу. Как так получилось, что цепочка РНК вируса смогла встроиться в ДНК динозавра? Как так получилось, что влияние именно этого вируса на организм огромного животного оказалось смертельным? Фатальная комбинация миллионов и миллионов комбинаций, практически нереальная, но она случилась. Ведь другие вирусы сосуществовали с динозаврами уже давно, не нанося особого вреда, а если и убивали, то очень и очень редко, не получая широкого распространения среди популяции. Другие, но не этот. Величественный самец умирал, предоставленный своей судьбе, брошенный соплеменниками. Непреложный закон бытия.
А лес продолжал жить своей обычной жизнью, шумной и жизнеутверждающей, не прекращающейся ни на секунду. Что ж, так было и так будет во все времена. Слабые и немощные дают дорогу более молодым и сильным, а может, всего лишь более удачливым.
Будто жалуясь на судьбу, раненое животное подняло морду и снова тяжело протяжно заревело, перебивая какофонию звуков леса. И немедленно, будто эхо, отозвавшееся от ближайших зарослей, донесся торжествующий рев охотящегося хищника. Листья, обрамлявшие прогалину, раздвинулись, и на поляну высунулась настороженная морда тираннозавра-рекс. Несколько секунд – и вот уже машина убийства целиком выдвинулась на поляну. Маленькие холодные глазки убийцы тяжело уставились на ослабленное животное, как бы оценивая потенциальный обед. Ярость придала сил стегозавру, и он поднялся на колонны ног, наклонив голову и бешено зафыркав. Он был готов защищаться и дорого продать свою жизнь. Хищник не нападал, оценивая опасность и размеры жертвы, по кругу, мелкими шагами обходя ее, не приближаясь, но и не отдаляясь ни на йоту. Так прошло минут десять. Тяжелая голова стегозавра опустилась ниже к земле. Слабость, затмевавшая зрение, не давала контролировать движения замершего поблизости, внимательно наблюдавшего хищника. Густая, вязкая слюна капала с разорванной недавно морды. Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза и не заметил быстрого движения тираннозавра в его сторону. Мощные челюсти сомкнулись на горле жертвы, брызнула кровь, и через минуту все было кончено. Победный рык разнесся над лесом, заглушая все звуки, рык хищника и хозяина, удовлетворенно оглядывавшего все в округе. Тираннозавр приступил к трапезе. На сегодня еды у него было достаточно. Что ж, такова правда жизни. Хищник поедает жертву, чтоб, в свою очередь, потом стать чьей-то добычей. А лес, а что лес? Он вернулся к своей обычной жизни, как будто ничего не произошло. Хотя и в самом деле, ничего не случилось, еще одна жертва в необозримом кругообороте жизни.
Стая крупных травоядных ящеров стегозавров, насчитывающая более сорока взрослых динозавров и двенадцать детенышей-подростков, сильно отклонилась к югу, огибая заболоченную долину реки, оставившую узкий перешеек между нагромождениями скал и непроходимыми болотами, мешающими миграции крупных масс животных. Скопление травоядных на перешейке дало пищу и множеству хищников, крутящихся тут же. Стаями по десять – пятнадцать особей сорока – пятидесятикилограммовые, небольшие, но шустрые и опасные хищные динозавры-дейнонихи с кривым когтем, располагающимся на втором пальце задних конечностей, взбирались на деревья и оттуда атаковали ничего не подозревающих, зазевавшихся животных и разрывали их тела острыми зубами. И даже пара гигантских хищников, спинозавров, длиной около двадцати метров, почти достигавших по размерам самых крупных травоядных, находились здесь же, величественно с высоты своего роста наблюдая за хаосом, творившимся вокруг. Крупный самец стегозавра, вожак стаи, утробно рыкнув, как таран, направился в сторону перешейка. За ним стеной двинулись еще четыре гигантских самца, а вслед потянулась и вся многотонная, волнующаяся стая. Земля задрожала, и все, не исключая и хищников, поспешно уступили дорогу неудержимой живой волне. Не успевший ускользнуть велоцираптор был тут же раздавлен и отброшен в сторону одним из самцов, следующим за вожаком. Утробно ревя, стая вырвалась на зеленую долину с другой стороны каменной пробки, закупоривающей проход.
Постепенно успокаиваясь, ящеры разбрелись по ближайшим окрестностям, обрывая свежие побеги папоротников и насыщаясь ими. Многие опустились на землю, тяжело дыша. Крупные динозавры того времени не могли долго и быстро бегать, так как кровь не успевала поступать полноценно во все отделы гигантского туловища, что заставляло их подолгу отдыхать после интенсивной физической нагрузки. Вожак рыкнул и также опустился на землю, прерывисто дыша. Наступала ночь, и следовало остаться здесь на ночлег после тяжелого дневного перехода.
К утру на ноги из стаи не встало ни одно животное. Глыбы динозавров лежали на тех местах, где их застала ночь, задыхаясь, не в силах сдвинуться с места. То тут, то там стаи хищников разрывали на части несопротивляющиеся тела, сраженные невидимым убийцей, пожирающим их изнутри, и, в свою очередь, сами заражаясь им. Вирус начал свое путешествие по популяции динозавров, с невиданной скоростью распространяясь и захватывая все новые и новые территории. Млекопитающим он не повредил, так как не хватало какой-то небольшой молекулы РНК, что-то помешало встроиться в их генетическую цепочку. Динозавров же как вид выкосил подчистую, не оставив от них даже и следа на нашей планете. Наступила новая эра – эра млекопитающих, эра человека.
Наше время
Восток центральной части Китая. Провинция Хубей. Песочный карьер в районе реки Янцзы
Сяолун Ли, двадцати трех лет, худощавый и смуглый, был настоящим представителем современного молодого поколения. Черноволосый, типичный китаец, довольно высокий и, как он сам считал, очень даже симпатичный, несмотря на раскосые азиатские глаза, он имел, однако, вполне европейские черты лица. Чему был обязан своей бабушке по матери, чистокровной еврейке, приехавшей пятьдесят лет назад в Китай по обмену опытом между двумя аграрными институтами по выращиванию и опылению огурцов, да так и оставшейся жить в Ухане. Ведь она встретила здесь свою первую и последнюю любовь, молодого и перспективного агронома, будущего дедушку Сяо. Искренне полюбив красивейший и необычный край, она смогла передать детям, а позже и внукам, свою неуемную тягу к жизни, огромную энергию и такое же любопытство. Она никогда не жалела о переезде в Китай, хотя и любила побурчать, что когда-нибудь все кинет и переедет обратно в Израиль.
Сейчас Сяолун, ее любимый и непоседливый внук, сидя на перевернутой бочке из-под солярки возле заглушенного экскаватора, покачивая в воздухе правой ногой, вместо того чтобы с наслаждением поглощать запасенный заранее обед, бутерброды с уткой и сыром, уткнулся в мобильный телефон, не обращая внимания на окружение и тяжелый летний зной, как марево, стоящий в воздухе. Весело улыбаясь невидимому собеседнику, он то и дело деловито и быстро одной рукой отписывал ответные сообщения. Сноровка и скорость того, что он делал, выдавали немалый опыт настоящего пользователя современных технологий.
– Сяо, – донесся голос от сидевшей неподалеку группки из четырех человек в оранжевых комбинезонах. Рабочие перекусывали немудреной едой тут же неподалеку.
– Опять останешься без обеда, – произнес невысокий пожилой китаец в промасленной спецовке, повернув к нему голову и прищурив глаза.
Пылающее полуденное солнце ярко освещало все вокруг, заставляя людей на такой жаре то и дело прикладываться к канистре с водой, стоящей рядом с ними на приставленных ящиках.
– Обед есть обед. Никто тебя ждать не будет. Закончится перерыв – приступаем к работе. И так от плана отстаем, – добавил он и сплюнул в сторону кустов.
– А ты что, опять уткнулся носом в телефон? – продолжил он, подтягивая к себе поближе кружку с горячим, только что из термоса, чаем. – И что вы там такое находите, не пойму.
– Что я тебе сказал, а ну быстро принимайся за еду, пятнадцать минут осталось. Машины должны уже скоро подойти, никто тебя ждать не будет.
– Ничего, дядя Чжиган, прорвемся, – ответил молодой парень, засовывая телефон во внутренний карман рабочей спецовки и быстро подсаживаясь к остальной группе. Расстегнул рюкзак и достал заботливо приготовленный матерью сверток с обедом.
– Успею, какие наши годы, – добавил он, с удовольствием принимаясь за еду. – Мне перекусить – так две секунды.
– Успеешь, успеешь, – пробурчал тот в ответ, недовольно покачивая головой. – Все любишь делать на ходу, все впопыхах, потому такой и бестолковый. Как у вас, молодых, все не так. Нет бы как люди. Эх…
Фраза так и осталась неоконченной и повисла в воздухе.
Надо справедливости ради сказать, что Сяолун не был таким уж бестолковым, как могло показаться. Работал как все, правда, не особо пытаясь выделяться, но и не отставая от остальных членов бригады. Был старательным и трудолюбивым. И даже в свои двадцать с лишним лет уже умудрился выучиться на экскаваторщика, кем и работал больше года, с удовольствием и азартом молодости крутя рычагами многотонной машины так же, как джойстиком в компьютерной игре. Кроме всего прочего, он совсем не собирался потратить свою жизнь на работу в карьере. Уже второй год учился на заочном отделении в Уханьском втором медицинском институте, довольно неплохо, чем ужасно гордилась его мама, а также многочисленная родня, особенно две тети из Израиля, любительницы поболтать и поучить жизни китайских родственников.
«А дядя Чжиган, так он всегда бурчит, привычка у него такая, наверное, потому что старый».
Чжиган в самом деле приходился ему настоящим дядей, так как был родным старшим братом его матери. Родители попросили его устроить молодого Сяо на работу, чтобы, как сказал отец, он наконец-то почувствовал, что такое настоящая взрослая жизнь и ответственность перед семьей. Дядя Чжиган с неохотой принял молоденького парнишку в свою бригаду, но потом, наблюдая за ним, потихоньку оттаял, поменяв гнев на милость, видя его старательность и упорство в работе.
Сяолун с ходу схватывал особенности осваиваемой специальности. Работы, надо сказать, довольно тяжелой, грязной, в карьере и невзирая на любую погоду. Но усталость для молодого растущего организма вообще была незнакомым понятием. Так что вскорости, после нескольких месяцев наблюдения, дядя дал задание водителю экскаватора, опытному и уравновешенному Вэйдуну, начать обучение молодого специалиста, конечно, предварительно договорившись об этом в администрации. Водителей большегрузной техники всегда не хватало, так что проблем не возникло, естественно, под ответственность бригадира и после оформления десятка бумажек.
Сейчас же, по прошествии года, своим молодым родственником бригадир Чжиган мог по праву гордиться, ну а бурчал он, скорее, по привычке, да и как старший в семье и на работе.
В данный же момент лучшая горнодобывающая бригада товарища Чжигана уже вторую неделю разрабатывала западный карьер, без остановки, по десять часов в сутки, выполняя заказ крупной строительной компании. Администрация требовала все более и более ускорить темпы добычи до наступления осенних дождей. Время на отдых и на перекус вырывали из промежутков, пока не появлялись следующие грузовики под погрузку. Короткие промежутки давали хоть немного отдохнуть, но транспорта под загрузку добавили, так что перерывы пришлось сократить вдвое.
Вскоре действительно раздался равномерный рев большегрузных самосвалов, длинной желтой змеей потянувшихся из-за поворота по направлению к песчано-меловому карьеру.
Чжиган крутнулся в стороны, разминая затекшую спину, с удовольствием допил чай, остатки выплеснул на землю за собой. Посмотрел на приближающуюся технику, затем окинул взглядом карьер.
– Все, ребята, за работу, – хлопнул ладонями, упруго, как в молодости, вскакивая на ноги. – Солнце уже за полуднем, а работы непочатый край. Давай, давай, не ленись, как за зарплатой, так все первые. Не выполним норму – придется остаться на сверхурочные, я серьезно говорю.
Бригада послушно, собирая пожитки, потянулась к рабочим местам. Сяолун, на ходу дожевывая бутерброд, двинулся вслед остальным, беззлобно подтолкнув под руку замешкавшегося было почти своего ровесника, подсобника Ли. Тот тут же толкнул Сяо в ответ и весело рассмеялся.
– Пошли, пошли, ну прямо дети. – Чжиган нахмурил густые кустистые брови, отчего стал похожим на рассерженного таракана. – Детский сад, а не бригада. Увидишь, все родителям расскажу, – пригрозил он племяннику вдобавок.
Подмигнув дяде, Сяо одним взмахом запрыгнул в свой экскаватор, заурчал двигатель, и тяжелый ковш стал разворачиваться в сторону песчаных гор, откуда происходила загрузка. Синхронно завелись двигатели и остальной техники. Карьер ожил, как по мановению волшебной палочки, и началась обычная работа.
Машины подходили и отъезжали, как слаженно работающий конвейер. Когда Сяо почувствовал, что ковш скрежетнул по камням, машина взбрыкнула и заглохла. Сяолун протер рукавом спецовки взмокший лоб и огляделся. Жаркое сентябрьское солнце нагрело кабину градусов до пятидесяти, так что к концу смены все могли умотаться до бессилия, даже самые закаленные. Молодой человек тяжело перевел дух. Только что отошла последняя машина. Загруженные песком экскаваторы, поблескивая красными задними огнями, двинулись в сторону города. Второй экскаватор тоже заглушил двигатель, и сразу стало очень тихо. Дядя вскочил на подножку.
– Вэйдун, давай бери грейдер и разровняй площадку, где техника разворотила, – крикнул в сторону второго экскаваторщика. – Подсобникам собрать весь инструмент.
– Ну, что там у тебя случилось? – спросил он у племянника, повернув к нему разгоряченное, потное лицо. – Ух, и жара, – добавил, вытираясь рукавом. – Что за звуки странные?
– Да ничего особенного, просто по камням ковшом прошелся. Видно, в каменный язык уперся. Завтра попробую взять левее, – ответил тот. – Тут, похоже, все вычерпали.
Чжиган глянул на часы, щуря глаза, вглядываясь в циферблат. У него была близорукость, но очки он принципиально не носил.
– Нет, до конца смены еще сорок минут, так что можешь попробовать и сегодня.
– Ну, надо так надо.
Сяо повернул ключ зажигания, и тяжелая машина, пустив клубы черного дыма, развернулась в левую сторону. Ковш качнулся и пошел вниз. Опять скрежет с искрами из-под металла. Еще раз, опять сплошной камень. Сяо сжал упрямо губы и направил технику еще немного левее и ниже, к нависающей над карьером скале. Он отлично понимал, что этот каменный язык может создать большие проблемы при загрузке самосвалов, ведь не ясно, какого он размера, в какую сторону его следует огибать и сколько времени может это занять. А значит, прощай, план, и, соответственно, прощайте, премия и надбавки. Качнув ковшом, как раскрытой рукой, попробовал место под скалой. И сразу же увидел, как тяжелый манипулятор, пробив перегородку из камней и песка, провалился в нишу, открывшуюся перед ним. Потянув рычагами на себя, отодвинул машину на пару метров и заглушил мотор. Спрыгнул на землю и заглянул в отверстие. Пещера, а это была, без сомнения, пещера, была абсолютно пуста, если не считать похожего на саркофаг, метра три-четыре в длину, полтора-два в диаметре, застывшего ровно посередине странного сооружения.