Чжиган фыркнул, крепко пожимая протянутую руку.
– Постараемся.
Скорая развернулась и, покачиваясь на разбитой дороге, укатила в клубах пыли. Начинался новый рабочий день.
Доложив, как и положено по инструкции, о происшествии, бригада приступила к работе, хотя настроение, естественно, было испорчено. День прошел как обычно, бригада трудилась, не снижая рабочего темпа. Всех, правда, очень интересовало, как там Сяолун. Но в течение всего дня на звонки Чжигана следовал неизменный ответ, что состояние больного тяжелое и пока ничего определенного сказать нельзя. И только к вечеру стало известно, что с Сяолуном все в порядке, жизнь вне опасности и в данный момент он спит.
Оживленно переговариваясь, обсуждая происшествие, усталые рабочие устремились в автобус, желая побыстрее поделиться необычной новостью со своими родными и знакомыми.
Что до самого Сяолуна, это происшествие не доставило ему уж очень сильных переживаний. Запомнился только страх смерти, когда он осознал, что его укусила змея. Но четкие и уверенные действия дяди в такой сложной ситуации успокоили и без того довольно крепкую нервную систему молодого человека. Кроме того, знания студента медицинского института позволяли предположить, что при современном уровне развития медицины, а также своевременной помощи смерть от укуса змеи ему не грозит.
И действительно, через два дня под охи и ахи матери его выписали из больницы, а уже через неделю он пошел в институт и на работу. Так что со временем происшествие стало забываться, воскресая только в рассказах приятелям, при этом все больше обрастая подробностями и приукрашиваниями.
На работе тоже все осталось по-старому. Получив от начальника смены неизвестно, правда, за что выписанную ему премию в размере месячного оклада, Сяолун приступил к работе.
Да еще появились охотники на змей, кстати, уже получившие от начальства компании, где трудилась бригада Чжигана, разрешения на охоту в местах песчаных разработок – на отлов всей шипящей и ползающей живности. Точнее, не совсем от начальства, всего лишь от хитрого и жуликоватого инспектора по технике безопасности, товарища Вужоу, как он любил себя величать. Ну да и не очень это важно. Главное, что получили.
Пока охотники зачищали соседний, в трех километрах южнее, карьер, но к следующей неделе намеревались переместиться и начать охоту в этих местах. Каждый вечер они сдавали пойманную добычу на рыбный рынок в Ухане по устной договоренности с одним ушлым торговцем, которому это приносило неплохую прибыль. Мясо змей дорого ценилось у местных знатоков, и они с удовольствием покупали его для приготовления различных деликатесов.
Через две недели обезглавленное тело черной кобры уже висело на крюке, подготовленное к продаже, а через час было продано одной из местных хозяек, ежедневно посещающих рынок в поисках вкусненького к столу.
Проделав долгий, очень долгий путь, теперь вирус уже мог беспрепятственно проникнуть в ДНК человека.
Заражение. Ухань
Две недели спустя бригада Чжигана наконец-то приступила к заказу, связанному с поставкой мела на перерабатывающую фабрику. Бригадир, дядя Чжиган, еще вчера вечером обзвонил всех и предупредил о предстоящем заказе. Позвонил и выздоровевшему Сяолуну. Заметил, кстати, что сам на работу не пойдет, так как простыл и поднялась температура. Но чтоб все остальные не расслаблялись, за себя оставляет опытного Вэйдуна. Еще понудев минуты три-четыре, он наконец-то закончил наставления, попрощался, пожелал успехов в работе и попросил передать трубку отцу.
Обменявшись любезностями, Чжиган пригласил его в гости с женой на будущую субботу, потом они еще долго обсуждали нюансы ловли рыбы на какую-то новую блесну, доставшуюся отцу по блату из Европы, от какого-то коллеги, что, естественно, не сильно волновало краем уха слушающего разговор молодого человека.
«Обычный треп пожилых людей. А мне пока можно опять засесть за компьютер, там намного интереснее», – решил он.
Все это время Сяолун был занят то учебой в институте, то работой в карьере. Хотя справедливости ради надо сказать, что учеба в институте начала занимать все больше и больше времени. И, поговорив между собой, его родители уже приняли решение, что с января сыну, очевидно, придется бросить работу в карьере и сосредоточиться на учебе. Сяолун не спорил, сам осознавая возросшую нагрузку в институте.
Кроме того, у него появилось тайное увлечение, может быть, даже мечта, девушка, одногруппница, красавица Миа, в которую была влюблена почти половина студентов курса, как справедливо и не без оснований предполагал Сяолун. Миа появилась в группе только в этом году, стройная и какая-то очень солнечная, переведясь сюда, как он слышал, из медицинского института в Пекине. Некоторые из ребят сразу попробовали с ходу подкатить к ней, но получили такой язвительный отпор, что даже прозвали ее снежной королевой.
«Тем не менее помечтать-то я могу, – с иронией думал про себя молодой человек. – Иногда же королевы снисходят и до простых смертных. Да и я не вечно буду рабочим, вот выучусь и стану знаменитым врачом, может, даже профессором, перееду в столицу, открою свою клинику, заработаю море денег, куплю дом, попутешествую по миру».
Мечты, мечты.
Сейчас он понимал, что дорабатывает последние месяцы в бригаде, а дальше ему предстоит независимая, полная надежд и свершений новая жизнь.
«Рядом такая девушка, как Миа, а может, и она сама, почему бы и нет?» – витал в облаках Сяолун.
Чжиган проснулся рано, еще было абсолютно темно за окном. Непогодилось, и в стекло хлестнули брызги дождя. Ему приснился какой-то кошмар. Обрывки сновидений еще крутились в голове, то ли что-то про жену, то ли про племянника Сяо, но постепенно рассеивались, не задержавшись в сознании. Взглянув на часы, он увидел, что время шло к четырем часам утра. Ночная пижама была липкой от холодного пота, выступившего по всему телу. В горле неимоверно першило.
«Что за черт. Не помог, видать, мне вчерашний супчик», – подумалось почему-то.
Его жена умела замечательно готовить суп на мясе змеи или ящериц, истово веря, что такая еда является панацеей от всех болезней, да и мужскую силу укрепляет. Вот и вчера после работы его ждала такая еда, от которой он, впрочем, никогда нос не воротил, а наоборот, с удовольствием употреблял и нахваливал.
«Может, даже змеюку слопал, которая Сяо укусила», – усмешка пробежала по губам Чжигана. Он облизнул потрескавшиеся губы. В горле снова сильно запершило.
«Ну да ладно, пора как-то лечиться начинать. Так и помереть недолго», – подумалось ему, впрочем, несерьезно.
Сел на кровати и внезапно закашлялся, поперхнувшись собственной слюной. Закрыл рот ладонью, а когда убрал ее, явственно увидел следы крови. Тыльной стороной руки потрогал лоб. Тот пылал, как раскаленная печь. Все тело ломило, как будто вручную перекидал тонны песка на карьере. Глаза слезились, смотреть было больно.
«Дьявол! Видать, где-то очень сильно простыл, – он без сил откинулся на подушку. – Надо позвать Ниу, чтоб принесла из кухни лекарства».
Ниу была его женой, которую он любил и лелеял вот уже тридцать лет, с тех самых пор, когда впервые встретил ее на выставке сельскохозяйственной техники в Пекине. Больше они не расставались. И иначе, как моя девочка, он ее и не называл.
Маленького роста, худенькая, как тростинка, к своим пятидесяти трем годам она действительно выглядела как подросток, намного моложе своих лет, чем он чрезвычайно гордился и неизменно хвастался про себя, да и перед друзьями, чего греха таить. Хозяйственная и работящая, но шустрая и очень активная, она взяла на себя все заботы по хозяйству, что чрезвычайно устраивало их обоих.
Чжиган потянулся к выключателю и зажег свет. Хорошо, что вчера еще догадался позвонить в контору и отпроситься с работы, как только почувствовал недомогание.
«Какой был бы из меня сегодня бригадир, так, вяленая рыба».
Попытался встать, но внезапная слабость, разлившаяся по телу, не дала этого сделать. Сел обратно на кровать и почувствовал, как стал душить сухой кашель, буквально рвавшийся из горла.
– Ниу, Ниу, подойди сюда, – негромко позвал он жену, которая спала в соседней смежной комнате.
«Спит и не слышит, – подумал он. – Помрешь тут, и никто не поможет».
– Ниу! – опять позвал он.
Чжиган снова натужно и хрипло закашлялся. Некоторое время стояла тишина, затем послышался шелест, скрип кровати, и в комнату вошла невысокая черноволосая женщина, в светлой пижаме, с надетыми на босу ногу лохматыми тапочками с помпонами, с растрепанными от сна волосами и щурящая глаза от падающего света ночника. Озабоченно взглянула на мужа.
– Что случилось, ты меня звал?
– Простыл я, видно, сильно. Весь горю, – Чжиган откинулся на подушки. – Плохо мне. Принеси лекарства, да и попить чего горячего сделай.
Она на секунду замешкалась, вглядываясь в его лицо.
– Сейчас, да, конечно, сейчас принесу. Может, позвонить в больницу, вызвать врача?
– Не надо. Обычная простуда, денек полежу, все и так пройдет. Да и ты у меня по травам специалист, получше любого доктора будешь.
Она подошла к кровати и приложила ладонь к его лбу.
– Да ты весь горишь, температура, наверное, под сорок.
– Скажешь тоже, под сорок, и тридцати восьми не будет, – отшутился Чжиган, тяжело дыша. – Давай иди уже спасай мужа, или мне самому себя спасать?
С сомнением покачивая головой, женщина вышла из комнаты и направилась в кухню. Зазвенела передвигаемая посуда, раздался шум наливаемой воды. Чжиган повернулся на бок, пытаясь устроиться поудобнее, и внезапно почувствовал сильное жжение за грудной клеткой. Голова кружилась, подступила тошнота. Он попробовал позвать на помощь, но из горла вырывались лишь слабые хрипы.
Когда через пять минут Ниу с подносом вошла в его комнату, она увидела мужа, лежащего без сознания, на боку, свесившего голову с кровати. Тяжелое, прерывистое дыхание с бульканьем вместе с розоватой слюной выходило из посиневших губ. Она испуганно вскрикнула и чуть не уронила на пол поднос, который держала в руках.
Скорая приехала довольно быстро, так как они жили в квартале от городской больницы, в трех минутах езды. Чжиган так и не пришел в сознание и не слышал ни когда приехали врачи, ни как его грузили, ни как попал на стол в реанимации.
Он пришел в себя только на следующий день, подключенный множеством трубок к какому-то аппарату. Говорить было тяжело, в груди при дыхании жгло неимоверно.
Сестричка, заглянувшая в палату, радостно вплеснула руками и залопотала, заметив, что он в сознании.
– Ой, – воскликнула она радостно, – ну вы всех и напугали. Чуть не умерли. Доктор Ан целый день с вами вчера провозился, а он у нас самый лучший врач и толк знает. Сказал, что вы очень тяжелый больной.
– Обычная пневмония, обычная пневмония, ничего страшного, – явно передразнивая кого-то, тоненьким голоском произнесла она. – Хорошо, что доктор еще домой тогда не ушел, когда вас доставили на скорой.
– А доктор вам и капельницу, и лекарства внутривенно – ничего не помогает, – тараторила она. – Анализы сделали, там вообще «непонятки». Вирус какой-то, типа грипп. Даже в лабораторию на исследование отослали. А вы вон и очнулись сами. Повезло. Кстати, как себя чувствуете? – она строго и требовательно уставилась на лежащего Чжигана.
Маленькая и шустрая, похожая на подростка, непонятно зачем нарядившегося в медицинский халат, она тем не менее создавала впечатление домашнего уюта и спокойствия.
– Да погоди ты, неугомонная, дай с мыслями собраться, – ответил тот. – Во-первых, где я нахожусь, а во-вторых, объясни толком, что со мной случилось, я ведь ничего не помню.
– Вас вчера привезли на скорой, без сознания, с тяжелой пневмонией, – скороговоркой выстрелила медсестричка. – Совсем плохой были, температура под сорок, хрипите весь. Вот как-то так. – Внезапно вспомнила и выпалила: – Все, я с вами заболталась, надо ведь доктору сообщить, что в себя пришли, он предупреждал.
Она кинулась бежать, намереваясь выскочить за дверь.
– Так, так, – Чжиган прокашлялся. – Ты погоди, неугомонная. А жена моя где, была здесь?
– Ну конечно же, – ответила та. – Всю ночь с вами тут просидела, беспокоится о вас, сразу видно, что любит.
– Так уж и любит, – Чжиган сощурился в улыбке.
– Конечно, любит, вы, мужчины, часто не замечаете, думаете, так и должно быть, а на самом деле за нами, ну, то есть за женщинами, – она зарделась, как будто сказала что-то неприличное, – как за каменной стеной.
– Стеной, говоришь? Ну а сейчас она где, что-то не видно ее?
– Так домой пошла, переодеться, да и кое-что взять надо, доктор ей список оставил. Вам-то что, вон лежи себе, а у нее заботы, вот.
– Понятно, – он улыбнулся, видя ее нетерпение. – Ну давай, лети к своему доктору, я тебя здесь подожду.
– А куда же вы денетесь, конечно, подождете, слабый же.
Она метнулась из палаты, и через секунду ее и след простыл. Чжиган тяжело вздохнул, повернул голову и на прикроватной тумбочке, возле большой белой бутылки и пластиковой папки для бумаг, увидел свой мобильный телефон, кем-то оставленный, очевидно, женой. Протянул руку, чтобы достать, но палата вдруг закружилась, воздух в груди стал нестерпимо горячим. Он потянулся к красной кнопке экстренной помощи над кроватью и опять потерял сознание.
Зашедший в палату доктор нахмурился, увидев тревожно гудящие приборы и больного, опять без сознания. Дал указание срочно провести повторные анализы. Прибежавшие врачи засуетились возле больного.
Через двадцать минут у Чжигана была установлена пневмония и обширный отек легких, а еще через десять минут он был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких.
Три часа спустя доктор Ан сидел в своей ординаторской со вторым доктором, терапевтом Минджем. Они пили горячий, только что заваренный крепкий чай. Миндж был моложе на десять лет и совсем недавно стал работать самостоятельно, но своей обстоятельностью и дотошностью сразу завоевал заслуженный авторитет среди персонала отделения. Высокий, почти под два метра, худой как доска, в вечных очках с большими диоптриями, он производил впечатление рафинированного интеллигента, что являлось поводом для беззлобных шуточек среди его знакомых. В противоположность остальным, доктор Ан никогда не подшучивал над ним, а наоборот, обращался с подчеркнутой уважительностью. Среднего роста, широкоплечий, явно не забывающий спортивные тренажеры, в свои сорок лет выглядевший моложаво и как-то по-мужски надежно, он был тайным объектом воздыхания множества представителей младшего медицинского персонала больницы, чем, кстати, беззастенчиво пользовался. Правда, это не мешало ему быть блестящим терапевтом и диагностом. И вот сейчас, в свой обеденный перерыв, он обсуждал с молодым коллегой новости, которые произошли в их отделении.
– Понимаешь, – продолжил он начатый перед тем разговор, – его диагноз в принципе понятен, обычный грипп с осложнениями на легкие, но… – Он замолк, отхлебнув из своей чашки.
– Что но? – доктор Миндж также взял свою кружку. – Тебя что-то смущает? Сам же говоришь, грипп, ну а осложнения, так это случается.
– Все так, все так, – ответил Ан, вставая с кожаного дивана и направляясь к окну. – Но меня очень беспокоит его состояние, да и протекание болезни какое-то необычное, странное. И этот обширный отек, представляешь, легкие полны жидкости на пятьдесят процентов, и это с учетом того, что он был подключен к физраствору. – Доктор замолчал, в задумчивости почесывая подбородок. – Все немного необычно.