Вот такой день был благословлен самим Далай Ламой. Вечером Илона с Настей сообщили нам о сюрпризе. Оказывается, на следующий день мы должны были отправиться на день рождения Далай Ламы, которое сопровождалось народным гуляньем. Это все было похоже на волшебное стечение обстоятельств.
Мы действительно попали на праздник. На огромной территории размером в несколько футбольных полей разместились тибетцы. Для иностранцев было выделено специальное место около площадки, где находился сам именинник. Возле этого места стояла очередь из жителей разных провинций, красиво одетых, с подарками для Далай Ламы. Больше всего мне запомнился его смех – живой, искренний, настоящий, и, конечно же, любовь его подданных, которая читалась в глазах присутствующих в настоящем моменте.
Из-за стоявшей на улице жары трудно было выдержать это мероприятие более двух часов. Мы дождались вручения подарков и начали выдвигаться в направлении транспорта.
Вечером Илона пригласила меня на интервью к себе домой. Я была очень благодарна ей за возможность увидеть быт людей, живущих в Лехе. Я с удивлением обнаружила, что в комнате сделан акцент на плите и красиво выставленных, сверкающих кастрюлях и чанах. Пол был устлан коврами, по периметру располагались подушки и свернутые подстилки (не уверенна, что правильно их называю). Я с радостью увидела знакомую ленточку белой ткани, завязанную вокруг веточки можжевельника – оберег от злых духов, висевший в углу. Точно такой же я видела на Алтае. Вот где Алтай, где Индия, а обряды одинаковые. Поделившись своими впечатлениями о туре, я с чувством выполненного долга и благодарностью удалилась в гостиницу.
Ярким солнечным воспоминанием осталась поездка в гости в аутичную арийскую деревню. Нас, как дорогих гостей, посадили по периметру комнаты и из огромной посуды стали угощать разными яствами. Видно было, что хозяева делают это искренне.
После пира мы прошли во двор, где пожилые женщины давили абрикосовое масло. Абрикосовые косточки давились камнем на камне, масло по жерлу стекалось в емкость. Пытаясь объяснить нам процесс и назначение, одна из женщин стала масляными сильными жилистыми руками обмазывать волосы наших девчонок, демонстрируя практическое применение абрикосового масла. Только в этот момент я обратила внимание на здоровые длинные волосы у всех женщин этого семейства вне зависимости от возраста. Ни одной униженной стрижки «под мальчика» здесь не было. Я вспомнила книги Алексеева, где он писал о наказании Валькирии. Если ее наказывали, то стригли волосы, лишая силы. Обкорнали, значит обстригли.
Наблюдая за семьей, в которую мы попали, я четко ощутила женскую энергию на своем естественном, законном месте. Находиться в этом поле было спокойно и очень уютно. Из прогулки по самой деревне запомнилось солнце, светившее сквозь тысячи диких абрикосов, и тишина, которая укутывала и придавала чувство защищенности. Мы так привыкли к серому шуму в городах, что даже не замечаем, как он постепенно способствует атрофии чувствования мира.
На обратном пути нас призвал поток горной реки, на берегу которой мы и остановились. Горные реки особенные. Я выросла возле такой реки. Их мощь, чистота и своенравность безусловно влияют на формирование образа мира, себя… Наполнившись ощущением потока, мы отправились обратно в Лех.
В дороге много радости нам доставляли удивительные создания – суслики. Размером с небольшую собаку, практически не пуганные – они умиляли уже одним только видом. Кстати, кормить этих зверюшек человеческой едой нельзя, они гибнут. За это даже существует очень большой штраф.
Еще были мистерии в монастыре Такток, но мне не захотелось выходить из автобуса, было ощущение, что я получила всё, что должна. И только на небе в этот момент наблюдалось Гало – небесное явление, считавшееся на Тибете знаком, что все будет хорошо. В голове возникло непривычное состояние тишины: ни мыслей, ни эмоций, ни образов. И даже в месте Белых ступ экзотический рисунок пространства не пробудил прежнего огня интереса. Я словно растворилась в пространстве, чувства притупились.
Поездка подходила к концу. Кого-то из участников чистило, ведь мы посещали очень сильные места, материал поднимался серьезный. Можно сказать, что я к этому процессу была привычна. К каждой девочке из группы я испытывала благодарность за участие, за принятие, за непосредственность.
Дели нам нужен был своей суетой и шумом, возвращавшими нас в привычный мир. Некоторые места мне были знакомы, некоторые удивляли, но не так глубоко, как предыдущие. Я была и наполнена, и опустошена одновременно. Нужно было возвращаться в свою реальность…
Сбылось все, что я видела у Шамана во время обряда: и высокие горы, и огромные золотые статуи, и благословение через поток из ладони, и монахи с медными трубами…Но остался вопрос. КАК это работает? Как твоё виденье считывает образы событий будущего? Что или кто включает этот процесс? И главное – зачем? Возможно, чтобы мы начали изучать, кем являемся, как устроены, как взаимодействуем с пространством…
Я знаю, ответы придут, обязательно придут. Потому что все процессы связаны, и событийный ряд – это звенья одной цепи, которые связывают нас с реальностью и целью нашего воплощения.
В этой поездке начался серьезный процесс трансформации всей системы.
ВЫВОДЫ
Настоящее – в простом. Именно это понимание открывает возможность видеть мир таким, какой он есть.
Тибет преподал урок разумного отношения к жизни и ответственного отношения ко времени, выделенному на это воплощение.
Всё уместно, всё имеет смысл. У жизни всегда всё точно выверено.
Внутри нас нет случайных процессов. И образы, и мысли, и чувства – всё важно, всё это о том, что внутри жаждет проявится, что стремится быть увиденным нами в самих себе. Любое проявление реальности, за которое зацепилось внимание – всего лишь возможность, указатель на то, что важно внутри сейчас. Будь то исцеление воспоминаний прошлых жизней, ресурс души для решения задач этого воплощения или возможность взять новую высоту понимания этого мира и себя в этом мире.
Глава IV. Крымская история
По возвращении из Индии я еще пару дней отходила дома у друзей в Москве. Голова плохо соображала, постоянно хотелось спать. Нужно было ехать на работу, и в состоянии то ли полуприсутствия, то ли полуотсутствия я выдвинулась в Крым. Дороги не помню от слова «совсем». За время многолетних командировок организм адаптировался к перегрузкам, включая режим сохранения энергии.
Работа постепенно стала возвращать меня в реальность. Я даже попыталась подняться по крутой Таракташской тропе на Ай-Петри вместе с коллегой, но безуспешно. Акклиматизация давала о себе знать – пришлось вернуться на полпути. Зато была возможность помедитировать среди высоких сосен на высоте, вдыхая запах разогретых на солнышке дубовых листьев и хвои, обозревая Ялточку и море… В этот момент, оставшись одна, я поняла, что иногда нужен отдых от отдыха.
Еще до Тибета мы с Ириной успели съездить на розовое Кояшское озеро в заповеднике Опук на Керченском полуострове. Путешествовать вместе на машине нам понравилось настолько, что за год, который я пробыла в Крыму, мы объездили более 50 разных мест. На описании некоторых я обязательно остановлюсь подробно.
Постепенно собралась группа женщин для путешествий в выходные. Нас объединяло то, что почти все мы были приезжими, все находились в поиске утраченной или травмированной женской сути. Каждое место дарило нам что-то особенное, нужное, то, что помогало нам вернуться в свою природу, в своё естество. Процесс в течение года был мягким, бережным и еле ощутимым в последствиях, так как был внутренним, женским. И только спустя время станут понятны уроки.
Неудачный подъем по Таракташской тропе подарил опыт приятия своего права отступить и отказаться от привычной обязательной победы несмотря на наличие ресурса. А зачем? Ведь можно просто БЫТЬ в моменте без подвигов. Так «внутренний победитель» уступал позиции новому, давно просящемуся состоянию.
Дорога к розовому озеру заняла несколько часов. Мы свернули с основной трассы степного Крыма, проехали несколько деревень, застрявших во времени, и открыли для себя нечто удивительно красочное: бело-розовое озеро среди невысоких холмов, окаймленное глыбами соляных наростов. Всё это великолепие граничило с ярко-синим морем через песчаную косу, усыпанную ракушками. Дополняли пейзаж четыре скалы-корабля, которые, как стражи портала, неестественно врезались в горизонт, находясь в четырех метрах от берега. Жгутообразные ветвистые растения вдоль берегов придавали розовый цвет волшебному озеру.
В определенных местах озера находились скопления лечебной грязи. Вымазавшись по уши, как негритята, с чувством выполненного долга, утопая ногами в мелкой ракушке, мы медленно поплелись к морю. Оно встретило нас перекатистыми волнами средней силы, но их хватило, чтобы вытворять с нами то, что ему хотелось.
Абсолютно пустынный пляж, забавляющееся с нами море, ласковое солнышко, россыпь ракушек – всё это будило естество, инициировало природную Афродиту каждой из нас. Сбивавшая волна, не позволяющая встать и выйти из моря, вызывала у меня и смех, и ощущение восторга, никогда ранее не испытанного, а может быть, забытого… Наигравшись с морем, мы еще долго смеялись, обсуждая это природное «спа»: и лечебная грязь тебе, и пилинг, и массаж, и морская пена… Всё это так отличалось от посещения городских пляжей.
Природа будила наше естество. Устроившись на пикник, мы обратили внимание на скалы в море. Они были совершенно мистически встроены в пейзаж посреди степи и холмов. Четыре каменных зуба, торчащих, как останки входа… только куда? Может быть, в настоящее, сиюминутное…
Место просто потрясающее по энергетике, красоте и силе контакта – доброе, мощное, с хорошим чувством юмора. Урок довериться природе был взят. Она поможет начать чувствовать… Вообще, происходило что-то еле уловимое, читающееся в полутонах. Например, после тренинга оставались силы на прогулку у моря, а не привычное «заснуть и забыться». Прогуливаясь каждый вечер по набережной, наблюдая за морем, за людьми, я как-то неожиданно обнаружила, что мышца с одной стороны спины расслабилась. А я даже не замечала этого напряжения всю жизнь. То хотелось расслабить нижнюю челюсть, привыкшую к сжатой готовности преодолевать. Или солнышко, пригрев пузик, напоминало, что можно его слегка отпустить, позволить сделать глубокий вдох и наслаждаться выдохом. А дышать хотелось как никогда.
Понемногу, малыми шагами, я возвращалась в ощущение себя в себе. В свой день рождения я позволила себе быть одной в тех местах, где я хочу, а не где должна. Правда, не понятно, кому и что должна. Я очень любила возвращаться с прогулок по улице Пушкина, разглядывать залитые желтым светом фонарей кроны огромных деревьев и ни о чем не думать. Впервые в жизни не хотелось ставить цели, достигать, добиваться от слова «добить себя». Видимо, моя душа наигралась в это.
Со временем я стала замечать постоянных персонажей этих мест. С некоторыми даже удавалось поговорить. Вот один мужчина, переехавший из Питера, бросивший бизнес и прежний образ жизни, сейчас торгует красивыми украшениями ручной работы и очень эмоционально рассказывает о преимуществах жизни здесь, в Крыму. Запомнился его рассказ про гранат:
– Сосед через забор кинул мне три палки. Говорит, это гранат, в землю воткни. Я и воткнул, а через три года появились плоды. – Как понять, что они созрели? – спросил я у соседа. – Он тебе сам скажет, – улыбаясь в усы, ответил сосед…И правду сказал: гранат лопается, когда созревает, улыбаясь тебе.
Спектакли и концерты в театре имени Чехова делали вечера особенно атмосферными. Я наполнялась образами эпох, состояний и разными спектрами чувств. Во время одного из концертов, на котором делился своим искусством Алексей Архиповский, под звуки волшебной балалайки я вошла в особое, измененное состояние, которое не отпускало меня еще некоторое время после концерта. Впечатленная мастерством живого звука, я стояла на набережной и всматривалась в проблески луны в ночном море. Вдруг я ощутила себя сразу в трёх телах. Я – девочка лет семи со смешным бантом в легком платье, я же – молодая женщина и я же была в теле зрелой сереброволосой женщины (не поворачивается язык назвать ее старухой). Быть разделенной сразу на три состояния было как-то естественно и правильно. В какой-то момент сереброволосая по-особенному посмотрела на двух других, и стало понятно, что пора. Все три образа соединились в один поток, который взвился за пределы атмосферы белым драконом. Пришло ясное понимание, что теперь у меня есть полное право решать – возвращаться в следующий раз на эту планету или нет.
Это понимание придавало особое качество силе, которая стала ощутима внутри, как стержень, как опора. Я не знаю, сколько времени длилось это состояние, но возможность выходить сознанием за пределы через настройку звука меня поразила и наполнила. Инициирующая сборка всех частей женской сути – потрясающий опыт на набережной у моря…
Моя выходная жизнь в Крыму рисовалась крупными мазками. Дворцовый период в Воронцовском, Массандровском и Ливадийском погружал нас с приехавшей подругой в интересные переживания. Одни дворцы раскрывались в звуках шелеста подолов танцующих прелестниц, что я даже не удержалась и затанцевала в одном из залов. Другие были пропитаны масонскими тайнами, ощущением вседозволенности и силы. В Массандровском дворце было особенно уютно, по-семейному.
После исторического периода наступил парковый, с прогулками по ботаническому саду и парку Айвазовского в Партените. Красота цветов, деревьев, маленьких прудиков и тропинок требовала от тебя только одного – жить и радоваться. Но этому мне, как оказалось, предстояло учиться еще долго. Среди этого праздника жизни в свободное после работы время я стала хотя бы чувствовать, отстаивать право быть этому времени в моей жизни, у самой же себя.
Тем временем работа на проекте кипела. Впрочем, именно это и было для меня привычным процессом, а вот жизнь вне работы стала наполняться красками впервые.
В какой-то момент мне пришлось выйти за рамки бизнес-процесса, так как многие сотрудники, с которыми я взаимодействовала, были приезжими из Донбасса, где проходили военные действия. Многим просто нужна была помощь.
Я даже не заметила, как перестала быть наедине сама с собой. На работе – люди, на выходных – с людьми, дома – консультации. Процесс размытости собственных границ должен был логически завершиться острым осознанием того, что так нельзя выстраивать отношения. А пока это все просто наслаивалось и копилось.
В наших путешествиях были разные места: одни – с ярко женским проявлением, другие – с мужским, третьи приоткрывали святость и глубину, четвертые разрешали прикоснуться к своей боли.
В один из осенних выходных мы отправились к плачущей скале. Трудно было представить, что где-то среди полей, возможно появление хоть какой-то скалы. Но слоистая скала действительно существовала. Место ухоженное и почитаемое местными – это читалось и в вывеске, и в ограждениях по пути, и в лавочках на самой территории. Между скалой и ее фрагментами давно выросли большие деревья, которые как будто охраняли тропу в расщелине.