– Постараюсь, – кивнул музыкант, тепло улыбнувшись.
Подбородок упал на грудь. Взгляд упёрся в клавиши. Я попыталась выдохнуть, но воздух застрял в горле. Руки всё это время лежали на коленях, заметно подрагивая. Да что руки, всё тело колошматило так, словно я дотронулась до оголённых проводов.
Идеи относительно песни не было! Я напрочь забыла все слова и ноты даже супер хитовых песен. Марлоу тактично ждал, чуть отойдя в сторону, делая вид, что поправляет гитару. Спасибо и на этом!
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем я осмелилась прикоснуться к инструменту. Дыхание в очередной раз оборвалось. Сердце испуганно подпрыгнуло и забилось у основания языка.
Первый аккорд был взят вроде как наугад, но последовавший за ним чётко обозначил в моём сознании гармонию – комбинация была не случайной.
Вступление затянулось. Я вспоминала текст, написанный несколько лет назад. Джеймс вновь переместился к белоснежному роялю, глянул на меня исподволь, и тут же отвёл взгляд, чтобы не смущать.
Пора! Взяв дыхание, я прикрыла глаза и запела:
«Мне пора уходить…В бесконечных витринах одинокие лица.Лёгких нет, чтоб курить.А душа продолжает из костей в клетке биться.Недописанный стих.Остывает мой кофе в гудках телефонных.Голос Жизни утих,А когда-то не знал мир сильнее влюблённых…»Вибрация инструмента коснулась кончиков пальцев, проникла под кожу и, поднявшись по рукам, ласково обняла за плечи. Время остановилось. Окружающий мир поблек. Мы остались один на один с музыкой. Это забытое ощущение всколыхнуло во мне столько светлых и одновременно горестных чувств, что голос предательски задрожал, срываясь с нужной ноты испуганным вибрато.
Припев:
«Кто ты, человек в отражение?Дай мне – надежду на завтра.Вот мои руки, вот твои плети,Сердце почти без ландшафта.Кто ты? Почему я забыла?Солнце – оно меня так любило.Звёзды – падали в руки.Боже, я умираю от скуки…»Ко второму куплету, я смогла совладать с волнением. Мне помогла музыка, она всегда помогала… Я, как и Джеймс, никогда не писала песни для толпы. Мои тексты были чем-то вроде исповеди, завуалированной автобиографии. В них прятались личные переживания, размышления, мечты.
Я настолько глубоко ушла в себя, наслаждаясь процессом, что полностью отключилась от материального и вспомнила о присутствии британца лишь к последнему припеву, когда, совершенно неожиданно, за моей спиной проснулась ударная установка.
Резко обернувшись, я пугливо посмотрела на блондина, по-хозяйски сидевшего за барабанами. Он подбадривающе улыбнулся и ударил по тарелке, подхватывая ритм. Трепетное волнение вернулось. Я продолжила петь:
«Так дай же надежду на завтра!Поезд везущий обратноПрочь из этой разрухи,Пока в отражение нет жалкой старухи.Где ты? Почему я не слышу?Голос до хрипа повышу.Ну же, скорей, протяни свои рукиИ прекрати наши муки!»Наша маленькая импровизация длилась не больше минуты, однако я в полной мере успела вспомнить как это – быть частью чего-то большего. Не красивым приложением или «вынужденным долгом», а звеном общей цепи, столь же важным и незаменимым.
Песня закончилась, но мои пальцы ещё долго не решались проститься с роялем, ласково поглаживая чёрно-белые клавиши, словно, это было наше последнее свидание.
– Когда ты её написала?
Джеймс выбрался из-за установки, неспешно подойдя ко мне. В его руках было два бокала, наполненных наполовину. Я с готовностью приняла напиток, без промедления окропляя губы терпким алкоголем, и растерянно пожала плечами.
– Не помню, недавно.
Блондин сощурился. В его глазах блеснуло недоверие. Не знаю почему, но я мгновенно выпалила правду:
– Три года назад…
Да, именно так! Уже тогда я чувствовала, что мы с Аланом становимся чужими, а моим мечтам суждено сгинуть в пучине нереализованного потенциала.
Марлоу ничего не сказал, вообще никак не отреагировал, молча приложился к вину, а затем зацепился взглядом за кромку бокала, вертя его в руках. Даже и не знаю, хорошо это или плохо.
– Может быть, прогуляемся по каньону? – спустя некоторое время, предложил он.
Я удивлённо хлопнула глазами, но ответить на предложение не успела – за окном раздался звук подъезжающего автомобиля и вскоре тишину ночи вдребезги разбили несколько нетрезвых голосов – вернулись The Crash.
Джеймс досадливо вздохнул, поставил бокал на пол возле рояля, нервно проведя по волосам ладонью.
– Пойду, прослежу, чтобы они не разнесли ваш гостевой дом.
Значит, вечер окончен. И я снова не могла определиться – хорошо это или плохо!
– Спасибо за приятную компанию, – сдержанно кивнула я, стараясь «держать марку».
– Теперь ты зафрендишь меня? – посмеиваясь, подмигнул британец уже будучи на пороге гостиной.
– Так и быть, зафрендю, – улыбнулась я, провожая его взглядом.
Через несколько секунд Марлоу вышел из особняка, но не из моей головы…
Эпизод пятый
Не успела я добраться до подушки, как телефон замигал оповещением – Джеймс Марлоу хочет добавить вас в друзья. Я невольно улыбнулась, разблокировала дисплей и, поколебавшись всего пару секунд, подтвердила запрос.
В тот же миг пришло сообщение.
@James_Marlowe: Свершилось, королева LA снизошла до обычного британского парня!
Тихонько посмеявшись, я быстро набрала ответ.
@Lora_Hardy: Как там гостевой домик?
@James_Marlowe: Живее всех живых, чего не могу сказать о ребятах…
@Lora_Hardy: Покорили Лос-Анджелес?
@James_Marlowe: Скорее Лос-Анджелес покорил их – смеющийся смайлик.
Глубокий вдох должен был прояснить мысли, но стало лишь хуже. Я чувствовала щиплющий душу восторг, пусть и понимала, что это неправильно. Было так приятно погрузиться во что-то настоящее, без пафоса и притворства, ощутить искренность на самом кончике языка.
Нажав на миниатюру аватара из диалога, я перешла к профилю.
Первая запись на стене: селфи The Crash, видимо только-только сошедших с трапа самолёта в Лос-Анджелесе. Подпись: Американская мечта в кармане британцев! Несколько хэштегов с названием группы и именами её участников. Радостные улыбки, крепкие мужские объятья, команда.
Меня снова накрыло ощущение колючего одиночества. Благо отвлекла вибрация телефона – новое сообщение.
@James_Marlowe: Какие у тебя планы на завтра?
Хм, а какие у меня планы? Как и всегда, быть женой Алана Харди. Отвечать на переадресованные звонки, общаться по необходимости с журналистами, разгребать счета и корреспонденцию, проверять контракты, назначать встречи, корректировать график некоторых артистов. Обычная рутина «человека на подхвате».
В ответ я написала скромное:
@Lora_Hardy: Пока не знаю.
@James_Marlowe: Окей.
И что это значит?
Ещё несколько секунд спустя я оповестила Марлоу, что входная дверь не заперта и как только он закончит играть в няньку сможет беспрепятственно вернуться.
@James_Marlowe: Я решил остаться с парнями.
В груди внезапно трепыхнулось нечто похожее на обиду.
@James_Marlowe: Вы и так с Аланом много для нас сделали, не хочу злоупотреблять.
@Lora_Hardy: Тогда спокойной ночи.
Дождавшись ответного пожелания, я отложила мобильный на тумбочку. Примерно через пять минут телефон завибрировал снова. Только это было не сообщение, а дозвон.
Меня подбросило на матрасе как ошпаренную. Взволнованно схватив смартфон в надежде увидеть… Стоп, у Марлоу нет моего номера! Или есть?..