Если школа этого не делает, если рядом с абсолютною истиной Божественного Откровения она выдает за истину научные гипотезы, прямо ей противоречащие; если она терпит учебники с вредным направлением и преподавателей со складом ума не христианским, она явно, торжественно отказывается от веры во Христа и в истину Божественного Откровения, навязывает ученикам привычки антихристианского склада ума, воспитывает врагов религиозной жизни государства, становится миссионерским учреждением для пропаганды неверия.
При таких обстоятельствах школа издевается над Божественным Откровением, выдавая за результаты строго научного исследования гипотезы, допустив которые, нельзя верить не только в существование разумного духа, но даже и в существование Бога разумного, навязывая ученикам такой склад ума, при котором каждая мысль, каждое слово становятся актом отречения от веры, издевательством над нею.
Не будем смешивать свободу научных исследований со свободою преподавания. Государство может предоставить ученым людям широкую свободу заблуждаться, но оно не может, оставаясь христианским, предоставить свободу вводить в заблуждение тех представителей подрастающих поколений, в которых вся будущность страны. В своих лабораториях и кабинетах ученые могут создавать самые дикие гипотезы, но допускать их в государственную школу, подрывать религиозные основы государственной жизни христианское государство права не имеет.
Школа, если она хочет быть христианскою, должна водворить стройный порядок в умах и сердцах своих питомцев, дать им путеводную нить ясного понимания истины абсолютной среди хаоса пестрых впечатлений и противоречивых гипотез и прежде всего озаботиться приисканием педагогов, умеющих думать и чувствовать по-христиански. Без этого горемычный искалеченный человек, когда, помимо школы, свет веры озарит его, должен будет направить всю энергию воспрянувшего духа на мучительную внутреннюю борьбу с привитыми школою неразумными привычками антихристианского склада ума.
Если школа не способствует тому, чтобы вера становилась сознательною, и самое изложение наук не согласует с общим христианским мировоззрением, она признает свое неверие или клевещет на Божественное Откровение, заставляя предполагать, что в нем нельзя почерпнуть ни познания абсолютной истины, ни понимания того, как жить разумно и свято, согласно абсолютной истине вечной правды Божией. Вот это хула на Духа Святого, и не простится она тем, кто держит ключи Царства Небесного, сами не входят и хотящих войти не пускают[388], а христианская школа должна быть ключом к пониманию абсолютной истины Божественного Откровения, без которого для христиан нет реального знания, нет понимания смысла жизни, нет возможности жить христиански-разумною жизнью.
Что дает христианская школа, я сам знаю по собственному опыту. Родившись в христианской России, пройдя курсы христианской гимназии и христианского университета, когда с душою, изнывшею по правде Божией, желая согласовать мою жизнь с моими христианскими убеждениями, начать жить разумно и честно, я задал себе неизбежный вопрос: как жить? Оказалось, что школа не дала мне самого необходимого. Она не дала мне цельного христианского мировоззрения, не дала мне ясного понимания христианского идеала и стройной системы христианской нравственности, не дала мне познания абсолютной истины, стройного понимания святого учения Христа Спасителя и определенного указания на мои христианские обязанности относительно Бога, самого себя и моих ближних. Все это было подменено мертвящею буквою чудесных событий и столь же мертвящею буквою нравоучительных сентенций.
Пройдя курс гимназии, я узнал несколько эпизодов из жизни ветхозаветных патриархов без всякого объяснения глубокого внутреннего значения их примера для нас, узнал точное число лет, прожитых ими, и точное измерение Ноева ковчега; узнал несколько чудесных обстоятельств из жизни пророков и не слышал ни малейшего намека на содержание наиболее замечательных из пророческих книг; ни одного слова из этих страниц, полных жгучего вдохновения, которые писали эти колоссы духа: Исайя, Иеремия, Иезекииль, Ездра, когда дух Божий был на них[389]. Узнал о слабостях царя Давида и остроумии царя Соломона и не слышал ни о глубоком внутреннем смысле псалмов, ни о неисчерпаемых рудниках мысли в книгах Соломона. Узнал о чудесах, сопровождавших рождение, жизнь и кончину Господа нашего Иисуса Христа, и не получил ясного понимания громадного значения неисчерпаемого богатства содержания Нагорной проповеди, бесед Спасителя в Евангелии от Иоанна и апостольских посланий.
Что же могло дать мне подобное преподавание Закона Божия?! Что сказали бы тому, кто вздумал бы заменить преподавание геометрии серией эпизодов из жизни Архимеда и других великих геометров с подобными исчислениями величины тех геометрических фигур, которые они чертили?! Тем менее простительно подобное отношение к абсолютной истине Божественного Откровения!
Вся история Ветхого и Нового Заветов – непрерывная серия чудесных событий. Вполне признавая не только возможность чудес, но и то, что они ежеминутно совершаются и в нас самих, и кругом нас, вполне понимая их громадное значение для очевидцев в минуту их совершения, мы не можем не признавать значения повествования о них второстепенным сравнительно с насущною необходимостью ясного цельного христианского мировоззрения и учения Христа Спасителя. Людей, верующих в чудеса, ни в чем не убеждают, так как верят они рассказам о них не раньше, а после того, как свет веры озарил их; ничему и не научают, так как совершать чудеса научает вера, а не пример чудес, совершенных другими. Для человека неверующего рассказы о чудесах не имеют ровно никакого значения; он просто отвергает их достоверность, что и делает в настоящее время большинство юношей, получающих образование в псевдохристианских школах.
Столь же плачевны и результаты преподавания катехизиса. О, если бы он выполнил то, что обещает на первой странице. На вопрос о значении катехизиса, он отвечает: Православный катехизис есть наставление в православной вере христианской, преподаваемое всякому христианину для благоугождения Богу и спасения души, и далее, на вопрос о том, что нужно для благоугождения Богу и спасения души, он отвечает прекрасными словами: Во-первых, познание истинного Бога и правая вера в Него; во-вторых, жизнь по вере и добрые дела. Вот широкая, прекрасная программа: научить познанию истинного Бога – значит научить абсолютной истине бытия, озарить светом небесным стройное, цельное мировоззрение, в котором Бог есть альфа и омега[390] мироздания; научить тому, как жить по вере и творить добро – значит дать определенный ответ на вопрос, как жить, указать путь алчущим и жаждущим правды к источнику воды живой, совершить великое чудо претворения буквы мертвящей в дух животворящий слова Бога живого.
Тот, кто изучит Библию и поймет заключающуюся в ней абсолютную истину вечной правды Божией, поймет и живое значение тех глубоких истин, которые для остальных кажутся в катехизисе такою мертвою буквою, но не в катехизисе он почерпнет понимание животворящего духа религии. Все, долбившие наизусть катехизис, знают, каким мертвым духом ученого педантизма веет от этой книги, как она мало способствует пробуждению живого интереса к познанию абсолютной истины, живого понимания способов осуществления в жизни правды Божией. И вот молодые христиане, на самом пороге жизни приняв в катехизисе животрепещущую правду бытия за бессодержательную риторическую формулу, как они приняли судьбы человечества на уроках священной истории за фантастическую сказку из «Тысячи и одной ночи», надолго теряют охоту вникать в основные вопросы жизни, без которых, однако, невозможно разумное существование.
Слушая лекции богословия в университете, я познакомился с взглядами и разрушительными теориями Баура, Шлейермахера, Штрауса, Ренана и прочих врагов Божественного Откровения и опять-таки не приобрел никаких положительных знаний.
Нет, современная школа не дает познания воли Бога живого, не дает и понимания того, как жить по вере и творить добро; не отвечает ни на основной мировой вопрос о том, что есть истина, ни на насущный жизненный вопрос о том, как жить. Она не научает беззаконных путям Божиим, и нечестные к ней не обращаются.
Ответ церкви
Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее[391].
Мы видели, что общеобразовательная школа, обязанная давать подрастающим поколениям самые необходимые для жизни познания, не дает ясного понимания абсолютной истины Божественного Откровения и, как увидим далее, не сообразует с нею изложение наук человеческих или не признает за Божественным Откровением авторитета абсолютной истины, перестает быть христианскою, становится в христианском государстве учреждением враждебным, вредным для христианства или не понимает истины, которой берется поучать, бессознательно обманывает юношество, выдавая фальшивую монету за чистое золото, становится для христианства опаснее врага.
Прежде чем говорить о том, как научает церковь путям Божиим, установим, что мы будем понимать под словом церковь.
Не будем говорить о том хаосе представлений, какой возникает при слове церковь в умах большинства представителей нашего скептического века, отличающегося полным равнодушием, а потому и вполне понятным невежеством во всех вопросах веры. Очень интересно сравнить, что говорят о церкви А. С. Хомяков и граф Л. Н. Толстой, два писателя, которых в легкомысленном равнодушии упрекнуть нельзя. Хомяков говорит, что церковь непогрешима и обладает познанием абсолютной истины, а Толстой говорит, что у церкви ничего не осталось, кроме храмов, икон, парчи и слов. Неужели могут два разумных человека о том же предмете разумно высказывать такие прямо противоположные суждения! Не называют ли они одним и тем же слово церковь два совершенно разные понятия?
Символ православной веры говорит о единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Эта церковь, как ее понимали апостолы и отцы Вселенских соборов, есть совокупность всех истинно верующих на небе и на земле под главенством Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Так понимает ее и А. С. Хомяков. Это единственный полный и истинный смысл слова церковь, и все остальные значения, суживая это полное определение, не должны, однако, ему противоречить, иначе это будет или нелепое смешение понятий, или недобросовестная игра словами.
Это понятие о церкви многие признают неудобопонятным. Что нам трудно его усвоить – очень знаменательно. Не только для людей, сознающих свое неверие, но даже и для большинства людей, считающих себя верующими, это единство церкви земной и небесной кажется не реальностью, не действительностью, а чем-то фиктивным, что придает и всему определению характер бессодержательной риторической фигуры. Происходит это от того, что большинство современных, номинальных христиан бессознательно пропитано материалистическим взглядом на вещи, совершенно утратило понимание христианского мировоззрения, разучилось думать по-христиански. Антихристианский строй жизни, материалистическое направление науки, литературы, искусства и более всего христианская по названию, но вполне материалистическая по преподаванию, часто и по личному влиянию педагогов школа, – все это навязало большинству людей материалистический склад ума, исключающий всякую возможность веры.
Для представителей этого большинства действительно существует только то, что они могут видеть и осязать; все остальное не имеет для них реального существования. Их мировоззрение сужено до узости того немногого, что может быть воспринято нашими грубыми, обманчивыми органами чувств. Даже признавая в теории существование недоступного для нас невидимого мира, представление о реальности бытия его они вместить не могут. Между тем, сознание реального существования невидимого мира и есть непременное условие живой веры; без этого мы воображаем, что верим в те минуты, когда думаем о вере, а на самом деле живем по обычаю мира сего, совсем не принимая в расчет реального существования мира незримого. Стыдно сказать, большинство современных христиан в этом отношении далеко отстало от язычника древности Платона: сознать продолжающееся, реальное бытие невидимого мира; сознать, что неизменное вечное бытие гораздо более реально, чем наше изменчивое, кратковременное бытие в теле на земле, – не вмещается более в их сознание, подавленное рутиною материалистического склада ума.
Итак, церковь в полном, истинном значении этого слова составляют: глава ее, Богочеловек Иисус Христос, и все истинно верующие, исполненные благодатью и истиной сыны Отца Небесного, творящие волю Его на земле и на небе.
Всякий верующий в Божественное Откровение не может не признать, что эта церковь обладает полнотою знания абсолютной истины и истину эту поведала человечеству. И пророки ветхозаветные, и апостолы, и святые новозаветные, и более всех воплотивший слово Божие – Мессия, Христос, все эти члены церкви небесной свидетельствовали об истине и указывали человечеству, что есть путь, и истина, и жизнь[392]. Откажитесь признать, что чрез них Бог поведал человечеству абсолютную истину бытия, понимание того, как жить по правде Божией и творить добро, и вам придется отказываться от самой надежды познать абсолютную истину и жить разумно.
Второе, более узкое, но согласное с первым значением слова церковь есть то, когда под этим словом понимают земную часть единой церкви Божией, тех членов ее, которые еще томятся в темнице тела, но духовно поддерживают постоянное общение с церковью небесною, те, в ком святится имя Божие, кто алчет и жаждет правды, в чью душу отверстую Бог живой изливает благодать Свою, те, кого мир ненавидит, потому что они не от мира сего, а составляют, по выражению апостола Павла, тело Христа, которого тоже мир и видел, и возненавидел, потому что и Он был не от мира сего[393].
И в этом более узком значении церкви земной церковь несомненно обладает знанием абсолютной истины и пониманием разумной жизни по вере.
Эта церковь на Вселенских соборах установила, в каких писаниях содержится абсолютная истина Божественного Откровения, отвергла апокрифические измышления ума человеческого и свято, подобно христианской весталке, сохранила нам неугасимо божественный светоч, книгу жизни – святую Библию.
Эта церковь выставила на пробуждение и озарение во мраке спящего человечества те легионы мучеников, жизнь которых была одним торжественным гимном во славу Божию, которые без слов, одним примером жизни научили понимать нечеловеческую силу веры, доказали торжество разумного, властного духа над стихийными явлениями неразумной материи веры. Эта церковь и теперь выставляет как живой укор сынам мира сего – сынов Божиих, живущих верою в Него, творящих волю Его.
Эта церковь дала человечеству те инстинкты добра, которые материалистическая наука называет альтруизмом. Она породила все лучшие стороны современной цивилизации и борется крепкою борьбою со зверством холодного расчета, пропитавшего весь строй жизни, основанной на своекорыстии капитализма и убежденной безнравственности материализма. Она спасает человечество от одичания, пробуждая его совесть, смущая нахальное бесстыдство его наглого разврата, молчаливо протестуя своею святостью против разрушительных теорий, отрицающих свободу воли, отрицающих самое существование вечного духа и утверждающих законность грубых страстей. Она и прежде, и теперь высоко и честно держит знамя Богочеловека, противополагая богоподобного человека Божественного Откровения – скотоподобному человеку материалистической науки.