Владимир Шигин
Кровавый лёд Кронштадта. 1921 год
А. ЛебедевЛетит над путями морскими,Проходит сквозь штормы и градСтальное короткое имя,Как лозунг и клятва – Кронштадт.
© Владимир Шигин
Глава первая
Перед бурей
К началу 1921 года, несмотря на окончание Гражданской войны на европейской территории, внутреннее положение Советской страны оставалось чрезвычайно тяжелым. Народное хозяйство было разорено империалистической и гражданской войнами, иностранной военной интервенцией. Продукция крупной промышленности сократилась в 1920 году по сравнению с довоенным временем почти в семь раз. В критическом состоянии находилась металлургия: чугуна выплавлялось только 3 % довоенного производства, угля добывалось в три раза меньше, нефти – в два с половиной раза; производство хлопчатобумажных тканей сократилось в двадцать раз. Из-за отсутствия топлива и сырья стояло большинство предприятий. Население страны испытывало острую нужду в самых необходимых промышленных изделиях.
Резко сократилась численность рабочего класса – социальной основы пролетарской диктатуры, которая составляла меньше половины его довоенной численности. Квалифицированные рабочие из голодающих городов массами уходили в деревню, где могли хоть как-то обеспечить себя продуктами первой необходимости. Хозяйственная разруха в промышленности дополнялась усугублялась расстройством транспорта. В тяжелейшем положении оказался железнодорожный транспорт. В конце 1920 года к руководству транспортом пришел Л. Троцкий. Его авантюризм, пренебрежение к массам еще более ухудшили положение на железных дорогах. Троцким был издан приказ, согласно которому работники железных дорог были милитаризированы, а роль их профсоюзов практически сведена к нулю. Это едва ни привело зимой 1920–1921 годов железнодорожный транспорт к полной катастрофе.
К концу Гражданской войны в тяжелом положении оказалось и сельское хозяйство. Существенно сократились посевные площади и, как следствие этого, урожаи. Из-за продолжавшейся политики продразверстки (т. е. насильственного изъятия у крестьян всего их урожая), последние не были заинтересованы в итогах своего труда.
Троцкисты утверждали, что «милитаризация хозяйства» составляет магистральный путь советской экономики. Троцкистская политика пресловутого «завинчивания гаек» самым вредным образом сказалась на положении в народном хозяйстве, пагубно повлияла на моральное состояние рабочих, особенно транспортников. Красноармейцы, рабочие и крестьяне сгонялись в, так называемые, «Трудовые армии, в которых должны были трудиться за кусок хлеба.
Крайне разорено было и сельское хозяйство. За время Гражданской войны существенно сократились посевные площади и, как следствие этого, урожаи. Из-за продолжавшейся политики продразверстки (т. е. насильственного изъятия у крестьян всего их урожая), последние не были заинтересованы в итогах своего труда. Не хватало хлеба и других продуктов питания. Рабочие промышленных центров голодали. Спасаясь от голода, многие уходили в деревню. В 1920 году индустриальных рабочих в стране стало почти в два раза меньше, чем в 1913 году. Рабочий класс фактически самоликвидировался, часть его деклассировалась. Это, объективным образом, ослабляло социальную базу диктатуры пролетариата.
Сталин. Троцкий. Ленин
В начале 1921 года в стране возникли серьезные политические трудности. Сложившаяся в годы гражданской войны и интервенции военно-политическая форма союза рабочих и крестьян оказалась недостаточной в мирных условиях. Крестьяне проявляли открытое недовольство продразверсткой, которая лишала их малейшего стимула к развитию своего хозяйства. Крестьяне желали продукты своего труда продавать на рынке и зарабатывать реальные деньги. Нужна была экономическая форма союза. Но ее все еще не было. В ряде мест Тамбовской губернии Украины Дона Сибири поднялись крестьянские мятежи. На почве голода выражали недовольство и рабочие. На некоторых предприятиях дело доходило до забастовок. Требования были еще в основном экономическими, но в любой момент могли появиться и политические лозунги.
В те дни В.И. Ленин характеризовал ситуацию следующим образом: «…Мы наткнулись на большой, я полагаю, на самый большой, внутренний политический кризис Советской России. Этот внутренний кризис обнаружил недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих».
Следует отметить, что уже с конца января 1921 года В.И. Ленин начал проработку новой экономической политики, имевшей целью восстановление народного хозяйства страны и улучшение материального положения населения. 8 февраля Ленин сделал для Политбюро набросок тезисов, в первом пункте которых говорилось: «Удовлетворить желание беспартийного крестьянства о замене разверстки (в смысле изъятия излишков) хлебным налогом». 17 февраля газета «Правда» начала открытую дискуссию о замене разверстки налогом. 18 февраля специальная комиссия ЦК подготовила первый проект о переходе к продовольственному налогу. Но время было уже упущено.
Политический кризис в стране отразился и на ПКП(б). Среди ее членов появились шатания, прежде всего, в вопросе о роли профсоюзов в построении социалистического общества.
В ноябре 1920 года на V-й Всероссийской профсоюзной конференции руководство РКП(б) поставило вопрос об отказе от военных методов работы в профсоюзах и переходе к развернутой демократии, т. е. к выборности руководящих органов взамен кооптации и назначений, регулярности созыва собраний членов профсоюзов, отчетности выборных органов. Против развертывания демократии в профсоюзах резко выступили главные силовики Республики, во главе с нарком по военным и морским делам Л.Д. Троцкиим и председателем ВЧК Ф.Э. Дзержинскиим. Они добивались насаждения в профсоюзах методов командования и администрирования, и как следствие этого, полной милитаризации труда рабочих и применения военных методов руководства на производстве.
Вопрос о профсоюзах обсуждался в ЦК партии. Так как к единому мнению там, так и не пришли, ЦК решил возникшие разногласия на широкое обсуждение не выносить, а решать вопросы келейно. Однако Троцкий публично объявил от имени своей группы о несогласии с линией ЦК. Выступления Троцкого стало началом очередной фракционной войны внутри партии. Вместо того, чтобы срочно отменять политику военного коммунизма и запускать механизм действия нормальных экономических законов, вместо того, чтобы срочно заменять продразверстку натуральным налогом и разрешить свободную торговлю продуктами, руководство РКП(б) погрязло в долгой безрезультативной дискуссии, в ходе которой образовались все новые и новые оппозиционные группы со своими собственными политическими платформами: «рабочей оппозиции» (во главе со Шляпниковым), «демократического централизма» (во главе с Сапроновым), «буферной» (во главе с Бухариным).
В январе 1921 года очередной пленум ЦК РКП(б) осудил публичное выступление Троцкого. Решено было начать новую дискуссию и признать допустимым выборы делегатов на X съезд РКП (б) не в целом от партии, а по отдельным политическим по платформам. Фактически РКП(б) оказалась на грани раскола. Окончательную точку в начавшемся размежевании большевиков должен был вынести X-й съезд ВКП(б). Естественно, каждая из группировок должна была провести агитационную работу перед съездом, чем они активно и занимались, начиная с осени 1920 года.
Одним из первых мест, куда Троцкий отправился в свою агитпоездку, стал Кронштадт. Мнение балтийских моряков значило еще очень много и нарком по военным и морским делам решил заручиться поддержкой «братвы». Но поездка не удалась, матросы потребовали отмены военного коммунизма и отказались поддержать и освистали Троцкого с его планами по дальнейшей милитаризации страны. Будучи выходцами из крестьянской среды и не утратившие связь с ней, матросы были возмущены позицией большевистских лидеров, не собиравшихся отказываться от продразверстки, которая фактически обрекала на голодную смерть целее губернии. Если во время Гражданской войны продразверстка воспринималось матросами как временная вынужденная мера (матросы сами изымали хлеб в составе продотрядов), то теперь, после ее окончания, матросы требовали оставить крестьян в покое – дать им возможность выращивать хлеб и им торговать.
Оскорбленный плохим приемом в Кронштадте, Троцкий решил наказать несознательных матросов, назначив командующим Морскими силами Балтийского моря своего любимца – известного демагога и троцкиста бывшего мичмана Ф.Ф. Раскольникова (Ильина), не пользовавшегося авторитетом на Балтике. Его надменная манера поведения, пристрасти к роскоши, слабые профессиональные знания привели к резкому росту на флоте недовольства большевиками. При этом Расскольников занимался, прежде всего, фракционной деятельностью на стороне Троцкого, активно выступал против ленинской линии и в дискуссии о профсоюзах, но дела флота пустил на самотек. Поэтому совершенно не удивительно, что к январю 1921 года флот фактически перестал подчиняться своему командующему. Любое появление Расскольникова с встречалось матросами улюлюканьем и отборным матом. Матросы не без оснований считали Раскольникова трусом за сдачу в 1919 году без боя англичанам эсминца «Спартак». В ответ Раскольников платил матросам той же монетой «Матросов Раскольников считал людьми второго сорта, – писал председатель Кронштадтского отдела трибунала Балтийского флота Ассар. – Моряки голодали, а командующий Балтфлотом с женой жили в роскошном особняке, держали прислугу, ели деликатесы и ни в чем себе не отказывали».
С собой на флот Расскольников притащил и друзей-троцкистов: Э.И. Батиса и начальника штаба бывшего старшего лейтенанта В.А. Кукеля. Отметилась и жена Раскольникова Лариса Рейснер, занявшая несколько должностей в штабе флота, отличавшаяся роскошью одежды и роскошной жизнью. Более того, должность начальник Политуправления Балтийского флота занимал его тесть – врач-гинеколог М. А. Рейснер, пытавшийся приобщать матросов… к итальянской живописи и греческой скульптуре, да печатал в типографиях Побалта статьи и речи Троцкого. Матросам было с высокой колокольни плевать на Фодия с Караваджо. Их волновали вопросы земли и продналога, судьбы родных и реалии революционной демократии.
«Кронштадт и Питер в 1917 году» Ф.Ф. Раскольников
В конце концов, даже Л.Д. Троцкий понял, что Раскольникова надо срочно убирать иначе все кончится очень плохо. 28 января 1921 временно исполняющим делами командующего флотом был назначен бывший черноморец В.А. Кукель, но и он никакого авторитета среди балтийских матросов не имел.
Из сообщения комиссара линейного корабля «Гангут»: «В то время, когда флот голодал, когда флот в буквальном смысле жил на капустных листах, в это время штаб флота, который прибыл с востока (Ф.Ф, Раскольников прибыл с Волжской флотилии – В.Ш.), питался прекрасно, готовил обед из трех блюд и делал это совершенно открыто на глазах флотских масс, как бы рекламируя полное благосостояние. Это создавало известную базу недовольства… и те, кто был во флоте, помнят, что одно название «штаб» вызывало злобу не только у низов, но даже у партийных организаций».
Ф.Ф. Раскольников и его супруга известная революционерка и поэтесса Лариса Рейснер ни в чем себе не отказывали: катались в роскошных автомобилях, еду заказывала в лучших ресторанах, а продукты брали с закрытых складов. Жили новые руководители Балтфлота в апартаментах бывшего военного министра адмирала Григоровича в Адмиралтействе. По воспоминаниям поэта В. Рождественского, их комната была забита волжскими трофеями: статуэтками будд, экзотическими тканями, бесчисленными флаконами духов и английскими книгами. И среди этого варварского великолепия – сама Лариса, в расшитом золотом халате, и над нею, на стене – наган и старый гардемаринский плащ… По Питеру и Кронштадту ходили упорные слухи, что Л. Рейснер ежедневно принимает ванны с шампанским. Такое поведение Раскольникова и Рейснер вызывало законное возмущение матросов, которые, видя проносившиеся мимо них в шикарных авто с новыми хозяевами жизни воочию убеждались, что с зажравшимися большевистскими начальничками им не по пути.
Лариса Рейснер и Фёдор Раскольников
Следует отметить, что Ф.Ф. Раскольников демонстративно манкировал своими обязанностями, занимаясь в перерывах между пьянками, распространению идей троцкизма. Фактически он сознательно подрывал позиции лидеров большевиков. В этом ему активно ему помогали супруга Л.М. Рейснер и ее отец – троцкист-гинеколог М.А. Рейснер. Единственно, что удалось верному троцкисту Ф.Ф. Раскольникову, находясь на посту командующего Морскими силами Балтийского моря, так это втянуть кронштадтскую большевистскую организацию (численностью около 1,5 тысяч членов) в «дискуссию о профсоюзах». 10 января 1921 года в Кронштадте состоялась дискуссия партийного актива. Платформу Троцкого поддерживал, разумеется, сам Раскольников, платформу Ленина – комиссар Балтийского флота Кузьмин. Через три дня состоялось общее собрание кронштадтских коммунистов с той же повесткой. На собрании немногочисленные сторонники Троцкого потерпели полное поражение, матросы требовали не милитаризации, а демократизации общества!
Вскоре матросы фактически отказались выполнять распоряжения Раскольникова и потребовали его немедленной отставки. В январе 1921 года Троцкий, поняв свою ошибку, убирает любимца от греха подальше послом в Афганистан.
Вместо Ф.Ф. Раскольникова, во главе Морских сил Балтийского моря был временно назначен его приверженец В.А. Кукель. Так как в 1918 году Кукель, как и Раскольников, был одним из самых ярых сторонников самоуничтожения Черноморского флота в Новороссийске, он авторитетом у матросов не пользовался. Разумеется, что проведенная Троцким рокировка командующих Морскими силами Балтийского моря, не могла никоим образом изменить настроение матросской массы.
* * *
С начала 1921 года, из-за нехватки топлива, в Петрограде были остановлены все предприятия, а голодные рабочие устраивали демонстрации с требованием увеличить нормы выдачи хлеба. На многих предприятиях началась, так называемая «волынка» стихийные забастовки. Так, к 25 февраля возникла «волынка» на Обуховском заводе, заводе Розенкранца, Экспедиции заготовления государственных бумаг, кондитерской фабрике «Жорж Борман», Невской бумагопрядильной, некоторых мастерских Путиловского завода. Дело доходило до уличных беспорядков. Рабочие требовали улучшения условий жизни и прекращение политики «военного коммунизма». 11 февраля 1921 года Петросовет вынес решение: закрыть до 1 марта 93 предприятия. Характерная деталь: заседание Совета заканчивалось в темноте, из-за отключения электричества. На февральском пленуме Петросовета впервые публично прозвучало и слово Кронштадта. Представитель линкоров «Петропавловск» и «Севастополь», матрос Гаевский, выступил резким с осуждением действий властей против петроградских рабочих и заявил о солидарности с рабочими кронштадтских матросов. В отличие от него, выступивший начальника политотдела Балтфлота Н. Кузьмина, пытался заверить членов Совета, что «моряки остались такими же верными революции, какими они были всегда». Однако прозвучало это не слишком убедительно.