Руби постучала по подоконнику.
– Наверно, гнилые. Содержать такое – сущий кошмар, но люди падки на старину. На такие вещи хороший спрос.
– Ммм, – уклончиво промычала Гвен и, проведя Руби наверх, остановилась под чердачным люком. – Надо бы посмотреть, что там.
– Я не полезу. Для этого мужчины есть.
– От тебя веет духом пятидесятых.
– Ох, перестань. Пауки, вызывающая зуд изоляция, низкий потолок. Зачем держать пса, если лаять приходится самой?
– Настоящая романтика. Как Дэвид? – спросила Гвен и улыбнулась, представив зятя. Дэвид был женат на работе, но при этом оставался хорошим парнем.
– Как обычно. Весь в делах.
– Но по-прежнему без ума от тебя.
Руби усмехнулась.
– Конечно.
Познакомились они тогда же, когда Гвен обосновалась на заднем сиденье машины Кэма. Узнав, что Руби забеременела, Дэвид без колебаний опустился на колени и – что особенно расположило к нему Гвен – представил все так, будто вынашивал этот план месяцами. Руби поверила ему и на предложение ответила согласием, после чего Дэвид взялся за дело с удвоенной энергией и не только получил степень по архитектуре, но и взял на себя содержание жены и ребенка. Теперь они жили в красивом доме, ездили на «Ауди» и имели внушительный счет в банке. Кому бы такое не понравилось? Хотя нет, поправила себя Гвен. Недовольный найдется всегда.
Третья спальня в конце коридора была заставлена коробками и черными мешками.
– Какой беспорядок. – Руби наморщила нос. – Вот уж где я тебе не завидую.
Гвен слушала ее вполуха. Голос сестры отступил и ослаб, уступив место хорошо знакомому ощущению. Только не сейчас. Не в присутствии Руби. Тем более, когда она такая дружелюбная и спокойная.
Бесполезно. Сопротивляться тому, что началось, она уже не могла. Поле зрения сужалось, края комнаты заполнялись черными тенями, и единственный известный ей способ возвращения в нормальное состояние заключался в том, чтобы подчиниться импульсу. Один из мусорных мешков словно звал ее к себе. В нем лежали вперемешку старые сумочки, шали, шарфы и перчатки. Гвен сунула в него руку, и пальцы сомкнулись на чем-то скользком и прохладном. Шелковый платок «Либерти» с павлином, найти такой теперь практически невозможно. Глядя на платок, она увидела его на прилавке и узнала, что надолго он там не задержится. Тут у нее снова зачесались пальцы, и рука потянулась к мешку. Теперь ей попался клатч – в пару к платку. Затаив дыхание, Гвен щелкнула замочком и проверила подкладку. Состояние безупречное.
Гвен не верила в знаки. Она знала, что обладает сверхъестественным даром находить потерянные вещи, но не верила, что это имеет какое-то значение. В отличие от Глории, которая читала по ладони и картам Таро, а в одном памятном случае даже по масляному пятну, оставленному красным «Вольво». Вертя в руках сумочку, она старалась не отзываться на ощущение, что дом пытается сказать ей что-то.
– Гвен? Гвен? – раздраженно позвала ее Руби. В следующий момент на ее лицо наплыла тень понимания. – Господи. Ты же не…
– Нет! Ничего такого. Просто я только что нашла вот это.
– Не хочу даже слышать. – Руби заткнула пальцами уши, как они делали еще в детстве.
Гвен стало не по себе. Ей тоже не хотелось об этом думать. И не хотелось вспоминать, как Глория выставляла ее напоказ, словно цирковую обезьянку. Да, люди благодарили ее, когда она находила потерянные ключи от машины, но их лица выражали страх, ужас и, более всего, недоверие. Как она сделала это? Как будто она провернула какой-то хитроумный и бессмысленный фокус.
Руби поджала губы.
– Я надеялась, ты это переросла.
Сестра спустилась по лестнице, а Гвен задержалась на минутку, чтобы успокоиться. Ссориться с Руби не хотелось. Не Руби была виновата, что Гвен унаследовала семейное проклятие Харперов, а ей выпало быть нормальной. Спускаясь вниз, она попыталась направить мысли на какую-нибудь нейтральную тему.
– Как Кэти? – Людям ведь нравится говорить о детях.
Руби пожала плечами.
– Ей четырнадцать. Отныне я для нее уже не Бог.
– Тебе же легче.
Сестра как-то странно на нее посмотрела.
– Ты не поймешь.
– Верно, – согласилась Гвен, чувствуя себя уверенней на знакомой территории. – Я не понимаю, что такое настоящая усталость, ответственность и чем так хорош «Волшебный сад». И слава богу.
Руби неприязненно улыбнулась и, опустив руку в сумочку, достала «блэкберри».
– Дам тебе номер телефона хорошего агента по недвижимости. Дэвид часто прибегал к его услугам.
– Я продавать не собираюсь, – сказала она и про себя добавила: пока.
Руби нахмурилась.
– Что ты хочешь этим сказать? Ты же не можешь здесь остаться.
Гвен собиралась объяснить сестре, что, если не случится какого-то финансового чуда, она застряла в Пендлфорде на ближайшее обозримое будущее, но реакция Руби так ее зацепила, что она сказала:
– Мне нравится. Здесь уютно. Как дома.
– Нет, – сказала Руби и вдруг побледнела.
Шутка уже не казалась ей забавной. Руби и в самом деле испугалась. Чудесно.
– А что? Думаешь, я стану докучать тебе? Ты живешь в Бате. Со мной тебе общаться необязательно. Не переживай, я тебя беспокоить не буду.
– Поверить не могу. Ты действительно намереваешься остаться здесь? А не забыла, что этот город никогда тебе не нравился? Ты же ненавидела его.
Конечно, помню, я же не дура.
– Я его не ненавидела, – соврала Гвен. – И… может быть, пора уже остепениться. – Радовать сестру, делиться с ней озабоченностью по поводу своего бизнеса она не собиралась.
– Нет, правда, я и в самом деле не думаю, что это хорошая идея, – сказала Руби. – Я к тому, что мы еще поговорим об этом. Может быть, сейчас еще слишком рано что-то решать?
Ну вот. Ее сестра-эгоистка с типичными для нее речами.
– Дело не в тебе, Руби. Я не могу принимать все важные для себя решения с оглядкой на тебя или принимая во внимание все то ужасное, что ты думаешь и говоришь обо мне.
– Я просто старалась быть честной.
Гвен почувствовала, что к глазам подступают слезы, и мысленно приказала себе не думать о споре с сестрой. Они не общались полтора года, но обиды не стерлись, эмоции не улеглись. Гвен по-прежнему воспринимала все слишком быстро к сердцу. Именно поэтому и старалась держать дистанцию, о чем помнила с болезненной ясностью.
– Ты всегда думаешь только о себе. А как Кэти? Как я? Что у Дэвида с его бизнесом?
Гвен и хотела бы успокоить Руби, но несправедливость, недобросовестность сестры возмущала ее до глубины души. Опять это дерьмо. Глядя на Руби, она в какой-то момент поняла: ничего не изменилось. Никакая йога не повлияла на отношение сестры к ней. Руби по-прежнему считала ее антихристом в трениках, не доверяла ей и не желала ее присутствия в своей драгоценной жизни. Обидно. Больно. Гвен моргнула. Вот почему с людьми лучше не сближаться – они поворачиваются к тебе спиной. А еще лучше наплевать на все. Она выпрямилась.
– Уходи, Руби.
– Мы не закончили, – возразила сестра. – Нам нужно наконец во всем разобраться.
– Я не просила тебя приезжать сегодня, ты сама решила. А теперь я прошу тебя уехать.
Руби отступила на шаг. Брови у нее сдвинулись к переносице, указывая на то, что она обдумывает обращенные к ней слова.
– Ты не хочешь быть рядом со мной, не доверяешь мне, и о чем бы мы ни вели здесь разговоры, я уезжать отсюда не собираюсь. Это мой дом, и я говорю тебе – уходи.
Руби сняла с вешалки пальто и набросила его на плечи.
– С удовольствием.
Хорошо, все хорошо. Гвен ткнулась лбом в стеклянную панель передней двери и решительно приказала сердцу сбавить ход. А чтобы успокоиться, она еще раз посмотрела на сумочку «Либерти». Продать такую вещь было бы нетрудно, и, если в доме еще остались подобного рода сокровища, она, возможно, даже сумеет собрать денег на квартиру. Не в Лидсе, а в каком-то другом, новом месте. Как бывало всегда, когда Гвен подумывала о смене места жительства, настроение мгновенно улучшалось. А вдруг это новое место станет тем самым единственным ее домом навек?
Она щелкнула замком, открыла сумочку, и у нее перехватило дух. У шелковой подкладки лежала плотно скатанная бумажная трубочка и ключ. Гвен с усилием сглотнула. Они наверняка были здесь раньше, а не заметила она их, потому что Руби отвлекла. Так что ничего странного или необычного. Не зацикливайся, шагай дальше.
Гвен невесело улыбнулась. Тринадцать лет она сталкивалась с такой вот магической ерундой и не давала ей разгуляться. Главное – не потерять контроль. Бумажка вполне могла оказаться старой квитанцией. А серебристо-серый ключ закатился в уголок и остался незамеченным на фоне серого шелка.
Но и удержаться было невозможно. Гвен развернула трубочку, разгладила мягкую бумагу и ощутила во рту кисловатый привкус подступившей к горлу тошноты.
Для Гвен. Когда будешь готова, ищи и найдешь. Это твой дар.
– К черту, – сказала Гвен и пошла чистить зубы.
Глава 2
Гвен долго принимала ванну, потом съела хлеб, который Лили оставила с запеканкой, так что, собравшись выйти в город, она уже чувствовала себя почти человеком. Все, что от нее требуется, это не терять концентрации. И в следующий раз, ощутив симптомы, их нужно просто проигнорировать. Все просто. Пусть даже ей и достались в наследство какие-то семейные силы, это еще не значит, что она обязана их использовать. Много лет назад она сумела воспротивиться Глории и отказаться от дальнейшего обучения и развития этих своих дарований, а последние тринадцать лет полностью исключила магию из обыденной жизни. И возвращение на одну ночь в Пендлфорд ничего в этом отношении не изменит. Независимо от того, сколько тайных записочек оставила для нее бабушка Айрис.
Офис солиситора расположился во внушительном таунхаусе в георгианском стиле на главной улице городка. Впрочем, внушительными здесь были все здания, и это до некоторой степени ослабляло производимый эффект. У двери Гвен замялась, что было совершенно нелепо. С Лэнгами ее не связывало больше ничто, и с самим мистером Лэнгом-старшим она никогда прежде не встречалась. Так что беспокоиться было не о чем. Из приемной ее сразу же направили в кабинет мистера Лэнга.
– Он вас ждет, – сообщила секретарша, поджав розовые губки.
Гвен хотела объяснить, что парковка в этом, несомненно оригинальном и живописном, городе отдана во власть сатаны и причиной опоздания стала непредусмотренная двадцатиминутная пешая пробежка, но не произнесла и слова, поскольку увидела мистера Лэнга. Выглядел он так, словно дни его пребывания в этом мире уже сочтены и тратить их на выслушивание оправданий или возмущений по поводу парковочных зон он, вероятно, не желает.
– Мисс Харпер. Надеюсь, вы извините меня, если я не встану. – Мистер Лэнг взглянул на свою инвалидную коляску. – Садитесь, пожалуйста.
Гвен села и попыталась не таращиться на древность напротив.
Старику было по меньшей мере девяносто, но сохранился он очень неплохо – ногти выдавали недавний маникюр, глаза живо блестели, хотя, конечно, свое право на отставку этот человек заслужил. И что же это за фирма такая, если покинуть ее можно только в гробу?
Мистер Лэнг взял со стола лист кремовой бумаги и протянул его посетительнице.
– Это оригинал того документа, который мы послали вам. Завещание вашей двоюродной бабушки. Я так понимаю, вы в некотором замешательстве.
Гвен сложила руки на коленях и брать бумагу не стала.
– Не вполне так. Я бы не назвала это замешательством.
– Чем могу вам помочь? – Мистер Лэнг сложил пальцы домиком.
– Я хотела бы знать, возможно ли продать дом прямо сейчас.
– По условиям завещания, объект не может быть выставлен на рынок в течение шести месяцев. По истечении срока вы имеете право продать его так быстро, как пожелаете.
– Да. Я так и прочитала.
Мистер Лэнг ждал.
– Я думала… – Гвен сглотнула. – Есть ли способ обойти это условие?
– Не уверен, что понимаю.
– Могу ли я выставить его на аукцион или что-то в этом роде? – Гвен не хотела ставить себя в неудобное положение и объяснять, что деньги нужны ей прямо сейчас. И что она не может оставаться в доме, потому что Айрис, похоже, разговаривает с ней из могилы.
– Мисс Харпер дала очень четкие указания. Последние изменения она внесла за шесть недель до своей кончины и тогда же распорядилась послать завещание вам.
– Но как? Как она смогла это сделать?
Седые брови мистера Лэнга поползли вверх.
– Она была исключительно организованная женщина.
– Я имею в виду другое. Мы не контактировали. Как она узнала мой адрес?
– Мисс Харпер была вашей двоюродной бабушкой. Возможно, она общалась с кем-то из членов семьи?
Гвен покачала головой. Этот вариант был совершенно точно невозможен.
– Неужели нельзя каким-то образом отменить это условие? Незамедлительно? – Гвен поймала себя на том, что невольно повысила голос, и снова закрыла рот. Кричать на беззащитного старика недостойно. Он не виноват, что работает в этом бездушном, кожа да дуб, аду и напоминает персонажа из «Крестного отца».
Мистер Лэнг спокойно посмотрел на нее.
– Понимаю.
Гвен откинулась на спинку стула.
– С вашего позволения я приглашу своего внука.
– Извините? – Гвен подалась вперед.
– Документы готовил он, но… – Лэнг помолчал, – из-за большой загруженности, так сказать, передал эстафету мне.
– Ладно. Хорошо. – Сдвинувшись на краешек обитого кожей стула, Гвен ждала. Ее любимый минивэн был забит личными вещами и атрибутами бизнеса, и она с трудом устраивалась среди коробок. Оставаться в Эндхаузе она не хотела, но и ночевать в машине тоже. Гвен мысленно вернулась к сказанному стариком. Внук? Но ведь не может быть…
Дверь у нее за спиной открылась, и Гвен обернулась.
Мужчина в темно-сером костюме был старше и выше парня, которого она помнила. Лицо напряженное, и вот оно-то, как ни печально, в точности соответствовало последнему сохранившемуся в памяти образу. От неожиданности Гвен открыла рот, но тут же, поняв, что похожа, наверно, на деревенскую дурочку, закрыла его.
– Привет, Гвен.
– Кэм. – Слово прозвучало непривычно, незнакомо.
– Не вставай.
Гвен поняла, что застыла в каком-то промежуточном состоянии, привстав и словно приготовившись сорваться с места и бежать.
– Какая-то проблема? – Когда они виделись в последний раз, Кэмерону Лэнгу было двадцать три года, и тринадцать лет – срок немалый. Этим и объяснялось профессионально-бесстрастное выражение, с которым он смотрел на нее.
– Ты – адвокат, – тупо констатировала она.
– Похоже на то, – подтвердил Кэм.
– Мисс Харпер желает опротестовать завещание мисс Харпер, – подал голос мистер Лэнг-старший.
– Нет. Я не собираюсь его опротестовывать, – возразила Гвен, внезапно ощутив потребность предстать в образе женщины благоразумной и рассудительной. При этом она понимала, что слово «благоразумный» вряд ли первым придет на ум Кэму для ее характеристики. Гвен хотела показать, что изменилась и ее желания не диктуются необходимостью. По прошествии тринадцати лет никакого антагонизма быть не должно. Может быть, и никаких эмоций. – Меня всего лишь интересует, есть ли способ обратить дом в наличность. И сделать это быстро.
Хотя такое представлялось едва ли возможным, но лицо Кэма посуровело и напряглось еще сильнее.
– Позвольте. – Повторив все то, что уже говорил мистер Лэнг-старший, он собрал лежавшие на столе бумаги и вручил их Гвен. Взять их пришлось, чтобы они не сползли по коленям и не упали на пол, а взяв, она невольно посмотрела вниз. Внизу страницы стояла подпись Айрис. Почерк тот же, петляющий, что и на записке в сумочке. Никакой ошибки: Айрис действительно хотела, чтобы она взяла дом. Хотела, чтобы она задержалась в Пендлфорде, и ради этого даже внесла в документ пункт о невозможности продажи дома в ближайшие шесть месяцев. С одной стороны, такое внимание к себе приятно, пусть даже и внимание со стороны женщины, избегать которую ее учили, как чумы.