– Это его окончательное предложение, но он пообещал премии.
– Если можешь, переведи своему иноземному шефу, что мне свои за такой же объём работы заплатили бы вдвое больше, – Иван скривился в улыбке.
Китаец мило улыбнулся и на ломаном русском языке произнёс:
– Уважаемый Иван, я не возражаю, обращайтесь к своим.
Гулябкин после услышанного улыбнулся по-китайски, кивнул головой и твёрдо сказал:
– Хорошо, я берусь за этот объект. Можно готовить договор.
– Хорошо, Иван! – проговорил Цзинсун, – договор уже готов. В него осталось только внести фамилии и реквизиты вашего предприятия, – далее китаец перешёл на китайский язык, из которого директор белорусского предприятия лишь с трудом различил звуки «би во гло ган а ни аа да диа…»
– Хорошо! Печать со мной, – Гулябкин заглянул в портфель и убедился, что она там.
Покидая территорию «иностранного государства», Иван подумал: конечно, он рассчитывал на больший доход от работ на китайском объекте, но на безрыбье и рак рыба, и к тому же теперь предприятие обеспечено работай почти на год. Двум экскаваторам и бульдозеру предстояло на огромной площади напряжённо покопаться в земле с перемещением её в другое место с задействованием более десятка людей из штата «Ковшрыт». Федя, провожая друга с выражением лица, воплощающим эталон скромности, сказал:
– Ты, друг, не подумай чего-то корыстного, но я обязан кое-что перевести из звуков моего шефа. Так вот он пропел тебе, чтобы ты не забыл отблагодарить именно меня за заключение договора. Именно я, как очень исполнительный, очень добросовестный повар в китайской компании, очень тактично подготовил твою встречу с моим шефом и подвиг уважаемого Цзинсуна к сделке с тобой на очень выгодных для тебя условиях. А если твои трудяги будут также самозабвенно трудиться на объекте, как я, то незначительные уступки в цене с твоей стороны могут быть компенсированы премиальными выплатами со стороны уважаемого шефа. Хочу также заметить, что на твоё место претендовало очень много желающих и по более низким расценкам.
– Знаешь, что, друг, не дури мне голову, – хмыкнул Иван, – премиальные я сразу вычеркнул из души, получить бы то, что заработаем. А тебе, конечно, спасибо. Дополнительно к бутылке «нашей своей» добавлю не нашу, но закуска твоя и площадка для мероприятия тоже твоя. Заодно там обменяюсь обувью с твоей женой.
– Считай, что дополнительное соглашение к китайскому договору мы заключили, – Федя потряс руку Ване, – и с закуской проблем не будет. Я ведь повар с доступом к припасам и блюдам собственного приготовления. Так что жду после работы с тапком.
Директор и собственник предприятия «Ковшрыт» прибыл на работу и созвал экстренное совещание с приглашением в свой просторный кабинет с огромным кожаным диваном главного инженера в лице стокилограммового мужчины среднего возраста, главного механика в лице ста десятикилограммового молодого мужчины, главного бухгалтера в лице грудастой миловидной женщины среднего возраста и двух бригадиров в лице шустрых парней с нагловатыми физиономиями. В качестве наблюдателя была приглашена главный контролёр фирмы Маша, которая ни за что не отвечала, разве что за человекоподобное поведение мужа. Иван с самодовольным видом осмотрел своих главных специалистов, кроме жены, и торжественно произнёс:
– Ни хао! Во хао Гулябкин. Сегодняшний день войдёт в историю нашего предприятия как исторический, хронику которого украсит исторический договор с китайской компанией мирового уровня на выполнение работ сроком на целый год с выходом на другие исторические дела. Я в этом уверен. Поэтому сегодня это историческое событие отмечаем с историческим размахом в пределах разумного и с учётом своих способностей, а завтра без похмелья запрягаемся в напряжённую работу. Ответственным за праздничное мероприятие назначается Мариам Петровна, – Иван улыбнулся жене, склонил голову к сложенным перед собой ладоням, – дорогая, прошу тебя, проконтролируй процесс, чтобы на столе обязательно была икорка, водочка, коньячок и мой любимый томатный сок, поскольку вынужден констатировать, что в преддверии исторического события я вряд ли притронусь к другим напиткам.
Марьям Петровна незаметно показала мужу кулак и, улыбнувшись сотрудникам фирмы, проговорила:
– Наконец-то благодаря моим титаническим усилиям, когда я неоднократно говорила обратить внимание на Китай и китайцев, дело сдвинулось с мёртвой точки. И это, действительно, исторический момент, который следует отметить. Главным организатором мероприятия назначается главный бухгалтер Виола Марковна Фиалкова.
Приятная женщина встала с места, склонила голову к сложенным перед собой ладоням и, демонстрируя китайскую улыбку, проворковала:
– Это для меня высокая честь и ответственность. Обязуюсь не забыть про томатный сок.
Через час та же компания за праздничным столом после третьего тоста разучивала песню «Это Китай», когда-то прозвучавшую в исполнении Наталии Гулькиной.
Мы прилетели в Китай не случайно,
В сказочный мир нас мечта позвала.
Было вокруг всё овеяно тайной,
Это великая чудо-страна.
Море цветов (Море цветов)
И экзотика – царица здесь,
Храмы богов (Храмы богов),
Нищета и блеск – всё есть.
Только тебя, Китай, я буду помнить,
Ты моё сердце ранил навсегда,
Окна огромных белых небоскребов
И океана синяя вода.
Солнца огонь и пальмы, лес зелёный —
Это Китай!
Утром и ночью гудит, словно улей,
Эта большая, живая страна,
От магистралей, до маленьких улиц
Всё нам покажет, расскажет она.
Море цветов (Море цветов)
И экзотика – царица здесь,
Храмы богов (Храмы богов),
Нищета и блеск – всё есть.
Только тебя, Китай, я буду помнить!..
Допев до конца песню по бумажке, Гулябкин неодобрительно покачал головой и произнёс:
– Господа, скажу откровенно, за такое исполнение стыдно будет перед нашими китайскими друзьями. Придётся репетировать до ночи. Предупредите свои семьи, что задерживаетесь, хотя можете и свои половины позвать сюда, поскольку я планирую китайских друзей через месяц пригласить к нам в гости и показать им на что мы способны, – директор посмотрел на жену, – а я, с вашего позволения и с большим сожалением, должен вас покинуть. У меня ещё остались незаконченные дела с одним из китайских представителей.
Мариам на это снова незаметно показала мужу кулак и шепнула на ухо:
– Я так понимаю, что представителем китайцев является их повар Федя?
– Да, дорогая, я ему обещал. Он был переводчиком. Да и надо разобраться со вчерашними делами. Я быстро, на такси.
– Помни, дорогой, что моё имя означает не только «любимая».
– Сегодня уяснил, когда лбом стучался во врата рая…
– Ладно, свободен, и не забывай, что завтра только пятница…
3
Дверь Гулябкину открыла Галя Табунова, мощная во всех отношениях женщина с десятым размером груди, если таковой существует. Хозяйка двухкомнатной квартиры скривилась в усмешке и небрежно спросила:
– Принёс?
– Принёс, – Иван аккуратно поставил тапок в угол прихожей, – и ещё кое-что принёс. Сегодня у нас праздник. Тебя, наверное, Федя уже проинформировал об историческом поводе расслабиться?
– О, Господи, и когда вы нам, бабам, лапшу на уши прекратите вешать ради того, чтобы нахрюкаться? – женщина забрала у гостя тяжёлую сумку, – ладно, проходи в зал и не пугайся.
– А чего мне бояться, Федя не кусается, – Гулябкин заглянул в зал и в испуге промямлил, – а где Федя?
– Я за него, – эффектная блондинка с распущенными до плеч волосами и в платье с глубоким декольте с нижним разрезом до невозможных пределов очаровательно улыбнулась и кивнула головой на место рядом с собой на диване, – я Милана, появилась здесь, предчувствуя праздник.
– А где Федя? – в растерянности снова спросил Ваня и робко присел на край дивана.
– Начнём праздник и вечер знакомств без Табуна, – Галя усмехнулась, – Милана – моя подруга, зашла навестить меня. Она живёт одна по причине развода в своём домишке рядом с нашей пятиэтажкой. Ваша встреча – это случай. Может, не стоит его упускать. А Федю задержали китайцы, но он предупредил о твоём приходе.
– Трудно удержаться от праздника в окружении таких шикарных девушек. Но не осудят ли потом эти девушки моё нескромное поведение?
– Кто же осмелится осудить такого красавчика, тем более не являющегося ни моим, ни Галиным мужем? – Милана поднялась с места, – пора накрывать на стол, но сначала мы выпьем за знакомство.
– Можете сразу на брудершафт, – Галя с серьёзным видом кивнула головой.
…Гулябкин с праздника души и тела то шёл, то бежал домой, качаясь из стороны в сторону, спотыкаясь, виляя от одной обочины тротуара к другой. Перед глазами всё вертелось и кружилось, земля уходила из-под ног и оказывалась то сверху, то сбоку, то перед носом. В какой-то момент Иван увидел идущую ему навстречу девушку. В ней он узнал красавицу Иру, с которой давно хотел познакомиться поближе. Неравноценные и неравнозначные ночные пешеходы остановились друг перед другом. Гулябкин что-то стал говорить девушке, та улыбалась и тоже что-то отвечала. Прощаясь, они даже обнялись и поцеловались, после чего мужчина сначала пошёл ровно, но потом вернулся к прежним танцам на тротуаре, сохраняя в душе что-то одновременно приятное и тревожное, смутно осевшее в памяти. Пройдя расстояние от дома Табунова до своего, равное километру, Гулябкин уткнулся в дверь своего же подъезда и на грани отключки обрадовался, тут же… отключившись.
Под утро Гулябкину приснился сон: он падает с горы, заросшей дикой ежевикой, и с окровавленными руками вновь оказывается в холодном колодце со стенами, уходящими в небо с тучами, где наверху образовалось подобие лица какого-то существа, строившего пленнику гримасы. Пленник встал на четвереньки и стал бодать головой каменную стену, за которой, как ему казалось, и начинался рай знаменитой Шамбалы. Бодание головой принесло свои результаты. В колодце вспыхнул свет. Пленник сначала от него зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел каменное лицо жены и её сжатый кулак с клочком бумаги пред своим носом. Свирепое лицо прошипело:
– Тапки кончились, появилось другое… Это что? – женщина сунула под правый глаз мужа записку.
Иван пошевелился, простонал, прищурился двумя глазами и прочитал: «Ваня, не забудь позвонить по этому телефону. Твоя муза Ира».
– Не помню такую, – прохрипел Ваня.
– Теперь прочитай это, только вслух, – женщина сунула другую записку под левый глаз мужа.
Муж прищурился и с тяжёлым дыханием прочитал:
– «Ваня, эта записка с моим номером телефона напомнит обо мне. Твоя Милана».
– Не помню, происки врагов, – пошевелил ногами Ваня, трусы у которого были надеты наизнанку, после чего подозреваемый поспешил оправдаться: когда идёшь от Феди, проходишь речку и, чтобы быстрее протрезветь и попасть под твой бочок, я, очевидно, побарахтался в воде. Ну и, как следствие, трусы оказались на мне в таком виде. Что касается записок, то, как бы ты поступила на месте женщин, которые были безжалостно отвергнуты мною? и, как следствие, последовала их месть в виде компромата, доступного сейчас тебе.
– Вот я смотрю на тебя и думаю: или ты совсем дурак, или меня за дуру держишь, либо в твоих словах всё-таки есть доля правды? – женщина подняла руки кверху, тем самым приподняв коротенький халат до неприличной высоты, – небеса, ответьте мне на эти вопросы!
– А что тут отвечать, – Иван привлёк к себе жену и оказался под ней, – ты для меня единственное действенное похмелье, заодно сейчас убедишься, сохранил ли я силы для тебя, а на записки и трусы не обращай внимания, чего по пьянке не бывает. Кстати, я собираюсь почти полностью завязать со спиртным. И в моих словах не только доля правды, а почти вся правда, часть которой, правда, я не помню. Прости, дорогая!
– О, Господи, избавь меня от страданий, – женщина сбросила с себя халат и с неистовой силой стала мстить тем, кто написал мужу записки, и, возможно, снимал трусы…
После завтрака с томатным соком Иван поднялся из-за стола и сказал:
– Пойду на балкон, соберу мозги в голове, а потом на объект к китайцам. Надо запрягаться по полной программе. Радуйся, наступает трезвый период в моей жизни. Почти. «Почти» я оставляю на всякий случай. Вдруг китайцы захотят выпить нашей водки.
– С твоим «почти» я мучаюсь уже почти двадцать лет, – заметила в печали Мариам.
– Ты не права. Радостного в нашей жизни было больше. Помнишь, я даже писал тебе стихи, – Иван с кружкой кофе вышел на балкон и сел там за столик.
Минут через десять на застеклённом дополнительном пространстве с видом на парк появилась Маша, которая ласковым голосом проговорила:
– Что-то ты, дорогой, замечтался. Не пора ли на работу.
– Да, пора. Я готов, – Ваня взял со стола лист бумаги и хотел было положить в карман, но тут же его перехватила женщина, которая, пробежав глазами текст, с настороженностью в голосе продекламировала:
Заглушу вином печаль,
А закатами страдания.
Превращу я сердце в сталь,
Ты не ходишь на свидания.
Наша ива над рекой
В муках стонов ожидания
Шлёт осеннею строкой
Просьбу воскресить желания.
Заглушу вином я боль,
А закатами сомнение.
Жду, вернёшься в свою роль,
Окунёмся в наслаждение.
– Браво! Браво! – Гулябкин хлопнул три раза в ладошки и застыл под суровым взглядом жены. Та ещё и хмыкнула, а потом стальным голосом добавила:
– Превращу я сердце в сталь, и отправишься страдать в печаль. Поэт хренов. Какая из муз тебя вдохновила – Ира или Милана, или обе сразу?
– Дорогая, не поверишь, но единственным вдохновителем во всех моих делах, в том числе и в поэзии, являешься только ты. А каких-то Иру и Милану я не помню и на улице встретив, не узнаю. Что касается стихов, дорогая, то я сегодня вдруг вспомнил, как ты в начале нашего знакомства ни с того ни с сего прекратила со мной всякие отношения и перестала приходить на свидания. Если бы ты знала, как я тогда страдал, как я потом тебя добивался снова…
– А ты забыл, почему я тогда тебя вычеркнула из претендентов на соискание звания мужа? Вспомни, как ты самым бессовестным, пошлым образом ощупывал мою знакомую у меня на глазах. Вот ты сейчас напомнил мне это, и я подумала: дура была, что простила. Сколько волка не корми, всё равно в лес глядит. И если мужчина кобелём родился, то кобелём и помрёт.
– Ты неправа, дорогая, твои умозаключения основаны на косвенных уликах, которые и таковыми-то не назовёшь. Если бы я был таким, то давно уже кто-то из этих Милан дал бы о себе знать более существенным способом. А писульки-свистульки – это шуточки-прибаутки, которые не должны повлиять на наши крепкие семейные отношения, основанные на любви и взаимодоверии, – Ваня чмокнул Машу в щёчку и бочком отправился на выход, – я на объект. Дело не ждёт.
– Ну, поэт, смотри, моё терпение когда-нибудь лопнет.
Вырвавшись на свободу, Гулябкин с облегчением вздохнул и подумал: вчера гульнул, так гульнул. Милана ещё та штучка. После брудершафта сразу же в постель затянула, а потом пошла пьянка, но вроде бы была и ещё одна постельная сцена. Незадолго до окончания мероприятия вроде бы в квартире у Табунова появился какой-то разъярённый мужик, который ему ещё какие-то претензии предъявлял… Сейчас трудно вспомнить детали вечеринки, а вторая половина её вообще покрыта мраком с отдельными проблесками. Блеснула лучиком встреча с Ирой, но потом произошёл полнейший провал в памяти. Слава богу, что он в таком состоянии добрался до дома. Мелодия на мобильном телефоне прервала мысли Ивана. Звонила та самая Ира. Гулябкин, ответив на приветствие девушки, спросил: