– Минералка? Раньше ты пил фанту и колу даже за завтраком.
Иван усмехнулся.
– Ты знаешь, сколько кусков сахара в одной банке всех этих напитков?
– Понятия не имею. А ты знаешь?
– Чертовски много. Когда мы все закончим, я еду в Таиланд и не намерен втягивать живот на пляже, чтобы хорошо выглядеть.
Николас посмотрел на своего друга и рассмеялся. Они познакомились еще в школе, жили в соседних подъездах на улице Мальмвэген, в пригороде Соллентуна.
С семи до пятнадцати лет они, можно сказать, не расставались, но потом их пути разошлись. Родители Николаса настояли на том, чтобы Николас подал заявление на стипендию в частной гимназии в Сигтуне. Эта школа-интернат каждый год принимала некоторое количество тех, чьи родители не имели возможности платить за обучение. Николаса приняли, и он переехал в общежитие для учащихся. И несмотря на то что поначалу он приезжал в Сигтуну каждые выходные, пропасть между друзьями становилась все глубже.
Иван перешел от мелкого воровства и хулиганства к разбою и грабежам, а затем и к торговле наркотиками. Преступления становились все серьезнее и тяжелее. В конце концов он бросил школу и был приговорен к восьми месяцам в исправительной колонии для несовершеннолетних за нанесение тяжких телесных повреждений своему одногодке после вечерних развлечений в районе Сёдермальм.
Когда Иван вышел на свободу, Николас уже начал службу в армии. Следующие несколько лет они не встречались. Пока Николас служил в Группе особого назначения, Иван сидел, выходил на свободу и снова попадал за решетку за употребление и торговлю наркотой. Но Николас любил Ивана несмотря на все это. Он даже чувствовал свою вину за то, что бросил друга одного – рядом не было никого, кто мог бы удержать, переубедить, помочь и защитить, когда тот оказался в трудном положении.
Один из волейболистов на площадке перед ними встал и снял футболку. Иван уставился на него.
– Красавец, – заметил он, продолжая жевать гамбургер.
– Как все прошло вчера? – спросил Николас.
– Давидсон был в конторе весь день, вышел в пять и сразу поехал домой. Жена уже была дома.
Офис банкира располагался на улице Страндвэген. В районе Госхага, на острове Лидингё, у него была огромная вилла. Последние дни Иван следил за ним.
– Как ее зовут?
– Мелина. Выглядит как кинозвезда. Не понимаю, почему ты хочешь похитить одного мужика.
Николас покачал головой.
– Я не собираюсь опять обсуждать эту тему. Никаких женщин и никаких детей. Такие правила.
– Да пошел ты со своими правилами. Хорошо еще, что на этот раз ты мне доверил все сделать самому. И видишь, я справился.
– Да, ты отлично справился.
Иван довольно ухмыльнулся.
– Скоро мы будем его брать? – спросил он и засунул в рот последний кусок бургера.
– Скоро.
– Хорошо. А то мне уже надоело за ним следить.
Иван встал, выбросил пакет с мусором в урну.
– По крайней мере, не ты будешь решать, куда мы поедем, когда закончим все дела.
– Ты о чем?
Дожевывая бургер, Иван поднял палец вверх.
– Помнишь лето после окончания гимназии? Да, я ее не закончил, но твой выпускной мы отметили. Все наши знакомые купили чартерные туры. В Магалуф, в Санни Бич, на Родос. А что сделали мы? Ты заставил меня целый месяц мотаться по Европе в грязных поездах.
– Мы путешествовали на поездах по льготным билетам. Так многие делали.
– В Соллентуне на нас смотрели как на двух трахнутых инопланетян. Все остальные, когда возвращались, рассказывали о диких попойках, драках с англичанами, девочках в бикини, о голубой воде и бесконечных пляжах. Они ржали, когда я рассказывал им, что таскал рюкзак, спал под открытым небом и осматривал Бетонную стену.
– Берлинскую стену. – Николас улыбнулся. – Согласись, что скучать нам не приходилось.
– Ладно, было неплохо. Знаешь, что я куплю?
– Нет, а что?
– Петухов. Бойцовских петухов. Буду организовывать бои, как Пабло Эскобар в «Наркос».
– У себя в трехкомнатной квартире на полу? И где ты найдешь таких петухов? Их в зоопарке не спереть.
– Что-нибудь придумаю, – ответил Иван. – Не будь таким скептиком.
Волейболисты двинулись в сторону парка Тессин. Николас покончил с гамбургером.
– Ты не употребляешь?
– Не волнуйся. Я не налажаю. Давидсон у меня под контролем. Единственное, чего мне хочется, – это больше свободы действий. Мне надоело стоять в дверях и раскланиваться. Я ведь теперь миллионер.
– Я позволил тебе заключить по-черному этот контракт на квартиру. Ты сможешь делать все, что захочешь, когда мы с Марией уедем. Но до этого ты должен быть трезвым и слушаться меня.
Николас заметил, что высказался жестче, чем хотел. Он жестом попросил у друга прощения.
– Я только прошу тебя быть осторожнее. Я не могу рисковать и оставить Марию одну.
– Как она?
– Они ее достают.
– Опять? – Иван покачал головой. – Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я съездил в Ворберг и объяснил этим сраным малолеткам, чтобы они ее не трогали.
– Потому что если у нас все сорвется, то она останется одна. И тогда будет только хуже. Но я оценил твое предложение. Она тоже благодарит.
– Не забывай, что мне она тоже как сестра, – сказал Иван и взял жареного картофеля с бумажной тарелки.
11
Из-за спины сидящего за рулем Хуана Карлос увидел Сантьяго-де-Чили, над которым, как нимб, висела пелена смога. Одна машина посигналила, и водители других тут же нажали на клаксоны. Прямо перед ними в километровой пробке ехал старый грузовик, до отказа набитый луком. Черные клубы дыма вылетали из выхлопной трубы и образовывали серые облака, поднимающиеся к небу.
– Почему люди предпочитают жить в городах? – проговорил Карлос.
Маркос, сидевший на переднем сиденье рядом с Хуаном, повернулся и хотел ответить, но умолк, увидев уличного продавца в шортах и футболке, остановившегося у машины. Последнее время в столице резко выросло количество автомобильных краж и ограблений. Маркос опустил автомобильное стекло и отогнал продавца парой смачных ругательств.
Карлос не спал всю ночь. Не смог заснуть и в дороге, хотя голова раскалывалась от усталости. Раньше ему всегда удавалось поспать в машине. Временами, когда особенно мучила бессонница, он даже просил Хуана покатать его, чтобы выспаться. Предыдущей ночью он опять вытащил матрас на террасу. Положил руки под голову и лежал, глядя на звезды, размышляя о Консуэло. Или о ее матери, Рамоне, которую любил когда-то. Они были так похожи, что он сам не понимал, о ком думает. Именно тогда, прислушиваясь к ночным звукам и устремив взгляд во вселенную, он решил, что Консуэло должна принадлежать ему. Должна быть с ним. Не все время, а иногда. По ночам. Тогда, когда понадобится.
Из внутреннего кармана он достал письмо от Рамоны. Быстро перечитал его, хотя уже знал наизусть. Поднес письмо к носу, принюхался к бумаге, снова сложил его и положил обратно в карман.
– Маркос, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты устроил одно дело.
– Какое?
– Переведи Рауля на другое место.
Карлос заметил, с каким вниманием слушал его Хуан.
– Он плохо справляется с работой?
– Вовсе нет.
Карлос помолчал.
– Назначь его начальником смены на строительстве фабрики в Консепсьоне. Я хочу, чтобы он какое-то время по будням жил там.
– С какого времени?
– Немедленно.
– Будет сделано, шеф.
Карлос откинулся на спинку сиденья. Через тридцать с небольшим часов он впервые увидит Швецию и Стокгольм. Неужели шведская столица окажется такой же дырой, как Сантьяго?
Часть II
1
– Черт, – Иван Томич замахнулся, чтобы ударить по экрану компьютера, но сдержал себя и залепил кулаком по стене. Всего одно нажатие на мышку, и он проиграл японцу сорок три тысячи крон. Закрыв сайт онлайн-покера, Иван откинулся на спинку дивана и помассировал костяшки пальцев. Трехкомнатная квартира на Сандхамнсгатан была настолько пустой, что когда Иван разговаривал, смотрел телевизор или слушал музыку, в квартире раздавалось эхо. Это настолько пугало его, что две недели назад, под кайфом, ему показалось, что он тонет.
Из ящика стола Иван достал прозрачный пластиковый пакет, высыпал дорожку кокаина и втянул ее в себя. Он надеялся успокоиться, как только найдет новую квартиру. Поэтому и уговорил Николаса помочь с контрактом «по-черному». Но переехав, он стал еще раздражительнее и чувствовал себя как в заключении. И хотя в кладовке лежала сумка с тремя миллионами крон, деньги его не радовали. Николас даже заставил его продолжить работу швейцаром, еще одним «черным-понаехавшим», который встречал одиноких алкашей у входа в бар «О’Лирис» в Хюддинге.
Если бы не надо было скрывать свои доходы, он мог бы не связываться с унылыми румынками в квартирных борделях. Его денег хватило бы на девиц подороже, на дорогих проституток, которые брали двадцать тысяч за час, но, по непонятной ему самому причине, он стеснялся. Боялся, что они будут смеяться над ним, считая лузером. Что будут думать румынки, его не волновало – с ними он все делал по-быстрому, не снимая штанов. К тому же они часто бывали так накачаны наркотиками, что вряд ли понимали, что с ними делают.
Нет, какой смысл в сумке с деньгами, если их нельзя тратить? Иван мечтал о том времени, когда можно будет показать всему миру и тем, кто всю жизнь смеялся и издевался над ним, чего он стоит. Что он человек, с которым нужно считаться и который заслуживает уважения. Николас не мог этого понять. Ему все давалось легче. Девушки, друзья, спорт, школа. Это благодаря ему к Ивану относились терпимо. Он был для Ивана входным билетом. Ребенком Иван был на голову ниже всех, да еще и толстым, и очень боязливым. Когда старшие мальчишки поймали его и начали колотить, Николас встал на его защиту. В результате досталось обоим. Но с того дня Иван как привязанный везде следовал за Николасом. В школе его прозвали «ручной собачкой Николаса». Но ему было наплевать. Николас был другом, который готов защищать его от кого угодно, даже с риском для своей жизни. Так продолжалось до отъезда Николаса в интернат. Там он завел новых друзей и забыл про старого. Жизнь Ивана состояла из смены мест заключения и коротких выходов на свободу. Он и не надеялся когда-либо снова встретиться с Николасом. Когда он освободился в последний раз, то был по уши в долгах. Был должен и банку, и частным кредиторам больше чем полмиллиона крон. Именно тогда Николас нашел его и рассказал, что покончил с военной службой. Иван понимал, что так просто не увольняют из спецподразделений, что что-то случилось, но Николас отказался от объяснений. Они начали встречаться снова, хотя и не так часто, как прежде. Выпивали по кружке пива. Играли в футбол в парке Васа. Съездили в Соллентуну посмотреть на свою старую школу.
Однажды Николас рассказал, что собирается уехать вместе с Марией и что ему нужны деньги. И тогда же возникла идея ограбить магазин часов. Через два месяца он совершил ограбление. Иван был шофером и ждал его в машине. Как и предполагал Николас, заявления в полицию не поступило. Николас вынес из часового магазина «Богенъельмс» список всех клиентов. Двести самых богатых людей Швеции, с фамилиями, адресами и прочими данными.
Иван встал с дивана. Ему захотелось выйти из дома. В спальне он нашел рубашку. Посмотрел на себя в зеркало. Снял футболку, застегнул рубашку. Сегодня никто не назвал бы его жирным. Свой скромный рост он компенсировал упорными тренировками и анаболиками. При росте в сто семьдесят один сантиметр он весил девяносто килограммов и был похож на пса бойцовской породы. Мышцы выпирали из-под рубашки. Он расстегнул верхнюю пуговицу и посмотрел на свои руки. Они были маленькими, почти женскими. Он их ненавидел. Стеснялся и испытывал к ним отвращение. Годы потратил на то, чтобы найти способ, как хирургическим путем сделать их больше, но это оказалось невозможным. Ему было суждено жить с женскими руками.
Иван открыл сумку и достал пачку тысячекроновых купюр. Можно было уже выходить. Йозеф Булач, лидер ОПГ «Легион», назначил им встречу в ночном клубе «Амбассадор». Иван не хотел светиться, стоять в очереди и платить за вход, поэтому решил прийти пораньше, не привлекая внимания. Он открыл входную дверь, вышел и услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Этажом ниже он лицом к лицу столкнулся с пожилой дамой в шотландской клетчатой юбке и твидовом пиджаке. Седые локоны выбивались из-под красного берета. За ней, издавая угрожающие звуки, катилась, как клубок шерсти, собака размером не больше морской свинки. Иван прижался к стене, чтобы пропустить их. Но дама остановилась и ткнула в него своим крючкообразным пальцем.
– Вот вы где. – Глаза ее сузились. – Вы отвечаете и за двор, а там грязь как в свинарнике уже несколько недель.
Иван тупо уставился на нее. Потом посмотрел на собаку.
– Вы что, не понимаете по-шведски? В контракте с вашим работодателем черным по белому написано, что вы отвечаете за чистоту во дворе. Это безобразие.
Иван сжал кулаки и еле удержался, чтобы не ударить старуху.
– Я тебе не дворник, старая ведьма, – прорычал он. – Если хочется, можешь сама убирать это дерьмо.
2
Вода разлеталась из-под передних копыт лошади. Карлосу Шиллингеру приходилось напрягать мышцы всего тела, чтобы не упасть на песчаный береговой склон. Когда лошадь оказалась в воде, он распрямил спину и развернул животное против неторопливого потока. Он наслаждался возвращением домой, в Чили. Сразу после завтрака он оседлал свою любимую лошадь Рейну и отправился на прогулку, взяв с собой только Бруху. Все тело ломило от безделья после двух дней в Стокгольме, долгого перелета через Атлантику и еще более долгого путешествия в машине на юг, в Колонию Рейн. Наконец-то он дома.
Но Карлос не мог освободиться от мыслей, связанных с поездкой. В голове по-прежнему раздавался шум моторов и голоса суетливых беспокойных людей в Сантьяго. Мысли все время возвращались к стокгольмской встрече с Йозефом Булачом и Микаэлем Столем в комнате отеля в районе Центральной станции. Маркос не ошибся – они произвели впечатление серьезных и осведомленных людей. Особенно ему понравился Йозеф. Он рассказывал о подростках из Афганистана, Марокко, Сирии, которые болтаются на площадях и в парках. Как они прячутся от полиции, употребляют наркотики и становятся легкой добычей. Самое главное, что никто их не будет разыскивать, если они исчезнут. Это никому не надо.
Когда Карлос спросил о «трубопроводе», Йозеф обменялся быстрым взглядом с Микаэлем. Наркотики, в основном кокаин, поступали из Колумбии. Они с самого начала работали с большими партиями, товар доставляли на частных самолетах. Карлос попытался представить себе карту Европы, чтобы понять маршрут поставки. Но представить не получилось, и тогда он задал вопрос.
– Маршрут проходит через маленькие европейские аэропорты, там, где наземный персонал не лезет в наши дела.
На лице Йозефа появилась легкая улыбка.
– Мы перевезем ребят из Стокгольма в один из наших аэропортов на севере. Затем в Берген, в Норвегии, затем в Рейкьявик, в Исландии, а потом в Гренландию.
С каждом новым городом указательный палец Йозефа перемещался по столу, как бы обозначая будущий маршрут. Карлос невольно испытывал к нему симпатию. Было понятно, что Йозеф не болтун, дающий пустые обещания. Наоборот, говорил он по сути, был точным и внушал уважение. Это внушало доверие. Встреча продолжалась чуть больше часа. Прощаясь, они пожали друг другу руки. Маркос задержался, чтобы обсудить детали и оплату, а Карлос вернулся в свой отель.
Вода была уже на уровне колен лошади. При впадении небольшого притока слева образовалась запруда, заросшая тростником и окруженная тополями. Карлос дернул за поводья, и лошадь мгновенно повиновалась. Пока Рейна продвигалась вперед, несколько уток с криками поднялись в воздух и пролетели над ними. Бруха тявкнула и рванула вперед. Когда течение замедлилось, Карлос смог разглядеть каменистое речное дно, услышать стук подков о подводные камни. Он видел, как из-под копыт разбегались речные раки, а большие любопытные рыбы плавали вокруг на почтенном расстоянии. Карлос глубоко вздохнул, и легкие наполнились свежим воздухом. Выдыхая, он чувствовал, как последние остатки грязного, загазованного воздуха Сантьяго покидают его тело.