Уже тогда я был гиперответственным и боялся сделать что-то не так, хотя дома меня не ругали. Когда у меня были плохие оценки (иногда такое бывало), я сам так сильно расстраивался, что наказывать меня уже не было смысла. Как я сейчас понимаю, это такой способ психологической защиты – почувствовать вину и гнобить себя самому, чтобы это не успели сделать другие. Но по-другому я не умел. Родители тоже не особенно могли меня утешить, хотя даже покупали мне шоколадки, чтобы я сильно не расстраивался. А сестре наоборот, покупали шоколадки за хорошие оценки. Моя же хорошая учеба всегда воспринималось как, что-то само собой разумеющееся.
Соответственно, у меня выработалось достаточно кривое отношение к ошибкам и неудачам. Когда ты налажаешь – это ужасно, но тебя пожалеют. И какая-то часть меня, похоже, принимала эту жалость за любовь и заботу. Откуда же взялся такой страх перед ошибками, если меня не ругали? Все просто. Я с самого детства чувствовал, что я какой-то не такой. И каждая неудача или болезнь была этому подтверждением и загоняла в стыд. Кроме того, от меня и не ждали много. Я очень хорошо запомнил фразу: «куда тебе тягаться со здоровыми детьми», которую как-то услышал в детстве.
Доказать, что тягаться я все-таки могу стало смыслом моей жизни. Я вкладывался в учебу, старался быть умным и самостоятельным, а в средней школе попросился ходить на физкультуру, хотя по медицинским показаниям мог официально на нее не ходить. Помню на одном из первых занятий я один из немногих в классе сделал подъем с переворотом на турнике. Все-таки, детство на деревьях и турниках не прошло даром. И наш физрук пошутил, что я прямо как Илья Муромец, 30 лет лежал на печи, а потом всех победил.
Хотя в остальном было не так просто. Особенно тяжело было бегать. Я быстро начинал задыхаться, но меня это не останавливало и кое-как на тройку я бег сдавал. С другой стороны, привычка обходиться без воздуха давала и свои плюсы. Когда мы всем классом пошли в бассейн, один мальчик снял шапочку с девочки и эта шапочка оказалась на дне в глубокой части бассейна, а я нырнул и достал ее. Увы, девочки меня тогда еще не особо интересовали, так что момент был упущен.
Я так хорошо запомнил эти моменты, потому что любое подобное проявление доказывало, что я хоть в чем-то могу быть хорош и не совсем безнадежен. Да, за успехи в учебе родители меня хвалили и даже называли гением, но почему-то мне этого было недостаточно. Возможно все остальное слишком перевешивало. Как будто на одной чаше весов – болезни и неудачи, а на другой – успехи и самостоятельность. И стрелка этих весов определяет, будут меня любить или нет.
Как я сейчас понимаю, настоящая проблема заключается в самом наличии этих весов. Это называется функциональное отношение – когда ты сам по себе не представляешь ценности, а ценно только то, что ты делаешь. Возможно, именно поэтому меня всегда цепляла фантастика про роботов. Это ведь один из классических сюжетов – о роботе, который обладает сознанием и чувствами и считает себя живым, но к нему относятся функционально, как к вещи. Впрочем, я не хочу обвинять родителей. Я думаю, что они любили меня как умели и в целом хотели мне добра. А научиться относиться к себе хорошо и быть счастливым – это уже моя задача.
В школьный коллектив я, как ни странно, вписался. У меня были лучшие друзья – Сашка и Наташка, и еще несколько друзей. С Сашкой мы пытались делать порох, ракеты и прочие интересные штуки, запускали всякие летательные аппараты с балкона. Было весело! А с Наташкой мы ходили за ручку. Она мне нравилась, но я был еще маленький и испытывал к ней просто дружеские чувства. Когда же родители спрашивали о том, женюсь ли я на ней, я отвечал: «Вот она приведет домой лошадь и что я буду делать? У меня же нет конюшни!». Дело в том, что она очень любит лошадей и других животных (у нее дома были собака, птицы, крыса и даже змея). Кстати, своя лошадь у нее в итоге тоже появилась. Еще я много раз был у Наташи в гостях. Уже в те времена у нее было много разных вещей из-за границы и на меня это производило очень большое впечатление, так как ничего подобного я нигде больше не видел. И подарки из этого другого мира я тоже очень ценил. Где сейчас треугольный пенал с ручкой и механическим карандашом я не знаю, а вот брелок в виде кожаного чехла с игральными костями я храню до сих пор.
Уже в младших классах у меня появился доступ к компьютеру, что по тем временам было очень круто. Папа приносил с работы ноутбук Toshiba с 4-цветным дисплеем и с помощью него я открыл для себя мир 8-битных игр под DOS. Karateka, Prince of Persia, Digger, Budokan, Space quest, Eye of beholder, F-19, Tower Toppler, Deathtrack, The Legend of Kyrandia, всего и не перечислишь. Это действительно, был целый новый мир, который на мое поколение произвел большое впечатление. Пелевин даже написал повесть «Принц Госплана», переполненную отсылками к этим играм. Это было время зарождения игровой индустрии и время шедевров. Ограниченность в ресурсах, как известно, стимулирует творчество. Тогда нельзя было вытянуть игру спецэффектами и много внимания уделялось игровому процессу и сюжету.
Но на том, чтобы просто играть я не остановился. Как и многие другие, я пришел в программирование через желание самому делать игры. И в 10 лет начал изучать программирование. Папа, который тоже занимался компьютерами, мне в этом очень поспособствовал. Купил три классных книжки-комикса: по языку программирования basic и архитектуре компьютера, по искусственному интеллекту и по физике. Вершиной моего творчества на бейсике была игра про удава и кроликов. Как в старых игровых автоматах, но с текстовой отрисовкой – морковки были! кролики &, а удав состоял из букв o с пастью из <>v^ (в зависимости от того, куда он смотрит). И игра даже работала! Позже я перешел на Turbo Pascal и начал интересоваться графикой. Делал анимированные открытки и даже написал свой небольшой графический редактор.
Сейчас у многих возникает вопрос: стоит ли запрещать детям компьютер, смартфон и планшет? Я считаю, что нужно быть очень осторожным и не допускать, чтобы это превращалось в зависимость и становилось способом ухода от реальности. Поэтому нужно дополнять это какими-то физическими активностями и достижениями в реальном мире и вообще какой-то созидательной активностью. Но навыки работы с компьютером и техникой в современном мире необходимы всем и полностью запрещать детям гаджеты, на мой взгляд, все же не стоит.
Игры и дофамин
Про игроманию можно написать отдельную книгу, но я попробую кратко изложить то, что понял за много лет игровой зависимости. Я провел очень много часов своей жизни в виртуальных мирах и, хотя это было очень увлекательно, все же считаю это большой ошибкой. Да, игры помогают уйти от реальности и расслабиться, но легко могут стать зависимостью.
Думаю, люди с шизоидным складом ума подвержены этому больше других. Попробуйте представить себя на месте подростка, который обладает изрядным умом и живым воображением, но при этом стеснителен и неловок в социальном общении. У него в голове множество всего, но поделиться этим не с кем, так как для этого нужен человек, способный его понять. А таких совсем немного. Он уходит в мир книг, сериалов и фильмов, а тут появляется возможность не просто сопереживать главному герою, но и самому стать им. Разве это не мечта?
Мужчины более склонны к зависимости от компьютерных игр, поскольку большинство игр построены вокруг их потребностей: быть героем, конкурировать, проявлять агрессию, защищать и помогать. И удовлетворить эти потребности в игре намного легче, чем в жизни. Но не стоит думать, что игроманы просто безвольные люди. В конце концов против них работает целая индустрия со своими психологами, которые делают все, чтобы сделать игры как можно более затягивающими.
Большинство игр специально построены так, чтобы победа требовала усилий, но была по силам игроку. Это позволяет вызвать состояние потока и цепляет. Ты побеждаешь, чувствуешь себя крутым и подсаживаешься на это ощущение. Та же система подкрепления, которая должна работать в реальном мире (дофамин) очень легко обманывается играми и становится менее чувствительной. Стимулы из реальной жизни начинают блекнуть и уже не приносят такого удовлетворения. Да и для выигрыша в реальности нужно приложить намного больше усилий, чем в игре. При этом без какой-либо гарантии на результат.
В играх же обычно есть последовательное и гарантированное развитие. Завалил сто кабанчиков, получил золото. И оно никуда не денется. Растут столбики опыта и количество денег, копятся предметы. Это затягивает. Некоторые игры, вроде той же Веселой фермы, целиком построены на этом эффекте. И всегда видно, куда расти дальше. Еще чуть-чуть, и новый уровень, еще немного и накопишь золота на крутой предмет для своего персонажа. Идеальная ловушка для системы подкрепления. Сравните это с работой в офисе, где большинство людей не видят результатов своего труда (и смысла). Именно поэтому сейчас в бизнесе пытаются использовать геймификацию, те же самые приемы из игровой индустрии для того, чтобы сделать результаты работы более видимыми и ощутимыми.
В то же время, в играх есть и элемент случайности, который делает их еще более затягивающими. В World of Warcraft и других подобных играх есть вероятность, что из поверженного врага «выпадет» крутой предмет. И игроки могут сутками бегать и убивать одного и того же монстра в надежде получить ценный меч или доспех. В Overwatch и League of Legends выпадают ящики, из которых можно получить уникальные облики персонажей (кстати, для League of Legends некоторые из этих обликов создавали в Луи Витон). По сути, это не сильно отличается от одноруких бандитов в Лас-Вегасе. Даже звуковое сопровождение похоже. И такая непредсказуемость привязывает намного сильнее, чем гарантированный результат.
Не последнюю роль играют и виртуальные «поглаживания по голове». В реальности нас мало кто хвалит (в нашей культуре это вообще не принято), а в играх мы герои и молодцы. И когда какая-нибудь принцесса, пусть и нарисованная, говорит: «Чтобы я без тебя делала,
Но больше всего, конечно, затягивают командные игры. Где ты сражаешься не с компьютерными болванами (и хотя бы отчасти осознаешь, что твоя победа искусственна), а с болванами реальными. Это и знаменитые «танчики», и игры вроде League of Legends или Dota, и разные стрелялки. Ко всем вышеперечисленным крючкам тут добавляется командность и соревновательность. Возможность победить другого, при этом не рискуя ничем кроме гордости. Причем неважно, победил ли ты в конкретном матче или нет, продолжать играть хочется в любом случае. Если выиграл, чувствуешь себя крутым и хочется победить еще раз. А если проиграл, то хочется отыграться. Все это тоже зашито в нашей мужской природе и очень напоминает увлечение тем же футболом. Только тут ты не просто смотришь матч, а сам играешь за свою команду. Хотя сейчас и по компьютерным играм тоже устраиваются чемпионаты и трансляции игр, прямо как в обычном спорте. И киберспорт, пожалуй, единственная ситуация, когда серьезное увлечение играми может приносить пользу. Но, также как и в реальном спорте, зарабатывают на этом единицы.
Главная проблема с играми заключается не в том, что они отнимают время, которое можно было бы потратить на что-то более полезное. И даже не во вреде здоровью от сидячего образа жизни. Самое ужасное, что со временем ты подсаживаешься на эти виртуальные победы и подтачиваешь реакцию системы подкрепления на реальные стимулы. Попросить босса о повышении? Проще завалить босса в игре. Тебя отвергает очередная девушка или пилит жена? Не беда, в играх куча прекрасных персонажей женского пола, которые всегда с тобой. У тебя нет друзей? Собери свой отряд в очередной игре. Ты неудачник по жизни? Будь героем в виртуальном мире!
И чем дальше, тем более серым и унылым начинает казаться реальный мир. Реальные награды манят все меньше, да и возможности их получить стремительно тают. Но это всего лишь искажение восприятия. И чтобы это преодолеть нужно осознанно учиться замечать краски в реальной жизни. Чувствовать вкус и запах, быть в теле, замечать происходящее здесь и сейчас (а не на следующем уровне). Эти же приемы, кстати, используют и при лечении других зависимостей.
Также ухудшается способность адекватно переживать неудачи. Видели когда-нибудь видео про игроков, впадающих в истерику от проигрыша? Хотел написать «смешные», но на самом деле это не смешно. Возможно, это тоже связано с привычкой к легким победам и немедленным вознаграждениям.
Еще один побочный эффект от игр – это ухудшение контакта с телом и уход в голову. Это чем-то похоже на психологическую защиту под названием диссоциация, когда чтобы защититься от негативных эмоций человек отстраняется и воспринимает происходящее как будто бы со стороны (прямо как с персонажем в игре). Но в итоге, это приводит к потере и позитивных эмоций тоже. Тут могут помочь разные физические активности, занятия телесными практиками и даже просто массаж.
Постепенно я все это осознал и смог практически полностью отказаться от игр. Всем так и говорил: «Я завязал». Но увы, много времени уже было потрачено впустую. Что помогло мне бросить игры? Помимо понимания этих механизмов – расставание с девушкой, учет времени и занятия телесными практиками. Расставание, впрочем, было не из-за игр, а просто послужило стимулом что-то поменять в жизни. Но про это я напишу в следующих главах. Учет же времени помог мне увидеть сколько часов я трачу на игры и ужаснуться. Это очень отрезвляет.
Если у вас или ваших близких есть проблема с играми, то я предлагаю попробовать следующее:
• Не обвинять себя (и, соответственно, не обвинять другого). Помните, что против вас играет целая индустрия с огромными бюджетами.
• Посчитать, сколько часов уходит на игры в неделю (цифра вас удивит).
• Осознать, что игры специально созданы для того, чтобы затягивать. И постараться понять какие трюки создателей игр цепляют именно вас.
• Подумать, чем можно заменить игры. Но учтите, что замена всегда поначалу будет менее привлекательной.
• Восстановить контакт с телом. Спорт, йога, массаж – все что помогает включить тело.
Если эта книга поможет еще кому-нибудь осознать и преодолеть свою зависимость от игр, значит я писал это все не зря. Я не могу сказать, что как только я бросил игры моя жизнь заиграла новыми красками, а волосы стали мягкими и шелковистыми. Но моя жизнь стала более настоящей. И это уже само по себе ценно.
Ботаник с нунчаками
Подростковый возраст прошел у меня достаточно ровно. Я был ботаном-отличником, делал уроки, а в свободное время играл на компьютере. Но все было не так плохо и про физическую форму я, к счастью, тоже не забывал. Я ходил на физкультуру, в бассейн и на бальные танцы. А зимой, когда чувствовал себя лучше, катался с горки на санках и коротких пластиковых лыжах. Адреналин был не хуже, чем от сноуборда!
Что же касается танцев, то это была не моя идея. Но я благодарен маме за то, что она меня туда отправила. У одной девочки из класса партнер по танцам перевелся в другую школу и меня попросили его заменить. В целом мне понравилось, но напрягало, что у меня получается не очень хорошо, а я с детства очень не люблю, когда у меня что-то не получается. Мы занимались в младшей группе и даже многие из них танцевали лучше меня! К тому же, я так и не научился нормально вести (с доминированием у меня всегда было плохо) и в итоге бросил это занятие.