– Похоже, мы имеем дело не просто со взломом.
– Заинтриговали, – сказала Наташа ничего не выражающим тоном. – Что ж, ладно. «Палас-отель» принадлежит моей семье последних тридцать лет, и треть этого срока им занимаюсь я. Он никогда не был убыточным, но семейные обстоятельства вынудили нас выставить его на продажу. Сейчас мы ведем переговоры с потенциальными покупателями. Процесс идет медленно, но верно. – Она говорила кратко, как женщина, потерявшая интерес к собственной жизни. На этом экскурс в историю был окончен. Три десятилетия уместились в несколько фраз.
– Мне сказали, что у отеля два владельца.
– Трастом Койлов, который владеет отелем, управляют двое, – подтвердила она.
– Вы и?..
– Фредерик Койл, мой муж.
– Не знал, что вы – супруги.
– Со временем и Фредди об этом забыл. Мы разводимся, детектив-констебль. Бракоразводный процесс тоже идет медленно, но верно.
– Поэтому продаете отель?
– Фредди предложил поделить его на две части, например на спа-клинику и отель, но я не могу этого допустить. Я согласна на продажу только при условии, что отель останется в неизменном виде.
– Рад это слышать.
Наташа Рив не нуждалась в союзниках.
– Боюсь, потенциальные покупатели не разделяют вашу ностальгию.
– С продажей проблемы?
– Я же уже сказала… – произнесла она с таким видом, будто ей невыносимо повторять собственные слова.
– Да, что процесс идет медленно, но верно. Как давно вы женаты?
– Десять лет. – Она дернула плечами. – Почему вас так интересует вопрос брака? Собираетесь жениться? Не надо, не тратьте время.
– Просто выясняю факты. У вас с мистером Койлом есть дети?
– Думаете, он уходит, потому что нажил ребенка на стороне?
Я промолчал, и она вернулась к вопросу:
– Нет, детей нет. Фредди не хотел. Слишком много хлопот. Раньше я жалела, но он так повел себя с разделом отеля, что…
– Что вы имеете в виду?
– Он бы и ребенка предложил разделить пополам. – Наташа поняла, что сказала что-то не то, остановилась и впервые за все это время посмотрела на меня. – Нет, я не тащу в будущее прошлые обиды. Так уж карты легли. Будь моя воля, мы не продавали бы «Палас-отель». Боюсь, сейчас я не могу рассуждать на эту тему беспристрастно. – Она снова пошла вперед. – Но какое все это имеет отношение к взлому?
– Как я уже говорил, все несколько серьезнее.
– Да, вы повторяетесь, – сказала она, продолжая идти.
– На охранника, мистера Нассера, напали.
– Мисс Хан сказала. Он поправится?
– По всей видимости, да.
– Рада слышать. Он надежный человек. Конечно, должность останется за ним, если он решит вернуться. Может работать неполную смену, если так лучше для его здоровья или для расследования. Все остальные вопросы лучше решать с мисс Хан или – начиная со следующей недели – с мистером Бликом.
– Я также надеялся поговорить с мистером Койлом.
– Ну еще бы.
– Вы разговаривали с мужем сегодня утром?
Я вдруг подумал, что безымянный покойник – Фредерик Койл. Это значительно облегчило бы жизнь Наташи, так как сделало бы ее единоличной хозяйкой отеля.
– Мисс Хан отправила нам одинаковый мейл о событиях прошлой ночи. Фредди не проявил интереса.
– Но ответил?
– Разумеется.
– Боюсь, у мисс Хан не полная информация. Когда она вызвала нас из-за сработавшей сигнализации, мы обнаружили охранника, мистера Нассера, без сознания на четвертом этаже. Кто-то ударил его сзади по голове. – Я рискнул глянуть на Наташу, но ее лицо оставалось непроницаемым. – Мы осмотрели все здание и в одном из номеров на пятом этаже нашли труп. Обстоятельства смерти кажутся нам подозрительными.
– Понятно. – Она прищурилась. – Вы же не думаете, что мистер Нассер…
– Нет. Похоже, он спугнул тех, кто проник в здание. Говорит, что перед обходом услышал громкие голоса. Ругались двое…
Ответом была улыбка, похожая на узкий луч света из щели под дверью.
– И вы полагаете, что это были мы с Фредди?
– Мистер Нассер пошел на шум, и на него напали, – сказал я, не ответив на вопрос. – Были ли еще случаи незаконного проникновения в отель после того, как его закрыли?
– Мне об этом неизвестно.
– А подозрительные события?
Наташа покачала головой.
– Но лучше спросите мисс Хан. Я сознательно отстранилась от управления отелем после его закрытия, так что она и мистер Блик больше знают о текущем состоянии дел.
– Вас ничего не настораживает в поведении потенциальных покупателей?
– Пожалуй, недостаточно активный интерес, но пока мы просто присматриваемся друг к другу. Случившееся может осложнить продажу?
– Не вижу причин для этого. В ближайшие несколько дней нам понадобится доступ к месту преступления, но в остальном…
Она кивнула. Кажется, с благодарностью. Да уж, наверное, непросто вести бизнес с бывшим.
– Все это подводит нас к последнему вопросу, – продолжал я. – Вы сами пошутили, что вы с мужем и были теми двумя спорщиками, которых слышал мистер Нассер. Можете сказать, где вы были вчера вечером и ночью?
– С удовольствием, – ответила Наташа. – Дома, одна.
– Здесь в городе?
– У меня квартира на Кинг-стрит.
К этому времени мы обошли квартал; Наташа кивнула на табличку с названием улицы.
– А чем занимались?
– Читала.
– Что?
– Стихи, – произнесла Наташа таким тоном, будто поэзия – единственный жанр литературы. – У вас все, детектив-констебль?
– Вы, кажется, не слишком озабочены вопросом алиби…
– Мне нечего скрывать, и, кроме того, вы еще не говорили с Фредди. Он докажет, что не мы ругались в отеле.
Я вопросительно посмотрел на нее.
– Он-то уж точно не с подушкой обнимался, – пояснила Наташа.
6
На этом мы с Наташей расстались. Аниса сообщила мне, что Фредди Койл сможет со мной встретиться только завтра. Обдумывая разговор с Али, я вернулся в отель. Полицейский у двери проводил меня мрачным взглядом. Солнечные лучи струились сквозь застекленный купол потолка и отражались в мраморе, отчего огромное помещение сияло. Теперь оно производило не зловещее, а спокойное и умиротворяющее впечатление. У лестницы мне преградил путь еще один полицейский.
– Детектив-констебль Уэйтс, – сухо сказал он. – Что вы тут делаете?
– Доброе утро. Вы же знаете, что я расследую обстоятельства появления трупа на пятом этаже.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Здание уже осмотрели?
– Детектив-инспектор Сатклифф опечатал пятьсот тринадцатый номер. Там все проверено.
– А остальные помещения? Номера все открывали?
– Да. Все здание опечатали.
– Опечатать – это одно… – настаивал я. – А обыскали?
– А что вы ожидаете найти?
– Нет, так дело не пойдет. – Я направился к лестнице.
– Туда ходить запрещено. – Полицейский пошел за мной.
– Знаю, но давайте притворимся, что мы из полиции.
– Карен Стромер ясно дала понять, что вас нельзя пускать на пятый этаж без особого разрешения.
– Ладно, пойдем на четвертый.
Мы начали долгий подъем. Полицейский не отставал, сопел и старался не показывать, что совсем запыхался. К четвертому этажу мне уже казалось, что он сейчас испустит дух. Я принялся осматривать все номера подряд. Говоря про дневного сторожа, Маркуса Кольера, Али упомянул мусорные корзины. Я заходил в номер и шел сразу к ним. Их везде было по две: одна в гостиной и одна в ванной. В первых нескольких номерах я ничего не нашел.
Номер 405 отличался от остальных.
Кровати во всех номерах были аккуратно заправлены, в этом же поверх покрывала лежала простыня. Я проверил мусорную корзину в гостиной, осмотрел все вокруг, опустился на пол и посветил фонариком под кроватью.
Пусто.
Полицейский наблюдал за мной из прихожей. Обстановка в ванной была самая простая. Выключатель я трогать не хотел, ограничился светом фонарика. Нажал на педаль мусорного бачка, крышка распахнулась. Внутри что-то блеснуло. Надорванный квадратик из фольги. Я достал из кармана чистый пакет и прихватил им находку. Ярко-розовые буквы на одной из сторон гласили: «Здоровая жизнь». Я вышел из номера, полицейский последовал за мной.
– Позвоните криминалистам, – велел я ему. – Надо снять отпечатки пальцев в этой комнате, особое внимание обратить на кровать.
– А искать что?
Я начинал терять терпение.
– Свидетельства сексуальной активности. Волоски, частички кожи, ДНК. Пока не найдешь – не узнаешь, но не искать совсем – значит недобросовестно исполнять служебные обязанности. И говоря о добросовестности, вот это надо проверить на все вышеперечисленное. – Я протянул полицейскому пакетик.
– Презерватив, что ли? – спросил он, не сразу сообразив, что это.
– Упаковка от него. Так что не рассчитывайте. – Я подмигнул ему и вышел.
Я поговорил с дежурным на выходе. Он стоял там с тех пор, как мы обнаружили труп. На вопрос, не приходил ли на работу Маркус Кольер, ответил, что, кроме меня и криминалистов, никто к зданию не приближался. Я поблагодарил его. Мой уход он воспринял с явным облегчением.
7
Вечер только начинался, когда я забрал Сатти в центре города перед дежурством. Напарник грузно плюхнулся на пассажирское сиденье:
– Ничего рассказать не хочешь?
Было непонятно, что именно из моих сегодняшних действий его разозлило, но если он проведал, что я встречался с хозяйкой отеля без него, то мне предстоит та еще ночь. Я решил начать с самого начала:
– Я встретился с Али…
– С суперинтендантом. Вот с кем ты встретился.
– Не по своей воле, – сказал я после паузы.
– Ты мне зубы не заговаривай. В открытую нападать слабо?
– Ничего личного, Сатти.
– А на фига тогда эта конспирация? Ему небось сказал, что я дома дрыхну?
– Нет. Он за мной заехал без предупреждения, – сказал я после некоторого раздумья. – Про нашу встречу ты явно знаешь от водителя…
– Дэйв – мой старый приятель.
Опять человек из управления. У Сатти было полно приятелей оттуда.
– Ну так и расспросил бы его получше.
Сатти фыркнул.
– Ему было плохо слышно.
– Тогда пусть помалкивает. Я не знал, что увижусь с Паррсом. Наверное, дежурный, которого ты поставил охранять Али, доложил ему, что я в больнице. Паррс просто хотел меня предупредить насчет Картрайта.
– Кого-кого?
– Чувака, которого я допрашивал в Кизе вчера ночью.
– Опять твои чертовы девушки…
– Дело не в девушке, а в нем. Он, похоже, важная шишка.
– И какая же?
– Известная медиаперсона. Во всяком случае, поважнее нас.
– Таких воз и маленькая тележка, – проворчал Сатти.
– Паррс велел мне не отвлекаться от мусорных поджогов…
– Ну-ну, – хмыкнул Сатти. – Дело чрезвычайной важности. Такое можно доверить только лучшему сотруднику. – Он засопел, решая, верить мне или нет. – Расскажи про Али.
– Говорит, услышал голоса, пошел посмотреть, кто там, и его вырубили.
– Веришь ему?
– Он год назад бежал из Алеппо. Боится полиции. Да, верю. Про дневного сторожа что-нибудь известно?
– Ага. Известно, что ни хрена не известно.
– Похоже, у него какие-то терки с Али.
– То есть?
– Я поднажал на Али в разговоре, и он намекнул, чтобы мы проверили мусорные корзины на четвертом этаже. Я нашел упаковку от презерватива.
– Маркус проверял, мягкая ли постелька?
– Возможно. В номере будто прибирались в спешке. Я попросил криминалистов все осмотреть.
– А что с упаковкой? Отпечатки могут быть?
– Рано говорить, я ее только что нашел. Тебе могут позвонить и пожаловаться, что я пытался проникнуть на место преступления…
– Стромер?
– Она оставила четкие указания.
– Ее не в чем упрекнуть. Твою физиономию пора размещать в рубрике «Их никто не ищет». А раз так, – продолжал он, вылезая из машины, – избавься-ка от этого, а я пока перекушу. – Он кивнул на куртку Софи на заднем сиденье. – Возьми машину. И смотри, чтоб оцарапали…
– Ты разве заметишь?
– Да не машину, а тебя, любимец девочек.
8
Я припарковался и зашагал по территории Оуэнс-парка. Снова возникло вчерашнее ощущение. Я будто вернулся в прошлое. Будто свет этих волшебных фонарей превратил меня в юношу, у которого вся жизнь впереди. Я подошел к корпусу Софи и позвонил в ее квартиру. Паррс велел мне забыть про Картрайта.
Сколько уже таких предостережений я от него получил!
Он метал бы громы и молнии, если бы узнал, где я сейчас, но меня беспокоило что-то еще, кроме гнева Паррса. Антипатия Стромер? Ожидаемо. Мусорные пожары? Так, фоновый шум. Мысленно я вернулся к утренним событиям. Первый телефонный звонок. Несколько секунд тишины, дыхание в трубке и долгие гудки. Мне редко звонили на городской номер телефона, да и дыхание в трубке явно было не случайностью, а смыслом звонка. Кто-то дышал прямо в трубку с целью устрашения. Я вспомнил вчерашний день. Гай Расселл, Олли Картрайт и улыбающийся человек.
Сплошь новые враги.
Я еще раз позвонил в домофон. Дверь щелкнула и открылась. Я поднялся по лестнице. Вчера вопросов не вызывало поведение только одного человека – соседа Али по палате, беспокойного пациента, который кричал, потому что боялся этого мира и не знал, чего от него ожидать.
Из квартиры на втором этаже слышались юные голоса, музыка, смех. Я свернул в общую кухню, где ждал Софи прошлой ночью. Там стоял Эрл и смешивал сразу четыре коктейля. При виде меня он замер. Взгляды присутствующих обратились ко мне. Эрл опустил бутылку, из которой разливал что-то по бокалам; его друзья недовольно засвистели.
Он шикнул на них и двинулся мне навстречу, глазами показывая на коридор. Я шагнул за порог, он вышел следом и закрыл за собой дверь.
– Как там вас? Я забыл.
– Уэйтс, – ответил я. – Софи дома?
– Вас сюда не звали.
– Софи дома?
– Не-а. – Он прислонился к стене, загораживая мне проход.
– Ее велосипед в коридоре.
– А самой нет.
– Ее комната открыта?
– Нет.
У него уже были проблемы с законом, так что я не стал обострять ситуацию.
– Вот ее куртка. – Я показал ему джинсовку в руке.
Он удивился:
– Можно я передам?
– Ладно. С тем парнем проблем больше не будет, но, если что, у нее есть мой номер.
Эрлу явно хотелось узнать подробности, но я отдал ему куртку и повернулся к лестнице.
– Спасибо, – сказал он мне в спину.
– Ты – настоящий друг, Эрл. Присматривай за ней.
Я спустился в душный коридор и пошел к выходу мимо веселых голосов, смеха и музыки.
– Уэйтс! – Эрл бежал вниз по лестнице. – Вы уронили… – Он протянул мне сложенный клочок бумаги. Я его развернул.
Оливер Картрайт. Олли. 35–40 лет. Редеющие рыжие волосы, брюшко. «Инкогнито». 19:00.
Наверное, записка выпала из кармана джинсовки, пока я нес ее, перекинув через руку.
Эрл с ухмылкой глянул на записку:
– Знаете этого придурка?
– Картрайта? Нет, а ты?
– Фамилию слышал. Ведущий ультраправой передачи «LOLitics». Мы один раз протестовать ходили к ним под окна. – Эрл задумался. – Погодите, так это с ним Софи спуталась?
Я покачал головой:
– Нет, это по другому делу.
– Вы там прижучили бы его как следует. Злобный уж больно. – С этими словами Эрл ушел наверх в кухню, где его радостными воплями встретили друзья, заждавшиеся коктейлей.
Я шел к машине, сжимая в руке записку. Софи записала, как выглядит Картрайт, значит заранее знала, кто он, может быть, даже следила за ним. Получается, она врала мне, что познакомилась с ним случайно.
9
Вернувшись в центр города, я решил сначала отчитаться перед Сатти. Он был занят – помогал топталам из подразделения быстрого реагирования остановить драку в баре, которую, скорее всего, сам же и начал. Меня обуревала новая, незнакомая жажда действий. Будто мозг включился после многомесячной спячки.
Я припарковался около «Палас-отеля», на перекрестке Оксфорд-роуд и Грейт-Бриджуотер-стрит, и увидел свет в «Темпле». Когда-то в нем размещался общественный туалет. Еще в викторианские времена он был скандально известен тем, что геи искали себе здесь пару, но потом, много позже, таким местом стала Канал-стрит. Теперь «Темпл» был маленьким подвальным баром. Принадлежал он фронтмену необычайно популярной местной группы и вскользь упоминался в ее самом нашумевшем хите «Причины развода».
Меня будто что-то подталкивало навстречу прежним мыслям и чувствам, и я решил поддаться этому ощущению. Тому, кто завязал со спидами, кокаином и экстази, алкоголизм кажется здоровой привычкой. Я спустился по ступенькам и подергал ручку двери. Заперто, но изнутри слышны голоса. И музыкальный автомат еще работает, хотя уже двенадцатый час ночи. Я постучал. Раздались шаги. Я отступил от двери, чтобы меня было лучше видно.