Братья спускались медленно, но чем ближе подходили, тем больше страх нарастал в груди каждого. Из убежища дядьки доносились странные голоса. Там как будто находилось несколько человек. Один голос принадлежал Сушёной Вобле, другой – писклявый, детский – был не знаком.
Оставалась последняя ступенька, и Эдвард вцепился в плечо Стефана.
– Мне страшно! – прошептал он.
– Мне тоже. – Стефан положил ладонь на руку кузена, что так сильно сдавила его плечо.
Тут он мельком, словно из ниоткуда услышал голос матери. Она звала его. Когда она успела приехать?! Бел сказала, что родители прибудут не раньше утра!
– Нет! Только не сейчас! Уходи! – он затряс головой. – Ты мешаешь мне!
– Что с тобой, брат?! – Эдвард испуганно поглядел на Стефана – тот будто уснул на ходу!
– Все хорошо! Я здесь! – он часто-часто заморгал и сделал шаг.
И вот перед ними была маленькая комнатушка-погреб. Вместо кровати в углу лежал старый матрац, а возле него перевёрнутый ящик из-под спиртного. Он служил тумбочкой. На ней стояла масляная лампа.
Повсюду валялись горы разбитых бутылок. Стекла от них перемешались с баночками с засохшей гуашью, акварельными красками и кисточками разных размеров.
Их было даже больше, чем бутылок! Сушёная Вобла, наверное, делал огромную выручку ближайшим канцелярским лавкам!
Посередине этого бардака на корточках спиной к мальчикам сидел дядюшка. Он тихонько раскачивался, как мартышка на канате. Напротив него стояла фигура девочки, вырезанная из картона. Сушёная Вобла разговаривал с ней.
Но это был не тот человек, которого знали ребята. Он превратился в мальчика, ещё младше, чем они сами.
– Что ты хочешь, Валери? – спрашивал он детским голоском.
Тут Эдвард и Стефан замерли, и, казалось, от страха у обоих даже уши заложило! Дядька резко вскочил и пулей шмыгнул за девочку из картона.
– Разукрась меня, пожалуйста! Это несправедливо, что папа не дорисовал именно меня! – послышался тоненький девичий голосок. Она захныкала и расплакалась, но резко остановилась. Дядюшка выбежал и вновь уселся на корточки спиной к братьям.
– Я ведь не умею! Я боюсь, что испорчу картину!
И снова он скрылся за картонной фигурой.
– Хоть как-нибудь! – молил девичий голосок. – Я не хочу быть серой! Если ты опять не сделаешь это, мне придётся вновь просить других! Я буду шалить и мазать их краской! Но они почему-то не понимают меня! Они боятся!
Дядюшка вернулся:
– Но если я разукрашу тебя, ты уйдешь! Бросишь меня, и я останусь совсем один!
Несколько минут он рыдал, потом, как ни в чём ни бывало, вновь переместился на место Валери.
– Я тебя не брошу! Я с тобой буду всегда, но мне грустно, что я одна на нашей картине не разукрашенная. Ты ведь живой, Сэмми, но не хочешь помочь мне! Значит, ты меня не любишь!
Она опять расплакалась.
Стефан, наблюдая за передвижениями дяди, от страха даже не чувствовал, как сильно Эдвард сжимал его плечо. Оба испуганные, они таращились на сумасшедшего. Периодически, Стефан словно падал в полуобморок и слышал, как его звала мама. Он игнорировал ее голос, ведь так было интересно узнать разгадку! Даже ужас от увиденного не мог перебороть любопытство!
– Обещай, что никогда меня не забудешь! – дядя вновь занял место себя одиннадцатилетнего. – Обещай!
– А ты обещай, ко мне приходить иногда и дарить цветочки! – просила Валери.
Тут она замолчала. Тишина нарастала и так угнетала, что Эдвард и Стефан чуть не запаниковали.
– Сэмми, мы здесь не одни! – произнес дядюшка голосом Валери.
Эдвард резко метнулся на лестницу, но Стефан схватил его за лодыжку, подтащил к себе и шепотом пообещал, что пожертвует собой и помрет первым, если дядька неожиданно озвереет. Эдварда это несильно успокоило.
– Тут есть мальчики! Они могут помочь тебе! – радостно сказала Валери.
Эдвард облегченно выдохнул. Какое счастье, что Валери не приказала братцу их укокошить!
Дядя вновь занял свое место. Он поглядел на мальчиков и перевел взгляд на матрац. Ребята пригляделись и заметили, что под ним что-то лежало. Дядюшка кое-как приподнял его, а ребята вытащили гигантскую картину. На ней были изображены братья и сестры Сэмюеля и он сам. Отец семейства не успел завершить картину, ведь тогда тяжёлая хворь свалила все семейство. Ребята поставили картину, а дядя, подняв с пола пару баночек с гуашью, подошёл к Стефану и с жалостливым видом протянул.
Стефан онемевшей рукой взял баночки, а дядя вновь спрятался за картонную девочку.
– Разукрась меня, пожалуйста! – пропищал он.
Стефан вдруг почувствовал сильное головокружение и шум в ушах.
Откуда ни возьмись, послышался голос мамы, и он нарастал. Погреб завертелся и вместе с ним все, что в нем находилось: баночки с краской, кисточки, бутылки, даже матрац, картина и картонная девочка. Вокруг бушевал смерч, а Стефан стоял в самом центре и как бы плотно ни закрывал уши ладонями, все равно четко и громко слышал мольбы Валери:
– Разукрась меня! Разукрась меня!
Постепенно ураган стихал, и Стефан слышал лишь собственное бормотание:
– Валери не призрак, она всего лишь незавершенная картина…
Потом откуда-то очень ясно он услышал слова Эдварда:
– Но почему именно ты об этом догадался? Стёпа?
Потом исчез погреб и картина с серой Валери. Он проснулся и открыл глаза.
– Стёпа! – в дверь стучала мама. – Сынок, я уже полчаса тебя разбудить не могу! Ты проспал завтрак! К тебе Эдя пришел!
Стёпа так и подскочил в кровати. Он пошарил под подушкой и вытащил обломки фигурки-свистульки, поглядел на них и завопил от восторга: великолепная идея пришла ему в голову!
Он выбежал из комнаты встречать друга. Тот, поникший, стоял на пороге и с печалью на лице виновато произнес:
– Стёп, прости. Я вел себя как идиот.
– А я как псих. Ты тоже прости. И ты был прав! Я кое-что придумал! – С воодушевлением выпалил Стёпа.
– Что это вы там опять задумали? – мимо прошла Линда, таща корзину грязного белья.
– Ничего особенного, сестрёнка! – отозвался Стёпа.
– Это наши личные дела! – нахмурив брови, низким басом прогремел Эдя, встав в позу отважного рыцаря.
– О-о-о! Ну, не буду мешать.
Линда удалилась.
– Так что стряслось?! – спросил Эдя.
– Мне приснилась жуткая история про сумасшедшую э-э-э… Сушёную Воблу!
– Что?! – Эдя даже поперхнулся слюной.
– Безумный старикан! Мы его так называли во сне!
– Мы?! Я тоже там был!
– Да. И Линда.
– Ого! О чем же история?
– Тебя звали Эдвард!
– М-да… – тяжело вздохнул Эдя. – и, правда, кошмар жуткий!
– На самом деле, эта Сушёная Вобла тоже был я, наверное… только, когда вырасту… если не сделаю прямо сейчас, что задумал!
– Что?!
– Я тебе потом подробно расскажу про этот дурацкий, но все же нужный сон! А сейчас, сходишь со мной… к папе?
– Конечно, друг!
На кладбище Стёпа уселся на лавку возле отцовской могилы и достал из рюкзака клей и краски. Эдя присел рядом.
Ребята провозились с обломками свистульки полдня. Когда все было готово, Стёпа осторожно разукрасил ее. Эдя, затаив дыхание, аккуратно поставил еще не до конца высохшую свистульку на ладонь Стёпы.
– Нужно налить немного воды! – прошептал Эдя.
– Что?! Хочешь, чтобы я посвистел в нее?! Нельзя ведь на кладбище свистеть?!
– Нам можно. К тому же… он ждёт…
Стёпа прислонил свистульку к дрожащим от волнения губам. Он закрыл глаза и затаил дыхание. И вот он медленно выдохнул, и свист вылетел с урывками – мальчик расплакался, но по лесу разлилось звонкое эхо.
– Разве он умер, друг? – тихо спросил Эдя. – Он везде! Видишь, как солнце выглянуло из-за облака? Это он невидимой рукой отодвинул тучу, чтобы смотреть на тебя. А вот прямо сейчас ворон взлетел с еловой ветви и всколыхнул ее – это он, пробираясь сквозь деревья, спешит на встречу с тобой. А сейчас чувствуешь, как тёплый ветер подул возле плеча?
Эдя положил руку на плечо друга.
– Это он легонько обнимает тебя. И легким эхом на весь лес разливаются трели от его последней игрушки. Слушай, Стёпа. Это он отвечает тебе.
Облачные качели
В небольшом городке жила одинокая молодая женщина. Благодаря своему таланту рукоделия, она была известна на весь город.
Портниха работала в маленькой мастерской по починке вещей. Она ловко и быстро справлялась с заказами, и горожане называли ее Паучихой. Паучихе же было под силу прославиться на весь край, если бы создавала что-то новое и необычное. Но ей хватало славы. Сердцем ее владела другая мечта – стать матерью прелестного сыночка, но бог не дал ей детей.
Ради мечты она увлеклась магией и подружилась с местным колдуном. Он велел ей раздобыть мешок мужских волос, сотворить из них пряжу и свить верёвку. Для чего не сказал.
Паучиха слепо слушалась учителя и с того дня колдовством завлекала мужчин в свою лавку. Но ребёнок в ее чреве так и не зародился.
И немудрено! Паучиха даже не дотрагивалась до мужчин, а лишь усыпляла, срезала волосы и отпускала восвояси. Но вскоре те, кто побывали в лавке молодой портнихи, слабели, заболевали, а потом и вовсе умирали.
Скольких мужчин погубила портниха! Теперь местные обходили стороной ее лавку, называя Чёрной Вдовой.
Вскоре она собрала-таки мешок мужских волос. И Паучиха свила крепкую верёвку.
Когда полная луна осветила землю, она вновь отправилась в хижину колдуна-отшельника. Паучиха помнила, что учитель погубил не одну девушку, сделки с ним оборачивались не в пользу глупых девиц. Но Паучиху не тревожила эта мысль, безумная мечта захватила ее полностью, и к доводам рассудка она была глуха.
Старец-колдун не без восхищения поглядел на верёвку, подошёл к женщине и сорвал локон с ее головы. Он опустил его в котёл с кипящей водой, добавил снадобий и, бормоча заклинания, томил на огне. Клубы дыма заполнили всю хижину. Когда содержимое котла уварилось в крохотное белое яйцо, дым исчез.
Яйцо старец отдал Паучихе. Велел взять прялку и идти на разрушенную мельницу.
Там глубоко под землёй сохранился пустой старый амбар. Войти в него можно было через потайную дверцу в полу. Открыв ее, Паучиха увидит узкий вертикальный спуск.
Ей предстоит спуститься по сотканной из мужских волос верёвке в подземелье-амбар, там, на дне в кромешной темноте усесться с прялкой и ждать, когда лунный свет коснется ее. Пока сияние полной Луны не уйдет за воронку колодца, Паучихе нужно успеть соткать паутинку. Как только та будет готова, на самую ее середину нужно будет положить яйцо и оживить его – порезать палец и капнуть каплю крови.
Тогда яйцо приживётся на паутинке и будет расти.
– Могу я надеяться, что у меня будет мальчик? – спросила Паучиха.
– Нет, – сказал колдун. – Точно не могу даже я знать!
Не теряя времени, она поспешила на старую мельницу. С помощью веревки из мужских волос Паучиха спустилась в подвал и сделала все, что велел учитель.
И вот из яйца вылупился маленький паучок. На протяжении трёх недель до следующего полнолуния портниха кормила его, а тот стремительно рос. За двадцать дней паучок, напитанный человеческой кровью, превратился в прелестного годовалого младенца. Паутинка росла вместе с ним и превратилась в люльку. В ней Паучиха и качала долгожданное дитя, но самого его не видела и даже боялась касаться.
Мальчик это? Девочка?
Лишь в полнолуние могла она узнать, когда малышу исполнится ровно год.
Радость материнства так завлекла ее, что позабыла дать имя новорожденному! Прибежала она к колдуну, дабы посоветоваться, как малыша окрестить? Да таким именем, чтобы счастье оно ему принесло и удачу в жизни!
Старец поглядел на Паучиху и попросил показать ему ладони. Колдун долго их рассматривал, принюхивался как ищейка, изучал словно карту. Потом подсчитал дни, когда родился младенец, пролистал не одну темную книгу и, наконец, сказал:
– В люльке качается младенец, имя которого тебе противно будет слышать!
– Почему же?! – ахнула женщина. – Неужели там девчонка лежит?!
– Так и есть! По-другому и быть не могло! Полнолуние было в середине июня! В это время по моим подсчётам могла родиться только Эмили́ка!
Паучиха раскрыла глаза и спиной назад медленно отступала от колдуна, страшась его слов, будто проклятия. Она прислонилась к стене и медленно сползла вниз, схватившись за голову.
– Эмилика… Соперница! – вскочила она на ноги, вспомнив значение имени.
– Да. Соперница. – Кивнул старик.
– Ты знал! – кинулась Паучиха на колдуна. – Ты знал, что родится девочка! А говорил, что не ведаешь!
– Да, знал, – невозмутимо произнес он, равнодушный к женским крикам обезумевшей Чёрной Вдовы. – Не глупи, все идёт по плану. Так надо.
– Как надо?! Я готова продать тебе душу, лишь бы получить сына!
– Зачем такие жертвы? – спросил колдун. – Тогда ты умрёшь, а сына не увидишь!
– Что же делать?! – не унималась Паучиха.
– Я заберу половину души Эмилики, а тебе в награду подарю талант ловкой Паучихи!
– Зачем он мне?! Я и так талантливая портниха!
– Да, но только в человеческих границах! А представь, если облагородить твое ремесло колдовством? – таинственно и маняще пропел колдун.
Паучиха призадумалась, но вновь рассвирепела и набросилась на старца:
– Как это поможет мне?! Забирай полностью душу девчонки, она мне не нужна!
– Без Эмилики ты не справишься. Верь мне.
Паучиха от безысходности согласилась. Так как в жилах девочки текла ее кровь, она могла распоряжаться судьбой дочери и тотчас совершила обряд с ведьмаком, продав ему половину души девочки.
… После той роковой ночи Паучиха исчезла из родного города. Местные же поднимали руки к небу и благодарили небеса за избавление городка от Чёрной Вдовы.
Прошло больше года, когда Паучиха заключила сделку с колдуном. До этого тишина и благодать царили в округе.
Но по происшествии года начали пропадать мальчики. Каждое полнолуние забирало по одному ребёнку. И с каждым месяцем возраст пропавшего увеличивался на год: в июне исчез двенадцатилетний, в июле тринадцатилетний…
Первый раз мальчик пропал в начале лета. Случилось это так: он услышал нежное пение, что раздавалось прямо из-под земли и настолько очаровало паренька, что тот, словно опьяневший, до ночи искал дивное создание. Поиски мальчика зря не прошли, и он нашёл тайную дверцу прямо в земле! Он открыл её, и мелодия зазвучала громче! Внутри находился узкий колодец, в котором дна не было видно. Мальчик решил, что под землёй томилась пленница, которая и напевала от тоски грустную песню! Она и на самом деле просила мальчика спасти ее! Но юнец особо не разбирал смысл песен, он настолько был увлечён красотой девичьего голоса, что, временами, и слов не слышал и не осознавал, как тяжко должно быть пленнице томиться в колодце!
Каждую ночь мальчик приходил на старую мельницу к открытому колодцу и глядел внутрь в надежде разглядеть лик владельцы прекрасного голоса, но все зря. Лишь кромешная тьма царила внутри, и никакой свет не побеждал ее.
Мальчишка успевал похвастаться ровесникам и друзьям в своей таинственной находке, но никто ему не верил. Лишь когда наступало полнолуние, и он пропал, его знакомые вспоминали рассказ друга. А, может, он не соврал?! Может, действительно, существовала заветная дверца, что открывала путь в тайный колодец?
Следующий любопытный юнец начинал искать в полнолуние дверцу в земле. Юноши исчезали один за другим.
Волна страха и паники охватила город: Чёрная Вдова вернулась?! Да ещё и детьми теперь не гнушалась?!
К ноябрю пропало пять мальчиков, и последнему едва исполнилось шестнадцать…
Родители юнцов обезумели и запирали сынов по домам, пока Луна не шла на убыль. Но делать это было бесполезно: словно невидимая зараза или хворь поражала мальчика, и он, будучи во сне, покидал кровать и с закрытыми глазами, сбегал через окно и брёл к разрушенной мельнице.