10 ноября во Франкфурте Меттерних в присутствии графа Нессельроде и английского министра лорда Эбердина вручил захваченному в плен при Лейпциге французскому дипломату барону Сент-Эньяну адресованные Наполеону мирные предложения, согласно которым Наполеон должен был отказаться от завоеваний в Германии, Голландии, Италии и Испании, но союзники соглашались оставить Францию в естественных пределах, ограничив её Рейном, Альпами и Пиренеями. Наполеон отказался принять представленные условия, но желая протянуть время для новой мобилизации, заявил через своих дипломатов о готовности вступить в переговоры с союзниками. В ответ союзники 19 ноября (1 декабря) 1813 г. издали во Франкфурте прокламацию о том, что они ведут войну не против Франции, а против наполеоновского преобладания, имевшего гибельные последствия для Европы и самой Франции; изъявляя желание, чтобы Франция была могущественна и счастлива, они объявили, что хотят быть также спокойны и счастливы и что не прежде положат оружие, как обеспечив будущность Европы прочным миром.
Кампания 1813 года завершилась для Наполеона потерей Европы, но Франция всё ещё оставалась ему верной.
Вплоть до начала 1814 г. союзники устраивали «свои дела» в Европе: привели к капитуляции наполеоновские гарнизоны в германских городах, где пленили десятки тысяч неприятельских солдат и захватили огромные арсеналы с сотнями орудий.
Только в январе 1814 г. союзные армии перейдут границу Франции…>>
Часть Вторая
«Корсиканский выскочка» против всей коронованной Европы
Согласно «эмоционально-беллетризированной» версии Саксонской кампании 1813 г. генерала Бонапарта события могли развиваться более «заковыристо-занимательно».
Глава 1. Великой Армии больше нет…
…Начиная еще с декабря 1812 г. в приграничных городах за пределами российской империи стали появляться кучки полубезумных оборванцев с красно-синими кругами вокруг глаз и отвалившимися, обмороженными ушами, медленно ковыляющих по снегу ногами без… пальцев, обмотанными окровавленными тряпками, а сани привозили ужасных калек («чайников» – полных ампутантов, т.е. без рук и ног), которые умирали в городских госпиталях и бараках….
Вскоре уже весь мир знал, что Великая армия сначала превратилась в «Великую армию», а затем и вовсе перестала существовать: из грандиозного похода на Москву вернулось – приковыляло, приползло – около 20—30 тыс. деморализованных и больных (физически и психически) французов, поляков, итальянцев, испанцев, португальцев, голландцев и прочих «немцев». Такого раньше не бывало. Конечно, в предыдущих наполеоновских кампаниях гибли люди, но не в таких масштабах. К тому же, они были победоносными. Теперь же, победных фанфар не было и результаты самой непопулярной во Франции войны заставили всех задаться риторическим вопросом: ради чего «генерал Бонапарт» положил столько народу где-то в заснежено-варварской Московии!?
…Между прочим, помимо «разнокалиберного пушечного мяса» Бонапарт потерял более 200 тыс. специально подготовленных лошадей (включая кавалерию, артиллерию и транспортные службы). А из примерно 1.350 пушек взятых в поход, у него осталось только 250…
…Вспомним, что когда во время краткой остановки (10 декабря 1812 г.) французского императора в Варшаве его посол в польской столице де Прадт решился-таки полюбопытствовать: «Как это могло произойти?» – то получил очень простой ответ, что-то типа: «От великого до смешного – только один шаг». И вот в такой ситуации ему предстояло защищать все ранее завоеванное в Европе, поскольку он, конечно, не собирался ничего уступать, а злопамятно-мстительный российский император явно готовился разобраться с человеком, публично обвинившим его в отцеубийстве, до конца. Для этого, Александр I Благословенный, конечно, постарается подтянуть в союзники вечно сомневающегося прусского короля и трижды битого Наполеоном его австрийского тестя-императора. В общем, «время великих побед» для «генерала Бонапарта» уже закончилось: сокрушительных поражений его противники терпеть не будут, а его потери во всех сражениях окажутся невосполнимыми.
Большая Игра была проиграна… Тактическая победа при Бородино, оказалась стратегической катастрофой… Вершина (то ли уже Фридлянд, то ли, все же, Варгам?) уже была им пройдена… Предстоял спуск…
Вернее, Падение…
Но французская империя все еще оставалась самой богатой державой в мире, имея 42 млн. населения и прекрасное финансовое состояние. Будучи эффективным государственным (сейчас сказали бы кризисным?) менеджером, Наполеон смог в короткие сроки без увеличения налогов (самых низких, кстати, в Европе) обеспечить денежными средствами свои спешно собираемые новые войска и заставить промышленный потенциал страны активно работать на армию. По категорическому приказу французского императора круглосуточная работа литейных заводов по производству пушек вскоре позволила пополнить артиллерийский парк до необходимого уровня.
Всю зиму и весну 1813 г. Наполеон, чтобы компенсировать огромные потери, спешно и энергично собирал новую армию для борьбы с Россией и Пруссией. Он рассчитывал не только остановить победоносных русских, но и, победив, сохранить свои германские владения, отбросить русских варваров из цивилизованной Европы в их мерзкую «тьму-таракань».
…Между прочим, с той поры его мнение о России существенно изменилось: «Россия или рухнет или станет еще больше, причем я склоняюсь ко второму предположению». (Точнее и не скажешь!? – Не так ли!? – Я.Н.) Позднее его оценка стала еще более категоричной: «Умирая, я оставляю двух победителей, двух „гераклов в колыбели“: Россию и Соединенные Штаты Америки». (Провидческая оценка Наполеона налицо: две сверхдержавы ХХ века – СССР и США – Я.Н.)…
Готовясь к реваншу, французский император постарался сделать все, чтобы забыть о провале русского похода, ибо взор его уже был обращен в будущее. «Удача сделала меня слепым. Я слишком долго был в Москве», – раздраженно твердил он своим министрам в Париже. «Я совершил большую ошибку, но у меня будет возможность ее исправить! Мы скоро снова будем на Висле!» – грозно повторял он притихшим руководителям департаментов и ведомств, с которых теперь требовали немедленного выполнения непомерных требований все больше и больше терявшего чувство реальности императора французов. Человек действия, огромной внутренней силы, он не привык терпеливо дожидаться перемен к лучшему. Сознание опасности как бы утроило его силы.
Его ежедневным требованием к военному министру стало: «Мужчин и лошадей!»
Именно кавалерия ведет разведку, прикрывает передвижения пехоты и предотвращает ее разгром на открытой местности. Наполеон очень рассчитывал на конские заводы в Пруссии и Центральной Германии, но последние явно не жаждали обеспечивать своего «союзника» -врага конским составом и делали все от них зависящее, чтобы оставить Бонапарта без лошадей столь необходимых ему не только для кавалерии, но и для конной артиллерии, административной и транспортной службы. Даже изъяв во Франции всех мало-мальски пригодных лошадей, французский император уже не мог восполнить своих колоссальных потерь – отборные части совсем недавно лучшей в Европе прекрасно вымуштрованной 28-32-тысячной кавалерии Мюрата полегли на необъятных просторах российской империи. Восстановить за короткий срок состав французской кавалерии из—за недостатка подготовленных к бою лошадей и времени для обучения всадников было нереально.
Недаром французский капитан де Гонневиль вспоминал потом в своих мемуарах, каково было тогда формировать кирасирский эскадрон: «Когда в эскадрон прибыло 120 лошадей, то выяснилось, что на них никогда не ездили верхом, а 9/10 людей никогда не сидели на лошади… Я видел, что этот «эскадрон» не может ни атаковать, ни защищаться… После команды «Палаши вон!”… Грохот команды так напугал лошадей, что они «разлетелись как голуби», сбросив на землю всадников. Два часа после этого эскадрон приводил себя в порядок».
На подготовку квалифицированного всадника уходило гораздо больше времени и средств, чем на пехотинца.
В первую очередь, из—за нехватки лошадей, как тягловой силы, так и не удастся наладить тыловое снабжение.
Прибегая к всевозможным ухищрениям, собирал Наполеон новую армию.
15 тыс. опытных солдат (почти весь сержантский состав!) были срочно переброшена из Испании и Италии. Именно они «пошли» на воссоздание того, что раньше – так звучно и престижно (!) – именовалось Старой Гвардией!
Специальные жандармские команды «мелкоячеистой сетью» отлавливали все «больных», уклонистов и отсрочников предыдущих 1808—1811 гг. призыва; заблаговременно, еще осенью 1812 г. в армию были призваны новобранцы 1813 г.; призывники 1814 г. и вовсе были мобилизованы раньше срока – в феврале 1813 года; призвали жандармов, составивших костяк новой кавалерии; из морского флота отправили на берег всю орудийную прислугу – 12 тыс. канониров (в артиллерию) и 24 батальона матросов; из Национальной и муниципальных гвардий перевели в действующую армию солдат-ветеранов и неполных инвалидов (не все пальцы рук, ног и прочие «мелкие» физические недостатки).
Дополнительные воинские контингенты были затребованы из союзных германских государств.
В общем, чтобы сохранить свои претензии на власть в Европе, Наполеон «дотянулся» до всех, кого мог – как уже говорилось выше, даже до инвалидов, оставив тихо доживать свой век лишь ампутантов-«чайников». Так или иначе, но за 20 лет почти непрерывных революционных и наполеоновских войн мужской генофонд Франции уже был истощен до «дна»: кости лучших из лучших уже густо усеяли всю Европу – от фанатично-католической Португалии до столь же бого-послушной православной Руси.
Итак, новую армию «маленькому капралу» пришлось «лепить» вокруг ветеранов войны в Испании, выпускников военных школ и отставников, а также выведенных из России унтер—офицеров и младших офицеров, но последних [старых испытанных «капралов» – своего рода «центурионов» (!!!) – «хребта» армий всех времен и народов!], все же, не хватало – слишком много этих старых опытных служак сгинуло именно там. А ведь именно от них новобранцы впервые в жизни узнают, как заряжать и стрелять, разбивать бивуак в темноте после сколь многокилометрового, столь и быстрого перехода с тяжелым солдатским ранцем за плечами, строиться в каре и отбивать кавалерийские атаки, что такое штыковая атака или атака под огнем и дождем, марш-броски по колено в грязи!
В общем, что такое настоящая Война, несущая Смерть, порой, случайную и нелепую… и в очень-очень юном возрасте, зачастую, еще даже не успев познать женщину во всей ее плотской красе-естестве!
К весне, в первом эшелоне, т.е. на территории Германии, Бонапарт смог сосредоточить лишь ок. 200 тыс. солдат, которые уже были не те, что когда-то.
Впрочем, все уже было не то…
…Кстати, иногда, в популярной литературе встречается утверждение, что армия, в основном, состояла из безусых юнцов, почти детей (!), из наборов будущих лет. А 16-ти и 17-ти летних мальчиков, прошедших только двухнедельную военную подготовку, вроде бы и вовсе прозвали «мари-луизочками». Франция обезлюдела: не осталось мужчин и даже юношей; теперь ненасытный молох наполеоновских войн поедал отроков! И Бонапарт уже откровенно играет ва-банк! Рассказывали, что в запале он вроде бы заявил: «Если понадобится, я вооружу и женщин!» На самом деле, («Les Marie-Louises»), это – шутливое прозвище солдатиков не зимне-весеннего призыва 1813 г, а уже октябрьского набора 1813 г., действительно состоявшего из 16-17-ти-летних мальчишек, после двух недель азам военного дела и сразу же брошенных на передовую. О начале их призыва объявила тогда в Сенате императрица Мария-Луиза (отсюда и название). В результате удалось набрать 180 тыс. ополченцев Национальной гвардии первого разряда, избежавших зачисления в регулярную армию в основном по причине хрупкости телосложения (в этом кроется второй смысл прозвища, указывавший на «женственность» именуемых)…
Так или иначе, но французский император объявил тотальную войну всей Европе…
Собрав новую армию, Наполеон приготовился остановить русское наступление в Европе на крупных водных преградах – Висле, Одере, Эльбе. В его распоряжении уже не было таких ярких личностей как: Массена по ряду объективно-субъективных причин «вышел-таки из игры», Мюрат предпочитал «зад`ёрживаться» в Италии, Сюше «увяз» в тягучей войне в Испании, Лефевр «присматривал» за «жеманно-галантным» Парижем, Ожеро из-за возраста и ранений уже был не в форме и всячески «косил» от армии, Брюнн уже давно был в опале, Бернадотт и вовсе считался «своим среди чужих», а почетных маршалов-стариков Бонапарт по ряду причин и вовсе не брал в расчет в активной войне! Оставались, правда, еще в строю маршалы Даву, Ней, Бертье, Бессьер, Сульт, Макдональд, Мортье, Удино, Виктор, Мармон и Лоран (Гувьон) Сен-Сир.
Именно последнему – одному из самых оригинальных маршалов в военачальнической обойме амбициозно-агрессивного французского императора, снова облачившегося в походный мундир «генерала Бонапарта» – выпадет совершенно особая участь в грядущей кампании, причем, вовсе «неласковая».
Глава 2. Художник, чертежник, архитектор, актер, музыкант…, маршал Франции и ее военный министр!
Отец, разностороннеодаренного от природы (он перепробовал много профессий: чертежник, актер, музыкант, архитектор; по крайней мере, так принято считать.) маршала Франции (27 августа 1812 г.), графа империи (1808 г.), генерал-полковника кирасир (с 6 июля 1804 г. по 5 декабря 1812 г.), ставшего 21 августа 1817 г. после Второй Реставрации Бурбонов еще и маркизом, симпатичного, обязательного и совершенно непроницаемого Лорана Гувьона Сен-Сира, прозванного «Человеком из льда» (L, homme de glace) и «Совой» (Le Hibou) (13.IV.1764, Туль, департ. Мерт, Лотарингия – 17.III.1830, Йер, департ. Вар, Прованс), Жан-Батист Гувьон (1742—1821), выходец из семейства состоятельных потомственных (с XVII в.) мясников и торговцев кожами (дубильщиков?) был женат на девице Анне-Марии Мерсье Сен-Сир. (Но не Saint-Sire – «Святой Государь», а просто Saint-Сyr.)
Благодаря его сыну эта фамилия вошла в историю Франции, в частности, ее военного пантеона.
После семейной драмы, которая произошла в семействе Гувионов вскоре после рождения Лорана (мать бросила мужа, оставив ему 3 детей, и ушла к другому), все детство мальчику не хватало материнской ласки и заботы. Он получил обычное для молодого буржуа образование в местной школе. В юности увлекался литературой и математикой, изучал греческий язык и латынь. Но больше всего он любил рисовать. Многочисленные родственники его отца, служили офицерами в артиллерии. Вот и юный Лоран не по своей воле пошел по накатанной стезе: его определили в качестве вольнослушателя в Артиллерийское училище города Туля. Однако, несмотря на учебу в военном училище, юноша никак не связывал свое будущее с ремеслом солдата. В конце концов, все пересилила страсть к рисованию. В итоге в возрасте 18 лет Лоран отказался от военной карьеры, решив всецело отдаться служению искусству: свободная жизнь художника гораздо больше его привлекала, чем суровые будни армейской службы.