После войны были хрущевские эксперименты с сельским хозяйством. И снова очереди за хлебом. Это было время, когда кусок ткани на костюм давали в качестве премии за добросовестный труд, когда вместо денег в качестве зарплаты на заводе выдавались бесчисленные облигации государственного займа. (Я пачки этих облигаций в шестидесятых – семидесятых помню в специальном ящичке у нас дома). Более-менее нормально стали жить в семидесятых. Так себя чувствовала сама бабушка. Ведь ей не надо было многого.
Возможно, дело было в ее жертвенности: сначала пускай мои (муж, дети) все оденутся (поедят, отдохнут), а потом уж и я!
В принципе, у бабушки был свой стиль. Длинные прямые волосы всегда гладко забраны в пучок на затылке. Полное отсутствие украшений (ни бус, ни сережек, ни брошей). Платья прямого силуэта из крепдешина или натуральной шерсти – это для праздников. А для будней – ситец, штапель, сатин, фланель. Расцветки – не кричащие, не цветастые, не яркие. Я помню темно-зеленый, синий, фиолетовый цвет зимой. Летние расцветки чуть повеселей, светлее. Допускался мелкий горошек, мелкий цветочек, тонкая полоска. Украшались платья небольшими отложными воротничками, воротником – шалькой и английским воротником.
Из дома без чулок – выход только в огород или за хлебом возле дома. А так всегда, и даже в жару, в «свет» только в плотных чулках, которые скрывают выпирающие вены.
Из «нарядной» обуви, если шли в гости – светлые легкие туфли на низком детском каблуке. И целыми днями в кожаных тапочках, типа нынешних балеток, и все бегом, все быстро, чтобы многое успеть.
Вспоминаю такую картину. Мне лет 11. Мы с ней сидим в автобусе. Нам по пути.
Я еду на занятие в музыкальную школу, а бабушка едет забрать из детского сада моего двоюродного брата и отвести к ним домой. (Семья дяди жила отдельно). У бабушки на коленях объемная сумка, она ее держит в крепких объятиях. Время от времени она приоткрывает сумку, опускает в нее руку и делает несколько движений внутри. Никто из пассажиров не обращает внимания. А я одна знаю, что она там делает. Мне немного неловко, как бы ее не запалили!
Там у бабушки стоит кастрюля с дрожжевым тестом для пирожков. Она ложкой его подбивает, чтобы тесто не убежало. Пирожки с картошкой сегодня будет есть мой братик!
Бабуля успевает привести ребенка, пожарить пирожков и убежать на завод, где она подрабатывала уборщицей.
Летом, когда мне было 5 лет, наш детский сад выезжал на дачу к морю. Моя бабушка устроилась работать туда нянечкой. Я отдыхала, как королева. Спала рядом с бабушкой на прохладной террасе, обдуваемая свежим морским воздухом, а не в душной детской спальне. У меня был свой человек в шаговой доступности, это давало ощущение защиты от казарменных порядков детсадовской дачи. Один раз посреди недели в свой выходной бабушка уезжала в город и привозила оттуда много всяких вкусностей. Чтобы я не «оголодала»! Чего только в той корзинке не было. Стыдно сказать, но даже один раз была черная икра. Мы же на Каспии жили! Но я эту икру тогда не смогла оценить по достоинству, предпочитая черной – баклажанную!
Бабушкино происхождение самое простое. Таких людей миллионы по России.
Она родилась в крепкой крестьянской семье в начале двадцатого века. В большом селе Матышево Ахтырского уезда Саратовской губернии. Теперь это Руднянский район Волгоградской области.
Отец и мать – люди очень достойные: трудолюбивые, порядочные, отзывчивые. Еще десять лет назад в этом селе можно было встретить стареньких бабушек, которые помнят и уважительно отзываются о моем прадеде. В годы войны многие дома проводили своих мужей сыновей на фронт, остались без мужской силы и мужских рук. А в крестьянском хозяйстве это ох как необходимо!
Прадед Никита Иванович не призывался на фронт из-за возраста. Было за шестьдесят ему. Вроде бы старик по тем меркам, но силы у него еще были. Он безотказно помогал всем: кому подправить крестьянское снаряжение, кого отвезти на подводе в больницу, у кого забить бычка или свинью. Тогда на селе людей спасала взаимовыручка, помощь, поддержка. Без нее наш народ не выдержал бы тех испытаний, что достались ему на коротком историческом отрезке в двадцатом веке.
Прадед очень умело вел свое хозяйство. Никогда его семья не голодала. Даже в отечественную. Бабушка с дочкой и сыном приехала в деревню к родителям, когда началась война, и жила там до ее окончания. Понятно, не шиковали в войну – зефира и мармелада не видали. Но была пасека, сад с яблоневыми деревьями, огород и участок в поле, на котором выращивались зерновые.
Зимними вечерами заботливый дедушка Никита сажал внуков на колени и рассказывал им сказки. Внуки его обожали! Вернется откуда-то с работы, у него всегда в карманах были припасены «гостинцы» для внучат: кусочек сахара, яблочко, горсть семечек.
Во время летней страды колхоз обеспечивал своих работников горячим питанием. Дедушка выхлебывал жижу, допустим, из наваристой куриной лапши с галушками, а кусочки теста из белой муки заворачивал в тряпицу. Дома со словами: «Вам лисичка гостинчик прислала!» отдавал внукам, подкармливал.
Я застала своего прадеда в живых. Он был парализован, уже не мог передвигаться, но при этом сохранял ясный ум и память. Бабушка с дедом забрали его к себе, привезли в Баку из села Волгоградской области, чтобы ухаживать за ним. Мне было 2—3 года, и он интересовался, шутил и пытался играть со мной. Уже в возрасте 85 лет Никита Иванович умер.
Бабушка Нюра унаследовала от родителей бесконечную любовь к детям, внукам и правнукам. Стойкость, умение выживать, не падать духом, сопротивляться. Когда в стране наступали сложные и непредсказуемые времена – то ли кризисы, то ли реформы, то ли перевороты, и нам всем становилось тревожно, она произносила свою любимую фразу: «Что людЯм, то и нам!» Именно с таким ударением в слове «люди».
С этой самой фразой ее отец в период коллективизации самолично отвел лошадь и корову в образуемый колхоз, чем себя спас от раскулачивания. А вот его родные братья этого не сделали, зацепились за свое нажитое, и, хотя были еще беднее, подверглись репрессии, были целыми семьями с оравой детишек сосланы с Сибирь. Многие из малышей умерли в дороге. Назад в село вернулись единицы из них.
Бабушка, хотя и была неграмотной, таила в себе целый кладезь народной мудрости. Поговорки, пословицы, песни, приметы. Многие словечки, слышанные мною от нее, я употребляю до сих пор. А есть даже такие выражения, которые я повторяла, повторяла за ней, не всегда даже до конца понимая некоторые слова, и только теперь мне раскрылся их жизненный смысл. Ну вот хотя бы эта фраза: «Камелек не тряхнется». Ее она произносила, когда была очень довольна результатом уборки квартиры, ремонта.
«Чище воды ничего не бывает». Так она меня успокаивала, если я сомневалась в возможности привести в порядок, отмыть очень загрязненную вещь.
«Глаза боятся, а руки делают», «Своя сила лучше родного сына», «Кто рано встает, тому бог дает», «На бога надейся, а сам не плошай».
И кстати о Боге, вернее, об отношениях с ним.
Бабушка не была набожной. Она не ходила в церковь, не соблюдала постов. Из всех религиозных праздников из детства помню только Пасху и Ильин день. Бог у бабушки сидел где-то очень глубоко. Когда она была девочкой, её отец многие годы был регентом, в их селе комсомольцы не разрушили церковь. Бабушка с сестрой всегда пели на праздниках в церкви. Бабушка – альтом, сестра – сопрано. Местный батюшка дружил с регентом Никитой. Однажды бабушка посмотрела в окно и увидела приближающегося к их дому батюшку, шедшего проулком. Бабушка как закричит: «Там поп идет к нам! В штанах!» Поп действительно шел без церковного облачения, без рясы, в обычной цивильной одежде. Когда священнику рассказали о реакции ребенка, он долго смеялся, а потом сказал девочке: «А что ж ты думаешь, Нюра, священники такие же люди, как и все! Мужчины носят брюки под рясой».
Думаю, бабушка на всю жизнь запомнила фразу о том, что священники – это люди. Вера в некое таинство, свершающееся в церкви, у нее исчезла. Навсегда.
В 30-е годы, когда были гонения на служителей культа, разгоняли монахов, разрушали церкви, монастыри, к ним в семью переехала жить бабушкина тетя. Она была игуменьей, ее монастырь разграбили и уничтожили. Одинокой и немолодой женщине податься было некуда, и она нашла убежище в семье брата. Бывшая игуменья была довольно образованной женщиной, у нее была небольшая библиотека. Она жила довольно обособленно от большой семьи. У нее был свой угол в доме, много времени она проводила в молитвах. Так она и жила с семьей брата до самой смерти.
Казалось бы, все окружение бабушки было верующим. Оно должно было сформировать глубокие религиозные чувства, потребность общения с богом, знание молитв, каких-то православных традиций в быту. Ничего этого не было. И быть не могло.
Мой дед (бабушкин муж) – коммунист. Фанатично преданный идее.
Какие иконы в доме? Только портреты Ленина, Сталина. Книги по марксизму-ленинизму с закладками, подчеркиваниями.
Какие крестики? Только коммунистические звезды.
Крестить рожденных детей? Вы о чём, вообще?
Моя мама и ее родной брат не были крещены родителями. Спасибо, их бабушка, живущая в селе, была набожной. Она их и окрестила, в большой тайне от родителей.
Даже в старости бабушка не стала ходить в церковь. Не появилась у нее потребность.
Она говорила без колебаний: «Бог далеко. Церковь создана людьми, и в ней священники – люди!»
Мне кажется, только очень сильная женщина может жить, не надеясь ни на кого. Даже на бога. Такой была моя бабушка!
Когда я сама стала мамой, а это произошло гораздо раньше, чем хотелось бы моим маме с бабушкой, она помогла мне выпестовать моих детей. Сначала сына, когда я уезжала на занятия в университет, я оставляла ребенка с его прабабушкой.
А потом еще больше!
Мало кто совершил такой поступок, как моя бабушка, когда в свои 75 лет она вдруг приняла решение поехать жить со мной в другую республику, куда я последовала за мужем – офицером. Мы жили в военном городке, супруг уходил с постоянной периодичностью в море на 30—40 суток. У меня был один ребенок, и я ждала второго. Постоянного жилья у нас не было. Одна комната в офицерской гостинице. А бабушка не испугалась!
Квартиру мы вскоре получили, быт наладился. Родилась моя доченька. Но тут вскоре события покатились. Тот край, где мы жили и служили, начало трясти! В прямом и переносном смысле слова.
Бабушка прожила со мной 2 года. Самое трудное время я пережила с ней. Дефицит продуктов, детских вещей. Нас держали на голодном пайке в городке погранчасти. Отсутствие доступной медицинской помощи. Зачастую отсутствие тепла, электричества, газоснабжения. Вооруженные конфликты местного населения на этнической почве. Начало распада огромной страны.
Мы переезжали из одного конца страны в другой, хватая под мышку своих детей, увозя их от пуль, грабежей и страха. Теряли жилье, вещи при переездах. Трудности не прекращались. Но тот фундамент, который заложила во мне моя бабушка, помогал выдержать и не сдаться.
У нее были особенности в воспитательных методах. Бесконечная забота сочеталась с требовательностью, строгостью. Меня не воспитывали принцессой, освобождая от многих вполне посильных девочке обязанностей. Я не могу сказать, что меня баловали. Но при скромном достатке нашей семьи у меня было всё необходимое, я не была ущемлена в развитии своих способностей, у меня была возможность спокойно заниматься в школе и дополнительно. Бабушка объясняла, почему она не напрягает меня домашней работой: «Время придет, она всему научится. Главное, чтобы мозги работали. А тряпкой махать – каждый дурак сможет!» Это говорила та, что с детства испытала на себе нелегкий крестьянский труд, трудилась на заводе в литейном цеху, будучи уже на пенсии по старости, продолжала работать техничкой, «махать тряпкой», по ее собственному выражению.
Мудрая у меня была бабушка. Все получилось именно так, как она и предполагала.
Я люблю трудиться. И для меня главное – результат! Не важно, что я делаю – мою окна, сажаю огурцы, леплю вареники, шью платье к празднику. Многое я продолжаю делать так, как делала моя бабушка. А до нее это делали другие женщины моего рода. Ведь главное – всё делать с любовью, верно?
То, что вас отличает от других, и есть ваша сила. Мэрил Стрип
Елена Горовая
Член Международного союза писателей «Новый современник».
Победитель конкурса рассказов в проекте «Разреши себе жить!».
Писатель, историк, гид, художник, блогер.
Сертифицированный коуч ICU и ICTA. Семейный коуч, специалист по вопросам отношений в паре, семейным отношениям, вопросам саморазвития и личностного роста.
Спикер первого Международного фестиваля МАК, Израиль, 2020. Автор мотивирующей колоды карт «Эндорфинки».
Эксперт международного проекта для женщин «Разреши себе».
Делюсь своими знаниями и собственным опытом достижения успеха.
– консультирую тех, кто хочет изменить свою жизнь
– пишу для журналов: «Психология эффективной жизни», «Психология для жизни», «Без лишних слов», «Дилетант» и других
– веду канал на Дзен «Жизнерадость»
– опубликовала книги «Вдохновляющие истории женщин. Впиши среди них свою!», «Евро. Euro. Еврики», «Что нужно делать сегодня, чтобы вписаться в завтра».
– читаю лекции он-лайн и офф-лайн
Окончила Дальневосточный государственный университет, Приамурский университет имени Шолом Алейхема, курсы коучинга в Тель-Авиве.
У меня огромный опыт работы с людьми.
И всегда хорошее настроение.
Владивосток – Санкт-Петербург – Афины – Хайфа. Могла ли я представить в 80-е, что это будут мои адреса?
Я женщина, которая любит жизнь! Взаимно, надо заметить.
Горовая Елена
Дар помогать мне достался по наследству
Я была совсем маленькой, когда умерла моя прабабушка.
Помню я мало, но её дом и как проходили визиты к ней – это в памяти сидит. В доме всегда были задёрнуты шторы, в углу висели иконы, вкусно пахло травами. Про иконы я поняла уже позднее, конечно, но полумрак и запах – это помню очень отчётливо.
К ней обращались за помощью, и она всем помогала.
Помните такие времена: случись заболеть кому-то из близких, а медицина бессильна, обязательно кто-то посоветует – найди «бабку». К таким «бабкам» ехали из разных мест за тридевять земель, молва о них распространялась сама собой. Многие из них не брали денег за свою помощь, опасаясь потерять дар.
Как и чем они помогали? Где травками, где заговорами, не берусь судить, в чём был секрет. Но вся округа знала, к кому обратиться, в случае чего. Видимо, такой «бабкой», целительницей и была моя прабабушка.
Из всех своих внучек она особенно выделяла мою маму. Всегда говорила, что передаст свои секреты только ей, видела в ней что-то, наверное. Мама из поколения «комсомолка-активистка». Какие уж там бабкины заговоры! Использовать дар должным образом не смогла, но – передала.