Джорон чувствовал руку отца на голове, как будто тот снова взъерошил его волосы.
Сильные пальцы.
Теплые руки.
На палубе собралась команда из семидесяти человек. Никто не спит, когда читают закон дарнов, даже корабельные насосы остаются без присмотра. Отсутствовали трое, двое лежали в каюте под нижней палубой, у них загноились раны после драки на борту, и там они могли умереть не на виду у всех, а также ветрогон, который все еще отказывался покинуть свою каюту. Все остальные стояли перед Миас. На самом деле, слишком маленькая команда для такого корабля; для него требовалось не менее ста пятидесяти человек, сто тридцать матросов и двадцать солдат. Ну, а для нормальной жизни на борту должно было находиться двести человек. Прежде Джорон никогда об этом не думал, ему даже не приходило в голову, каким жалким выглядел его корабль, и как мало общего он имел с настоящим флотом Ста островов. Возможно, он являлся таким супругом корабля, которого заслуживал корабль, но сейчас «Дитя приливов» получил Миас Джилбрин, Удачливую Миас, ведьму из пролива Килхьюм. Яростную, талантливую, знаменитую Удачливую Миас.
Что она сделала, чтобы это заслужить?
Да и любой из них? Если отбросить его самого, Джорон не знал.
А ему бы следовало.
– Встаньте на сланец, дети мои, – сказала она.
Все, кроме Джорона, принадлежали к флоту, и складывалось впечатление, что ритуал слов навсегда запечатлен у них в головах. Их реакция, поворот к крестцу и стоявшей там женщине был невольными и неотвратимыми. Никто не мог сопротивляться притяжению, даже те, кто обладали собственной силой, даже Барли, Квелл и Канвей. О, да, они смотрели на нее внимательными, полными недоверия глазами, возможно, Миас видела в его взгляде такие же сомнения и расчет, однако они ее слушали, как если бы ничего другого им не оставалось.
Она читала закон дарнов хриплым голосом, в конце каждой строки делала паузу, а потом выкрикивала:
– Нарушение данного правила наказуемо смертью.
После этих слов каждые мужчина и женщина торжественно кивали, хотя все они и так получили смертный приговор.
– Следует повиноваться тем, кого дарны поставили выше вас. Нарушение данного правила наказуемо смертью.
Никому это не казалось смешным.
– Следует оказывать истинную честь Деве, Матери и Старухе. Нарушение данного правила наказуемо смертью.
Никто не смеялся.
– На борту корабля женщина может лечь с женщиной, а мужчина с мужчиной, но женщина не может лечь с мужчиной и рискнуть появлением ребенка. Нарушение данного правила наказуемо смертью.
Смерть всегда была целью этой команды и корабля.
И только в самом конце голос Миас дрогнул. В конце закона дарнов последние слова неизменно оставались такими:
– Пусть Дева не устраивает своих фокусов, пусть Мать сделает так, чтобы мы держались вместе, а Старуха смотрит в сторону. Так говорит закон дарнов. Так говорим мы. – И команда повторила эти слова.
Но на борту «Дитя приливов» слова были изменены, чтобы они отражали их приговор, и, хотя Миас читала громко, ее голос зазвучал тише на втором пожелании:
– Пусть Дева не устраивает своих фокусов, и пусть Мать сделает так, чтобы мы держались вместе. – Неужели ему показалось, что на последней строке голос Миас дрогнул, что-то в нем почти сломалось, когда она произнесла уникальные слова для тех, кто был приговорен к черному кораблю? – И пусть Старуха примет нас и простит.
В самом деле?
Джорон был уверен, что не ошибся, пусть голос и дрогнул едва заметно. И, если он это уловил, значит, и остальные тоже. Впрочем, все мгновенно прошло, слабость отступила, и когда Миас читала последние слова: «Так гласит закон дарнов. Так что повторим это все вместе!»
Ее голос снова стал сильным и яростным, как прежде, и она пристально смотрела на них, когда они повторяли за ней слова закона. Затем она сошла с возвышения на корме и приказала первой страже отправиться на трапезу на нижнюю палубу, а второй занять их места у веревок и хребта на палубе.
– И приведите в порядок мой сланец! – крикнула Миас. – Я больше не желаю ходить по грязи. Барли, чего ты тут стоишь? – рявкнула она на великаншу. – Неужели не видишь, что рулевой уже почти спит? Займи ее место и веди корабль вперед. – Барли кивнула и шагнула к рулевому веслу. Миас повернулась к Джорону, когда проходила мимо. – Хранитель палубы, в мою каюту, я буду говорить с тобой о том, куда мы направляемся и чего нам ждать. И приведи с собой мастеров луков – я хочу познакомиться с лукоселлами до того, как начнется сражение. – Она остановилась, заметив его колебания. – Ты ведь назначил лукоселлов?
Он этого не делал, более того, ему даже в голову не приходили подобные мысли, но он чувствовал гнев Миас, и уже достаточно хорошо ее знал, чтобы не давать ответ, который ей не понравится. Однако ему совсем не хотелось ей лгать, особенно когда она легко могла это понять.
– Не полные команды, супруга корабля, – ответил он. – Только две.
Его слова не произвели на нее впечатления, и она фыркнула.
– И как их зовут? – спросила Миас.
Имена? Ему было нечего ей сказать, но в последний момент он сообразил, что знает два имени, хотя и не представляет, кому они принадлежат. Он надеялся, что они будут хорошо ему служить.
– Фарис и Хилан, – сказал Джорон.
– Ну, хранитель палубы Твайнер, будем надеяться, что они знают свое ремесло. Я выберу остальных после того, как мы поговорим.
Вскоре он присоединился к ней после короткого разговора шепотом с Хиланом и Фарис, и их глаза широко раскрылись, когда он поведал им о том, что сказал Миас, они заулыбались и прищурились, становясь его сообщниками в этом маленьком обмане.
– Да, я стрелял из дуголука на борту «Высоко идущего змея», – сказал Хилан. – Никогда не был командиром, но знаю достаточно. – Он кивнул. – Да, вполне достаточно.
– А я заряжала на двух кораблях, – сказала Фарис, – раньше… – И ее голос смолк, когда она погрузилась в воспоминания о том, как получила свои жуткие шрамы.
– Ну, теперь вы мои наводчики дуголуков. Вы поведете свои команды, и мы постараемся сделать все, что в наших силах, для Миас, верно? – Они кивнули. – Будьте уверенными и твердыми, моя команда, – сказал он, и они вознаградили его улыбками.
В большой каюте их улыбки исчезли. Миас сидела за письменным столом, курсер, опустив голову, устроился рядом, заложив руки за спину, а Миас смотрела в раскрытую книгу, лежавшую перед ней на столе. Она не обращала на них внимания достаточно долго, чтобы они почувствовали себя неуютно.
– Значит, вы лукоселлы Джорона? – Фарис и Хилан молча кивнули, они лишились дара речи в присутствии такой женщины, как Миас Джилбрин. – Ваши имена?
– Хилан, супруга корабля.
– Фарис, супруга корабля.
Миас кивнула.
– Я хотела увидеть вас до того, как мы вступим сегодня в сражение, – сказала супруга корабля. Джорон был ошеломлен, хотя и понимал, что все к тому шло. Однако он не мог сказать, испытали ли Хилан и Фарис такое же потрясение. – Да, сражение будет сегодня, так что передайте своим расчетам, чтобы подготовились. И если вы знаете тех, кто способен работать с дуголуками, то соберите еще два расчета от имени хранителя палубы, вы поняли? – Они кивнули. – Очень хорошо. А теперь принимайтесь за работу.
Они поклонились и быстро вышли, и Джорон почти почувствовал их облегчение. Молчание Миас заполнило каюту, и он откашлялся.
– Ты так и не объяснила, где и зачем мы будем сражаться, – сказал он.
– Ты ведь не служил на флоте, хранитель палубы. – Она не отрывала глаз от книги. – Поэтому не знаешь, что я не должна тебе ничего говорить. Дети палубы здесь, чтобы сражаться, а зачем и где, касается их только в том случае, если имеет какое-то отношение к тактике. Иными словами, я указываю им, они выпускают стрелы, наносят удары и убивают. Таково их место на борту корабля – сражаться и умирать. В особенности на борту этого корабля.
– А каково место хранителя палубы? – спросил он.
Задать такой вопрос было почти смелым поступком, и она оторвала взгляд от книги.
– Ну, ты должен знать немного больше, поэтому я сообщу тебе, где и зачем. А затем укажу, куда стрелять, наносить удары и убивать или умереть, верно?
Джорон ничего не ответил, просто не знал, что сказать, и не сумел подавить приступ страха, ведь если ему предстояло стрелять, наносить удары, убивать и умереть, значит, должны быть те, кто будет делать то же самое с ним. Миас откинулась на спинку стула, подняла руки над головой и потянулась, потом пожала плечами и расслабилась.
– Каждый год, в разгар горячего костетечения на острове Корфинхьюм проходит фестиваль детей. Скучное событие, предназначенное для привязанных-к-камню, фермеров и рыбаков. – Ощетинился ли он хоть немного, когда она приписала его отца к тем, кто обитает на земле? – Они проводят своих детей по острову, танцуют, устраивают пир, делают вещи, которые обычно совершают привязанные-к-камню. – Она посмотрела на него, словно ожидала возражений, но Джорон молчал, и она продолжала: – Раньше во время фестиваля совершались рейды, но не с Суровых островов – Корфинхьюм находится слишком близко к Бернсхьюму, чтобы они стали рисковать кораблем, – но мародерами, подонками моря. На протяжении почти десятилетия фестиваль проходил спокойно, но на Ста островах случалось и противоположное – наш флот нес потери, и мы перестали патрулировать море так же часто, как прежде.
Джорон почувствовал странный холод внутри. С раннего детства он считал само собой разумеющимся, что внутренним островам не грозит опасность – об этом заботился великий флот, – и услышать о том, что теперь все иначе… Ему вдруг показалось, что Миас говорит о предательстве. Однако она не показалась ему потрясенной или человеком, который открывает великую и ужасную тайну. Скорее, просто выглядела усталой.
– В данный момент большая часть нашего флота ушла на юг. Жители Суровых островов собираются в своей части Хребта Скирит, вот почему дарны и избранники уверены, что они что-то задумали. И, хотя ты можешь этого не знать, если не обращал внимания на Кости Скирит, сегодня день горячего костеприлива. Вода поднимется; загорится Глаз Скирит, и дети Корфинхьюма отправятся гулять по острову. Но мне стало известно, что в этом году они не будут в безопасности. Мародеры в теплых морях западных островов стали достаточно сильны, чтобы на них напасть. Корфинхьюм легкая добыча. У них нет стен, нет дуголуков, чтобы охранять береговую линию, и слишком мало солдат. Я слышала, что их казармы находятся в плачевном состоянии.
Еще одно потрясение. Знания Джорона о Ста островах сложились из рассказов отца. Они представляли собой цепочку островов-крепостей, защищенных стенами и вооруженных против алчных врагов с Суровых островов, чья культура основана на набегах, – именно они вынудили жителей Ста островов стать такими жесткими.
– Вот почему, Джорон, мы летим быстро, и когда мародеры, смелые перед лицом беззащитных людей, обернутся, они увидят, что им противостоит «Дитя приливов».
Он хотел сказать ей, что «Дитя приливов» не готов, признаться, что солгал про расчеты дуголуков, объяснить, что безрассудно вступать в сражение, но когда заговорил, то произнес совсем другие слова.
– Я никогда не участвовал в сражениях, – признался он.
Миас встала.
– Возможно, тебе не придется и сегодня, – сказала она. – Если мы прибудем вовремя, то весьма вероятно, что одного вида корабля нашего флота, пусть даже и черного, – она немного помолчала и вздохнула, – в особенности черного, будет достаточно, чтобы заставить их дважды подумать, прежде чем напасть.
– А если мы не успеем? – спросил Джорон.
– Если мы окажемся там после того, как начнется рейд, мы будем сражаться, – ответила она. – Есть только один путь попасть в бухту и выйти из нее, и мародерам придется пройти сквозь нас, чтобы сбежать. – Миас улыбнулась, но Джорон не увидел в ее улыбке радости. – Они будут на флюк-лодках. Несколько хороших выстрелов из дуголуков их уничтожат. Это вряд ли будет великая битва.
Ему бы следовало сказать, что будет большой удачей, если «Дитя приливов» сделает хотя бы один удачный выстрел из дуголука, но он промолчал.
– Если мы прибудем слишком поздно, Джорон Твайнер, мародеры доберутся до детей, которых продадут, и разбогатеют. Суровые острова их купят и принесут в жертву, чтобы получить зоресветы и сохранить жизни своих людей. Они станут сильнее, а Сто островов – слабее. Поэтому для нас очень важно не опоздать. – Он кивнул. – Так что займись крыльями, Джорон Твайнер. Заставь «Дитя приливов» лететь вперед и наточи курнов, что висит у тебя на боку. – Когда он повернулся, собираясь уйти, Миас снова заговорила: – Если дойдет до сражения, – тихо сказала она, – схватка на корабле превращается в настоящий хаос. Оставайся возле меня, и пусть твоя команда прикрывает тебе спину.
– И этим все ограничится? – спросил он.
Миас рассмеялась.
– Нет, все гораздо сложнее, чем кажется. Убить врага и уцелеть, вот что самое главное. Во время твоей первой битвы других мыслей у тебя не будет.
– Я думал, ты тактик, супруга корабля Миас, – сказал Джорон.
Она кивнула.
– Да, так и есть, хранитель палубы, я действительно тактик. Но скорее из-за того, что видела много сражений, быть может, слишком много.
– Мой отец говорил о сражениях как о славных делах, – сказал Джорон.
– Это для разных басен, – спокойно ответила она. – Мы сражаемся в надежде, что другим не придется, и для того, чтобы сохранить жизнь тем, кто нам дорог. Мы сражаемся даже за тех, кто этого не заслуживает. В том, что мы делаем, нет ни чести, ни величия, и только глупцы думают иначе. В конечном счете, я иду в бой потому, что у меня нет выбора. – Она посмотрела ему в глаза. – Как и ты. Так что помни, если ты услышишь рассказы об отваге и величии, знай, что их почти всегда рассказывает тот, кто наблюдал за битвой со стороны. Тем же из нас, кто держал оружие в руках, хорошо известно, что такие истории лишь покров для ужаса, который происходит на самом деле. Ни одна разумная женщина или разумный мужчина не хочет войны, а те, что хотят, никогда бы к ней не стремились, если бы думали, что она оставит краску на их пороге.
Джорона поразила горечь, с которой Миас говорила, к тому же ее слова обесценивали память о его отце, и он почувствовал, как что-то темное собирается у него внутри.
– Мой отец сражался, – заявил Джорон. – И хотел, чтобы я попал на флот. И он не был глупцом.
– Нет, я ничего такого не говорила. – Миас покачала головой. – Но он был беден, Джорон Твайнер, а как еще бедняк Ста островов может стать богатым? Они сражаются или умирают в нищете. А теперь иди. Приготовь для меня мой корабль.
Она вернулась к столу, села и снова стала смотреть в книгу, предоставив ему пытаться понять, кто она такая – эта воительница, говорившая так, словно она ненавидит войну.
Быть может, она здесь именно по этой причине?
Он не знал и не осмеливался спросить.
9. Поломки «Дитя приливов»
Ветры обошлись с ними дружелюбно, если не сказать с пониманием. «Дитя приливов» танцевал на море, где почти не было волнения, а клювозмеи плыли перед ними. Миас Джилбрин расхаживала по крестцу костяного корабля, она дважды посылала Джорона с частью команды в трюм, чтобы заново разложить припасы в надежде изменить баланс черного корабля и выжать из него как можно больше. Они потели, ругались, перетаскивали ящики по темному трюму, однако это не помогало увеличить скорость. Корабль набрал ту, которая его устраивала, и дети палубы, пусть и знающие свое дело, работали недостаточно эффективно, чтобы хотя бы немного ускорить его движение, полностью используя ветер.