В конце базара Икс задержался у клеток с морскими свинками, кроликами и курами. Он им сочувствовал. В дайве ему больше всего нравилась возможность на несколько часов выскользнуть из клетки, а эти создания покидали заточение лишь за секунду до того, как попадали в кастрюлю.
– Всего две сотни кредитов! – выкрикивал ребенок, приставив руки ко рту.
Услышав цену, Икс поднял бровь и направился к следующему прилавку. По сравнению с картошкой и лимонами, которые агротехники выращивали уровнем выше, здешние овощи и фрукты выглядели маленькими и сморщенными. Их выращивали в двух жилых отсеках на нижних палубах, где постоянно не хватало света и воды.
С каждым годом даже эта скромная роскошь становилась все более недоступной. Скоро испустит дух последняя крольчиха, а лампы в теплицах мигнут и погаснут. Цены росли, товары исчезали, люди все больше впадали в отчаяние. Станет больше бунтов, больше кровопролития. Он не раз слышал, как в коридорах вполголоса обменивались слухами о мятеже. Икс не обращал на них внимания, ему хватало собственных забот. И если пассажиры решат разорвать его на части, он не сможет им помешать.
Кто-то закашлялся, покупатели и зеваки тут же в страхе расступились. На борту корабля свирепствовал не только рак. Не менее убийственным был грипп. Икса толкали люди, поспешно надевавшие белые маски.
Он невозмутимо пробивался сквозь толпу к своему любимому торговцу. Вот показалась вывеска с надписью «Дракон». Лампочка за буквой «Н» погасла, хотя когда Икс был здесь в прошлый раз, она еще горела. Засмотревшись на вывеску, он налетел на какого-то пассажира.
– Осторожно! – прорычал тот.
Икс обернулся и увидел, что на него в упор смотрит Тай.
– Черт! Извини, Тай.
Изо рта у техника торчал батончик, он молниеносно передвинул его слева направо.
– Да без проблем.
Икс отступил на шаг, пропуская какого-то покупателя, и снова подошел к Таю, но так и не придумал, что сказать.
Техник сам нарушил неловкое молчание, вытащил изо рта батончик и произнес:
– На похоронах у меня не было возможности тебе это сказать, но мне искренне жаль, что так получилось. Чертово невезение! Это же надо было отправить вас вниз прямо в электрическую бурю. Ты в порядке?
Икс молча кивнул. Таю, как и всем остальным, хотелось знать, что случилось внизу, что он, Икс, там увидел.
– А как пацан?
– После того, как узнал о смерти отца, не проронил ни слова. По его глазам вижу, что он винит меня.
– Печально слышать, – ответил Тай. – Мой сынишка, когда от рака умерла его тетя, не разговаривал две недели. Но потом пришел в себя.
Техник продолжал говорить, но Икс почти не слушал его. У него не было никакой уверенности, что Тин придет в себя. Из его глаз исчез блеск, взгляд стал недружелюбным и холодным. В мальчишке появился надлом, как и в любом другом обитателе корабля, да и вообще во всем на борту этого жалкого подобия дома.
– Я лучше пойду, – сказал Икс. – Завтра увидимся.
Тай снова сунул батончик в рот.
– Ах да, точно! Я чуть не забыл, тебе же завтра дадут новую команду.
– Да, это дело ждать не может, – ответил Икс, повернулся и пошел прочь.
Он не знал, каких ему дадут дайверов. У отрядов «Ангел» и «Аполлон» еще был какой-то резерв, но кого из дайверов отдадут ему, он не знал. Как и того, где Джордан возьмет новобранцев, чтобы их заменить. Хороших кандидатов осталось очень мало.
Икс вернулся к «Дракону», сел на один из четырех табуретов у стойки, позвонил в колокольчик и услышал, как за перегородкой что-то загремело. В следующее мгновение появился мужчина средних лет с вьющимися рыжими волосами. Он шагнул в круг приглушенного света и беззубо улыбнулся.
– А, Ксавьер! Давненько тебя не видел.
– Привет, Дом, как жизнь?
Тот оглядел Икса с головы до ног, задержав взгляд на эмблеме – белой стреле, вышитой на красном мундире.
– Сегодня неплохо. Всегда рад угостить хеллдайвера.
Икс устало улыбнулся.
– Вот и славно, а то я как раз хочу взять у тебя порцию лапши с мясом – навынос.
– Дай мне пару минут, – сказал Дом и вновь исчез в недрах палатки.
Икс расслабился, наслаждаясь минутами одиночества. Дом был хозяином этого заведения, сколько он себя помнил. Как и у многих других на корабле, традиции в семье Дома передавались из поколения в поколение. На воздушном судне о расовой принадлежности никто не говорил, все были гражданами «Улья», но это вовсе не означало, что ко всем относились одинаково. В чем-то здесь стало даже хуже, чем в Старом Мире. Отвратительное разделение на две касты – обитателей нижних и верхних палуб – было заметно повсюду.
Дом вернулся через несколько минут, держа в руках картонную коробку с лучшей лапшой, какую только можно было найти. Пьянящий аромат вывел Икса из задумчивости, и он перестал думать о социальных проблемах.
– Сколько я тебе должен? – спросил он.
Дом поднял глаза на неисправную вывеску.
– Достанешь новую лампочку, и мы в расчете.
Икс поглядел на вывеску и нахмурился.
– На поверхности их осталось очень мало, но я поищу.
Дом сунул Иксу теплую, исходящую паром коробку, и его улыбка стала шире. Икс еще раз взглянул на вывеску и ушел, на прощание крикнув через плечо:
– До скорого, Дом!
Он шел, раздумывая о том, что сказать Тину. Подойдя к своей квартире, дважды постучал. Барабанить в собственную дверь было странно, но ему не хотелось тревожить мальчика. Пусть чувствует себя как дома.
Помедлив, взялся за ручку, потянул на себя и открыл скрипнувшую дверь. В своей квартире он ненавидел буквально все – от грохота кондиционера в тесной жилой комнате до растрескавшейся искусственной кожи дивана, на котором когда-то его каждый день ждала жена. Он и сейчас мог представить, что Ронда сидит, положив ногу на ногу, и оценивающе смотрит на него, пытаясь понять, пьян он или нет.
Теперь на ее месте сидел Тин. В руках он держал планшет, тусклый свет экрана освещал его лицо.
– Я принес лапши, – сказал Икс, тряхнув пакетом.
Тин даже не поднял глаз.
Иксу понадобилось всего три шага, чтобы пересечь комнату. Он отнес пакет на кухню, где стоял простой овальный стол и два задвинутых под него табурета. От желтой краски, которой стол когда-то был выкрашен, почти ничего не осталось.
Икс поставил пакет и подошел посмотреть, как поживает его помидор, который рос под мигавшей тепличной лампой. Стебель растения поник, один листик опал. Икс взял его и сунул обратно в горшок.
Вздохнул, отправился в ванную. От унитаза, или «дерьмобака», как называли его пассажиры, шел слабый гнилостный запах. Задержав дыхание, Икс справил нужду.
Тин переместился на пол. Теперь он сидел, скрестив ноги, на полу и что-то искал в своем поясе с инструментами. Похоже, он решил починить пылесос. Отвинтив передние болты, он сдвинул крышку, под которой оказалась путаница проводов, и взял небольшие пассатижи.
– Есть хочешь? – крикнул с кухни Икс.
Мальчик покачал головой.
– Давай, тебе надо поесть. У меня тут лапша. А от лапши, тем более из «Дракона», никто не откажется. Думаю, это меньшее, что я могу предложить тебе за починку этого пылесоса. Тепличная лампа тоже плохо работает. Почини ее, а я с тобой рассчитаюсь, договорились?
Комната наполнилась аппетитным запахом. Глаза Тина оглядели тускло освещенное помещение и на миг задержались на Иксе. Бросив разобранный пылесос, он встал и пошел на кухню. Осмотрел лампу и сел за стол.
Ели они молча. У Икса закончились слова, а Тин изо всех сил старался на него не смотреть. Мальчик рос у Икса на глазах, и тот знал, что технику он полюбил раньше, чем научился говорить. Теперь Тин мало играл с ровесниками и много работал над своими проектами.
Когда-то Аарон, Тин, Ронда и Икс были одной семьей. Он бы все отдал, чтобы вернуть те дни. За последние пять лет он продолжал что-то делать лишь из чувства долга перед «Ульем». После смерти Ронды спускаться на поверхность его заставляла только ответственность перед человечеством. И вот теперь он взял на себя новые обязательства.
Он посмотрел на мальчика.
– Что нового в школе?
Тин замер, с хлюпаньем втянул в рот лапшу, но ничего не ответил.
Икс сделал еще одну попытку:
– Утром говорил с твоей учительницей. Она сказала, что ты и другие ребята вскоре начнете работать в отсеке очистки воды.
Тин глубже натянул свою шляпу из фольги.
– Послушай, Тин, – сказал Икс уже тише, – мне нужна твоя помощь. Рано или поздно тебе придется со мной заговорить. Я хочу сказать… кроме тебя, у меня никого нет. А у тебя – никого кроме меня. Нравится тебе это или нет, но все обстоит именно так.
На этот раз Тин поднял голову и посмотрел в глаза Иксу. Доел, спрыгнул с табурета, аккуратно задвинул его под стол и ушел. Дверь в спальню захлопнулась.
– Черт, – пробормотал Икс, посмотрел на полную тарелку своей любимой лапши и отодвинул ее в сторону.
Есть не хотелось, его мучила жажда. В чем он сейчас нуждался, так это в крепкой выпивке.
6
Коммандер Уивер с благоговейным ужасом смотрел на окружавшие его стены. Они дрожали и грохотали так, будто великан лупил по ним снаружи одним из тех огромных шаров, которыми разрушают здания. С потолка сыпались куски звукоизоляции, пыль оседала белыми хлопьями.
Опустив голову между коленей, он сидел на лестнице, которая вела на второй этаж. Со стороны могло показаться, что он молится, но это было не так. Случаи, когда он действительно молился, можно было сосчитать по пальцам одной руки. Хотя то, что они с Джонсом до сих пор не погибли, было настоящим чудом.
– Сэр, на верхнем этаже пусто, – донесся с верхней площадки голос Джонса. – Там ничего нет. Ни признаков жизни, ни топливных элементов, ни клапанов давления. Ничего.
– Клянусь, я что-то слышал, – покачал головой Уивер. Он все не мог прийти в себя после того, как упал.
Джонс сбежал по лестнице и сел рядом. Они сидели молча, прислушиваясь к завыванию бури. Джонс что-то прошептал, но Уивер услышал только обрывок фразы.
– Что ты сказал?
– Это молитва, – ответил Джонс. – Христианская молитва.
– Ты что, веришь во всю эту чушь?
Джонс указал на крест у себя на шлеме.
– Если вернемся на «Арес», я вам расскажу.
Он повернулся и посмотрел на Уивера.
– Сэр, с вами точно все в порядке? – спросил он, глядя темными глазами на коммандера, освещенного голубым сиянием батареи.
– Я в норме, – солгал Уивер и сделал глоток из трубки в шлеме.
Стерилизованная вода имела привкус солевых таблеток, но так и должно было быть.
Половина припасов находилась в капсуле на дне воронки, полной чудовищ. Он надеялся, что вторая капсула благополучно опустилась на поверхность. Это их единственный шанс вернуться домой и спасти «Арес». Без капсулы они не смогут доставить на корабль достаточно топливных элементов или клапанов давления. Другого способа переправить все это на корабль у них нет – их личные гелиевые зонды такой вес не поднимут. Каждый клапан для реактора мощностью в восемьдесят мегаватт весил сорок фунтов. Кроме того, нужно найти другой бустер, иначе он навсегда застрянет здесь. Капитан Уиллис ни за что не решится приземлиться, чтобы забрать его.
Уивер крякнул, от таблеток крутило живот. Эти таблетки якобы превращали радиоактивный снег в воду, пригодную для питья, хотя он в этом сомневался. У него начали болеть внутренности.
– Как вы думаете, что это были за твари? – спросил Джонс, вытащил из кобуры на бедре «бластер» и очистил его ото льда.
– Понятия не имею, – ответил Уивер, – но я называю их сиренами.
– Почему?
– Они воют, как сирена, когда на корабле объявлен пятый уровень угрозы.
Джонс посмотрел на потолок, потом опять на Уивера.
– Как при такой радиации здесь вообще может быть что-то живое?
Уивер покачал головой.
– Не знаю. Но они же как-то выжили, правда? Все, хватит вопросов. Нужно сосредоточиться на том, чтобы выбраться отсюда и вернуться на «Арес».
Он встал, поднялся по ступенькам, снова спустился вниз.
– Там такая буря, что мы не продержимся и минуты, – крикнул ему Джонс. – Дождемся, когда она стихнет.
– Корабль не будет ждать нас вечно, – проворчал Уивер.
Джонс не сводил взгляда со стальной двери у подножия лестницы.
– Знаю, сэр. Но при всем уважении… Если мы погибнем, «Арес» будет обречен.
– Пойдем, как только буря немного стихнет.
– Слушаюсь, – вздохнул Джонс. Затем вытащил из штанов два мешочка для фекалий.
– Да будут благословенны наши шлемы, – сказал он, зашвыривая мешочки на верхнюю площадку. – Я бы не хотел нюхать эту вонь.
При других обстоятельствах Уивер засмеялся бы, но теперь словам Джонса не удалось пробиться сквозь туман охватившей его тревоги.
– Вы слышите? – вдруг спросил Джонс.
– Что? – насторожился Уивер, ожидая вновь услышать вой, который почудился ему перед бурей.
Он приложил руку к вибрирующей стене. Завывания ветра сменились непрекращающимся ревом. Бетонная лестница покрылась паутиной трещин. Уивер отступил назад. Яростный грохот металлической обшивки приковал его взгляд к перекрытию второго этажа. Джонс что-то крикнул, но треск рушившегося здания заглушил его голос. Под напором ветра бетонные стены вокруг Уивера и Джонса начали разваливаться.
Увернувшись от бетонной глыбы, коммандер едва не покатился вниз по ступеням. Он прижался к противоположной стене и в ужасе смотрел на широкую трещину, зигзагом помчавшуюся вверх, раскалывая ступени пополам.
– Бежим! – закричал он.
Но, подняв глаза наверх, понял, что бежать некуда. Железная крыша так грохотала, что было ясно – буря вот-вот сорвет ее и вышвырнет их наружу. Это всего лишь вопрос времени.
Джонс нерешительно замер на разрушенной лестнице, прижался к стене и закрыл голову руками. Спрятаться было негде, оставался только один выход.
Держась левой рукой за стену, чтобы не потерять равновесие, правой Уивер вытащил из наружного кармана на бедре моток веревки, которая выдерживала вес до пятисот пятидесяти фунтов, размотал его, протянул один конец Джонсу и проорал:
– Привяжи к ремню!
– Нет, – отмахнулся Джонс, – снаружи нам крышка!
– Либо мы попытаемся, либо нас раздавит!
Ураган сорвал крышу здания, будто корку с апельсина. Время вышло.
– Это приказ! – рявкнул Уивер.
Джонс схватил веревку и привязал к своему поясу узлом «восьмерка». Коммандер схватился за дверную ручку и приказал идти за ним. Изо всех сил навалившись на дверь плечом, он распахнул ее. Стены за спиной обрушились, обломки полетели вниз, едва не задев Джонса. Здание покачнулось, их швырнуло друг на друга, металлические конструкции стонали и скрежетали. Уивер скрипнул зубами, пожалев, что не запомнил слова молитвы, которые несколько минут назад читал Джонс. Он шагнул наружу, и ураган подхватил его, едва он вышел из двери. Веревка на поясе натянулась и выдернула Джонса из проема. В следующее мгновение дайверов втянула в себя белая пустота, их крики растворились в завываниях ветра.
Икс так и не дождался, когда Тин выйдет из своей комнаты.
– Буду позже, – громко сказал он и направился к выходу.
Закрыв за собой дверь, он зашагал по коридору. Идти было недалеко – от грязного бара «Ведомый» его отделяло всего несколько переходов.
Он шел, сунув руки в карманы и не поднимая глаз. Белый отблеск единственной лампочки подсказал ему, что он уже близко. Этот отблеск напоминал сигнал маяка, предупреждавшего корабли об опасной близости берега. И это предупреждение Икс всегда игнорировал.
У входа его встретил знакомый скрипучий, металлический звук древнего СД-плеера. Когда по ушам ударили гитарные аккорды «На сторожевой башне», он усмехнулся. Песня Джимми Хендрикса, которой исполнилась уже не одна сотня лет, идеально соответствовала его настроению.
Он кивнул Марву, бывшему полицейскому, который купил этот чертов бар, когда вышел в отставку.
– Добрый вечер, Икс. Чего тебе? – спросил бармен, протирая стакан тряпкой сомнительной чистоты.