– Да, – Марат откашливается, – Швецов-таки откопал в недрах раны англичанина фрагмент кости. Материал инородный, принадлежит не человеку, если честно, вообще непонятно кому. Но это часть когтя, которым дипломату вспороли яремную вену.
– Интересно, – говорит полковник, – ритуал все-таки. Сатанистов надо искать.
– Это еще не самое интересное, Олег Семеныч, – отвечает Марат, – после доклада, присланного Швецовым, я спустился в архив, и часов пять пролистывал старые сводки об убийствах, до кучи просмотрел картотеку совсем древних уголовных дел. Я искал детали, схожие почерком с бойней на Солянке, обращал внимание на заявления о нападениях, пытаясь углядеть в них странности. В общем, я выписал эпизоды, где фигурировали убийства посредством вскрытия яремной вены. Объем сводок о похожих происшествиях устрашающий: уйма актов и резюме по свидетельским показаниям, простыни фотографий с мест преступления, фотороботы вурдалаков каких-то, доклады судмедэкспертов, описи улик, комментарии лабораторий к анализам крови. В общем, жесть. Я совершенно случайно откопал десятки историй, где убивали подобным образом.
Полкан подобрался, Рябинин прирос к дивану, превратившись в слух.
– Короче, – продолжил капитан, – в сводках тонна подробностей, и ни одного осужденного. Пытались бомжа какого-то привлечь, но дело рассыпалось.
– Что?! – рявкнул полковник, его поза выдавала смесь возмущения и растерянности. – Как такое возможно? Марат, едрить твою мать!
– Еще не все, – улыбнулся капитан, – самое интересное, это датировка первых шести дел – 1937 год. А потом я откопал еще двенадцать таких кейсов, шесть от 1959 и шесть от 1980 года. И все они не раскрыты.
– Бля, это уже перегиб, – процедил Семеныч. У него в запасе было множество оттенков любимого междометия. Конкретно это означало, что он предельно раздосадован.
– Но как? – удивился Рябинин, – убийца три четверти века орудует? Он бессмертный что ли?
Марат цыкнул и закусил губу.
– Вряд ли бессмертный, – сказал Семеныч, закуривая новую папиросу и отплевываясь частичками мундштука, оставшимися на языке, – скорее, мы имеем дело с хорошо законспирированный сектой, ведущей корни еще со времен Октябрьской революции. Или от гэбни сталинской. Они жертву приносят, получается, или послание оставляют. Кому только. Мы вряд ли сможем считать такое.
– Если это послание, адресат его получает, – неожиданно для себя сказал Родион.
– Поделись, – Марат обернулся к лейтенанту.