Я знаю, что она бросает, – гранату. Но эта граната разлетится не смертоносными осколками. О нет, это бомба-чертополох, готовая выпустить символ надежды восставших дефов. Конечно, это ещё и прекрасный отвлекающий манёвр. Немного помедлив над толпой, как чёрная хищная птица, бомба с громким щелчком взрывается. Сотни белых семян-парашютиков разлетаются по Колизею белыми пушинками. Зрители-гемы удивлённо ахают, показывая вверх, следя за полётом незваных гостей.
– Вот это да! – восклицает Нейт, перекрикивая барабаны. – Бомба-чертополох! Как в книге!
– Слишком уж всё «как в книге», – хмуро отвечаю я. Всё слишком правильно: и запахи, и актёры, и вся сцена выстроена идеально. Слишком всё похоже. Меня тошнит, голова кружится, барабанная дробь отдаётся в каждой клеточке мозга.
Внезапно обрушивается тишина. Ни звука. Толпа безмолвно застывает, идеальные лица подняты вверх, к небу. В фильме именно в это мгновение появляется отряд дефов, которые, бросив под ноги гемам дымовые шашки, взлетают на помост и освобождают приговорённых. А Роза, воспользовавшись суматохой, исчезает, скользнув серой тенью во мрак города дефов. Она доказала свою верность делу повстанцев.
Затаив дыхание, я жду. Сейчас раздастся боевой клич дефов.
Но вместо предводителей восставших кричит Кейти, вопит изо всех сил:
– Джулия! Джулия! Осторожнее!
Нам не стоит привлекать к себе внимания, но Кейти этого не объяснишь.
– Кейти, не надо! – не сдержавшись, кричу я.
Кейти бежит к рядам сидений, размахивая руками.
– Джулия! Не упади!
– Кейти, замолчи! – снова кричу я.
Слишком поздно. Стражники уже заметили Джулию и клацают затворами автоматов, готовясь открыть огонь. Джулия поворачивается в нашу сторону. На её лице странное выражение: она готова бороться и принять свою судьбу. Рокот выстрелов будто взрывает мне голову изнутри. Поперёк туники Джулии расцветают красные пятна, быстро сливаясь в одну широкую кляксу, похожую на мой алый пояс. Она переводит взгляд себе на живот, озадаченно улыбается розовыми губами и падает на арену. Её тонкие руки летят, будто отыскивая в полёте невидимого спасителя, но она всё же падает наземь, как кукла, окутанная длинным плащом чёрных волос. Мёртвое тело валится на землю, как мешок с песком. Жизнь вытекает из неё быстрыми струйками, вырисовывая на бетоне полукруглые лужицы-крылья.
Не может быть!
Я готова спрыгнуть со ступенек, бежать к ней, но тут раздаётся страшный грохот. Это открываются девять люков в полу эшафота. Нейт изо всех сил, до боли, сжимает мне руку. Я знаю, что происходит, знаю, что лучше бы отвернуться. Но я не могу. Не могу! Девять тел падают, верёвки вокруг шей затягиваются всё туже, девять пар ног дёргаются в воздухе. Мужчина с синяками на руках, женщина с воспалёнными глазами и девушка с упрямо стиснутыми зубами – все они танцуют свой последний танец.
Я бессознательно отыскиваю взглядом Кейти. Она застыла на месте, сжимая щёки побелевшими пальцами. Потом я смотрю на Элис – её накрашенный рот широко раскрыт, в глазах слёзы. Нейт по-прежнему стискивает мне ладонь, едва не ломая пальцы, а другой рукой держится за полу моей туники, точно ему снова пять лет.
И в наших головах вертится одна и та же мысль: мы не на костюмированном представлении. Это не игра.
Глава 5
Из толпы вырывается человек и бежит к изломанному телу Джулии. На нём серый комбинезон дефов-рабов, которые трудятся в поместьях гемов. Вблизи заметно, что это очень неудобная, плохо сшитая одежда из грубой ткани. Мужчина падает на колени в лужу крови и, подхватив Джулию на руки, прижимает её к широкой груди. Правая рука Джулии качнулась, словно девушка балансирует на грани сна и реальности. Вот рука снова шевелится. Неужели Джулия жива?! Но нет, её худенькое тело лишь двигается вместе с телом мужчины, который едва сдерживает рыдания. Надо отвернуться, нельзя на них смотреть – это очень личное прощание.
Стражники снова открывают огонь, взрывая землю вокруг горюющего дефа фонтанчиками пыли. Хочу крикнуть ему: «Беги! Скорее беги!» – но застывшие губы не слушаются. Мужчина поднимает голову и почему-то находит меня глазами. Мы пристально смотрим друг на друга. У него смуглая кожа, в каждую морщинку которой въелась грязь, а сплющенный нос не раз встречался с чужими кулаками. Это Мэтью, один из доверенных помощников Торна. Он-то и привёл Розу к повстанцам, убедил её участвовать в этой операции. На шее Мэтью вздулись жилы, похоже, он тоже считает, что мне лучше бы не смотреть.
Несколько гемов оборачиваются на выстрелы. Ликование на их лицах сменяется ужасом. В задних рядах начинается паника. Гемы бегут к огромным чугунным воротам в стене Колизея, которые ведут в Поля.
Автоматный огонь стихает: стрелки опасаются продырявить не тех. Воспользовавшись короткой паузой, рядом с Мэтью появляется какая-то женщина, тоже в сером комбинезоне. Она тянет его за лямки, чего-то требует, отбрасывая со лба чёрные с проседью волосы. Это Саскья, тоже из отряда повстанцев. Саскья похожа на актрису, исполнявшую её роль в фильме, но есть в ней и неожиданные черты.
Прижимая Джулию к груди, будто спящего ребёнка, Мэтью встаёт на ноги и снова смотрит на меня. Потом его взгляд перебегает на Нейта, и в тёмных глазах мелькает странная искорка. Прошептав что-то на прощание, он кладёт Джулию на землю и спешит к нам, вытянув вперёд руки. Я настолько не могу поверить в происходящее, что стою столбом, лишь успеваю заметить кровь на больших руках, когда Мэтью хватает меня за тунику.
– Быстро! – ревёт он. – За мной!
Оглядываюсь на брата, ожидая увидеть, как он беспечно пожмёт плечами, но лицо Нейта застыло от страха. «Мы с тобой угодили в „Танец повешенных“, – говорят его глаза. – Ничего себе – хоть стой, хоть падай! Мы угодили в „Танец повешенных“».
Мэтью крепко хватает меня за плечи.
– Да вы минуты не протянете в этой толпе гемов! – Он увлекает меня вперёд и вверх, и мы сталкиваемся почти нос к носу.
Как странно, мы с Мэтью почти одного роста. На экране он казался гораздо выше и массивнее. Наконец до меня доходит, что я стою на второй ступеньке амфитеатра, а Мэтью – на земле. Я не двигаюсь, готовая истерически рассмеяться от ужаса. Мэтью не очень похож на актёра, снявшегося в его роли. Передо мной более резкие и грубые черты, более глубокие тёмно-карие глаза.
Мэтью раздражённо хватает меня скользкими тёплыми пальцами за щёки и поворачивает лицом к эшафоту.
– Смотри!
Девять тел покачиваются на верёвках, по-лебединому изогнув шеи. Ноги тянутся к земле, танец окончен.
Саскья подбегает к Мэтью и шипит ему в спину:
– Брось их!.. Брось их к чертям…
Но отговорить этого упрямца не так-то просто.
– Хочешь на их место? – Он с такой силой сжимает мне щёки, что мои губы выпячиваются вперёд. – Так и будет, если останешься здесь!
Слова Мэтью явно разбудили Нейта. Дёрнув меня за тунику, он кричит:
– Давай, Виола, двигаем!
От этих слов я наконец прихожу в себя. Если мы действительно попали в «Танец повешенных», то сейчас мы в самом опасном месте. Здесь казнят немодифицированных людей. Таких, как я. Как Нейт. Вырвав лицо из цепких пальцев Мэтью, я беру повстанца за руку, другой рукой обнимаю за плечи Нейта. Пригнувшись, мы бежим, огибая толпу у самой стены, ожидая в любую секунду услышать выстрелы.
– Куда мы? – спрашивает вдруг оказавшаяся рядом Кейти.
При виде подруги меня захлёстывает запоздалая вина: мы попали в этот мир вчетвером!
– Элис! – кричу я. – Элис!
Но её нигде не видно. Я в ужасе оглядываюсь, пока Мэтью тащит нас сквозь толпу гемов. Мы натыкаемся на прекрасные тренированные тела, гемы провожают нас обескураженными взглядами, полными отвращения. Некоторые даже отступают, словно боясь заразиться неизлечимой болезнью, но это нам только на руку. Кто-то кричит вслед: «Макаки! Грязные макаки!» Элис нигде нет. Замедлив бег, я ищу в толпе высокую девушку с золотистыми волосами. Но среди этих прекрасных высоких мужчин и женщин отыскать Элис совершенно невозможно.
– Стража! – кричит какой-то гем. – Стража! Дефы в Колизее!
– Скорее! – шипит Мэтью, ещё сильнее впиваясь мне в руку.
– Э-элис! – Ветер уносит мой крик ввысь.
Нас догоняет Саскья.
– Заткнись, идиотка! Из-за тебя нас перебьют! – шипит она мне в спину.
И тут я слышу голос. Хотела бы сказать, что узнаю звук, тембр, интонации, но я слышу только своё имя.
– Виола! Виола! – Элис пробивается к нам сквозь толпу, отличаясь от прекраснолицых гемов только перепачканным платьем и маской ужаса, застывшей на её лице. – Где вы были? Что тут творится?
– Надо бежать, – коротко отвечаю я.
Вряд ли она слышит мои слова в людском гомоне, но по взволнованному выражению на моём лице понимает, что нужно делать. Пригнувшись, Элис молча следует за нами сквозь толпу.
Вскоре мы добираемся до небольшой деревянной двери в стене Колизея, которая ведёт в город дефов. Всё сильнее пахнет гнилым мясом, на меня накатывает тошнота. Рядом с нами загон для дефов – деревянная клетка, из которой родственникам приговорённых разрешается смотреть на казнь. Сквозь прутья решётки мы видим застывшие грязные лица с дорожками от слёз.
Мэтью тащит нас к дверце, вытаскивая из-за пояса пистолет.
– Скорее! – Он готов дать отпор стражникам гемов, если нас всё же настигнут.
Нащупывая дрожащими пальцами ручку двери, я слышу голос:
– Не дайте им уйти!
Кажется, я чувствую на затылке красные пятнышки лазерных прицелов, горячих, как разозлённые светлячки, и меня снова охватывает паника.
И всё же я не оглядываюсь. Нахожу металлическую ручку и дёргаю изо всех сил, рискуя вывихнуть плечо, однако дверь не поддаётся.
Саскья отталкивает меня и поворачивает ручку умелыми спокойными пальцами. Наконец дверь распахивается, и мы протискиваемся в проход.
Глава 6
Мэтью с силой захлопывает за нами дверь.
– Мы попали в «Танец повешенных», – дрожащим голосом говорит Нейт.
– Не бойся, – утешает его Саскья. – С «танцев» мы всех вас только что вытащили.
Нейт качает головой, пытается объяснить:
– Нет, мы находимся в мире «Танца повешенных».
Будто не расслышав его слов, Саскья командует:
– Шевелитесь, пока нас не догнали охранники!
Вблизи сразу видно главное отличие Саскьи от актрисы из фильма: над левым глазом у неё тёмно-вишнёвое родимое пятно в форме Африканского континента. Роза тоже не была копией Джулии Старлинг – и волосы у неё завивались сильнее, и фигурка была ещё полудетская. Персонажи словно появились прямиком из воображения автора. Что-то здесь не так… Но что? А пока мы летим со всех ног – охранники слишком близко. Я мчусь по переулку следом за Мэтью и Саскьей, а рядом пыхтят Нейт и девчонки.
Я отлично знаю город дефов по книге и фильму. Один критик назвал этот город «атмосферным и беспорядочным». Это Лондон будущего. Бомбёжки разрушили дома, кое-где сровняв их с землёй, не осталось ни красоты, ни очарования знакомых улиц и парков. В фильме несколько раз показывали панораму города: провалы крыш, рухнувшие уличные фонари, туман над кучами мусора, словно дым. Увидев на экране знакомые очертания полуразрушенных зданий, мы с Нейтом удивлённо вскрикивали: развалины Тауэрского моста, проржавевшие опоры рухнувшего огромного колеса обозрения – «Лондонского глаза», половина Биг-Бена без циферблата знаменитых часов. Помню, как смотрела фильм дома, на уютном диване, обнимая мягкую подушку, и думала: «Да уж, Лондон будущего – жутковатый городишко. Хорошо, что меня там нет». Сейчас, следуя за дефами по узким улочкам этого несчастного Лондона, я к тому же задыхаюсь от нестерпимой вони.
Однажды мы с Нейтом подобрали раненого дрозда. Бедняга врезался в наше кухонное окно, заляпав его кровью, и сломал крыло. Нейту было четыре года – он просто стоял и ревел, глядя на полудохлую птицу. Я осторожно переложила дрозда в старую картонную коробку, подложила ему под голову подушечку из ваты, накрыла носовым платком и насыпала горсточку ягод на случай, если он проснётся голодным. Мы карандашом проделали в картонной крышке дыры, чтобы птица не задохнулась, и спрятали коробку от мамы в шкафу, в моей спальне. Конечно, мы позабыли о раненом. Через неделю из шкафа как-то странно запахло – солёными огурцами и горелым хлебом. Я открыла коробку – и меня ударило волной жуткой вони.
Гнилая плоть. Вот чем пахнет в городе.
– Не отставать! – рявкает через плечо Саскья. – Не то достанетесь охране!
Мы бежим по лабиринту переулков, то и дело куда-то сворачиваем, пока наши провожатые не останавливаются на небольшой грязной улочке. Сверху сушится на верёвках чья-то одежда, покачиваясь на ветру, как забытые сигнальные флажки на старом корабле. Непонятно, зачем вообще стирать бельё и потом сушить его в такой невыносимой вони! Упёршись ладонями в колени, я пыхчу как паровоз, у которого к тому же колет в боку.
Саскья подскакивает к Кейти и буквально впечатывает её в стену. Слышен стук костей о кирпичи и короткий крик.
– Что ты там устроила, ненормальная? – Саскья безжалостно выплёвывает слова в лицо Кейти.
Я бросаюсь на помощь, но Мэтью заступает мне дорогу.
– Из-за неё погибла Роза, – говорит он, вытягивая руки и разглядывая высохшую коричневыми потёками кровь на пальцах.
И Мэтью и Саскья выглядят потерянными, потрясёнными, но немного по-разному. Мэтью сражён горем, а Саскья жаждет мести. В книге (в каноне, как скажет Элис) Мэтью и Саскья не один месяц готовили Розу к сегодняшней операции с чертополоховой гранатой. Торн приказал им найти девушку-дефа, которая смогла бы проникнуть в поместье Харпера и увлечь прекрасного юношу-гема. Мэтью и Саскья вытащили Розу из какой-то уличной драки. Эта удивительно хрупкая и невероятно храбрая девушка стала бы идеальным исполнителем миссии «Харпер». Мэтью и Саскья заботились о Розе, день и ночь готовили её к выполнению задания. Девушка стала для повстанцев больше, чем соратницей, – она стала им подругой, почти дочерью. Ничего удивительного, что их так поразила её гибель.
По щеке Мэтью катится слеза и прозрачной капелькой виснет на подбородке. Он прижимает руки к груди, словно обнимая призрак Розы.
– Чёрт подери, Мэтью, кончай хныкать! – шипит Саскья, не выпуская Кейти из цепких пальцев. – Роза не хотела бы видеть наши сопли. Она предпочла бы узнать, что это за дефы на нас свалились и откуда.
В округлившихся глазах Элис застыл вопрос: «И что нам теперь делать?»
– Простите меня, – произносит Кейти. – Я не знаю, что там на меня нашло, правда не знаю. Я думала, на стене была Джулия…
– Там была не Джулия, – поясняю я. – Там была Роза. Самая настоящая Роза…
Кейти не видела фильм, не читала книгу, неудивительно, что она запуталась.
– Джулия? Какая, к чёрту, Джулия?! – Саскья снова впечатывает Кейти в стену.
– Отпустите меня! – Кейти рвётся из жестоких рук, но Саскья явно сильнее.
– Она хочет сказать, что та девушка на стене была похожа на одну нашу знакомую, – встреваю я. – Кейти пыталась ей помочь.
– Помочь?! – в гневе выкрикивает Саскья. – Роза не нуждалась в помощи! Она бы сама прекрасно справилась. А из-за вас всё пошло прахом! И приговорённых повесили… Мы должны были их спасти! И мы бы обязательно их спасли! – Голос Саскьи срывается от горя. – Они погибли из-за вас.
– Вы не можете знать этого наверняка, – говорит Элис, изо всех сил пытаясь выглядеть уверенно.
Саскья внимательно смотрит на Элис, будто видит её впервые. Отпустив Кейти, она быстрым кошачьим прыжком перебирается к Элис и проводит рукой по её золотистым волосам.
– Ты похожа на них. – Слова «на них» она произносит с отвращением.
Элис стоит молча и неподвижно, как статуя, только тонко вырезанные ноздри подрагивают при вдохе.
– Я сказала… ты похожа на них!
Саскья дёргает Элис за волосы, и та кричит от боли, прижимая руку к голове.
– На кого я похожа? – спрашивает она сдавленным голосом, будто не понимая.