– Мы сдаемся! – крикнул он наконец, отбрасывая меч. – Это конец, ты победил, мы твои пленники. А теперь, можешь ли ты наконец…
– Паленый! – крикнул Старик. – Не стойте, как дураки, отворяйте этот чертов амбар!
– Есть! – На лице солдата появилась улыбка.
Годвин осмотрелся вокруг. Писарь, Дикий, Водка и Дед лежали мертвыми. Молодой, Краля, Слизняк и Черный были ранены. У Сорок Седьмого Дефрим и Логан получили по нескольку царапин.
– Отметелили вы нас, – резюмировал Старик.
– Война, – ответил Годвин.
– Боюсь, у нас нет соответствующих условий, чтобы брать пленных. Поэтому, как только погасим пожар, ты со своими людьми заберешь свое оружие и исчезнешь из этого княжества, все ясно?
– Так мы и поступим. – Рыцарь минуту вглядывался в лицо собеседника. – В той деревне, где мы первый раз встретились… Ты ведь выпустил их, правда?
– Это имеет какое-то значение?
– Имеет.
Старик поглядел на тело барона Блудгара.
– Совершено не помню, – ответил он наконец и двинулся в сторону своих солдат.
* * *
До «Белой Мельницы» они добрались уже после обеда. Их уже ждали горячая еда, свежая одежда и удобные кресла. Когда все поели, один из солдат забрал мальчика наверх в его комнату. 47-й отряд Имперской Разведки остался у столика внизу, Лонгинус в тишине поставил перед каждым рюмку водки. Присел рядом. Настроение у него было хуже некуда.
– Пришли новые приказы, – сказал он. – Голубь прилетел прямо перед вами. Война закончилась.
– Я же говорила, – сказала Логан.
– Произошла решающая битва, – продолжал Лонгинус. – Под стенами столицы. Эдриановы победили. Князь Вольмер и его старший сын пали на поле битвы. Остальная часть семьи погибла, когда пал замок. Одни говорят, что совершили самоубийство, другие – что были убиты.
– Надо будет сказать мальчику, – мрачно сказал Дефрим. – Он тяжело это воспримет.
– Дай ему закончить, – скупо попросил Годвин. В его голосе появилось что-то холодное и неприятное.
– Князь Эдрианов согласился принести присягу верности Императору взамен на помощь в восстановлении княжества. – Лонгинус поднял рюмку и выпил.
– И? – Рыцарь смотрел прямо на своего начальника.
– И обеспечение стабильности для новой династии.
– О чем он говорит? – спросил Дефрим, явно сбитый с толку. Выражение лиц остальных, однако, указывало на то, что все поняли, что Лонгинус имел в виду.
– Откуда они знают, что мальчик у нас? – Годвин огляделся по залу. В корчме находилось больше солдат, чем было, когда они выезжали. И заметно лучше вооруженных.
– Они знают, что он у кого-то, – услышал в ответ. – А это значит, что либо у нас, либо у кого-то, кто нам служит.
– Это ведь просто ребенок, – сказала Логан. На лице Дефрима только сейчас отразилось понимание.
– Последний член правящей династии, – уточнил Лонгинус. – Эта война разорвала страну надвое, и Эдрианов не сможет сложить ее снова, если будет существовать шанс возвращения прежних правителей.
– Но Император мог бы использовать ребенка как карту в торговле, – попробовал Иовис. – Чтобы шантажировать Эдрианова.
– Это уже просчитано, – догадался Годвин. Он знал, что его люди тоже заметили численность и вооружение окружающих их солдат. – Император и его советники уже взвесили все.
Лонгинус кивнул. А потом долил всем водки.
– Если ребенок останется в живых, начнется очередная война. Это точно и неизбежно. А Лавертания этого не выдержит. Не сейчас, не после этих пяти лет. Погибли десятки тысяч, полстраны обезлюдело, экономика в руинах, а варвары все ближе к границам. А граница Лавертании – это граница Центральных Территорий, граница Империи. Это очень грустно, но правда в том, что жизнь этого мальчика означает смерть для новых тысяч людей. А его смерть может означать выживание для всей Империи.
– Ты закончил? – Рыцарь поднял очередную рюмку.
– Нет. Есть еще один вопрос. Независимо от всего, что я скажу, независимо от того, что вы думаете, мы в армии, а это, мать его, приказ! И вот теперь я закончил. – Лонгинус выпил залпом очередную рюмку.
В зале воцарилась тишина.
– Проклятая граница, – тихо вздохнул Рыцарь. А потом бессильно опустил голову. – Что теперь?
– Ничего, – ответил Лонгинус. – Мы останемся здесь. Дими пойдет наверх и решит вопрос.
– Так просто? Мы просто будем тут сидеть?
– Нет, это не так просто. И мы не будем здесь только сидеть. Будем еще пить много водки.
– Нет. – Иовис встал. Руки всех присутствующих внезапно оказались чуть ближе к рукоятям мечей. – Якоб заслужил большего, чем обычный мясник. Я сам этим займусь.
Лонгинус минуту мерил его взглядом, потом кивнул. Тихий медленно двинулся в сторону лестницы, поднялся наверх. Никто не проронил ни слова. В помещении наступило долгое молчание. Наконец Годвин поднял со стола рюмку. Вгляделся в ее содержимое.
– Слава Империи, – сказал он наконец, а потом выпил водку.
Глава первая
Прибывшие с востока склавянские воины кричали что-то на своем странном языке. Они смеялись и пели посреди криков умирающих. Марьяна припала к земле, скрывшись в высокой траве, и наблюдала. Она была слишком парализована страхом, чтобы пробовать бежать. Вместо этого приходилось только смотреть, давя рыдания. Хотела отвести взгляд, но даже этого ужас ей не позволял. Как в кошмарном сне. Ее отец, растянутый на земле и перепиливаемый живьем. Ее любимый, прибитый гвоздями к дверям пылающего амбара. Ее младшая сестра, которую жестоко насиловали озверевшие налетчики.
А еще несколько часов назад для шестнадцатилетней Марьяны мир был добрым и безопасным. Перед самым закатом она сидела на лугу у деревни, размышляя о близящейся свадьбе с Элианом. Она всегда знала, что это будет самый главный день в ее жизни. Свадебное платье у нее было уже готово, отец договорился с музыкантами из самого Роева, угощения уже готовились. «Всего три дня, и все было бы так прекрасно», – подумала она, глядя, как горит весь ее мир.
– А это кто? – услышала она поблизости неприятный голос.
Марьяна с трудом повернула голову. Увидела покрытого кровью демона в человеческом облике. Ее тело само бросилось бежать, к сожалению, слишком медленно. Мужчина догнал ее, повалил на землю и придавил собственным телом.
– Думала, что сбежачь, – сказал он, гладя ее черные волосы. – Люблю брюнетки. Одна забрачь мне глаз! – Указал на свое обезображенное лицо. – Но я ей отомстичь, сильно ей отомстичь… – Его дыхание пахло смертью. – Ты немного ее напоминачь. – В медленной ухмылке оскалил зубы.
Девушка отвела взгляд, снова взглянула на горящую деревню. Прежде чем нарастающая боль сбросила ее в объятия темноты, успела еще увидеть, как склавяне насаживают тела детей на штакетник.
* * *
Когда на следующий день пришли люди из ближних сел, Марьяну посчитали мертвой. И только когда тела бросали в братскую могилу, кто-то заметил, что девушка дышит. Прошло много месяцев, прежде чем ее тело выздоровело. Но разум к ней так и не вернулся. До конца ее короткой жизни девушку мучили кошмары. Она не могла вынести прикосновения других людей, постоянно боялась. Наконец, через два года, она вернулась на руины своего дома и перерезала себе вены. Но, даже умирая, по-прежнему слышала ужасные крики своей семьи и безумный смех одноглазого.
* * *
– Это прежде всего политика, – объяснил Яромир, глядя на своего повелителя единственным глазом.
Король Гракх испытывал большое желание вырвать ему этот глаз.
– Политика? – переспросил он, с трудом сдерживая ярость. – Сколько вы людей убили, сколько деревень сожгли?
– Меньше, чем нужно, – прозвучал надменный ответ.
Король безрадостно отметил, что часть присутствующих в тронном зале одобрительно закивали. Ошибкой было вести этот разговор публично. Еще несколько лет назад он не позволил бы себе такой ошибки.
– В мирном договоре я гарантировал, что подобные нападения прекратятся. Что грабить мы перестанем.
– А мы и не грабим. Нет нужды; ты ведь сам указал нам путь. – Эти слова явно не были обращены к суверену, их адресатом была собравшаяся публика. – Серый Мир пять лет назад дал нам территории, с которых мы уже прогнали драконоубийц. Теперь двигаем наши территории дальше на запад. Я думаю, это правильный шаг. В итоге мы вернем себе все, что они у нас забрали. И, само собой, потом пойдем еще дальше – пока не сбросим этих сукиных детей в море! – Он прервался, чтоб позволить аплодисментам отзвучать. – Но пока нам хватит и расширения наших территорий. Они бегут, как испуганные крысы. Следующий мирный договор даст нам половину Границы.
– Для мирного договора нужна война, – вмешался королевский советник Владимир.
– Она все равно случится рано или поздно, – огрызнулся воин. – Ты, король Гракх, может, и растерял зубы, но Сыновья Змеи все еще желают почтить Перуна и добыть славу. Все еще жаждут крови драконоубийц! – Очередной перерыв на овацию. – Новый король наверняка…
– Это что, угроза?! – вскочил один из служащих королю воинов.
– Разумеется, нет, – ответил Яромир. – Но наш любимый повелитель – один из старейших людей во всей Склавии. И скоро уже сядет пировать с богами. И тогда нам придется выбрать кого-то нового. И кого мы выберем? Молодого Лютогнева и потенциальных его наследников от брака с этой заграничной курвой? Или кого-то, кто уже сейчас заботится о наших интересах и сражается за расширение нашей территории?
– Сражается? – удивился Владимир. – Этим занимаются Сыновья Змеи в беззащитных деревнях? Вот уж и впрямь Перун очень вами гордится, вашими славными победами над невооруженными женщинами и детьми. Ты путаешь отвагу с обычной жестокостью, парень. И дешевую риторику с настоящими делами.
– Мы делаем достаточно, старый ты дурак! Уж наверняка больше, чем ты и наш благородный повелитель! – Яромир издевательски мотнул головой. – Но пока что я напрасно потратил тут уже много времени. Нам еще предстоит перебить множество паразитов и вернуть много земель. – Яромир повернулся и вышел, причем многие из присутствующих устремились за ним.
– Простите, мои дорогие, но я уже устал. – Король попытался спасти остатки достоинства. – На сегодня аудиенция завершена.
Через минуту тронный зал опустел. В его каменных стенах остались лишь повелитель и его старейший друг и советник. Как всегда одетый с ног до головы в черное, Владимир задумчиво потирал свой длинный нос. Во всем его облике было что-то, сильно напоминающее ворона, все с этим были согласны – вот только несколько десятилетий знакомства так и не помогли Гракху понять, что же именно.
– Нам надо с ним разделаться, – оценил ситуацию Владимир.
– Безусловно, – признал суверен. – Пять лет назад я бы точно так и сделал. Проблема лишь в том, что он прав. Я уже стар и устал. Мой внук – идиот, которого контролирует его жена-имперка. Она и ее дети – это единственная надежда моей династии и одновременно потенциально наихудшее, что может ожидать моих подданных. Раз уж об этом зашла речь, мне бы надо послать ей письмо. «Дорогая Ольга, тебе следует знать, что…» – Он заколебался. – Не важно. Я уверен, что ее шпионы доставят ей вести быстрее, чем мои посланцы. Есть там еще какие важные вопросы или я уже могу вернуться ко сну? В последнее время это у меня лучше всего стало получаться.
– У меня тут рапорт относительно нашей колонии. Имперцы пропустили еще тысячу людей. Сейчас в Убежище живут уже четыре тысячи наших, мы надеемся, что через несколько месяцев будет уже пять. Что, к сожалению, всего лишь капля в море наших потребностей. В будущем году должна появиться очередная волна беженцев с востока. Я не вижу возможности разместить их без помощи Империи… или войны.
– Ну вот я и говорю, эта одноглазая жаба могла быть в чем-то права. Так или иначе это проблема…
Огромные железные ворота тронного зала приоткрылись, и в помещение скользнул слуга. Подошел к Владимиру и что-то шепнул ему на ухо.
– Пусть войдет, – решил советник. – Маркус попросил аудиенцию, – объяснил он собеседнику. – Какие-то важные новости.
Через минуту створки ворот раздвинулись пошире, и в зал вступил Серый Стражник. Крепко сбитый и нечеловечески заросший, он заставлял вспомнить легенды о волколаках и других подобных существах. Серый плащ был у него наброшен поверх дорожной одежды.
– Куда-то собираешься, Странник? – спросил король Гракх, кивнув ему.
– Боюсь, что да, – ответил тот, преклоняя колено перед властителем. – Меня вызывают в Черную Скалу. Как и всех других командоров. Наш Гроссмейстер умер, ожидаются выборы его преемника.
– Да уж, я смотрю, вопросы выбора нового вождя висят над всеми нами. Сам не планируешь выставлять свою кандидатуру?
– Однозначно нет. Проголосую и как можно скорей вернусь на свой пост. Ваши леса мне подходят намного больше, чем политические игры в древнем замке.
– Приятно слышать, – король усмехнулся. – Мой замок хоть и новый, но я тоже предпочел бы проводить больше времени в Чаще, чем в его стенах. Так или иначе передавай привет Натаниэлю. И скажи ему, что он должен нанести нам визит, а то мы подумаем, что он совсем забыл о нас на своем новом посту.
* * *
Олаф вынырнул из воды и понемногу побрел в сторону пляжа. Привычно огладил свои знаменитые усы, сейчас насквозь вымокшие в соленой воде. Он вышел на берег и уселся рядом с остальными старыми развалинами. Последние лучи весеннего солнца согревали их старые кости, а легкий бриз играл остатками волос. Так и проходили дни в Командории 11, повсеместно называемой Домом Престарелых. В месте, куда Серые Плащи, достаточно невезучие, чтоб дожить до старости, отправлялись мирно проводить оставшиеся дни.
Сначала эта монотонность мучила Олафа, но за десять лет здесь он привык к беззаботной лени. Он даже стал меньше пить, а также обнаружил, что определенные травы помогают не ощущать старость в любовном досуге. Единственное, что ему серьезно не нравилось тут, была местная компания. Десять остальных пенсионеров, как он привык их называть, проводили свои дни в основном в воспоминаниях о минувших славных днях. Он сам был не заинтересован подобной глупостью, и, слава Господу, это обычно позволяло ему не участвовать в разговорах. К сожалению, в последнее время дискуссии свернули на более актуальную тему, да еще вдобавок такую, где мнение Олафа все жаждали выслушать.
– Ты слышал? – Вопрос Марко был риторическим. – Мадор вышел из гонки. Это значит, что осталось только два кандидата.
– Твои подчиненные, – сказала Сив, шамкая беззубой челюстью. – Князь Телила и плавая лука Импелатола.
– Да ну, разве это конкуренция. – Дугальд зажмурился, зевая. – Аристократ с Юга, к тому же глава Братства Командиров. Ясно, что этот Эверсон и выиграет.
– Ну не знаю… – как обычно, не согласился с ним Даг. – Магнус тоже ведь Паладин. Да и он ведь братоубийца, Натаниэль. А некоторые говорят, что и отцеубийца. Эверсоны никогда не согласятся, чтоб он возглавил Орден. А с их мнением все еще считаются на Центральных Территориях.
– Да, это правда, – подтвердила Белла. – Говорят, его брат Криос объявил, что если Натаниэля выберут главой Ордена, то он вышвырнет Орден из Терила. И я слыхала, что он давит на других магнатов Юга, с тем, чтоб они присоединились к такому протесту.
– А какая у нас другая возможность? – взорвался Марко. – Выбрать эту подстилку Императора? А где же независимость Серой Стражи? Где наши исконные права?
– А что ты об этом думаешь, Олаф? В конце концов, это ведь ты учил обоих, – спросил Дугальд.
Вызванный встал и заявил:
– Я думаю, что нам хватит уже по кругу трындеть об одном и том же.
– А что нам еще тут делать-то? – засмеялась Белла.
– Ну, тоже правда. Слушайте, я их знал десять лет назад, они еще совсем щенками были. К тому же бо́льшую часть времени я был пьян, так что помню их весьма так себе. Аристократ, которого ненавидит аристократия, и мужик, которого обожает Император. На мой взгляд, они оба не подходят и оба безнадежны. Точно так же, как и любой другой Гроссмейстер за всю историю. А теперь собирайтесь, уже почти темно, пора ужинать. Сегодня запеченная утка.