Отступаю на несколько шагов назад, продолжая смотреть в карие глаза.
– Нам лучше держаться подальше друг от друга.
С этими словами, разворачиваюсь и спешу уйти как можно быстрей и дальше от неё.
– Эйден! – зовёт она, но я не оборачиваюсь.
Сворачиваю за угол и ускоряю шаг.
– Эйден! – снова зовёт она. – Ты должен меня выслушать!
Не сбавляя темп ходьбы, разворачиваюсь и направляюсь спиной к выходу.
– Оправдания? Не трать своё и моё время.
– Дай мне возможность объяснить, – требует она, направляясь за мной.
– Ты должна была сказать вчера, а не сейчас. Привожу примеры: у меня есть парень, я не могу лечь к тебе в кровать или у меня есть парень, не трогай меня. Вариантов много, можешь придумать свой.
– Дай мне возможность объяснить!
Вздохнув, отрицательно кручу головой, наконец, разворачиваюсь лицом к встречному движению.
– Мне некогда.
– Ты будешь жалеть об этом, – доносит Эмма.
Стук её каблуков резко прекращается, что означает лишь одно: она больше не следует за мной.
– Буду жалеть, если послушаю.
Слышит она мои последние слова или нет, уже неважно. Главное, что догадки подтвердились: она в отношениях, а я не хочу быть временной утехой и тем, кто разрушит чьи-то чувства, даже если очень хочется. Чертовски сильно хочется. Я уже переступит черту.
Глава 4
Эйден
Открываю дверь и застываю. Этого просто не может быть. Я не хочу верить в то, что вижу.
Две пары глаз устремляются в мою сторону, и те, которые я меньше всего хотел видеть – в числе смотрящих. Не знаю, мерещится ли мне, но на губах Эммы лёгкая улыбка, а я хочу спросить: «Она серьёзно?». Меньше всего я хотел видеть рядом с ней Картера. Кто угодно, только не он. Даже её парень кажется мне отличным претендентом на роль собеседника на нашем проклятом диване. Быстро скользнув глазами вокруг парочки, наблюдаю тетради и учебники, а следом выдавливаю:
– Привет.
Их приветствия звучат уже в спину. А именно тогда, когда я направляюсь в комнату.
– Ты где был? – спрашивает Картер, но я не тороплюсь давать ответ. Это не его чертово дело.
– Эйден! – зовёт девушка, когда я закрываю дверь за спиной.
Думая, что она примет моё нежелание продолжать общение, я глубоко ошибаюсь. Уже понятно, чьи кулачки начинают стучать по двери спустя минуту. Мешкаюсь перед тем, как открыть дверь, но всё же открываю. Не лучшее решение, когда настроение скатилось на дно.
– Мы можем поговорить?
– Я занят.
– Но ты пришёл домой…
– Да, я могу быть занят и тут тоже.
– Оставь его, – настойчиво требует Картер, словно является её хозяином.
Он тут же понимает оплошность тона собственного голоса, и моментально меняется на милого и доброжелательного мальчика.
– Эм, пошли, – просит он.
Эм, черт возьми. Как мило. Поднимаю уголок губ, смотря на него с долей иронии. Конечно, ведь этот идиот даже не в курсе самого главного. Мы боремся за ту, что уже занята. Хотя, пытается бороться за неё только он.
– Он сам придёт, – продолжает Картер. – Пошли.
– Спасибо, что говоришь за меня, – с неприкрытым сарказмом, соглашаюсь я. – У меня много своей работы.
– Я могла бы помочь тебе, – вступает Эмма, смотря на меня. – Дай мне помочь.
– А я просил помощи? Я в состоянии сам справиться с заданиями.
– Хотя бы выслушай меня, – просит она, переходя чуть ли не на шёпот. Одновременно с ней, Картер скалится:
– Ты намекаешь на то, что я не могу сделать что-то сам?
– Я ни на что не намекаю, ты сам додумываешь, – бросаю я, не знаю, что со мной происходит, потому что остальное вырывается само собой: – Я не виноват в скупости твоего мышления.
Рыкнув, он за долю секунды оказывается рядом. Мы снова сталкиваемся лбами уже сотый раз за несколько дней. Кулаки парня сжимают мою футболку точно так же, как мои сжимают его. Одно слово может стать последним и первым для того, чтобы начать размахивать кулаками.
– Что вы делаете? – испуганно бегая между нами глазами, Эмма держит наши руки, но вряд ли она способна остановить то, что началось уже давно. На этот раз, причиной наших разногласий стала именно она.
Повысив голос, в котором слышится дрожь, она задаёт ещё один вопрос:
– Вы с ума сошли?!
– Что ты сделаешь дальше? – с блеском в глазах, спрашивает Картер.
– Тебе лучше не знать, – рычу в ответ, не разрывая зрительную связь.
– Хватит! – то ли требует, то ли просит Эмма.
– Какого черта вы оба делаете? – голос Рэна схож с рефери, который решает, когда начнётся бой.
Не скидывая обувь, он оказывается рядом и отталкивает нас по разные стороны, занимая место между нами и держа руки по разным сторонам, чтобы исключить возможность новой предпосылки для драки.
– Я спрашиваю: какого черта вы оба выкидываете? – рявкает он.
– Они сошли с ума, – выдыхает Эмма, переглядываясь между нами.
Качнув головой, Рэн смотрит на девушку.
– Тебе лучше не знать, по какой причине.
– А ему, – Картер указывает в мою сторону, – принять, что он в пролёте.
– Тебе тоже стоит это понять, желательно, как можно скорее, – отзываюсь я. Всё чаще у меня развязывается язык, подливая масло в огонь.
– У меня, как раз, всё так, как нужно.
– О, да ладно, – усмехаюсь я.
Перевожу взгляд на Эмму, которая продолжает смотреть на нас, как на безумных и одновременно в её взгляде непонимание, о чём или о ком идёт речь. На мою следующую просьбу и вопрос, она сводит брови и теряется.
– Скажи ему.
– Что она должна мне сказать? – хмурится Картер.
– Я не понимаю, – тихо говорит Эмма.
– У неё есть парень, – эта новость, как перчатка в лицо Картера, который морщится, подобно корке апельсина.
– И кто? Ты? – скептически интересуется он.
– Это последняя стадия кретинизма? – обращаюсь к Рэну, Картер тут же дёргается в мою сторону, но сталкивается с ладонью преграды между нами. – Может, ты сможешь ему доходчиво объяснить?
Рэн игнорирует нас двоих. Его глаза смотрят на Эмму.
– Теперь ты поняла причину?
– Мне лучше уйти, – медленно кивает она, переводя взгляд с меня на Картера и обратно.
– Сейчас это было бы отличной идеей, – соглашается Рэн.
– Она помогает мне с заданием! – восклицает Картер.
Вижу, как пульсирует вена на шее Рэна, когда он поворачивает голову в сторону говорящего.
– Если она помогает тебе, какого хрена вы тогда тут устроили сцену драмкружка?
На этот вопрос, у Картера не находится ответ. Он смотрит на меня. За него отвечаю я.
– Ему тяжело признать, что она хочет поговорить со мной, а пришла помочь ему.
– Чтобы попросить тебя отвалить, – фыркает Картер. Если он действительно в это верит, то я могу рассмеяться.
Эмма же застыла в пороге. Её взгляд обращен ко мне, распознаю в нём лишь страх и смущение. Она явно не ожидала, что всё обернётся тем, где мы можем убить друг друга у неё на глазах. Зато теперь она знает правду. Ей лучше не появляться рядом, потому что это оборачивает ничем иным, как нашим столкновением из-за неё.
Дверь закрывается, и повисает минутная тишина. Картер смотрит на меня, я смотрю на Рэна, а Рэн тяжело вздыхает, качает головой и отталкивает нас в разные стороны.
– Вы полоумные идиоты, – говорит он, направляясь в свою спальню. – Если это действительно так, и у неё есть парень, то вся ваша бойня бессмысленное занятие.
Ещё несколько секунд Картер сверлит меня взглядом, после чего, фыркает и уходит обратно. Из-за пустого желудка, приходится находиться с ним на одном квадрате.
Занимаясь приготовлением ужина, краем глаза замечаю учебники химии, и уже открываю рот, но тут же приказываю себе не начинать то, что так и норовит вывалиться наружу. Ничего путного из этого не выйдет, но я не могу скрыть ухмылку, с которой готовлю.
Никто из нас не получит этот приз, как именует её Картер, он уже занят. И вопрос о том, чем он обуславливался, готовясь к химии, мне тоже непонятен. Мы даже близко с ней не связаны. Наш факультет – это социология, а если быть конкретным – связи с общественностью. Им руководила разве что тупость. Интересно, с какого класса бы они начали? С шестого, где в одном предмете мешаются все точные науки, или всё же с десятого, где уже имеется точный курс направления?! Идиотская идея изучать то, о чём понятия не имеешь. Но можно сказать спасибо. Если Эмма связана с химией, то я могу хотя бы выкинуть некоторые факультеты, где её точно не будет. Она связана с чем-то точным. Не понимаю, для чего мне это вообще теперь нужно знать, но так или иначе, я хотел знать.
Собрав вещи, Картер уже хочет пройти мимо, но останавливается у барной стойки, пока я кромсаю овощи.
– Приди ты на пять минут позже, и я бы получил кое-что больше, – сообщает он.
– Да, охотно верю, – не глядя, киваю я.
– Она почти поцеловала меня.
– Ага, – ещё один равнодушный кивок, и он наконец-то сваливает в свою комнату.
Как только до ушей доносится щелчок дверной ручки, нож влетает в деревянную доску, твёрдо войдя в поверхность. Расставляю ладони по холодной столешнице и закрываю глаза. Как же хочется быть таким же холодным сейчас. Почему я не хочу верить Картеру? Но почему, отчасти, верю? Он провоцирует, и я ведусь. Даже если так, но ведусь. Каждое слово цепляет. Задевает за живое. Оставляет след, как лезвие ножа на коже. Эту отметину не видно снаружи, но она отчетливо чувствуется внутри. Ещё никому не удавалось так легко завести меня, даже Картеру. Но когда дело касается Эммы, я теряю рассудок и путаюсь в чувствах.
Говоря откровенно, нас вряд ли можно было когда-либо назвать друзьями. Картер и я – это две разные планеты. Его безразличие и в какой-то мере беспечность, всегда раздражали меня. Он никогда не подходил к чему-то ответственно, но почему-то всегда делает вид, что является самым важным и значимым. Да, глупо отрицать, что он хороший игрок, но будет слишком громко называть его лучшим. Между нами всегда была немая борьба. Несмотря на то, что мы товарищи по команде, в реальной жизни между нами стена и Эверест разногласий. Там, где нужен серьёзный подход, он предпочитает валять дурака, и в этом его главная беда. Мы всё время воюем. Неважно, за что, будь это должность капитана или девушка, хотя раньше он никогда не зацикливался на одной. И если сейчас Эмма – это лишь повод вставлять мне палки в колёса, то я вовсе не удивлюсь. Но я не позволю ему обвести её вокруг пальца. Она не будет его победой.
Достаю мусорное ведро и сбрасываю туда всё то, что было нарезано. К черту ужин. К черту сон. К черту Картера. И к черту всех. Я хочу глоток свежего воздуха. Он жизненно необходим, чтобы не натворить глупости.
В конце концов, вылетаю из квартиры и здания, в котором должен жить, но уже не хочу. Автомобильный шум проникает в уши, а ветер работает, как отрезвитель. Сколько намотаю кругов, чтобы полностью успокоиться, непонятно. Я уже привык. Какая разница, утром на коньках или вечером пешком? Одно другому не мешает, только позитивное влияние.
Начинаю сомневаться в собственной адекватности, когда улавливаю в воздухе аромат духов Эммы. Но я абсолютно точно в сознании, потому что обладательница моих галлюцинации делает несколько шагов навстречу.
– Можешь подняться, – сообщаю я. – Я не знаю, когда вернусь.
– Я не хочу возвращаться.
– Тогда тебе стоит вспомнить путь домой.
– Я ждала тебя.
– С чего ты решила, что я мог куда-то пойти?
Девушка немного пожимает плечами.
– Надеялась, – говорит она.
– Не все надежды оправдываются.
– Но моя оправдалась. Ты тут.
Вздохнув, Эмма сжимает перед собой несколько учебников в руках, покачнувшись на пятках.
– Дай мне шанс всё объяснить. Это будет по-дурацки. Возможно, ты даже не поверишь, ведь это полный бред, но так у меня будет хотя бы шанс всё сказать. Ты не можешь так думать обо мне.
– Как думать?
– Не в самом лучшем свете.
– Это вообще имеет значение, что я думаю?
Она делает ещё один шаг в мою сторону, я же сую руки в карманы, оставаясь на месте. Мой вопрос остался без ответа.
– Да, у меня есть парень. Но это не то, что ты думаешь. Мы не вместе. Мы вообще не можем быть вместе.
– Интригующее начало. Не можем быть вместе, но вместе. А ещё, возможно, вы живёте вместе, но это тоже не то, что я думаю.
– Мы живём вместе, – тараторит под нос Эмма.
Хочется рассмеяться, и я позволяю себе подобную дурость. Мне действительно смешно, что она говорит. Черт возьми, да я в ударе. Бью прямо в цель. Если скажу сейчас, что Земля всё же стоит на трёх слонах и черепахе, это обернётся моей правотой?
– Отлично, просто, мать вашу, отлично, – без веселья, усмехаюсь я. – Что дальше? Ты снимаешь кольцо, чтобы никто не думал лишнего?
– Он – гей, – заявляет она, оставаясь спокойной. – Я встречаюсь с геем, Эйден.
– Да, а я лесбиянка, – саркастически замечаю я, – каждому своё. Никто не без изъяна.
– Я могу доказать. Он сейчас дома с Жаком.
– Ага.
– Поверь мне, – просит Эмма, смотря на меня тем же взглядом, на который я повелся той ночью. – Так было нужно. Между нами было несколько поцелуев, но для его родителей. Пойми. Мы дружим с детства, я не могла не помочь ему. Он не может рассказать родителям.
– Какой сейчас век и к чему ты оправдываешься?
– Я знаю, Эйден. Но не все придерживаются общих ценностей. Он не может быть для них геем, иначе они перестанут платить за учёбу. Они не примут его таким. Оставят без всего, и это будет моя вина.
– И ты решила, что жить на две стороны – это лучшее решение? Открою тебе кое-что интересное: ты не должна. Это не твоя задача и обязанность.
– Я согласилась, как я могу отказаться сейчас?
– Хочешь ещё одну новость?
– Я знаю, что ты скажешь.
– Тогда ты знаешь, что я скажу после этого.
– Ты можешь хотя бы не смотреть на меня так?
– Как?
– Так, словно я сделала что-то плохое, будто я самое низкое создание. Я всего лишь помогаю другу. Я никому не изменяла, и легла в твою кровать будучи свободной.
– Почему ты пришла ко мне?
– Я.. я не знаю.
– Тебе не открыли в первой комнате?
– Открыли, – кивает она.
– И ты дошла до моей.
– Да.
– Для чего? Там был Картер, ты могла попросить его открыть свою.
– У меня нет объяснения.
– Отлично, ты решила морочить мне голову?
– Нет, но я не хочу, чтобы ты так думал обо мне.
– Я ничего не думаю, теперь всё?
– Нет… – тихо говорит она. – Точней, да… да, это всё.
– Тогда увидимся как-нибудь.
Да, действительно, увидимся как-нибудь. Я идиот?
Отклоняюсь в сторону, направляясь вдоль улицы, которую освещают уличные фонари. Это всё ещё моя жизнь или чья-то дебильная шутка? Кажется, что второе, потому что такого ещё не было.
– Эйден, – зовёт Эмма, из-за чего останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом, задавая немой вопрос. – Нет, это не всё.
– Поймать такси или проводить?
– Я могу пойти с тобой?
– Куда?
– Не знаю, ты же куда-то пошёл.
– Если я пошёл в стрип-клуб или на свидание, ты бы тоже захотела пойти со мной?
Уголки её губ тянутся выше, а в глазах загорается блеск.
– Никогда не была в стрип-клубе, возможно, я вольюсь.
– Вряд ли, на тебе брюки и блузка, из плюсов только каблуки. Девушки туда в таком не ходят.
– Они же срывают с себя одежду, может, у меня тоже есть такие секреты.
Выгнув бровь, не сдерживаю улыбку.
– Они уже без одежды, Эмма.
– Ладно, тогда, я могла бы пойти с тобой на свидание.
– И быть наблюдателем?
– Нет, я была бы той, с кем ты пошёл на свидание.
Улыбка сползает с лица, остаётся лишь покачать головой.
– Я не хожу на свидания с девушками, которые в отношениях.
Возможно, я вообще не хожу на свидания. Разве это уже важно? Просто не было той, которую я хотел бы пригласить. Мне никогда не требовались свидания, всё было без них.
– Формально, я не в отношениях. Я помогаю своему другу, потому что хочу быть ему хорошим другом. Ты разве не сделал бы что-то для своего близкого человека?
– Всё зависит от обстоятельств.
– Его родители старой закалки. Слишком консервативные. Не принимают ничего нового.
– Любовь остаётся любовью. Кем бы ни был другой, ты не можешь любить его из-за пола, религии, мировоззрения или воспитания. Либо принимаешь и понимаешь полностью, либо нет. Родители рано или поздно смирятся и примут выбор, если увидят его счастливым. Им уже не будет важно, кто рядом с ним.
– Не всегда так, Эйден. Для некоторых традиционный брак превыше всего.
– Что ты будешь делать, если они потребуют внуков?
– Надеюсь, к тому времени всё уже поменяется, – рассеяно произносит она.
– Если нет? Что ты будешь делать? Но дело даже не в этом.
– А в чём?
– В том, готов ли второй человек идти и принимать это. Хочет ли он скрывать ваши отношения на протяжении неизвестного количества времени. Это легко растянется в года.