Но это невозможно!
– Не понимаю… – Она ошарашенно тряхнула головой. – Я сама сожгла его – дотла!
Юпитер небрежно помахал листком:
– О, это же вундерконтракт! Когда ты его подписываешь, копии создаются сами собой… Ясно теперь, почему края обожжены.
– Этот контракт я не подписывал! – заявил Корвус.
– А вас и не просили… – Рыжий пожал плечами.
– Я её отец, и моя подпись обязательно требуется!
– Достаточно подписи любого взрослого опекуна, а учитывая…
– Вундерконтракты незаконны! – наконец пришла в себя старшая Кроу. – Согласно Акту о злонамеренном использовании, вас следует арестовать!
– Тогда поторопитесь, пожалуйста, – со скучающим видом произнёс Юпитер, – у меня всего несколько минут. – Он взглянул на часы. – Морриган, не тяни: время уходит!
– Вот именно, уходит, – кивнула она. – Вы кое-что забыли, мистер Норт. Стать моим спонсором у вас не получится. У меня сегодня день рождения…
– Ах да, конечно… поздравляю, – рассеянно сказал он, подходя к окну и заглядывая за закрытую штору. – Ничего, если мы отпразднуем его потом? Уже поздновато, и…
– Нет, вы не поняли! – перебила Морриган. Горькие слова застревали в горле, но она всё-таки выдавила: – Я состою в реестре про́клятых детей… Тьма наступила… В полночь я умру.
– Фома неверующий, да и только! – хмыкнул рыжий.
– Вот почему я сожгла контракт: он всё равно ни к чему… Извините.
Юпитер продолжал вглядываться в ночь, лицо его вдруг помрачнело, лоб собрался в морщины.
– Сожгла, но сначала подписала, – буркнул он не оборачиваясь, – и потом, кто сказал, что ты обязательно умрёшь? Не захочешь – и умирать не придётся.
Корвус в гневе грохнул кулаком по столу:
– Это просто неслыханно! Кто вы такой, в конце концов? Врываетесь в мой дом, внушаете моей дочери какую-то чушь…
– Я уже сказал, кто я такой, – спокойно объяснил незваный гость, словно говорил с ребёнком. – Меня зовут Юпитер Норт.
– А я Корвус Кроу, государственный канцлер Большого Вольфакра и видный член партии Зимнеморья! – напыжился Корвус. – И я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом и позволили спокойно оплакать кончину дочери!
– Оплакать кончину дочери? – медленно переспросил Юпитер. Шагнул к канцлеру, остановился. Синие глаза сверкнули молниями, и у Морриган по спине побежали мурашки. – Уж не той ли дочери, – рыкнул он глухо, с ледяной яростью, от которой пробирал ужас, – что сейчас перед вами – заведомо, бесспорно, блистательно живая?
Трясущаяся рука Корвуса показала на настенные часы.
– А вы погодите часок-другой! – выплюнул он в бешенстве.
У Морриган вдруг сжалось сердце непонятно почему. Она знала, сколько себя помнила, что смерть явится за ней в полночь. Отец с бабушкой никогда не держали этого в секрете. То, что Корвус давно примирился с проклятием дочери, также не могло быть сюрпризом… Но только сейчас она осознала, что никогда и не была для него живой!
– Морриган, ты хочешь жить? – спросил Юпитер уже совсем другим тоном.
Она поёжилась. Что за странный вопрос?
– Какое имеет значение, чего я хочу?
– Очень большое, самое большое на свете! Сейчас это единственное, что имеет значение.
Взгляд Морриган метнулся к отцу, к бабушке, к мачехе… Они смотрели на неё пристально и с какой-то неловкостью, как будто разглядели впервые в жизни.
– Ну конечно, хочу, – тихо произнесла она – впервые вслух. Тяжесть в груди понемногу стала отпускать.
– Прекрасный выбор! – улыбнулся Юпитер. Тень исчезла с его лица так же быстро, как появилась. Он снова шагнул к окну. – Смерть – тоскливое дело, жить куда интереснее. В жизни всё время что-то происходит, всякое неожиданное. Такое, чего и не ожидаешь, потому что оно… неожиданное. – Не оборачиваясь, он отступил от задёрнутой шторы и потянулся назад, нащупывая руку девочки. – К примеру, не могла же ты ожидать, что твоя так называемая смерть явится за три часа до срока?
На голову Морриган вдруг что-то посыпалось. Машинально проведя ладонью по щеке, она подняла глаза. Люстра на потолке дрожала, по потолку разбегались трещины. Лампочки мигали и звенели, как будто вот-вот лопнут, задребезжало оконное стекло. В воздухе повеяло гарью.
– Что это? – Она в страхе ухватилась за руку мужчины. – Что происходит?
Наклонившись, он шепнул ей на ухо:
– Ты мне доверяешь?
– Да! – не раздумывая, ответила Морриган.
– Точно доверяешь?
– Абсолютно.
– Ну вот и отлично! – Он заглянул ей в глаза. Пол под ногами дрогнул. – Сейчас я сорву эту штору, но того, что ты за ней увидишь, пугаться не надо. Они могут чуять страх.
Морриган судорожно сглотнула.
– Они?
– Просто делай, как я, и всё будет хорошо, поняла? Главное, не бойся!
– Не буду, – кивнула она, хотя в груди всё ходило ходуном, а в животе крутилось чёртово колесо и кувыркались танцующие цирковые слоны.
– Какого дьявола вы ей там втолковываете? – закричала бабушка, поднимаясь со стула. – Морриган, что он тебе сказал? Я требую…
Стремительно сунув руку в карман, рыжий выхватил горсть серебристой пыли и дунул облаком в сторону семейства Кроу, словно посылая искрящийся воздушный поцелуй. Затем подскочил к окну, одним движением сорвал штору, скомкал и бросил на пол. Отступил на шаг, глядя на смятую ткань, и печально-торжественно покачал головой:
– Что за ужасная несправедливость! Потерять её столь юной – как это трагично!
– Трагично? – Корвус моргнул в недоумении, озадаченно нахмурился. В глазах его появился странный стеклянный блеск.
– Угу! – кивнул Юпитер. Обняв канцлера за плечи, он подвёл его к лежащей комом шторе и плаксивым голосом произнёс: – Дорогая, милая Морриган! Полная жизни, цветущая… Сколь многое она могла принести в мир – и сколь внезапно покинула нас! Ушла, ушла слишком рано…
– Слишком рано, – механически кивая, эхом отозвался Корвус, – и столь внезапно.
Другой рукой рыжий привлёк к себе Айви и закатил глаза к небу:
– Вы не должны винить себя… хотя могли бы, если бы захотели. – Он лукаво подмигнул Морриган.
Она с трудом сдерживала истерический смех. Они что, в самом деле принимают смятую штору за неё, лежащую мёртвой на полу? Вот же она, рядом стоит!
– Такая маленькая!.. – всхлипнула Айви, утирая лицо рукавом, – такая худенькая…
– Да-да, – скорбно согласился Юпитер, – ни дать ни взять… комочек ткани. – Морриган, не выдержав, фыркнула, но лица у семейства Кроу даже не дрогнули. Неужели они ничего не понимают? – Я оставляю родным и близким покойной скорбную обязанность сделать необходимые распоряжения, – продолжал Юпитер. – Вам, канцлер, вероятно, предстоит подготовить заявление для прессы. Однако, прежде чем откланяться, могу я посоветовать закрытый гроб? Открытые так вульгарны…
– Да, так и есть, – кивнула бабушка, не отрывая глаз от шторы-внучки, – чрезвычайно вульгарны!
– Что вы с ними сделали? – шёпотом спросила Морриган. – Что за порошок?
– Совершенно незаконно, – поморщился Юпитер. – Ты ничего не видела.
Люстра на потолке резко качнулась, по стенам заплясали тени. Воздух наполнился запахом дыма. Пол под ногами снова тряхнуло, и вдалеке за окном послышалось что-то вроде барабанной дроби крупного дождя по стеклу, или раскатов грома, или… стука копыт?
Морриган повернулась к окну и передёрнулась. От увиденного бросило в жар, паника подступила комком желчи, не давая вздохнуть.
Вот оно! Долгожданная смерть наконец явилась.
Глава четвёртая
Дикая охота
По гребню холма через редколесье к поместью Кроу двигалась тёмная бесформенная туча. Похожая издалека на рой саранчи или стаю летучих мышей, она летела гораздо ниже, а грохот копыт по мере приближения становился всё оглушительней.
В бурлящем чёрном месиве зловеще сверкали сотни алых огоньков, разгораясь с каждым мигом. Начинали различаться морды, лица, ноги, лапы. Морриган ахнула, вдруг осознав, что огнём горят глаза – человеческие, лошадиные и собачьи. Это было не скопище всадников с собаками, а единая масса, живое воплощение мрака, имеющее одну-единственную цель – охоту.
У Морриган перехватило горло, грудь часто вздымалась, но воздуха не хватало.
– Что это? – выдавила она в ужасе.
– Ответы потом, – бросил Юпитер. – Сейчас нам надо удирать, и как можно скорее.
Ноги девочки словно приросли к полу, она была не в силах отвернуться от окна. Рыжий схватил её и развернул к себе, глядя в глаза.
– Бояться нельзя, помнишь? Потом, всё потом.
Бросившись вслед за ним, Морриган, обернувшись, остановилась в дверях.
– А как же они? – кивнула она на остальных Кроу. Они всё так же стояли над скомканной шторой, не замечая приближающейся к дому грохочущей призрачной толпы. – Мы не можем их бросить!
– С ними ничего не случится, обещаю. Свора их не тронет.
– Но…
Он схватил её за руку и потащил за собой:
– Охотятся только за тобой, понимаешь? Если хочешь помочь родным, надо оказаться отсюда как можно дальше!
– Тогда почему мы бежим вверх по лестнице?
Он не ответил. Поднявшись на третий этаж, ринулся к ближайшему окну, распахнул его и высунул голову.
– Ладно, попробуем через верхний люк. Ты готова?
Морриган глянула в окно. Такой странной машины ей в жизни не приходилось видеть, хотя государственному канцлеру за последние годы подавали к подъезду самые разные. Сам он предпочитал старомодную карету с конной упряжкой, но партия Зимнеморья располагала и дорогостоящими механическими экипажами с затемнёнными стёклами, а как-то раз за канцлером даже прислали небольшой летательный аппарат, способный садиться на крышу. Зевак собралась тогда целая толпа, многие с фотокамерами.
Однако никто и никогда на памяти Морриган не разъезжал в полированной медной кабинке со стеклянным куполом, поднятой до высоты второго этажа на восьми суставчатых паучьих ногах.
«Ну и чудеса! – подумала она, вытаращив глаза. – Интересно, что скажут соседи теперь?»
– Далеко́нько я припарковался, – покачал головой Юпитер. – Ничего, оттолкнёмся посильнее.
Что? Не станут же они прыгать с третьего этажа!
Он забрался на подоконник и подал ей руку:
– На счёт «три», ага?
– Нет! – Она отступила на шаг, отчаянно тряся головой. – Ни за что не «ага»!
– Морриган, я восхищён твоим инстинктом самосохранения, но… Оглянись через плечо, и он, возможно, подскажет тебе что-то другое.
Она оглянулась.
Вверх по лестнице к ним бежала громадная, волчьей породы гончая – глаза сверкают алым огнём, страшные жёлтые клыки оскалены в жутком утробном рыке. Остальная свора, не менее дюжины, мчалась по пятам, теснясь в узком проёме и не сводя горящих глаз с Морриган, застывшей у окна.
– Я… я не боюсь… – прошептала она, но каждая клеточка тела вопила в ответ: «Боишься! Ещё как!»
– Итак, на счёт «три», – повторил Юпитер, таща её за руку на подоконник. – Раз…
На лестничную площадку выбралась вторая гончая, затем третья. Их чёрная как смоль косматая шерсть словно дымилась, перекатываясь волнами, а раскатистое рычание гулко отдавалось от стен.
– Два…
Не сводя глаз с собак, Морриган невольно шагнула назад, провалившись ногой в пустоту, но сразу же ощутила сильные руки Юпитера. Подхватив её, он шагнул в окно – в тот самый момент, когда вожак рванулся за ними.
– Три!
Холодный зимний ветер засвистел в ушах, раздался страшный звон бьющегося стекла. Юпитер не разжимал рук, и Морриган повалилась на него сверху, оказавшись на полу кабинки гигантского механического паука. В окне дома показались собачьи головы и тут же скрылись.
– Ох! – простонал рыжий, освобождаясь от неожиданного груза и разминая спину. – Завтра я об этом пожалею.
В люке над головой зияла дыра. Морриган поморщилась, выдёргивая из ладони осколок стекла.
– Куда они делись? – спросила она.
– Не знаю, но это ненадолго… Хватайся за что-нибудь!
Юпитер кинулся к приборной доске и принялся орудовать рычагами и нажимать кнопки. Что-то загремело, машина-паук покачнулась – и Морриган едва не врезалась лицом в стену.
– Вначале она всегда дёргает, – объяснил рыжий, – и в конце тоже… но остальное время – одно удовольствие. Ну, по большей части… Как правило.
Морриган подобралась поближе и ухватилась за спинку потёртого кожаного кресла, в котором сидел Юпитер. Глянув на свою окровавленную руку, вытерла о платье.
– Что это вообще было? – спросила она.
– Дикая охота… Дым во Тьме, – буркнул он, мрачно оглядываясь на дом.
Механический паук уже перебирал суставчатыми ногами, удаляясь от особняка.
– Дым во… – Её вдруг замутило, и пришлось зажать ладонью рот, чтобы не выплеснуть весь обед на блестящую медную панель с рычагами и кнопками. Кабинку бросало из стороны в сторону, словно лодку в бурном море. – Зачем я им понадобилась?
Юпитер не ответил, занятый управлением.
– Усаживайся и пристегнись. – Он кивнул на пассажирское кресло. Едва удержавшись на ногах, Морриган плюхнулась на потёртое сиденье и защёлкнула кожаный ремень. – Готова? Держись крепче.
Высоко поднимая ноги, паук перелез через ограду особняка. Впереди виднелся лес, но Юпитер свернул и направил машину в центр города. Вниз, с холма, она пошла ровнее, набирая скорость на гладкой дороге.
Джакалфакс был весь залит светом, всюду вспышки и треск фейерверков. Тысячи горожан собрались полюбоваться многоцветным ночным представлением. Морриган не могла припомнить такого столпотворения на Эмпайр-роуд.
Юпитер уверенно правил пауком, объезжая скопления народа. Момент был самый удачный: красочные небесные вспышки служили хорошим прикрытием от бешеной охотничьей своры. Люди смотрели вверх, увлечённые представлением; от свиста и грохота фейерверков закладывало уши.
– Зачем нам в город? – не поняла Морриган.
– Так короче.
Прямо по курсу уже маячила городская ратуша. Здесь толпы народа были ещё гуще. Скрипнув металлическими суставами, паук поднялся во весь рост и двинулся медленнее, осторожно переступая ногами, словно крался на цыпочках.
– Что это за штука? – Морриган снедало любопытство. – Ну, паук этот?
Юпитер строго взглянул на неё:
– Этот «паук», как ты неделикатно выразилась, на самом деле арахнопод[2], самая совершенная машина из когда-либо созданных. – Над головой грохнуло особенно сильно, и в ночном небе расцвели ослепительные букеты цветов. Толпа разразилась восторженными воплями. – Красотка, верно? Её зовут «Октавия». Их было построено только две, я знаком с изобретателем… Ну-ка, дёрни тот синий рычажок! Нет, не тот, другой!
Арахнопод со скрежетом остановился. Юпитер нахмурился, прошёл в конец кабины и глянул наружу сквозь стеклянный купол.
– Что случилось? – заволновалась Морриган.
– Теперь такие необычные конструкции не в моде, – продолжал он как ни в чём не бывало, – но я ни за что не откажусь от старушки Окки: уж очень она надёжная. Все эти автомобили и «ракеты» на воздушной подушке, конечно, быстрее и современнее, но, как я всегда говорю, через гору не проедешь, а под воду с подушкой не нырнёшь. А вот «Октавия» пройдёт почти где угодно… что особенно полезно как раз вот в такие моменты. Похоже, нас всё-таки обложили.
Он вернулся на водительское место, потянулся к потолку и опустил перед собой экран, поделённый на четыре части. Таким образом можно было видеть, что происходит впереди, сзади и по обеим сторонам машины. И везде Морриган увидела одно и то же – чёрных всадников и гончих с оскаленными слюнявыми пастями.
– И как же паучиха теперь нам поможет? – У Морриган упало сердце. «Всё, – подумала она, – конец!» – Не видно здесь что-то ни гор, ни воды.
– Ну, гор, допустим, нет, – согласился Юпитер, глядя вверх, – зато есть кое-что другое.
Она проследила за его взглядом до верхушки часовой башни.
– Знаешь, что самое замечательное в пауках? – продолжал он, пристёгиваясь к креслу. – Они лучшие на свете скалолазы! Так что проверь, как защёлкнут ремень, Морриган Кроу, а главное, не закрывай глаза.
– А если закрою?
– Пропустишь самое интересное.