Вита: – А ты почему не в универе сегодня?
Сумирэ: – Вообще-то у нас каникулы.
Вита: – Давно?
Сумирэ: – По факту с января.
Возвращается Тим. Он уже переоделся в короткие плюшевые шорты и худи золотистого цвета со стразами. На ногах длинные до колен, молочно-снежные шерстяные носки-тапки. Без обуви на каблуках оказывается, что он ниже всех. Каждый раз, когда он стоит на месте, носки смотрят друг на друга, а пятки разведены в стороны.
Тим: – Дорогая, можно я поюзаю твоего любимого? У меня просто кавардак какой-то. Столько дамэшичек, не знаю, за что и взяться: цветочные горшки поразбивались, полки грохнулись, а домофон вообще со стены слетел. И тут ещё такое несчастье. (всхлипывает и закатывает глаза) Я стеклянный столик купил вам в подарок, но на него микроволновка рухнула. Всё вдребезги. Умопомрачительно красиво. До слёз. Гомэн с подарочком вышел. Мне одному это всё за раз не убрать. Дорогой, ты мне не поможешь?
Вита: – Конечно, поможет. Ему сейчас как раз физический труд необходим. И воду набрать не забудьте. Только не перелейте.
Антон: – Я не…
Вита (мягко-повелительно): – Ну что ты заладил?! Без истерик и озарений.
Тим: – Эй, вы что, поссорились?
Вита (Антону): – Туда-сюда. Иди.
Тим с Антоном уходят. Вита, подлив ещё «Courvoisier» в бокал, проходит к дивану и садится рядом с Сумирэ.
Вита (с легкой улыбкой): – Давно тебя хотела спросить. (берёт с плеча Сумирэ волос) Да времени всё как-то не было.
Сумирэ с индифферентным видом продолжает виснуть в мобильном.
Вита: – Вот ты как минимум с января трахаешься с моим мужем на этом диване. Я всё это время и думаю, ты меня за дуру принимаешь? (держит волос в пальцах и смотрит на него) Считаешь, что я не в состоянии определить чужие волосы на своём диване? Ладно, волосы. (выбрасывает волос, поднимается и идёт к панорамному окну) Он ведь даже заметать следы на работе, как следует, не умеет. Ничего лучше, чем показы и съемки в одно и то же время для отговорок придумать не может. Но я же работала со всеми его секретаршами и помощниками. Они же мне по десять раз на дню сливают его перемещения. И ладно бы где-то в другом месте. Но вы же, как дети малые. Мне консьерж про вас все уши прожужжал.