**
Притулившись на косой лавке у окна, Лиза достала из кармана кофра расплющенный круассан в салфетке и усмехнулась. Она совсем про него забыла. На завтраке в Сортавале она как раз собиралась его съесть, но подошла Милочка и в ужасе прошептала:
– У нас пост! Никакой еды весь день, только вода. Иначе ничего не получится! Настя несколько раз предупредила.
Настя была легка на помине. И сразу маленький обеденный зал гостиницы будто осветился. Вся в белом, ладная, гордая, как львица, Настя грелась в лучах всеобщего внимания. Одаривая улыбкой каждого, кто встречался с ней взглядом, она подплыла к девушкам:
– Доброе утро! Мила сказала, вы хотите к нам присоединиться?
– Здравствуйте, я Лиза.
– Очень приятно, – Настя слегка прищурила огромные болотного цвета глаза, будто вглядывалась куда—то внутрь Лизы, – Вы знаете условия?
– Пять тысяч и ничего не есть.
– Верно. Но это не главное. Вы должны четко понимать, зачем вам в Ольховую глушь. Чего вы хотите от Силы?
Лиза отвела глаза. Вздохнула:
– Я устала от серости этого мира. И от одиночества.
Настя положила руку, унизанную резными костяными кольцами ей на плечо:
– Ты уже не одна. Мы с тобой, сестра. И Сила будет с тобой. Через полчаса подъедет машина, готовься. Вещей лишних не бери, к ночи вернемся.
Настя кивнула и величаво поплыла было прочь, но вдруг остановилась. Цокнув тонкими костяными браслетами, она протянула Лизе визитку:
– Карта привязана к этому телефону, жду перевода до отправления.
Милочка смотрела на уходящую Настю и обожание еле умещалось в ее глазах:
– Хочу быть, как она…
Лиза спрятала круассан в карман и поспешила в номер.
**
Пять молодых женщин стояли около видавшего виды УАЗика и слушали Настю, которая возвышалась над ними на полголовы. Утренняя Сортавала давно проснулась, но никуда не спешила. С Ладоги дул ленивый, зевающий ветерок. Он поигрывал подолом белого настиного платья и издалека её можно было принять за невесту без фаты.
Лиза подошла к ним, и Настя широко улыбнулась:
– Девочки, это Лиза, фотограф из Москвы. Она едет с нами. Грузимся!
Невысокий водитель по имени Егор, квадратный, как клеточки на его рубашке, молча открыл дверь. В салоне пахло дымом сандаловых палочек, будто вокруг не русский север, а заполошный Мумбаи. Однако всем, кроме Лизы это очень понравилось, а Милочка, которая села вместе с ней, аж глаза закатила в экстазе.
Восторженный шепот, казалось, проникал Лизе в мозг вместе с запахом палёного сандала и уже через полчаса она отчаянно жалела об оставленных наушниках. Милочка считала своим долгом рассказать обо всех проблемах девушек в группе:
– Из нас самая несчастная, наверное, Гоар. Пять лет замужем, а деток нет. Семья восточная, её уже заклевали все, – она вздохнула, добавила немного подробностей и без паузы перешла к Оксане, у которой не налаживается работа в престижном месте. Потом к Юле с ее мужем—бабником, потом к Але, что мучается от свекрови—ведьмы. Милочка искренне, до слёз сочувствовала каждой, и только это мирило Лизу с непрошенным экскурсом в чужие личные жизни.