На противоположном берегу устья Ла-Платы в 1536 г. было основано поселение Санта-Мария-де-лос-Буэнос-Айрес (нынешняя столица Аргентины), но оно просуществовало недолго и было оставлено поселенцами после того, как его сожгли индейцы. Лишь в 1580 г. испанец Хуан де Гарай вновь возродил городок, который начал успешно развиваться.
Первым же постоянным поселением на Восточном берегу стала «вилла Сориано» – построенная испанскими иезуитами в 1624 г. миссия на Рио-Негро, с помощью которой они пытались обратить в христианство местных индейцев чарруа.
Тем временем португальцы постепенно осваивали территорию нынешней Бразилии и продвинулись к югу, где на Восточном берегу, напротив Буэнос-Айреса создали свою Колонию-дель-Сакраменто для контрабандной торговли с испанцами. Колония стала предметом постоянных конфликтов между испанцами и португальцами, и чтобы остановить продвижение португальцев испанский король Филипп V приказал построить на Восточном берегу поселение и крепость Монтевидео. Эта задача была выполнена в период с 1724 по 1730 гг. В город переселили большое количество гуанчей с острова Тенерифе. Развитию колониального хозяйства во многом способствовало животноводство, для которого в пампе (степной зоне, простирающейся от Анд до Атлантики были самые благоприятные условия.
В середине XVIII в. Восточный берег был официально закреплен за Испанией и в 1776 г. вошел в состав вице-королевства Рио-де-ла-Плата. К концу колониального правления, население территории составляло 30 тыс. человек, и треть из них жила в Монтевидео.
Постепенно здесь оседали колонисты, которые уже перестали ориентироваться на быстрый «транзит» в Перу и Боливию, где уже мало что осталось от прежнего богатства и блеска и где все «теплые места» были уже заняты креольской «аристократией» (потомками первых грабителей, убийц и мародеров). Они предпочитали жить на доходы от земледелия и скотоводства. И эти занятия, – в условиях, когда можно было привлекать дешевый труд индейцев и получать огромные земельные наделы – оказались не менее (а может быть, и более) прибыльными по сравнением с погоней за мифическими богатствами.
Исходя из основы колониального уругвайского хозяйства (скотоводство и земледелие), строилась и его структура, состоявшая из поместий (estancias), – огромных наделов, которые даровались в собственность испанской короной. В ряде мест эти земельные участки назывались асьендами (и, соответственно, их хозяевами были асендадос). Были и участки земли, переданные на условиях аренды (часто пожизненной) – энкомьендос. Причем энкомендадос часто брали на себя обязательство христианизировать своих работников-индейцев, а также получать с них налоги. Такие отношения поголовно приводили к самому жестокому крепостному праву. Так как животноводство предполагало наличие огромных пастбищ, собственники сгоняли индейцев с их земель, что приводило к массовой нищете, долговой кабале (пеонажу).
Порядок на местах обеспечивала колониальная администрация. По мере ослабления метрополии к началу XIX в. в отдельных регионах стали выдвигаться (в основном из числа богатых землевладельцев) местные «военные вожди» и предводители (каудильо), опиравшиеся на свои вооруженные отряды и местную милицию (монтонерос).
Помимо собственников (креолов) и работников (индейцев) незаменимыми элементами структуры общества стали пастухи и скотоводы гаучо (в основном метисы), которые вели полукочевой образ жизни, наподобие американских ковбоев. Вольнолюбивые и воинственные гаучо сыграли значительную роль в конфликте с португальцами в 1776 г., когда именно они решили территориальный спор в пользу испанского вице-королевства Рио-де-да-Плата. Они же составили ударную силу испанских колонистов при защите колоний от вторжения английских экспедиционных войск в 1806–1807 гг.
К концу XVIII в. позиции испанской метрополии были в значительной степени ослаблены, и на авансцену мировой истории выдвинулась Англия, укрепившая свое положение за счет Промышленной революции, создания мощнейшего в мире флота. Кроме того, креольская аристократия в колониях была недовольна из-за препятствий, чинимых метрополией как в торговле, так и статусе местной знати, которая была вынуждена десятилетиями добиваться подтверждения своего «благородного происхождения» от королевского двора.
Англичане активно подрывали позиции Испании, занимаясь пиратством и контрабандной торговлей, разжигая недовольство колонистов метрополией, поощряя планы освободительной борьбы. Наконец, посчитав, что условия в достаточной степени созрели, они осуществили ряд военных экспедиций в район Ла-Платы. Первая фаза началась с захвата Буэнос-Айреса в июне 1806 г. и закончилась разгромом англичан 46 дней спустя. Во второй фазе, в феврале 1807 года британские подкрепления овладели Монтевидео, а в июле попытались снова захватить Буэнос-Айрес, но были вновь разбиты и в конечном итоге вынуждены капитулировать.
Активное сопротивление местного населения привело к кардинальным изменениям в политической жизни вице-королевства и способствовало росту национального самосознания креолов. Были созданы местные отряды самообороны, выдвинулись признанные политические и военные лидеры, все больше сторонников независимости входили в органы местного самоуправления (кабильдо). Все это создавало предпосылки для полномасштабного развертывания национально-освободительной борьбы.
* * *
Глава 1
Артигас и война за независимость Уругвая
Судьбы Хосе Хервасио Артигаса и других выдающихся деятелей латиноамериканского освободительного движения привлекли к себе внимание всего мира во время празднования 200-летия Войны за независимость Латинской Америки (датировка освободительных войн охватывает период 1808–1826 гг., а, согласно некоторым исследованиям, до 1833 г.).
В Венесуэле обожествление самого влиятельного и знаменитого руководителя Войны за независимость С. Боливара приняло характер своеобразного культа: его именем был назван комплекс радикальных реформ президента У. Чавеса («Боливарианская революция»), сама страна сменила название (Боливарианская Республика Венесуэла), именем Освободителя были названы местные органы власти и самоуправления («Боливарианские миссии»). В дополнение к высшей награде – Ордену Освободителя, учрежденному в конце XIX в., появилась традиция награждения выдающихся деятелей копией знаменитой шпаги Боливара. Не раз во время важнейших заседаний правительства президент Чавес просил не занимать одно из кресел, призывая «дух Боливара» принять участие в обсуждениях.
В Мексике под эгидой президента Ф. Кальдерона в 2010 г. состоялась торжественная церемония перезахоронения останков героев Войны за независимость М. Идальго-и-Костилья, И. Альенде, Х. М. Морелоса в реконструированный мавзолей под Колонной Независимости[2].
Хосе Хервасио Артигас (1764–1850)
В Центральной Америке президенты нескольких стран в те же годы вступили в ожесточенный спор по поводу перезахоронения останков героя Войны за независимость Ф. Морасана[3]. На межправительственном уровне шли серьезные дискуссии по поводу возможности поочередного перемещения останков на несколько месяцев из страны в страну, то есть создания первого в мире передвижного мавзолея[4].
Но нигде чествование Освободителей не было таким политизированным, как в Уругвае. В 2006 г. левоцентристское правительство Широкого фронта выдвинуло инициативу по перенесению останков «Отца Нации» Артигаса в новый мавзолей из здания, открытого в 1977 г. по распоряжению военной хунты. Президент Т. Васкес заявил: «Необходимо убрать Артигаса из холодного и сырого мавзолея, где все напоминает об авторитаризме, в теплое место, согреваемое любовью народа и наводящее на мысли о демократии и справедливости»[5]. Ежегодно 19 июня отмечается национальный праздник, посвященный дню рождения «Отца Нации» Артигаса, причем до сих пор идет ожесточенная идеологическая борьба за наследие великого уругвайского лидера.
Каковы же основные вехи изобиловавшего драматическими событиями жизненного пути этого уникального деятеля революционной эпохи в истории Латинской Америки?
От контрабандиста до командира ополчения
«Отец-основатель уругвайской нации» родился в Монтевидео 19 июня 1764 г. в благополучной семье рехидора (чиновника городского совета Монтевидео) Мартина Хосе Артигаса и Франсиски Антонии Асналь. Вместе с братом он посещал школу при францисканском монастыре Сан-Бернардино в Монтевидео, затем работал в усадьбах отца в Карраско и Пандо или занимался скотобойным промыслом в имении Касупа, где его жизнь протекала в обществе гаучо, пеонов, индейцев, негров-рабов. Помимо промысла гуртовщика, он занялся контрабандной продажей крупного рогатого скота и лошадей на границе с Бразилией. Оттуда он возвращался с португальскими и английскими товарами[6].
Незаконной торговлей занимался не только Артигас. Она была широко распространена в конце XVIII в., когда местное общество задыхалось от торговой монополии Испании. Лишь метрополия могла ввозить товары в свои колонии. Но ввиду полнейшего упадка промышленности Испании и дезорганизации торговых связей в конце века, она не могла снабжать колонии всем необходимым, как и приобретать то, что там производилось. Кризис торговли привел к тому, что местные власти не только терпели, но порой даже способствовали контрабандному ввозу и вывозу различных товаров.
Существует немало свидетельств и документов, в которых Артигас предстает как руководитель вооруженных групп пеонов и гаучо, занятых контрабандой на границе с Бразилией. Даже среди этой степной вольницы, своеобразных «ковбоев» Испанской Америки он выделялся мастерским умением набрасывать лассо, метать копье, нож, болас, укрощать лошадей, пересекать водные преграды, ориентироваться на местности. Его отряду не раз приходилось вступать в столкновения с королевскими частями. Наконец, после многочисленных вооруженных стычек, колониальные власти предложили ему амнистию за совершенные преступления (контрабанду и сопротивления властям) и пригласили вступить на военную службу. Хосе решил ответить согласием. Он порвал со своим прошлым и в 1797 г. вступил в недавно созданный отряд улан – кавалерийского ополчения, которое занималось охраной приграничных районов, борьбой с контрабандистами и шайками разбойников.
Благодаря своим заслугам молодой человек быстро продвинулся по службе и получил звание капитана. Помимо достоинств военного командира, современники отмечали у этого слегка сутулого, немногословного креола другие положительные качества – умение вести себя в обществе, приверженность долгу и чести, образованность, знание языков индейцев гуарани и чарруа, искусство врачевать раны и болезни с помощью трав, мастерство в игре на гитаре и исполнении популярных тогда песен. Главное же, что привлекало к нему друзей – патриотизм, увлечение либеральными идеями и желание освободить родину от колониальных пут[7].
Взгляды Артигаса, как и других выдающихся деятелей Войны за независимость, стали формироваться с конца XVIII в. под влиянием идей европейского Просвещения, книг и эссе, переведенных в Испании и полученных в колониях Нового Света. Главные из понятий – принципы личной свободы, федерализма, республиканизма и концепция народного суверенитета – стали определяющими в освободительной борьбе. В русле этих политико-философских принципов общество предшествует конституции, которая лишь оформляет основы его существования и форму правления. Когда общество достигает некоей достаточно высокой стадии развития, граждане свободно и сознательно передают часть свои прав государству, не переставая при этом быть источником и носителем суверенитета.
Как любое порождение человека, учили классики, гражданская власть не может быть непогрешимой и неизменной, но сохраняет свою легитимность лишь в той мере, в которой она обеспечивает благосостояние своих граждан и гарантирует соблюдение их прав. В условиях существования дуализма между светской властью и гражданским обществом необходимо регулировать взаимоотношения с помощью «общественного договора», который гарантирует, что обязательства сторон не будут нарушены, и государство не прибегнет к тирании или деспотизму. Если таковое случается, то народ (гарант и главный субъект суверенитета) имеет право разорвать общественный договор, свергнуть государство и установить свое прямое правление.
Именно эти принципы, перенесенные на почву испанских колоний, стали основанием для развертывания борьбы против тирании метрополии, которая ограничивала индивидуальные права их жителей.
Нежелание Артигаса служить испанским властям привело к отставке в 1805 г. под благовидным предлогом того, что «тяжелая походная жизнь стала причиной ревматизма и артрита».
Тем временем недовольство колонистов жесткими ограничениями, установленными метрополией, запретами, дискриминацией, высокими налогами, тормозившими экономическое развитие колоний, дошло до прямого неповиновения властям и развертывания вооруженных конфликтов.
Англичане на Ла-Плате
Почувствовав слабость своего основного соперника на международной арене, Испании, Англия стала все чаще переходить к военным операциям в Латинской Америке – высадке десантов, бомбардировке и разорению портовых городов под предлогом «защиты своих граждан». Разбив в 1805 г. у Трафальгара франко-испанскую эскадру, Британия стала безраздельной «владычицей морей». В начале 1800-х годов шотландский генерал Томас Мейтланд представил правительству свой план военной интервенции в Испанскую Америку. Главными пунктами стали одновременные высадки десанта в Буэнос-Айресе и Венесуэле (с последующим продвижением по суше на юг и захватом Лимы). После завершения операции на Ла-Плате английский корпус, пополненный рекрутами среди местного населения до 7 тыс. человек, должен был перейти через Анды, захватить Чили и также идти на соединение с войсками в Перу[8]. Таким образом весь континент должен был оказаться во власти Британии.
Премьер-министр У. Питт в 1805 г. назначил военно-морского офицера Х. Р. Попхэма (Popham) экспертом для детального изучения плана, и в итоге было решено не распылять силы, а нанести один удар в районе Ла-Платы. Для облегчения переброски войск в Южную Америку в июне 1806 г. англичане захватили у голландцев военно-морскую базу на мысе Доброй Надежды (Попэм был назначен командующим этой базой), и затем оттуда отправили корабли к Буэнос-Айресу.
Адмирал Х. Р. Попхэм (1762–1820)
Высадка англичан и захват города облегчались тем, что испанский вице-король, маркиз Собремонте отправил войска на подавление мятежей в Верхнем Перу (нынешняя Боливия). Кроме того, местные жители, недовольные политикой метрополии, на первых порах в целом благожелательно относились к англичанам.
Но Попхэм, до этого наблюдавший, с какой легкостью войска генерала Д. Бэрда, переброшенные на его кораблях, захватили Капскую колонию, пренебрег советами своего агента в Буэнос-Айресе У. Уайта. Тот рекомендовал англичанам всячески пропагандировать их «второстепенную роль» помощников и союзников в освободительной борьбе колонистов. Но высадившиеся 25 июня 1806 г. оккупанты (около 2 тыс. солдат и офицеров во главе с генералом У. Бересфордом) решили, что вполне достаточно жестко подавить сопротивление городского гарнизона и показать аборигенам, «кто здесь хозяин».