Акул в местных водах мало, хотя мы видели трех небольших акулят возле берега, когда ходили на дикий пляж. В принципе ничего такого опасного там нет. Нет малярии, лихорадки денге и других серьезных заболеваний. Вполне себе такой курорт, но не обустроенный и не подготовленный для туристических запросов. Кроме нас на острове за все время была только группа немецких и норвежских туристов – и все. Да и те приходили туда на своих яхтах и ночевали пару-тройку ночей.
Как-то раз в мою голову пришла некая мысль, что неплохо бы мне рассмотреть другие варианты и уехать с этого острова. Я предложил это напарникам, и они согласились, что, мол, действительно здесь плохой климат, незаживающие раны, да и неизвестно, сколько еще эти люди согласятся держать тут трех белых нахлебников! Ведь и нашей целью было не сидеть вот так у кого-то на шее, а жить независимо, автономно, а в этих местах это сделать невозможно. Так что, пока действует наша месячная индонезийская виза, надо что-то думать, предпринимать. Это еще был не конец нашего путешествия по жаркой Индонезии…
Мы договорились с мистером Амро о том, что они помогут нам уехать. Денег на самолет у нас не было, и мы решили купить билеты на корабль до города Макасар, столицы провинции Южное Сулавеси. Там живет один парень, с которым мы до этого познакомились в интернете. Мы договорились с ним, что приедем, поживем некоторое время, воспользуемся интернетом для покупки электронных билетов на самолет и улетим домой.
И вот мы уехали с этого острова, точнее, уплыли на моторной лодке и поселились на два дня у нашего друга Амро в деревне Дебут на острове Туал. Это было 6-е число, паром отправлялся лишь 8-го, а билеты на него купить можно только максимум за один день, то есть 7-го числа. Так мы и поступили. Билетные кассы находятся в столице острова Туал, городе Ланггур. Билеты стоили 410 000 рупий, что было весьма дешево. Нам предстояло плыть три дня.
Эти два дня Амро со своими родственниками принимали нас у себя как высокопоставленных персон, выделили нам комнату и кормили за отдельным столом как королей. А также проводили экскурсии на скутерах по Туалу. Съездили к водяным пещерам, посмотрели гроты, затем – на коралловую гору и поколесили вокруг острова.
Вот таких улочек мы проехали штук 500, наверное, объезжая весь остров и отсиживая себе пятую точку на мотобайке. На острове Туал и вообще на островах Кей существуют три конфессии – это протестанты, мусульмане и католики. Наши друзья были из католической деревни. Объезжая остров и деревни, Амро указывал на их религиозность и рассказывал, что практически во всех католических деревнях живут его родственники. «Какая огромная семья!» – не переставал удивляться я. Не то что наши русские семьи.
Все эти деревни с разными религиозными традициями мирно сосуществуют на островах. Но порой мир заканчивается и начинаются конфликты. В данный момент на острове идет конфликт между католической и протестантской деревнями из-за спорного куска земли. Все очень просто: никто не хочет уступать, и спор – это скорее уже просто дело чести. Местные жители воюют с полицией с помощью луков и стрел, потому что не имеют огнестрельного оружия – прям Средневековье какое-то. А несколько лет назад за те 10 островов (в том числе за остров Най), которые принадлежат семье моего друга Амро, люди из протестантских и мусульманских деревень в результате конфликта убили 34 человека из деревни Дебут. Так что эти острова им действительно достались по́том и кровью! Амро показывал нам те дома, которые отстроены заново, поскольку прежние постройки сгорели от поджогов, осуществленных врагами. Весьма неприятная картина: с виду такие милые люди могут быть злыми и жестокими друг к другу, а все из-за материалистических ценностей и меркантильного интереса, из-за жадности и зависти.
В то время, как мы находились в Дебуте, в католическом мире была Страстная Пятница, и мы были свидетелями ритуала – постановки последних событий из жизни Спасителя с крестным ходом по всей деревне. На следующий день мы пошли посмотреть на католическую пасхальную службу в местном храме. Но долго мы там не засиделись: захотели спать и вышли из храма. На следующий день мы снова поехали колесить по острову, и снова наши пятые точки устали от неудобных сидений скутеров.
И вот пришло 8-е число, время нам уезжать. Посадка на паром началась в 4 утра. Мы приехали на такси, таксист, их родственник, взял за дорогу вдвое или втрое меньше. Мы простились с нашими друзьями, Лоуренсом, Амро и его братьями. Амро даже прослезился малость, пожелал нам удачи, мы поблагодарили его за все как смогли и отправились грузиться на паром. С нами ехал до Амбона молодой парень – тоже родственник Амро, он помог нам с посадкой.
Мы отправились в путь. Расположились мы под открытым небом на 7-м этаже корабля. Постелили пенки, бросили рюкзаки и подремали малость. Весь следующий день не было никаких остановок, она была лишь в 6 вечера на островах Банда. Я познакомился с некоторыми любопытными местными, знающими английский, и они рассказали мне немного об этих островах, о том, что была война за них и что последнее извержение вулкана было в 94-м году. Ну а вообще внимание мы привлекали сильно. Просто глаза мозолили всем проходящим мимо. Каждый второй тебе кричал: «Хэло, мистер!» И главное, будь ты мужчина или женщина, большинство все равно назовут тебя мистером. Многие подходили и спрашивали одно и то же по-английски, иной раз по-индонезийски. Откуда вы? Куда плывете? Где были? Сколько были? Вот основные вопросы, которые я слышал от людей.
Затем утром была остановка в Амбоне. Корабль повернул в другую сторону, и солнце светило прямо на нас, пришлось сменить место дислокации. У торговцев купили рис с рыбой, поели. Я сменил повязку на своем пальце, приложил прополис, который Андрей посоветовал мне использовать для регенерации тканей. Вроде бы помогало.
Вообще, смею заметить, что на палубе, да и вообще на всем корабле, было довольно-таки грязно. Антисанитария сплошь и рядом. Кругом грязь непонятного происхождения, окурки, фантики, ползают тараканы. Ну а что поделаешь? На первый и второй класс корабля и на самолет денег нет, вот и приходится путешествовать как все простые индонезийцы – экономкой. Зато посмотрели простой народ, это вам не какой-нибудь там Бали или Джакарта! Это обычный индонезийский пролетариат!
Поехали в Макасар. Была ночь, мы приняли горизонтальное положение и уснули. Проснувшись утром, Макс не обнаружил своей небольшой сумки, в которой были его документы, телефон, фотоаппарат, навигатор, солнечная панель и 400 тыс. рупий. Мы все, конечно же, сразу взбудоражились. Что, мол, как так? Что за гады это сделали? Подошли к охране, с охранником отправились по всему кораблю, смотреть всякие потайные места в надежде на то, что вдруг туда подкинули хотя бы документы, а все остальное забрали. Но, увы, ничего не нашли. Да мы и не надеялись ничего найти, потому что логичней было предположить, что сумку просто выбросили в море. Шмонать всех пассажиров просто не представлялось возможным, да никто бы и не стал. Плюсом к тому мы узнали, что и у других людей пропали ценные вещи, так что мы были не одни. Но то деньги, а тут документы, паспорта. И что делать?
Недолго думая, Макс принял ответственное решение – если не удастся решить проблемы с восстановлением документов, то он отправится обратно в Туал, к нашим друзьям, и останется там жить.
11 апреля 2012 года мы прибыли в город-герой Макасар. На такси доехали до нашего друга и остановились у него. Сразу начали смотреть билеты, лазить по форумам всяким. Макс, прошерстив интернет, понял, что восстановить документы очень сложно, и даже не стал связываться с этим. Решил вернуться назад на наш (теперь уже его) остров. В конце концов он и ехал туда, чтобы жить. И тут уж жизнь так распорядилась, что ему пришлось там остаться. Жара и раны, думаю, ему уже были не страшны, хотя его они карали больше всех из нас.
В Макасаре наши пути разошлись. Макс остался в Индонезии и вернулся на остров Най, а мы с Андреем поехали назад в Россию. Макс, находясь в состоянии неопределенности и полного отчаяния, решился вернуться на остров. Это был очень смелый и авантюрный поступок. То, что он хотел получить, он и получил – стал отшельником. Его ждало долгое проживание на острове и совершенно неповторимый, уникальный опыт, который я и сам хотел получить. Отчасти я завидовал ему, хотя я и сам мог вернуться и остаться там жить, но меня ждали другие дела и заботы.
Я вернулся в Екатеринбург к разбитому корыту, к прежней неопределенности и безысходности. Мне нужно было перезагрузиться, обдумать полученный опыт и подготовить новый план побега. На это нужно время, нужны новые средства и новые силы. Главное – не унывать и не опускать руки, ведь то, что я сделал, – бесценно. Вряд ли кто-то из вас, моих читателей, сможет найти еще таких же людей, кто бы совершил что-то подобное. Нет, не просто уехать куда-то как турист и путешественник, а изначально ехать с намерением остаться где-то там жить оседло. Сжигая мосты и бросая прежнюю жизнь ко всем чертям. Это принципиальная и колоссальная разница. Путешественников много, а вот робинзонов – нет. То, что я вернулся назад, конечно, превратило мою поездку в обычное путешествие, но до момента моего принятия решения о возвращении все было именно по-робинзонски. Это было отшельничество, самая настоящая робинзонада. И даже сейчас, будучи в далеком 2020 году, когда пишу эти строки и вспоминаю те моменты, того маленького Олега, я до сих пор горжусь нашим поступком, горжусь нами и собой.
Родители были рады, что я вернулся, и вообще было такое ощущение, что они даже не удивились и как будто даже знали, что я скоро вернусь. На дворе дело шло уже к лету, была теплая весна. Я долго думал, как мне поступить, и решил не идти искать какую-то работу, а остаться сидеть дома и пытаться работать над своим сайтом «volnomuvolya.com». Моей целью было развить сайт и пытаться зарабатывать на нем, размещая контекстную рекламу. Она уже была там и сайт приносил какую-то копеечку, но этого было мало, даже с учетом моего крайне экономного образа жизни.
Все свободное ото сна время я уделял сайту. Я просиживал штаны на стуле возле компа и постоянно что-то там делал. Писал статьи, редактировал их, добавлял в них ключевые слова, чтобы потом вывести их на первые позиции в поисковых системах. Сам делал дизайн и все остальные моменты, связанные с сайтом. Это был долгий и муторный процесс, но мне нравилось. Не было ощущения, что я делаю что-то из-под палки, как это было тогда, когда я работал на работе. Тут я сам по себе, хочу – делаю, не хочу – не делаю. Никто мне не указ. Полученные деньги все шли в копилку, родителям ничего не давал. В целом мы совсем не голодали, и необходимости в моей финансовой помощи не было, что уж греха таить. Поэтому да – здоровый, молодой мужик сидел на шее у родителей, да – это было стыдно и неудобно, но зато потом я мог бы получить совершенно другой эффект. Я верил в это, я знал, что если я буду делать все это, то рано или поздно что-нибудь да получится.
Со стороны матери постоянно шли упреки и недовольства, мы с ней постоянно ругались и ссорились, жили как кошка с собакой. Другие люди тоже пытались критиковать меня и осуждать. Чаще всего это было не явно, а косвенно, но, так или иначе, все эти моменты я ощущал. Это был очень сложный период в моей жизни. Тогда я жил только в интернете, жил своим сайтом, форумом отшельников и подготовкой к новому побегу. Чтобы убежать от всего этого хаоса, я целиком и полностью залез в работу. Просто с каким-то фанатизмом и необузданной страстью я занимался сайтом. Мне было это в кайф, и я получал от этого удовольствие. Видел, как мои статьи поднимались в выдаче, как на сайт приходили люди, шел трафик из поисковых систем, и капали копеечки. Все это я делал для себя, не для какого-то работодателя или заказчика, а для себя, и поэтому я мог уделять сайту столько времени, сколько хотел. А уделял я почти все свободное время, иногда целыми неделями не выходя на улицу.
Поскольку я не работал и был свободен, то взял на себя ответственность помогать своему пожилому деду, который жил на другом конце города. Бабушка умерла пару лет назад, и дед остался один. Сначала было нормально, но потом стало тяжелее, и он практически совсем перестал выходить на улицу. Каждую неделю я приходил к нему и покупал необходимые продукты, которые он мне заказывал. Иногда лекарства и остальные нужные вещи. И даже его пенсию я снимал с книжки сам по доверенности. В итоге дед привык к этому и совсем перестал выходить на улицу, постоянно сидел дома. Я ходил к нему пешком туда и обратно. В день выходило 24 километра. Вообще я уже давно пристрастился к таким прогулкам и везде ходил только пешком, общественным транспортом не пользовался совсем, принципиально. Родители каждый раз предлагали мне деньги на проезд, но я никогда не брал их и шел пешком.
В пешем передвижении я чувствовал какую-то свободу. Словно вольная птица ты летишь в какие-то дали. Ты сам выбираешь маршрут, идешь туда или сюда. Захотел – отдохнул, захотел – пошел дальше, захотел – вообще вернулся назад и никуда не пошел. Ты не заперт в этой тесной маршрутке и не зависишь от движения общественного транспорта. Ты – сам себе транспорт. Каждый раз, когда мама предлагала деньги, я отказывался и каждый раз чувствовал какой-то кайф. Оттого, что я не поеду в маршрутке, а пойду пешком, буду чувствовать какую-то свободу. Я шел абсолютно в любую погоду, был ли это дождь, снегопад, лютая жара или тридцатиградусные морозы – я всегда шел пешком по своему маршруту, без исключений и выходных. Да, бывало очень лень, но я пересиливал себя и закалял тем самым свою волю.
Потому я и назвал свой проект «Вольному – Воля!», потому что именно благодаря своей воле ты и способен на великие поступки. Мой проект был целиком и полностью посвящен свободе, я ощущал в себе необходимость в этом, и свобода для меня была не просто красивым словом, а жизненной необходимостью, как вода или еда.
Когда-то давно, когда я еще выпивал и учился на 4-м курсе техникума, у нас с друганами была очередная пьянка. Мы проводили время за распитием напитков во время учебы вместо пар. В те времена денег у нас много не водилось и все имеющиеся средства мы всегда тратили на спиртное и практически никогда не закусывали. В тот день я здорово напился. Выпил много водки и к тому же на голодный желудок. В итоге я оказался в вытрезвителе, а после него, когда я протрезвел, меня перевели в камеру предварительного задержания, где я должен был провести всю ночь, а утром поехать в суд. Я был буйным и сопротивлялся задержанию, когда милиция встретила меня, пьяного в стельку, в переходе. Ругался на них, матерился, вел себя неадекватно, грубо и вызывающе. Потому на суде и получил административку, и хорошо, что отделался лишь штрафом, тогда как мог сесть на 15 суток.
В той камере с крепкими бетонными стенами, покрашенными зеленой краской, на тех деревянных нарах, с той закрытой железной дверью и тусклым светом маломощной лампочки я и ощутил это Нечто! Это чувство я раньше никогда не испытывал, оно было новым для меня. Я бывал раньше взаперти, ну, когда меня не пускали гулять на улицу или когда я лежал в инфекционке с подозрением на гепатит. Это было тоже своего рода заточение, но не такое, как в этот раз. В тех случаях я всегда мог убежать, у меня была хотя бы физическая возможность, на худой конец, мог даже выпрыгнуть в окно, если на то пошло! А в камере я этого сделать не мог просто физически, я был заперт без свободы. И тогда я ощутил этот ужас! Это была какая-то паника от ощущения несвободы. Что бы ты ни делал, что бы ни говорил, как бы ни кричал, ты все равно оставался бы взаперти! Этой ночи в камере мне хватило на всю жизнь. Этот урок я усвоил и принял его. Жить без свободы – не мое. Спасибо, не надо!