– Ну и куда дальше? – почти рядом раздался мужской, с выраженной сиплостью в голосе.
– Надо обшарить эти сараи. Они наверняка где-то здесь, – вступил второй голос, подвизгивающий, с истерической ноткой.
– Леха, ты полный придурок, – вновь заговорил первый, сипловатый голос, – ты только посмотри, здесь ворота уже вросли в землю, а в эту щель даже кошка не пролезет.
Чье-то плечо в кожаной куртке настойчиво попыталось протиснуться в их сарай.
Варвара взмокла в одно мгновение, «Гризли» тут же сжал ее пальцы так, что ей показалась, будто она чувствует, как крошатся их фаланги. – А этот Панкратов здоровый, как шкаф, он здесь ни в жизнь не пролезет…
– А давайте мы здесь все подпалим: если они там, то превратятся в барбекю…
– Оба заткнулись, – это был голос смерти, он был равнодушно холоден, без единого человеческого оттенка и не оставлял надежды. От этого голоса у Варвары от ужаса встали дыбом волосы. Это конец. Пусть лучше пристрелят, чем гореть заживо.
– Здесь VIP – зона и каждые полчаса летают «дроны», там на краю поля был предупреждающий знак, ты даже закурить не успеешь, и здесь будет ОМОН, МЧС, ФСБ или еще какая-нибудь хренотень, тут наверняка где-то рядом правительственные дачи, и мы, такие красавцы, как на ладони …
– Не хрен было промахиваться с двух шагов, – взвизгнул фальцет. Последовал грохот, от которого содрогнулось все их убежище. Судя по стону, с «фальцетом» провели силовой воспитательный прием, то есть просто впечатали в ворота сарая.
– Я на тебя даже патроны тратить не буду, просто удавлю, – произнес равнодушно «мертвый голос».
– Мне сразу не понравилась эта идея с кодовыми звонками и ловушками, – заговорил «сиплый».
– Я сказал всем заткнуться… Наступила тягостная тишина, затем зашуршал гравий и снова долгая мучительная тишина.
Пот заливал глаза. Варвара перевернулась на спину и ладонью вытерла лицо. Никогда в жизни ей не было так страшно, как в прошедшие мгновения. Тело занемело то ли от страха, то ли от пронизывающего холода, идущего от влажной соломы. Раздавшийся шорох заставил ее широко распахнуть глаза.
– Очень испугалась, – не то вопросительно, не то утвердительно произнес он, склонившись над ней. Его дыхание обожгло ее палящим зноем так, что вдруг Варвара поняла – ей точно сегодня суждено сгореть на костре.
Он наклонился еще ниже и заглянул в ее глаза. Они были темно-зелеными, с золотистыми вкраплениями и с коричневым ободком вокруг радужки, они звали, притягивали и губили его, такого сильного и такого могущественного. Этот маленький курносый нос, покрытый такими смешными веснушками. Этот мокрый лоб с прилипшими к нему каштановыми волосами, ставшими от влаги темными. Эта шея, такая нежная и беззащитная, покрытая шелковой кожей, под которой билась, как будто стараясь вырваться на волю, тонкая жилка. Он захотел эту женщину с такой силой, что у него вспотели ладони, затылок, спина. Ему хотелось ее сломать, подмять под себя, причинить такую боль, чтобы она закричала от счастья бытия. Ее чуть приоткрытый рот с по-детски пухлыми губами чуть приоткрылся. Она хочет что-то сказать, а он этого не хотел. Варвара ничего не хотела говорить, она каждой своей клеточкой хотела испытать его силу, чтобы это произошло сейчас, немедленно. Нахлынувшее желание было таким необыкновенным, таким всепоглощающим, что в этот миг весь мир перестал для нее существовать. Но он не будет торопиться, он выпьет эту женщину по капле и до самого дна. Подсунув широченную ладонь под ее затылок, он медленно, наслаждаясь своей властью, приподнял ее голову и слегка коснулся ее губ своими губами. Она вся потянулась к нему, но он остановил, и опять было легкое касание, потом еще и еще, с каждым разом все сильнее и сильнее. Сначала он чуть прихватил ее верхнюю губу, затем нижнюю. Она пыталась выхватить у него все и сразу, как изголодавшийся путник, как о милости, ее рот просил поцелуя, и он поцеловал. Никогда в жизни ни одну женщину он так не целовал. Поцелуй был бесконечным. Он завел ее руки над головой, удерживая их своей ладонью, а другой рукой медленно раздевал ее, проникая ласками в самые сокровенные места. Ее власть будет потом, а сейчас он здесь царь и бог. Он наслаждался, видя, как ее захлестывает желание. И он добился ее крика, исполненного сладкой муки.
Так вот ты какое, счастье. Она лежала, облокотившись о его руку, которая, не переставая, гладила ее обнаженную спину, вторую он подложил себе под голову и внимательно рассматривал ее лицо, тело, и, как ни странно, ее это совсем не смущало. Варвара скользила пальцами по его лицу, глазам, легко, слегка коснулась губ, она не могла поверить, что он реален, и поэтому ей надо было, обязательно надо было дотронуться до него.
Он следил, как она сосредоточенно, чуть закусив губу, наверно, даже сама не заметив этого, изучала его. Когда пальчиком она коснулась его губ, он не выдержал и, прижав к губам всю ее ладошку целиком, и стал целовать ее терпко, долго. Затем резко перевернул Варвару на спину и с какой-то, просто неистовой голодной злобой впился в ее уже припухшие от его поцелуев губы. Все было обоюдно быстро и жестко, как будто они доживали на этом свете последние минуты. В последний момент он с силой прижал к себе эту теплую, необыкновенную, всю такую настоящую женщину, такую покорную и такую яростную, такую нежную и такую до грубости требовательную. Он – тот, кого, казалось, никто и ничто не могло удивить в этой жизни, такого искушенного в отношениях с женщинами, взрослого, состоявшегося человека, самого сделавшего себя с нуля, прошедшего через огонь, воду и медные трубы. Он, настоящий пахарь по жизни, трудоголик до мозга костей, имеющий все и даже больше, чем все, только сейчас, обладая этой женщиной, понял, что был нищим. И вдруг, на этом сеновале, он стал богатым, как Крез, стал обладать миром. Его объятия едва не задушили ее, и она была готова умереть, только бы он не отпускал ее. Запустив руку в ее мокрые волосы и с силой зажав их в кулаке, он запрокинул ей голову и с остервенением от благодарности, переполнившей его, впился в ее полураскрытый рот и упал на спину, продолжая сжимать ее руку в своей ладони.
– Я еще здесь, – еле выдавила из себя Варвара, – или уже там?
– Ты здесь, и всегда будешь…
– Согласна, только можно хотя бы чуть-чуть одеться, а то солома очень спину колет.
Он хохотнул и склонился над ней.
– О, пожалуйста, пощади меня, властелин души моей, – дурашливо взмолилась Варвара, – а то твоя раба сейчас просто сдохнет.
«В принципе, это не так далеко от истины», – мелькнуло в ее голове.
– Боишься, – в тон ей прорычал он и вновь склонился над ней,– и правильно делаешь, Конопушка. – Затем снова хохотнул, чмокнул ее в нос и стал собирать разбросанные по сеновалу вещи.
– Ты чего так «сироту» пугаешь? Чуть заикой не сделал, – Варвара старалась максимально оттянуть тот момент, когда нужно хотя бы сесть. Болело все, кажется, даже зубы. Она чувствовала, что начинает разваливаться, как «пазлы», а сейчас, и именно сейчас, очень хотелось выглядеть тонкой, звонкой и грациозной, как газель. Газель получалась, но какая-то полупарализованная. Он, с нескрываемым интересом и с видимым трудом подавляя накатывающий смех, наблюдал, как она безуспешно пытается собрать себя в единое целое.
– Лучше бы помог, – наконец не выдержала она и взмолилась, – чем там хихикать.
Не произнеся ни слова, он протянул руку и буквально выдернул ее из сена, да так, что она едва не перелетела через него. Если бы он ее вовремя не подхватил, она бы голая уже была где-то внизу между сломанным комодом и шкафом.
– Так, я все понял, – озабоченно хмыкнул он, осматривая ее со всех сторон, – у тебя все тело в синяках, завтра вообще не встанешь.
– Справлюсь, только сейчас мне помоги, пожалуйста.
Он молча кивнул и, помогая ей одеваться, не упускал момента поцеловать ей то плечо, то затылок, то колена, чуть дольше задержался, целуя ее живот.
– Жаль, больше времени нет, – произнес он, поднимая на нее глаза, затянувшиеся «нехорошим» туманом.
– ?
– К нам гости, – и взгляд его снова стал ясным. Она вздрогнула и обернулась. Сквозь щели между досками было четко видно, как из леса вышла большая группа спортивного вида мужчин, одетых в стиле «милитари». Они двигались быстро, постепенно выравниваясь в цепь.
– Не бойся, это…, – он чуть замялся, подбирая нужное слово, – ну, можно сказать, что они мои друзья. Я очень хотел, чтобы они были здесь как можно быстрее, но это было в начале, а теперь я жалею о том, что они вообще приехали. – Он повернул к ней лицо, стараясь запомнить каждую ее черточку. Сейчас она чуть сдвинула брови и у нее появилась легкая морщинка тревоги.
– И не надейся, – странным, вдруг охрипшим голосом произнес он и, не собираясь объяснять сказанное, развернулся, захватил край дощатого настила и прыгнул вниз, секунду повисел на руках и оказался на земле.
– Прыгай, – произнес он, вытянув впереди себя руки.
– А нет более легкого способа от меня избавится? –заныла Варвара, с ужасом представив себе их обоих лежащими с переломом позвоночников.
– Я сказал, прыгай! – рявкнул он, и она, зажмурившись от страха, рухнула вниз. Он принял ее на свою огромную грудь, чуть покачнулся, но устоял, чмокнул где-то выше уха и поставил на пол. Потом осмотрел ее со всех сторон, отряхнул и поправил одежду, привел, как ему показалась, в порядок прическу и, оставшись довольным результатом, двинулся к выходу.
– Сергей, я здесь! – прокричал он в зазор между створками ворот. Они еле успели отскочить – несколькими мощными ударами ворота были выбиты напрочь. Он вышел первым, не обернувшись и не подав ей руки.
– Все разговоры потом, – произнес он, никому из «друзей» не дав открыть рот.
Впереди Варвары теперь шел совершенно чужой, незнакомый ей человек, даже его спина источала холод и отчужденность. Выбил дверь и вышел вон, правда, у Пушкина Гвидон выбил дно, а не дверь, но суть одна и та же. Варвара засунула руку в карманы джинсов, что, по ее мнению, было проявлением наивысшей степени независимости, и с выражением полнейшего равнодушия на лице двинулась за ним. Основная задача, думала она, не переиграть. Без излишней холодности, смущения, чувства неловкости. Ведь по сути ничего такого не произошло. Была стрессовая ситуация, угроза жизни. Фактически они чудом остались живы, потери нервных клеток компенсировали фантастическим сексом, во всяком случае, она получила удовольствие, а он…, так это его проблемы.
– Эта женщина помогла мне остаться в живых, – произнес он и, не поворачиваясь, кивнул головой в ее сторону.
Хорошо хоть «малышом» не назвал, «солнышком», «киской» или еще как-нибудь, что у них там входит в стандартный набор «казановы» для дам без имени. До нее только сейчас дошло, что он даже не спросил, как ее зовут. Но если хорошо подумать, это даже хорошо. Никаких обязательств. А сейчас главное – не навернуться, споткнувшись о какую-нибудь доску, и без потерь добраться до машины.
– Ой, мамочки! Бармалей!!!, – это она уже произнесла вслух и неожиданно громко.
– Что?! – спросил «Гризли», неожиданно остановившись и чуть повернув голову. Не ожидая такой резкой остановки, Варвара со всего размаха врезалась лицом ему в спину, как раз между лопаток.
– Мой кот! У меня в машине кот остался, Бармалей!
– Не волнуйтесь, пожалуйста, он по-прежнему в машине, – произнес один из «миллитари», – жив и здоров. Только вы так не торопитесь, мы ваш «Жигуль» отогнали на шоссе, а то иначе было не справиться, дорога слишком узкая, не развернуться.
– Они подвезут вас, к вашей машине, – холодно произнес «Гризли», – если вам будет необходимо, один из них сядет за руль и доставит вашу машину по указанному вами адресу. Лицо его было тяжелым, чужим, из другого, недоступного для нее мира. Глаза смотрели на нее и не видели. Голос ровный, с хрипотцой, без эмоций, вежливый и равнодушный.
У Варвары все заледенело внутри, но почти пятнадцать лет практики в «пьяной травме», как называли коллеги их вторую хирургию, не прошли даром. Она сейчас стала почти его зеркальным отражением, только с учетом, что она все-таки женщина.
– Спасибо за предложение, – сказала она таким тоном, которым обычно разговаривала с тяжело больными, – не стоит беспокоиться, я достаточно самостоятельный человек.
– Если вдруг, вам понадобится помощь…
– Еще раз вынуждена поблагодарить вас за предложение, – также терпеливо и доброжелательно, но уже с легкой и чуть насмешливой улыбкой («больной» оказался не только тяжелым, но еще и капризным) произнесла Варвара, – но свои проблемы я решаю сама, а если мне и нужна бывает помощь, тогда я обращаюсь к своим самым близким друзьям. А теперь прошу меня извинить, от пережитого у меня немного заболела голова и я бы хотела побыстрее попасть домой.
Он, не произнеся больше ни одного слова, чуть поклонился. Степень его холодного равнодушия упала до «абсолютного нуля». Она приложила максимум усилий, чтобы ее ответный кивок соответствовал «заданному температурному режиму», и быстрым шагом направилась подальше от этого места. И в последний момент, уже покидая «опасную зону», Варвара краем уха за своей спиной, услышала, как кто-то произнес, что рядом за сараем лежат два «огнестрела»… . Это придало ей значительное ускорение, она больше ничего не хотела слышать, видеть и тем более знать… . Быстрее и подальше от этих людей с их бешеными деньгами, кровавыми разборками и дикой любовью. Если бы он ей сунул в карман сто долларов, наверно, это было бы для нее меньшим шоком, чем их так называемое прощание.
Варвара не поняла, как оказалась возле своей «Копейки».
– Может быть, я сяду за руль? – произнес стоявший рядом «миллитари». – У вас машина – зверь, хотя с виду не скажешь.
Она вздрогнула и, протянув руку вперед, выставила ладонь так, что между ними мгновенно возникла стена и, отрицательно качнув головой, сразу отмела прочь все дальнейшие предложения о помощи. Сев за руль, она даже не смогла поблагодарить их за то, что они выкатили ее машину. Не поблагодарила не потому, что не сочла нужным, а потому что не могла физически. Сейчас внутри болело так, что она не могла произнести ни слова. Захлопнув дверцу, Варвара сразу повернула ключ в замке зажигания и завела двигатель. С заднего сидения хрипло попытался о себе напомнить Бармалей, но, почувствовав своей «тонкой организацией» какое-то кардинальное изменение, свернулся клубочком и притаился.
Движение на трассе значительно активизировалось в обе стороны, но пробки еще не начали образовываться и Варвара быстро добралась к своей «фазенде». Загнав машину во двор и поставив под навес, она надела на сопротивляющегося кота противоблошный ошейник и выпихнула его во двор. Бармалей был готов остаться на всю жизнь в машине, лишь бы на него не надевали эту удавку. Но сейчас Варвару меньше всего волновали его желания.
Она затащила пакеты в дом. Спасибо тете Зине, приготовившей дом к ее приезду. Работающий холодильник тут же был забит едой. В небольшой пристройке, рядом с домом был оборудован душ, бойлер нагрел воду, и Варвара тут же этим воспользовалась. Надо все смыть с себя: его запах, его поцелуи, и забыть, обязательно забыть, все забыть, а особенно последнее «и не надейся» и его равнодушный взгляд, он выжигал ее изнутри. После сегодняшней встречи вчерашний день ушел так далеко, как будто его никогда и не было. Но что должно произойти, чтобы забыть утро сегодняшнего дня? Наверное, только время. Да, только время, оно лечит почти все.