– Любовь моя… – прошептал Марк ей на ухо. Жюли любила его низкий голос и его доброжелательность, восхищалась тем, как умело он руководил бригадами смотрителей или группами стажеров. Однако со временем она стала улавливать в нем какую-то скрытую горечь. Он старался не выказывать ее, но было ясно, что ему хочется обладать авторитетом и положением Лоренцо. Жюли как можно деликатнее расспросила его об этом, и он в конце концов признался, что сожалеет о своем позорном провале на конкурсе в ветеринарной школе, из-за которого ему пришлось выбрать другой путь. И это горькое разочарование, почти незаметное со стороны, до сих пор не давало ему покоя.
Но сейчас Жюли не хотелось об этом думать; она прильнула к Марку и попыталась заснуть.
* * *
В понедельник к середине дня Валер, как и было решено, привез мать, Летицию и Яна в аэропорт Женевы, затем поехал в деловой квартал города, на улицу Хессе, и пообедал в «Кафе де Банк», раздумывая о стратегии защиты интересов брата.
Собрание вкладчиков парка Дельмонте, в числе которых были представители одного солидного банка, чиновники департаментского и регионального советов, швейцарский бизнесмен и двое юристов, состоялось в частном салоне отеля «Бристоль». Валер, как всегда, уверенный в себе и крайне учтивый, произнес блестящую, безупречно аргументированную речь в защиту парка, слегка непохожего на другие. Отличиться от конкурентов, вызвать интерес публики, направить усилия на защиту важных экологических проектов, доказать преимущество больших природных пространств, на которых свободно обитали бы все виды животных, охраняемых законом, – вот на что должно было ориентироваться руководство зоопарка. Валер подчеркнул также значение другого проекта – суточного пребывания в парке семейных посетителей, что требовало незамедлительного строительства деревянных шале, готовых принять таких гостей. Затем он подчеркнул важность привлечения иностранных, но достаточно близко живущих туристов – швейцарской и итальянской публики. А в заключение своей речи, подбавив лирики, объявил, что парк Дельмонте, который еще далеко не исчерпал свой потенциал, когда-нибудь заслужит название «Дикая природа», что окончательно сделает его флагманом всех зоопарков мира. И все это благодаря его директору – Лоренцо, который, отнюдь не будучи мечтательным Дон Кихотом, понял раньше своих собратьев по профессии всю важность перемен в общественном мнении и нежелания посетителей смотреть на диких животных, превращенных в цирковых собачек. Перед тем как сесть, он, словно невзначай, напомнил собравшимся, что если бы Лоренцо не имел возможности вкладывать в свое дело личный капитал, он, конечно, любезно передал бы свою землю в распоряжение общества по эксплуатации парка, что позволило бы запустить этот проект, не обременяя бюджет вкладчиков. И последнее: что касается зарплаты Лоренцо как директора и ответственного за работу парка, он не просит в этом году никакой прибавки для себя лично.
Эта речь стала сюрпризом для всех присутствующих, но особенно для самого Лоренцо. Он не мог надивиться тому, как блестяще его брат продемонстрировал столь глубокое понимание проблемы и буквально на пустом месте развернул величественную перспективу развития парка. Особенно его восхитил призыв к ориентации на иностранных посетителей – крайне убедительный довод в пользу проекта. Но больше всего Лоренцо тронуло то, что Валер искренне проникся философией брата, со всеми ее умолчаниями и этическими проблемами.
– Ты выступил потрясающе, я никогда не смог бы так ясно сформулировать свои планы! – восторженно сказал Лоренцо, когда братья вышли из «Бристоля».
– Да нет, смог бы, только распсиховался бы при первом же возражении. И потом, это ведь моя специальность – быть советником и уметь убеждать. А твое дело – заниматься зверями; административная сторона работы тебе противопоказана. Ты не…
Но тут позади раздался оклик:
– Подождите!
Обернувшись, братья увидели молодую женщину, представлявшую сегодня региональный совет.
– Я хотела вас поздравить, господа, – сказала она с очаровательной улыбкой. – Мне кажется, вам обоим сегодня удалось убедить всех вкладчиков. Собрание и вправду отнеслось к вам вполне доброжелательно. И я этому рада, так как с самого начала была убеждена в полезности такого парка для нашего региона. Не хочу ничего обещать, месье Дельмонте, но думаю, что вы получите требуемый кредит.
– Зовите меня, пожалуйста, Лоренцо, – попросил он, не замечая, какое сильное впечатление произвел на эту особу.
– Хорошо. Тогда я – Сесиль. Не хотите ли выпить кофе, чтобы оправиться от пережитых волнений?
Валер тайком ухмыльнулся: он отметил, что женщина обращается к одному Лоренцо; тем не менее они направились к ближайшему бару все втроем.
– Я, конечно, много раз посещала ваш парк, и мне это никогда не надоедает! Думаю, что наведаюсь туда снова, когда будет проходить совещание с архитекторами.
Они сели за столик, и кажется, только теперь Сесиль заметила присутствие Валера.
– Вы – превосходный советник, месье Кавелье! И хотя вы воздержались от подробностей, теперь мы благодаря вам получили полное представление о зоопарке, притом в самый короткий срок.
Лоренцо, решив избежать возможной неловкости, объяснил:
– Валер – мой сводный брат, он был так добр, что решил мне помочь.
– Ах, вот как…
Молодая женщина переводила взгляд с Лоренцо на Валера, и было видно, что она не находит между братьями никакого сходства. Они еще немного побеседовали о парке, затем она попрощалась, явно с сожалением, не забыв вручить Лоренцо свою визитку.
– По-моему, эта красотка положила на тебя глаз! – с хохотком воскликнул Валер, когда Сесиль ушла. – Неужели ты ее не заметил на предыдущих собраниях?
– Знаешь, я всегда так напрягался во время дискуссий о деньгах, что не обращал внимания ни на нее, ни на всех остальных.
– А жаль: она единственная хорошенькая женщина среди акционеров.
– Ты считаешь ее хорошенькой?
– Обожаю высоких блондинок с длинными волосами. Кроме того, она элегантно одевается, и ее макияж безупречен.
– Все это слишком сложно для меня.
– Ну конечно, это же не Жюли! Кстати, мама рассказала мне про свой ляп, она ужасно огорчена.
– Ну, она же не могла знать…
– Сам виноват: ты ей ни слова не сказал об этом. Зачем ты взял Жюли в свой парк?
– Мне хотелось работать вместе с ней.
– Ой, не смеши меня! Тебе просто хотелось, чтобы она была рядышком.
– Да… Но я напрасно воображал бог знает что, она мною больше не интересуется. А теперь она ждет ребенка и собирается замуж за моего старшего смотрителя.
Несколько секунд Валер пристально смотрел на брата, потом сказал, слегка скривившись:
– По-моему, тебе это все еще не безразлично. Я думаю, им обоим лучше было бы не работать здесь.
– Но Марк прекрасный специалист, и ему тут нравится.
– Найди какое-нибудь решение. Эта ситуация тебе явно вредна. И послушай моего совета: займись-ка ты этой Сесиль, которая строит тебе глазки.
– Ты так думаешь?..
– Лоренцо! Я не понимаю, почему в твоей жизни нет женщин. Ты же всегда им нравился, всем подряд, – я помню, как меня это восхищало. И ведь ты даже короткие интрижки ни с кем не заводишь – смотри, пропадешь ни за грош! Если все дело в Жюли, надо покончить с этим раз и навсегда, забыть ее, как будто ничего не было.
– Можешь не волноваться, она собирается уехать отсюда.
– И чем раньше, тем лучше.
Лоренцо усмехнулся, и это уязвило Валера.
– Ладно, я больше не собираюсь давать тебе советы, – проворчал он.
– Да нет, можешь продолжать, малыш, я охотно им последую. Особенно принимая во внимание твою сегодняшнюю речь мудрого советника. По крайней мере, твои деловые соображения я принимаю целиком и полностью. А уж остальное предоставь мне решать самому, хорошо?
Выйдя из бара, они направились к машине Валера.
– Будь осторожнее на дороге, – попросил Лоренцо.
Он знал, что брат водит быстро, и это его беспокоило. Несчастный случай, стоивший жизни его отцу, навсегда запечатлелся в детской памяти Лоренцо и теперь не позволял ему лихачить за рулем. Направляясь к парковке, где стояла его машина, он нащупал в кармане визитку Сесиль Леруа и стал машинально вертеть ее в пальцах.
* * *
– Уверяю тебя, это замечательное место! – настаивала Мод. – Мы все в полном восхищении, и я, и дети, даже Анук – а ведь она не так уж любит животных. Ксавье, ну почему бы тебе не посетить этот парк хотя бы один раз, только один!
– Не понимаю, зачем мне тратить время на вещи, которые меня совершенно не интересуют.
– Ну, например, для того, чтобы убедиться в успехе Лоренцо. Ты предсказывал ему разорение, а он уже в двух шагах от успеха.
– Будущее покажет. А в настоящее время он скорее в затруднительном положении и, если я правильно понял, сильно нуждается в деньгах. Парк Дельмонте – это пока еще не Боваль[12], насколько мне известно!
Ксавье произнес последнюю фразу не только с презрением, но еще и с ехидным смешком, и это особенно обидело Мод.
– Ты, как всегда, судишь предвзято.
– А ты, как всегда, восхищаешься всем подряд.
Мод подняла глаза к потолку, потом холодно посмотрела на мужа. Этот строгий взгляда заставил Ксавье смягчиться:
– Послушай, моя дорогая, я знаю, что ты считаешь меня жестоким, тогда как я просто-напросто обеспокоен. Лоран ввязался в авантюру, которая кажется мне крайне рискованной. И даже если он как-то выпутается, она займет у него всю жизнь, выпьет всю кровь. А кроме того, скажу тебе честно: мне неприятно видеть зверей, посаженых в клетки, словно в тюрьму.
– В тюрьму?! Что за бред! У них там полно места, они ходят, куда хотят.
– Действительно? Неужели ты думаешь, что хищник может довольствоваться какой-нибудь тысячей квадратных метров, тогда как в саванне он пробегает огромные территории?
– Территории, которые сокращаются по всей планете, как шагреневая кожа.
– И это доказывает, что крупные хищники или слоны с носорогами лишены своих ареалов.
– Ты хочешь, чтобы они совсем вымерли?
– Но вот вымерли же динозавры! Это естественная эволюция. Нельзя предпочитать животное человеку. А ведь население планеты растет, и людям требуется все больше и больше места, чтобы где-то жить и чем-то кормиться. Поэтому держать зверей за решетками ради так называемого сохранения исчезающих видов не только бессмысленно, но и жестоко.
– Не могу согласиться. Любое живое существо наверняка предпочтет сытую жизнь в тюрьме, а не смерть. И вообще, не понимаю, зачем я с тобой спорю. Как только речь заходит о Лоренцо, ты притворяешься глухим. Если бы он решил стать священником, ты наверняка восстал бы против религии, а если бы пошел работать в полицию, обозвал бы продажным типом. Не забывай, что он – мой сын, и я им очень горжусь.
Спор супругов в очередной раз завел их в тупик. Мод горько пожалела, что не скрыла от мужа свое хорошее настроение, вернувшись с уик-энда, который привел ее в полный восторг. Ксавье мог отреагировать на это только отрицательно.
– Лоран наверняка воображает, будто он стоит на защите благородного дела, я в этом уверен, – бросил он с пренебрежительной гримасой.
– Разумеется. Это и есть правое дело.
– Но безнадежное.
Однако гнев Мод уже слегка улегся. К чему эти дебаты – ведь ее похвалы в адрес Лоренцо все равно не заставят Ксавье полюбить пасынка. Лучше уж держать при себе горячую любовь к сыну и восхищение его работой. К тому же она действительно восторгалась парком. Каждый год она обнаруживала там перемены, нововведения и понимала, что это станет для Лоренцо делом всей его жизни – прекрасной жизни, приносящей пользу.
– Хочешь, пойдем сегодня вечером в ресторан? – предложил Ксавье.
Как правило, он не брал на себя организацию их развлечений, но сейчас чувствовал себя слегка виноватым и надеялся таким образом заслужить прощение.
– Хорошая мысль, – милостиво одобрила Мод.
В ресторане муж начнет рассказывать ей свои аптекарские истории, и уж они-то, конечно, не приведут к спорам.
* * *
Лоренцо поднял ружье-инъектор и стал ждать, когда тигр повернется к нему боком. Он прицелился ему в ляжку и наконец выпустил дротик со снотворным. Почувствовав боль, зверь прыгнул на решетку, выпустив острые когти, но упал. Затем поднялся, начал метаться взад-вперед и, наконец, лег на землю.
– Его нужно чем-то отвлечь, – скомандовал Лоренцо, – я не хочу, чтобы он выдернул дротик, а то, не дай бог, еще проглотит его.
Марк, стоявший рядом, начал барабанить по решетке, стараясь привлечь к себе внимание зверя.
– Снотворное подействует минут через десять, – уточнил Лоренцо, – а когда он заснет, нужно действовать очень быстро.
Тигр, лежа в глубине загона, пристально следил за людьми, готовый к обороне, а его смотритель мягко говорил с ним, стараясь успокоить:
– Все хорошо, Могамбо, все хорошо…
– Какие у него великолепные зеленые глаза, – отметил Лоренцо.
– Его самка, видать, не оценила его красоту, иначе не порвала бы его так жестоко.
И в самом деле, рана на плече тигра была очень глубокой, ее требовалось прочистить и зашить, чтобы избежать заражения крови.
– Он хотел напасть на малышку Венди, – пожаловался служитель.
Лоренцо обернулся к Марку и твердо заявил:
– Их слишком рано посадили в общий загон.
Он хорошо помнил, что это именно Марк настаивал на объединении тигриной семьи, и в результате все обернулось скверно.
– Тигры-самцы лишены отцовского инстинкта, – напомнил он. – Для Могамбо тигренок стал препятствием между ним и его самкой, он ему мешал, а значит, считался добычей и рисковал быть съеденным. Тигрица это знала и защитила своих детенышей. Больше не сажайте их вместе.
– Так кого же и куда мы запрем? – строптиво осведомился Марк.
– Будем переводить их в другие места по очереди. В любом случае скоро достроят новый загон, и как только в водоем подведут воду, Могамбо первым сможет туда переселиться.
Несколько месяцев назад Лоренцо начал обустройство нового участка для тигров, где планировалось создание большого водоема – там звери могли бы свободно плавать. А пока эти хищники внушали ему тревогу: он видел, как они неустанно ходят взад-вперед, без всякой цели, вдоль решеток, приоткрыв пасть, что было признаком стресса. Собрав ветеринаров, он попросил их придумать что-нибудь с целью развлечь тигров, при этом не нервируя их. Тогда в загонах надстроили помосты из деревянного кругляка и стали выше подвешивать мясные туши.
– Попробуем еще раз свести их вместе, но только когда малышам исполнится шесть месяцев, – объявил Лоренцо.
Он снова взглянул на тигра – тот завалился набок. Посмотрев на часы, Лоренцо повернулся к Жюли:
– Скоро можно будет войти. Ты готова?
Несмотря на явный страх перед хищниками, Жюли предложила Лоренцо помощь. Поэтому она решительно кивнула и попыталась улыбнуться. Лоренцо взял длинный шест, просунул его между прутьями решетки и дотронулся кончиком до тигриного бока, потом до шеи и уха; никакой реакции не последовало.
– Пошли!
К счастью, тигр лежал на «нужном» боку, так что его рана была хорошо видна.
– Ну, слава богу, не придется хотя бы его переворачивать, – заметил Марк, он прошел на участок после обоих ветеринаров, явно тревожась за Жюли. И не спускал с нее глаз, пока она стояла на коленях рядом с Лоренцо. Они начали работать.
– Сперва продезинфицируем рану, потом проверим, насколько она глубока, и ты ее зашьешь, – предложил Лоренцо.
Непосредственная близость к зверю внушала Жюли страх, но она крепилась и не показывала его, действуя уверенно и решительно.
– Он похож на огромную плюшевую игрушку, если не считать запаха, – проговорила она сквозь зубы.