«Его нет».
«Ты в безопасности».
Я продолжала болтаться по отделу домашних принадлежностей, думая, что могло бы понравиться Харли. Я совсем не знала его, но уже понимала, что, скорее всего, излишне стараюсь. Я могла бы выбрать аквариум, полный резиновых мышей, или манекен в цилиндре и со страпоном, и Харли среагировал бы одинаково. Он улыбнулся бы. И купил бы это. И, скорее всего, поставил бы у себя в комнате, ни на секунду не задумавшись.
И это была девятьсот восемьдесят восьмая причина, по которой я так запала на Харли Джеймса.
В конце концов я выбрала чучело кроленя – такого как бы кролика с оленьими рогами. Ну, все же любят кроленей. Сунув рогатое чудо природы подмышку, я направилась в конец магазина, но вдруг замерла.
Там, в углу, полускрытый за вышитой занавеской, стоял крутейший на свете стул. Это был простой деревянный стул с белой обивкой, но на задней стороне его спинки было напечатано очень реалистичное изображение позвоночника и грудной клетки, а на сиденье – таз и берцовые кости. Это было великолепно. Смешно. И, самое важное, попадало в тему.
Пока я осматривала это произведение искусства, Харли подошел ко мне сзади. Он обхватил меня руками за талию, положил колючий подбородок на мое голое плечо, и мы молча стали рассматривать стул.
– Мне так нравится, – сказала я громким шепотом.
– Ну и бери, – ответил Харли, легко целуя меня в плечо. А потом еще раз, повыше, и еще, и еще.
Поцелуи Харли поднимались от плеча к мочке уха, по моей коже пробежал огонь, а вагина начала сжиматься. Если я действовала на Харли хотя бы вполовину так, как он действовал на меня, то у него должен быть дикий стояк, но он не прижимался им ко мне. Не давил на меня. Ждал, чтобы я была первой.
И это была девятьсот восемьдесят девятая причина, почему я так напрочь запала на Харли Джеймса.
Пока мы шли к кассе – я с чучелом кроленя и охапкой маек, и Харли, несущий стул, – он остановился перед коллекцией полутораметровых металлических статуй средневековых рыцарей в полных доспехах.
Выбрав одного, Харли положил на него свободную руку, повернулся ко мне и спросил:
– А как насчет…
– Нет! – вскрикнула я так громко, что на нас стали оборачиваться.
У Харли расширились глаза, и он медленно, как будто я держала его на мушке, вернул рыцаря на место.
– Ладно, ладно. Леди не нравятся рыцари. Буду знать.
На кассе Харли вытащил из пухлого бумажника две стодолларовые купюры, чтобы заплатить за все выбранное мной барахло. Я смотрела, будет ли он брать сдачу. Он взял ее, но тут же запихал в мою бездонную сумку. Я начала ругаться и попыталась выгрести оттуда деньги, но руки у меня были заняты, а Харли со стулом уже выходил из магазина.
«Он торгует наркотиками», – прошептало мне виноватое подсознание.
«Иди к черту, Чувство вины, – огрызнулась я. – Может, механики хорошо зарабатывают».
«Говори-говори, детка», – снисходительно прошептало чувство вины.
Мы с Харли вернулись к его машине, поглядели на барахло у нас в руках, потом на «босс», потом друг на друга и захохотали. Харли поставил свой новый стул на парковку, закурил и сел на него. Он небрежно закинул одну руку на спинку, а другой оперся на колено. Что-то в его позе напоминало мне короля на троне – небритого, татуированного короля в его запущенных владениях.
Всегда готовая к вызову, я оглядела машину, проделывая в уме всевозможные вычисления, и спросила:
– У тебя есть место в багажнике?
Лицо Харли из расслабленного в мгновение ока стало сосредоточенным.
– Нет, – твердо ответил он. – Багажник забит.
И все тут. «Багажник забит».
Он ничего не объяснял. Не предлагал что-то переложить, чтобы высвободить немного места. Багажник был недоступен, как и обсуждения.
– Ну ла-а-а-а-адно… – протянула я, хмурясь на такую неожиданную перемену в поведении. – Попробуем что-нибудь еще.
Втиснув кроленя и майки на крошечное заднее сиденье позади водителя, я отодвинула пассажирское сиденье назад, насколько было возможно. Потом щелкнула пальцами в сторону Харли, показывая, чтобы он принес стул. Он поднес его ко мне, и мне удалось засунуть его туда вверх ногами и угнездить на пассажирском сиденье, как кусочек пазла.
– Ха! – воскликнула я, оборачиваясь и тыча пальцем в грудь Харли. – Получилось!
Харли заглянул мне через плечо, оценивая дело моих рук, и с ухмылкой сказал:
– Неплохо! Ну, а куда сядешь ты?
– Вот черт, – пробормотала я, оборачиваясь, чтобы еще раз оценить обстановку.
Оба передних сиденья были отодвинуты до упора: одно – чтобы уместить стул, а другое – чтобы уместить длинные ноги Харли, и не было шанса, что я умещусь на заднем сиденье, не выколов себе глаз кроленьим рогом.
Колесики в моей голове продолжали лихорадочно крутиться, а Харли тем временем обошел машину и сел на водительское место. Потом поглядел на меня из открытой дверцы сияющими глазами с мрачным выражением и сказал:
– Ну, похоже, тебе скакать.
Я удивленно подняла брови.
– Я думала, скачет тот, кто сидит посередке на заднем сиденье.
– У меня это не так, – ответил он, хлопая по коленкам.
Не имея возможности, да как-то вдруг и желания, искать другой способ, я захлопнула пассажирскую дверцу и практически заползла на сторону Харли. Я забралась к нему на колени и села боком, сунув ноги на свободное место на пассажирском сиденье. Боясь закрыть обзор, я прижалась головой к плечу Харли и легонько поцеловала его в ямку на подбородке.
– Черт, – прошипел Харли, захлопывая дверцу одной рукой и стискивая мое бедро другой. Его член надулся и затвердел у меня под задницей, и Харли накрыл мой рот своими проклятыми губами. Левая рука Харли ерошила мой пушистый бритый затылок, а правая впивалась в мое тело под пушистыми тигровыми штанами.
Холодный металл колечка в его губе потеплел от прикосновения к моим губам. Я не могла дождаться, чтобы услышать, как оно звякнет о гантельку в моем клиторе. Или в одном из моих сосков.
Черт.
Мысль о пирсинге вернула меня к реальности. Рыцарь сделал его своими руками не более чем в ста метрах отсюда. А теперь я тут с другим парнем, другим мужчиной, на той же самой чертовой парковке. Нам надо убираться отсюда. Надо убираться отсюда сейчас же.
– Поехали домой, – прошептала я в раскрытые губы Харли.
Харли завел мотор, врубил кондиционер на полную и выехал с парковки, одним глазом поглядывая на дорогу и не расцепляя язык с моим. Я постаралась отодвинуться, чтобы Харли мог вести, но это было непросто. Мои губы продолжали пощипывать и покусывать его шею и подбородок. Между переключением передач правая рука Харли ныряла ко мне между ног, отчего у меня захватывало дыхание. Он проводил пальцем по шву моих штанов, в промежность, посылая электрический разряд по всему телу.
Повернув ко мне голову, Харли вдруг прорычал:
– Передачу. На четверку. Сейчас.
Высвободив левую руку, я нащупала ручку передачи. Харли нажал на сцепление, и я перевела ее на четвертую.
Машина прибавила скорости, а рука Харли скользнула под резинку моих штанов в промокшие трусики. Едва его палец нащупал сталь, Харли взревел: «Черт возьми!», вдавливая мне в бедро пивную банку своей эрекции. Он несколько раз обвел побрякушку пальцем, а потом сказал: «Я должен это увидеть» таким хриплым голосом, что я сперва его не узнала.
– Смотри на дорогу, – выдохнула я в ответ.
Харли вытащил руку и, зажав в кулак эластичную ткань, одним движением сдернул с меня штаны и трусики, чтобы увидеть, что он нащупал.
– Господи, – пробормотал он. – Пирсинг и все наголо. Да кто же ты? – Отпустив мою одежду, он быстро свернул на боковую улицу.
– Я хотела спросить у тебя то же самое, – призналась я, впиваясь в его шею так, что там должны были остаться следы.
Я понимала, что мы приближаемся к дому, потому что Харли стал чаще менять передачи и поворотов стало больше.
– Я – парень, который собирается через полминуты вылизать эту киску, – прорычал он, и я почувствовала, как машина, подпрыгивая, устремилась вниз по холму.
Вокруг стало темно – Харли въехал в гараж за домом. Он поднял ручник, распахнул дверь, не выключая мотора с кондиционером, и выскользнул из-под меня. Встав на колени на цементном полу гаража, Харли ухватил меня за бедра и развернул так, что я оказалась сидящей боком на водительском месте. Обеими руками он спустил мои штаны вместе с промокшими трусиками. Затем, присев на корточки, развел мои колени в стороны опытными руками человека, разбирающегося в механизмах.
В гараже было жарко, но от того, как Харли облизнул губы, глядя на мою обнаженную плоть, по мне пробежал холодок. Его руки скользнули выше по моим бедрам, его голова нырнула вперед, и внезапно скользкое тепло встретилось со скользким теплом. Харли провел языком по всей моей киске, как по стаканчику с мороженым. Как будто он хотел проглотить все целиком. Я оперлась локтями о центральную консоль и уперлась головой в деревянную крышку, когда Харли развел мои бедра еще шире. Раскрыв меня, он лизнул снова. И снова.
Подо мной рычала и дрожала машина, и это усиливало ощущения. Когда Харли засунул в меня толстый палец, мое тело благодарно сжалось вокруг него. Изогнув его, Харли погладил место, о существовании которого я даже не подозревала, и я в ответ выгнула спину и бесстыдно застонала. А когда он перешел от долгих, мучительных движений к быстрым касаниям языком по моей гантельке, я вцепилась в консоль обеими руками, откинула голову и завизжала.
Когда я снова вернулась на землю, Харли уже выключил мотор, поднял меня на руки и понес по задней лестнице в дом. Штаны так и болтались у меня на щиколотках. Он пинком раскрыл заднюю дверь, посадил меня голой задницей на кухонный прилавок и крепко поцеловал.
– Сними это все, – простонал Харли, похлопав меня по ноге.
Наклонившись, я справилась со своими ботинками, штанами и трусами, но не отпускала губ Харли до тех пор, пока он не стянул с меня через голову топик. Пока он снимал рубашку, я быстро расстегнула лифчик и сунула его в сторону, не желая, чтобы Харли обнаружил, что тот весит три кило и наполнен водой.
При виде его члена у меня расширились глаза и отвисла челюсть. Я не была сложена для членов размером с банку чипсов «принглс», но передо мной снова был именно такой.
Мой шок утих, когда Харли, вытянув обе руки, провел подушечками больших пальцев по моим соскам.
– Это крылышки? – спросил он с восторгом в голосе.
В этот момент я позабыла о своих переживаниях по поводу полного и абсолютного отсутствия сисек. На гантельках в моих сосках вместо шариков были крошечные серебряные крылышки. Это украшение для меня выбрал Рыцарь, и я изо всех сил пыталась вытеснить этот факт из головы, когда рука Харли накрыла мою крошечную грудь, а его рот соединился с моим. Шагнув вперед, Харли прижался своей эрекцией к моему трепещущему нутру. Мы целовались, и он скользил вверх-вниз, купаясь в моих соках, которые я сама могла ощущать у него на губах.
– Что ты хочешь? – выдохнул он мне в губы.
– Трахаться с тобой, – ответила я.
Это была правда. Плохо ли, хорошо ли, но я хотела трахаться с Харли Джеймсом и хотела этого с того самого момента, как только увидела его. Мне было плевать, правильно это или нет. Это был мой выбор, и я выбирала, чтобы мне снова было хорошо. Я выбирала радость, а не отчаяние. Я выбирала Харли, а не призрак.
Зарычав, Харли крепче сжал мою задницу.
– Черт, – прошипел он, начиная тереться об меня. – Скажи это снова.
– Я хочу с тобой трахаться, – повторила я, втягивая в рот его нижнюю губу.
Не успел он продолжить, как у меня в голове противный монотонный голос произнес: «Бабник».
Это было предупреждение Джульет, прозвучавшее у меня в ушах, как заезженная пластинка.
«Этот парень – бабник. Лучше предохраняйся как следует».
«Бабник… бабник… бабник…»
И, как бы я ни была готова к сладкому забвению, которое предлагал мне Харли, я знала – есть только один способ заставить Джульет заткнуться.
Упершись руками в упругий живот Харли, чтобы остановить его натиск, я сглотнула и прошептала: «Презерватив?» У меня в сумке они были, но она осталась где-то там, в машине.
Наклонившись, Харли зашарил по карманам штанов, пока не нашел маленький пакетик, засунутый в бумажник. Ухмыльнувшись, он содрал обертку и, не глядя, швырнул ее куда-то на пол. При виде того, как он раскатывает кулаком защитный слой по всей длине своего хозяйства, я шире раздвинула ноги и обеими руками вцепилась в край прилавка, на котором сидела.
Когда Харли снова оказался между моих ног, то вместо того, чтобы взять меня прямо там, на кухонном прилавке, он подхватил меня двумя руками под задницу и поднял. Заверещав, я обхватила его руками за шею, а он повернулся и положил меня на спину на кухонный стол.
Улыбаясь, Харли приподнял мои колени так, что они уперлись в его грудную клетку, и оперся на руки. Зажмурив глаза, я приготовилась к боли, но Харли входил в меня очень аккуратно. Он продвигался вперед постепенно, давая мне время приспособиться, проводя языком по моим губам. Он ждал, пока я не начала поднимать бедра, чтобы впустить его глубже, и не входил до конца до тех пор, пока я не впилась пятками в его спину, умоляя наконец сделать это.
Больно не было. И тут впервые в жизни я поняла, что это необязательно. С Рыцарем больно было всегда. Если не из-за его размера, то от его зубов, его ножа или его пирсинговой иглы. Я выучила, что наслаждение и боль приходят вместе, но с Харли было только наслаждение. Он заботился об этом.
– Тебе нормально? – прошептал он, оказавшись во мне целиком. – Ты такая тугая.
Я кивнула, прижавшись к нему тазом.
Харли просунул руки мне под спину и обхватил мои плечи. Медленно выйдя, он снова наполнил меня – на сей раз не так глубоко. Я видела, что он осторожен со мной, и, хотя я ценила его заботу, это было не то, к чему я привыкла.
Я привыкла к кровопролитию.
– Харли, – прошептала я, упираясь пятками в его спину и поднимая бедра ему навстречу.
– Черт, – прорычал он. – Если ты будешь так делать, я не смогу удержаться.
– И не надо, – взмолилась я.
«Сожри меня живьем».
Хватка Харли на моей спине и плечах окрепла, и он набрал скорость. Толчки и скольжение были прекрасны. Скрип стола при каждом ударе звучал в моих ушах как музыка. Собственный вкус на губах Харли опьянял. Но, когда я захватила его губу зубами и присосалась к колечку, выдержка Харли рухнула. Он начал вонзаться в меня со всей силой, с каждым толчком наполняя меня целиком. Я обхватила его за шею и старалась удержаться, что было правильно, потому что поскрипывание стола внезапно превратилось в треск и дребезг.