Тень Буревестника. Часть 2 - Рэйвэн Джонни 5 стр.

– Мой отец, – тихо ответил он наконец, – обрёк на смерть весь мой род. Из-за его решений, из-за его неконтролируемого желания стать королём погибло великое множество ни в чём неповинных людей. Из-за него чуть не погиб я. И только благодаря Кинвальду я всё ещё живу, дышу и занимаюсь не самой грязной на свете работой. Я знаю, как поступают с семьями предателей. Так что не надо тут делать героя из моего отца. Герои обрекают людей на радостную жизнь, а не на бесславную смерть. Ну, а месть… Месть – удел тех, у кого в жизни больше ничего не осталось.

Неожиданно Райан задумался: а верит ли он сам в свои слова? Или просто повторяет то, чему его учил Кинвальд? Нет, глупости! Конечно же, он верит. Иначе вся его жизнь – просто пустая и глупая, не заслуживающая спасения фальшь.

– Я рад это слышать, ласточка. Какие мудрые и взвешенные слова – для человека, разумеется! Прекрасно, что ты уважаешь и преданно служишь тому, кого большинство из твоих соплеменников возненавидели бы лютой ненавистью, окажись они на твоём месте… Но ты – ты не такой как все. Поразительная власть над чувствами и достойная уважения трезвость разума. Очень надеюсь, что однажды ты не разочаруешься в своих убеждениях. Без шуток.

Райан, словно наперекор похвале, кинул резкий взгляд на собеседника и шагнул в его сторону. Тень, усмехнувшись, спокойно произнесла:

– Ты должен уметь контролировать боль. Все мы, без исключения – пленники своего прошлого, свидетели настоящего и творцы будущего. Ты, в отличие от своего отца, вырос другим человеком. У него был свой путь, у тебя – свой. Но что бы ты обо мне ни думал, поверь, я понимаю твои чувства. Знаешь, кто в этом мире по-настоящему свободен? Птица. Только она может в один миг расправить крылья и навсегда улететь от того места, где ей было плохо. Вернёмся к делам. Так что там у нас с очередным бунтом на юге?

Райан долго смотрел на тень, молчал. Наконец, резко выдохнув и хрустнув шеей, он поводил плечами, успокоился и продолжил:

– Бунта, как такового, пока не произошло, но предпосылки имеются, особенно после публичной казни де Вадо. Фон Губерт приказал отправить на юг Итлисса десяток душегубов Масара на случай, если среди Пограничных остались недовольные. Не хочет наш король повторять печальные события 61-го и 71-го, и я, в свою очередь, прекрасно его понимаю. Сколько тогда потерял Кинвальд в битвах с Палачом за Лир-а-Тиг и Бартун? Двадцать тысяч, если мне память не изменяет?

– Плюс-минус пятнадцать с половиной, ласточка. Продолжай.

– Да из общественного достояния, в общем-то, всё. Но на западе тоже не скучают! Например, вот в Хельсинате18на днях произошёл очередной Макрелевый Бунт19.

– По какому случаю на сей раз?

– Известно, по какому! Король опять поднял налог на улов, приватизировал несколько доселе свободных озер, посадил над здешними рыбными фермерами своих людей, да ещё и обложил дополнительной десятиной все купеческие гильдии. Мол, к зиме готовиться пора, опять морские разбойники на Волчьих Островах зашевелились; флот и прибрежные патрули, что, дескать, рыболовов от этих самых разбойников защищают, тоже кормить чем-то надо. Вот денежки-то стране и нужны. Конечно, народ взбунтовал, но, пёс его раздери, чтобы прямо в столице бучу устроили? Это, конечно, Матиас постарался на славу! Недовольных всё же удалось разогнать пятками копий и стеной щитов, но человек сто погибло в ходе столкновения со стражей, ещё в два раза больше – во время давки и волнений. В итоге на юге Толланда, в городе Тортон, крестьяне формируют ударную армию, хотят идти на столицу, бить короля, так сказать, по самому его коронованному заду. Смешные! Чего им спокойно не живётся? Не понимают, глупые, что мужик с рогатиной – даже пускай и очень большой рогатиной, – всё равно солдату не чета?

– Ну, это ты зря, ласточка. Первое правило войны – никогда не недооценивай врага своего. Забыл, что случилось в Буано в 45-м, после событий Кровавой Жатвы20? Там ведь тоже всерьёз не воспринимали мужиков с рогатинами, однако, когда к княжескому замку подкатила десятитысячная толпа разгневанной черни, уже было поздно. Если же сокращать подробности, то я просто прихожу к выводу, что на земле Толланда давно войны не было, – усмехнулась тень. – Как там говорится у вас, людей? Народ требует хлеба и зрелищ?

– Точно, их самых. И хорошего пинка под зад! Короче говоря, Матиас испросил помощи у нашей, как он выразился, «достойной и уважаемой антиволнительной службы». Кинвальд дал добро.

– Кого отправили оттяпывать голову крестьянскому змию?

– Йола и его ребят. Он у нас спец по таким делам. По слухам, восстанием руководит некий субъект из согнанных с земель йоменов, по прозвищу Флог Семипалый. Как всё успокоится, Матиас обещал перевести в нашу кормушку несколько тысяч зелёных крон да, в знак почтения, прислать Кинвальду тридцать бочонков «Толландки» первого разлива.

– Ну, вполне достойная оплата, – равнодушно отметила тень. – Насколько я знаю, лучше Толландской водки можно найти только в Гравине21. Ну, а деньги лишними не бывают. Ладно, ласточка. Оставим ненадолго большую политику. Расскажи мне, что там по моим «личным» запросам?

– М-м-м… – закусил губу Райан. – Немного, но кое-что есть. Например, выяснилось, что та шайка, которая похищала людей из секретного орденского списка, Орденом же и была уничтожена. Помнишь, я упоминал про обвал пещеры? Так вот, там всё и случилось. Кто, откуда и зачем – не спрашивай, не знаю. Мы в очередной раз убедились, что в секреты магов лучше не лезть, себе дороже. Благо хоть в кои-то веки справились без нашей помощи.

– Восславим же самостоятельность магиков в делах насущных! – хмыкнула тень.

– А ещё я узнал, кого ищет Дориан. Того паренька из Аконита, который якобы убил Муху.

– И кто же этот ловкий шельмец?

– Некий Лео, вор, ещё известный как Львёнок из Каменных Джунглей.

– Львёнок из Каменных Джунглей? – тень звонко и мелодично расхохоталась. – Очень интересное прозвище!

– Каменные Джунгли – название одного закутка на окраине Сонного квартала. Там крыши домов так теснят друг-дружку, что местные жители отродясь солнца не видели. Помнишь, лет пять назад была громкая история о похищении статуэтки Ванналийского Льва у Белого Кардинала? Какой-то молодой воришка стащил её чуть ли не из рук мирно спящего в собственной кровати ле Гольта?

– Помню, ласточка, помню.

– Так вот, этот Лео – и есть тот самый смельчак-вор.

– Занятно. Так, и что про него говорят?

– Говорят, попался он в руки нашей доблестной Инквизиции. Ополчились на него церковники. На сей раз – из-за какой-то украденной книги.

– Посочувствуем ему. А что с кон Кайрусом?

– Вчерашним утром покинул столицу в сопровождении трёх персон. Угадаешь, каких?

– Прекрати интриговать, ласточка, и переходи к делу.

– В общем, первый – Стефан Модера, ученик прославленного Байро Грейхуса. Этот Модера, к слову, участник недавних событий под землёй, где Орден устроил зачистку. Между прочим, сразу же после тех событий пошёл на повышение и получил новую Спираль. Второй – монашек из Кафедрального Собора по имени Юргант. Думаю, ты понял, чей сынок. А третий… Ну? Угадаешь?

– Даже и не подумаю.

– Скучный ты. Третий – уже ранее упомянутый Львёнок из Каменных Джунглей! Насколько я понимаю, ле Гольт уже второй раз за жизнь вместо показательной экзекуции отпускает этого вора на все четыре стороны. Точнее, в определённую сторону. Кингсли просто кипит от негодования и посылает на голову кардинала все возможные проклятья, хе-хе, но тому, насколько я знаю, плевать на лысину Старшего Инквизитора с высот Кафедрального Собора! Сдаётся мне, ле Гольт вербует себе людей, но зачем – не ясно. Самое же интересное – поездка этих личностей, насколько я понимаю, носит крайне засекреченный характер. Так же, как и те разборки под землёй. Король не в курсе ни о первом, ни о втором блюде, которое стряпают наши многоуважаемые церковники и чародеи у него за спиной.

– Королю и без них есть, чем заняться. Так куда же они отправились?

– Кто их разберёт? Куда-то на восток. Судя по всему, ле Гольт наградил их каким-то особенно важным поручением. Меж тем, Дориан продолжает разыскивать убийцу своего брата, но в Нижнем шепчут, что того уже нет в живых. Быть может, стоит подкинуть ему кой-какую подсказку в обмен на что-нибудь интересное для нас?

– Нет, ласточка. Повременим. Будет лучше, если для Дориана этот Львёнок пока что останется почившим в Свете. Но если вдруг когда-нибудь нам понадобятся услуги Синдиката, то мы будем иметь на руках очень даже весомый козырь. Есть ли у тебя свободная от бренной службы пташка?

– Допустим, есть.

– Прекрасно! Ты не находишь забавным тот факт, что его высокопреосвященство собрал под одним стягом монашка, чародея, варвара и вора? Не хватает только рыцаря, дабы всё происходило именно так, как в одной старинной сказке.

– Ближе к делу. Зачем тебе нужна одна из моих пташек?

– Затем, что у пташки имеются быстрые крылья, звонкий голосок и способность оставаться в тени. Пускай же она летит им вслед, а по возвращении пропоёт нам о том, куда именно ездила эта пёстрая и, безусловно, интересная компания.

Глава 3. В путь-дорогу

«По мне, так наиважнейшей проблемой современного общества является исключительное отсутствие терпимости друг к другу. Прошли те времена, когда разумные человекоподобные расы нашего мира жили обособленно, отдельно друг от друга, строго и ревностно охраняя границы своих территорий. С развитием торговых отношений и политических союзов, освоения далёких рубежей и прокладывания новых судоходных и пеших путей мы, безусловно, стали сближаться, и сей прогресс уже не остановить! Ушло безвозвратно то время, когда мы сидели в своих поселениях и замках и гадали: что же там, за той вон седовласой горой? Наши города, несмотря на некогда кровавые войны и распри с непохожими на нас народами, теперь населяют многочисленные представители нелюдей: эльфы и гномы, лепры и клуры, рагхарцы и велиманны, гоблины и кобольды, даже воинственные яларги и гарраги, на нашем языке называемые орками – и те смогли найти с нами общий язык! И вроде бы движемся к свету, дружбе, миру! Но при всём прочем мы продолжаем награждать наших теперь уже соседей, а не врагов, громогласно-звучными прозвищами: ушастыми – эльфов, бородачами – гномов, жадюгами, хапугами или пупками – лепров, зелёно-чёрно-краснозадыми, уж простите за грубость, орков! Нас хлебом не корми, дай придумать соседу прозвище пообиднее. Отсюда, дорогие мои, и проистекают все наши конфликты с представителями иных рас. Да что уж говорить, я сам использую такие звучные эпитеты, как „человекоподобный“ или, скажем, „иной“. Подобная пренебрежительность к непохожим закостенела в наших с вами головах и, пустив корни в сердца, разрослась, аки зловредная опухоль! Беда? Беда. Так чего же мы ждём от будущего, с таким-то отношением к ближнему своему?»

«Убирайся, нелюдь! Вон из людских городов!»

Хмурый Львёнок брёл за своим провожатым, зябко ёжась от утренней прохлады и падающих с небес капель. Натянув капюшон пониже и зевая на ходу, он проклинал чёртова кардинала, чёртов дождь, но главное – чёртов Камень. Помимо того, что разбудили ни свет ни заря, так ещё и выезжать приходилось в такую непогоду.

Внутри конюшен оказалось тепло, пахло соломой, лошадьми, деревом и навозом; конюший с помощниками уже был на ногах – кто накладывал лошадям корму, кто обрезал копыта и проверял подковы, кто просто мыл и чистил белых, бурых, пегих, вороных и прочих разномастных скакунов. Львёнок, проходя мимо множества любопытных лошадиных голов, заприметив знакомое лицо в конце помещения, улыбнулся. Прошлым днём, после того, как кардинал отпустил их, Стефан тут же убежал по своим важным орденским делам, оставив Лео одного в лоне всемогущей и всеобъемлющей церкви. Теперь же чародей стоял посреди лошадиного царства, несмотря на ранний час, как всегда, свежий и бодрый. Маг сменил орденскую мантию на простенький, песочного оттенка камзол, бежевый дорожный плащ с капюшоном, чёрные штаны и высокие сапоги для верховой езды. Свои тёмные волосы Стефан зачесал назад и уложил с помощью специального воска, отчего те блестели на свету – такие причёски пользовались популярностью в Лесконии, особенно среди молодого дворянства.

Рядом, о чём-то тихо разговаривая, стояли двое служителей церкви: кардинал – тоже бодрый, но не столь помпезный, как накануне, и молодой паренёк в светлой мешковатой тунике без узоров, подвязанной простым ремнём. Ученик кардинала оказался чуть выше Лео, худой, бледнокожий и до ужаса лопоухий; волосы он обрил по монашеской моде, практически под ноль, зато под нижней губой отращивал курчавую юношескую бородку. На непримечательном, слегка вытянутом лице ярко выделялись светло-голубые глаза.

«Точь-в-точь, как зенки его высокопреосвященства. Быть может, какая-то дальняя родня? Или они здесь все в церкви со временем становятся похожи друг на друга?»

Кардинал насупился, и Львёнок, вспомнив про ощущение чужого пальца в носу, перевёл взгляд на четвёртого участника отряда. Чуть поодаль ото всех, прислонившись широкой спиной к стене, мифическим исполином возвышался рагхарец. Рядом с ним стоял такой же огромный, как и его хозяин, двуручный меч в кожаных ножнах. Варвар, не обращая ни на кого внимания, смотрел отстранённым взглядом в только ему видимую точку и лениво пожёвывал длинную соломинку. Трое встречающих, не считая рагхарца, повернулись навстречу вору. Стефан, улыбнувшись, поднял руку; кардинал поджал губы и сухо кивнул; а вот молодой парнишка тут же впился в Львёнка пристальным взглядом – ну точно кредитор в упустившего все сроки заёмщика.

«Чую-чую, он уже успел наслушаться всякого обо мне…»

– Доброе утро, господин Лео, – прохладно поздоровался ле Гольт. – Как спалось?

– Доброе. А почему вы спрашиваете?

– Говорят, воров по ночам донимают муки совести. Потому-то они все и выглядят бледными, больными и уставшими.

– Нагло врут, ваше высокопреосвященство! Спал как убитый.

– Да как ты разговариваешь с… – открыл было рот лопоухий монашек, но ле Гольт его остановил.

– Тише, мальчик мой. Не поддавайся негативным чувствам. Помни, что путь к зрелой мудрости пролегает через полное душевное равновесие.

Видимо, ученик кардинала совершенно забыл об этом постулате, ибо в глазах его душевным равновесием вовсе и не пахло, зато вот глубокой неприязни – хоть отбавляй. Ле Гольт поманил рагхарца пальцем, и когда тот подошёл, кардинал положил руку на плечо монашка.

– Знакомьтесь. Это – мой ученик Юргант. – На мгновенье Львёнку показалось, что в голосе кардинала проскользнула отеческая теплота. – Этих господ величают Стефаном Модера, Лео из Нижнего и Завалоном Рагхарским. Теперь, когда все формальности соблюдены, перейдём к делу.

Кардинал обвёл упомянутую троицу задумчивым взором, почесал заросший подбородок и, прочистив горло, заговорил:

– Итак, дорогие мои. Вам предстоит довольно длительный путь, конечной точкой которого являются Серые Холмы, графство Награн. Напоминаю, что нужный вам человек откликается на имя мастера Сарда. В Серые Холмы он отправился инкогнито, под видом церковного специалиста по историческим ценностям, дабы провести опись обнаруженных на месте захоронения вещей. О том, что Сард является экспертом в области Астральных артефактов22 и прославленным практиком Низкого чаровничества, и речи быть не может, так что по прибытии держите свои рты на замке. Про цель вашей поездки и, само собой, про Камень – тоже никому ни слова! Юргант владеет всеми необходимыми бумагами, заверенными лично мной и моей печатью, потому ни на границе Сэддэна, ни при любой другой встрече с местной исполнительной властью сложностей возникнуть не должно. Ваш маршрут проложен так, чтобы вы двигались максимально без задержек, но при этом спали под крышей, а не под звёздным небом. Прибыв в Холмы и отыскав мастера Сарда, вы либо справляетесь с нашей маленькой проблемой на месте, либо незамедлительно выезжаете туда, где сможете связаться с Орденом и, в частности, со мной. В нашем случае этим местом является замок графа Кудроу, лорда тамошних земель. При любых раскладах обратно вы поедете через его владения, так что придворный чародей доброго графа уже предупреждён и будет ждать вас. Независимо от успеха миссии, вы должны будете доложить о своей судьбе. Это я говорю конкретно вам, ваше магичество!