Эти зелёненькие книжицы, что я так искренне предлагала в помощь, были порядком истрёпаны. Немало времени нам довелось провести вместе. При общении с ними неведомым образом согревалась душа и прояснялась мысль. А впервые попали они ко мне совершенно случайно. Как-то раз, ещё вначале своей сетевой карьеры, я мимоходом познакомилась с незапоминающейся молодой женщиной, которая спустя несколько минут после знакомства, настороженно глядя мне в глаза, протянула четыре книжки, сопроводив этот жест коротким замечанием, что мол, на, почитай, тебе это нужно, возвращать не обязательно. Я поблагодарила и взяла. До сих пор мысленно благодарю.
Автор с труднопроизносимым прибалтийским именем Лууле Виилма представляла собой уникальное сочетание профессионального медика и ясно видящего человека. В первые дни, вернее, ночи, я позабыла про сон и зачитывалась до утра. Мне казалось, что я делала открытия, сопоставимые с освоением космоса. Хотя, если прочувствовать слово «космос», с древнегреческого переводимое как «порядок», то можно перефразировать: я открывала для себя порядок. Внутренний, конечно. И что совсем выглядело как некое озарение, так это то, что представляемые автором мысли и выводы синхронизировались с моими внутренними ощущениями, интуитивными догадками и пусть не большим, но жизненным опытом. Становилось понятным, откуда берутся человеческие болячки. По крайней мере, большинство из них. Болячки, как ни крути, являют собой отражение характера человека. И ведь очень логично: заболело Божье создание гонореей, в простонародье именуемой триппером, и всем ясно отчего. Чересчур любвеобильное и неосмотрительное создание, значит. Характеристика – неразборчивость. Ясно-то всем, а самому созданию очень неловко и неприятно данное явление, и по понятным причинам он о своей болячке предпочитает не распространяться. И это логично. Нелогично, когда о других диагнозах это же самое создание может орать во всю глотку на всех перекрёстках, не подозревая даже, что опять же рассказывает всем о своём характере, то бишь, о себе. Совсем не логично…
Мои размышления о причинно-следственных связях прервались тактичным постукиванием по стеклу балконной двери. Вернувшийся Жора строил уморительное лицо и приветливо махал ладонью, аккуратно привлекая моё внимание.
– Заходи!
– Привет! Кому сидим?!
– Да так… наслаждаюсь видом…
– Тоже надо!
При виде беспричинно веселящегося Жоры с моей физиономии сползло серьёзно-задумчивое выражение.
– Пошли, покажу что…
Мы направились на кухню, где он оставил набитый до отказа чем-то пакет.
– О! Да мы богаты!
– А то!
На столе появились вынутые из пакета разнообразные продукты. Я наперёд знала, что всё принесённое будет очень и очень вкусным. Жора каким-то непостижимым образом умудрялся выбирать на прилавках продовольственных магазинов отличающуюся особым вкусом и насыщенностью еду. Особенно ему удавался выбор кофе.
– Ух ты! Какой запах!
– Класс, да?! Давай по кофейку? Я сварю.
– Да я сама сварю…
– Давай…
Пока он переодевался, мыл руки, я занималась приготовлением кофе. Приготовлением строго по Жориному оригинальному рецепту: тридцать три раза перемешиваешь в одну сторону, тридцать три в другую. Если собьёшься при подсчёте, можно и так…
– Кто приходил?
Я уже успела привыкнуть к тому, что он всегда знал, если у нас кто-то был в гостях. Вспоминать об прошедшей встрече с дамочкой особого желания не было, и я без энтузиазма протянула:
– Да так, знакомая…
От разливаемого по чашкам кофе в кухне образовался мягко пьянящий смачный аромат.
– А запах!
Мы на пару с наслаждением втянули носом воздух. Вкуснотища!
– На балкончик?
– Угу…
Стройным рядом с наполненными доверху чашками мы передислоцировались.
Болтали, молчали, курили, думали, пили кофе, смотрели на заходившее солнце. Общались как обычно.
– Ты чё такая задумчивая?
Видимо, моя серьёзность, вызванная общением с сегодняшней гостьей и последующими раздумьями, всё никак не рассеивалась и была заметна Жоре.
– Да так… Приходила знакомая, ну ты помнишь, – я жестами описала присущие её фигуре особенности.
– А-а-а… ну помню. И что?
Я с откровенным сумбуром в душе поведала ему о состоявшемся разговоре, об услышанном диагнозе и своих нелепых попытках как-то помочь. Сама говорила и не совсем понимала, зачем говорю. Ведь совершенно не собиралась поднимать эту тему…
Жора молча слушал, курил, шумно затягиваясь и временами угукал. Потом ненадолго завис. Взгляд его сделался необычным, – вроде бы смотрит куда-то вверх, а вроде в себя. Не определишь толком…
– Да всё нормально… угу…нормально… не бери в голову…
– Да мне-то что… – машинально ответила я, собираясь перевести тему.
– Да нет там никакой опухоли, и не было! Бред, полный бред! Так ей и скажи, не надо никуда ходить и ничего облучать!
Теперь зависла я. Мне казалось, что я уже свыклась с нестандартной личностью Жоры, спокойно, ну, относительно спокойно, воспринимала его необычности, его непонятный темперамент и его во многом нелогичную речь. Оказалось – показалось. Он опять ввёл меня в состояние мыслительного ступора.
– Как это нет? Откуда ты знаешь, что нет?
– Вот здесь, да, нашли? – спросил Жора. Мои вопросы остались висеть в воздухе, никому не нужные. Он на своём теле показал область предполагаемой опухоли.
– Ну здесь… – То же самое место мне демонстрировала моя знакомая. Я ничего не понимала.
– Так ей и скажи, что никакой операции не надо! Бред это всё! Там есть маленькая штуковина, но это не опухоль, её так убрать можно…
Пока он сидел, бурчал что-то самому себе, погрузившись в какие-то свои внутренние дела, в моей голове воцарился полный бедлам. Что значит «нет ничего?!» Позвольте, но как это можно увидеть?! Как?! Не понимаю… Да, в какой-то мере Жорино заявление согласовалось с моими ощущениями. Мне просто не верилось в тот страшный диагноз, которым бравировала дамочка. Но это совершенно разные вещи – чувствование и видение! И потом, как это можно себе представить: прихожу я, вся такая умная, и говорю человеку: «Тебе не нужно делать операцию! Жора сказал!» Вот это, действительно, полный бред. Человек уже принял решение, поверил белым халатам, собственное интуитивное понимание своего тела давно отринул, а тут нате! Кто такой Жора, кто такая я, чтобы делать подобные заявления! И если дамочка после таких речей вознамериться сдать меня в сумасшедший дом, я с ней полностью соглашусь. Даже сопротивляться не буду…
Радовало одно – мы подолгу не задерживались на обсуждении подобных грустных тем. Жора высказался, я кивнула, и дальше каждый занялся своими повседневными делами…
В какой-то момент времени я поймала себя на мысли, что сложенные в одну значительную кучку мои недоумение и непонимание начинают сильно раздражать. А в раздраженном состоянии я, впрочем, как и многие, представляю из себя малопривлекательное зрелище. Надо было разобраться. Надо было понять, хотя бы приблизительно, что это за явление – Жора. Что всё это значит? Его слова, его видение, его поведение. Всё это, безусловно, интриговало, будоражило, вводило в состояние онемения. Но, в конце концов, как к этому относиться? Может стоит бояться? А бояться среднестатистическому мозгу встречи с этим явлением очень даже стоило, хотя бы, собственно, за сам мозг. Да… вопросов, как всегда, гораздо больше, чем ответов.
Несколько дней прошло в поисках хотя бы одного, мало-мальски объясняющего ответа. Прошло, признаться, впустую. Где можно было бы найти ответ? Или, вернее, у кого? Маленькое озарение снизошло на меня. Ну конечно, у Ирины Аркадьевны!
Случай совсем скоро представился в виде короткой встречи в её квартире. Как обычно, Наташка с хозяйкой оживлённо общались, обсуждая разные житейские темы, я молча улыбалась в уголке. Посмотришь на меня со стороны и не узнаешь. Всегда слишком разговорчивая, болтающая без умолку обо всём, в присутствии Ирины Аркадьевны я преображалась. Расплывалась в улыбке и молчала. Парадокс…
– Ну что, как вы поживаете с Жорой? – она обратилась ко мне именно с тем вопросом, с каким я сама к ней шла. Шла-то, шла, а придя, совсем забыла.
– Хорошо поживаем, весело. – Чего-чего, а уж скучно с Жорой нам точно не было. Я усмехнулась.
– Ну, ты с ним сдружилась окончательно, – Ирина Аркадьевна утвердительно кивнула то ли самой себе, то ли мне. – Скажи, Натуль, они друг друга хорошо понимают?!
– Ну так! Засядут на лоджии и давай про космос разговоры разговаривать! – Наташка ответно улыбнулась.
Я настроилась и решилась задать волнующий меня вопрос.
– Ирина Аркадьевна, я, конечно, понимаю, но я не понимаю… а Жора, он кто?
Хотела объяснить свой вопрос, но почему-то показалось, что она знает о чём я.
– Жора? – она многозначительно улыбнулась. Развела в воздухе приподнятыми руками и пожала плечами. – Жора – это просто Жора! По-другому и не скажешь!
Да… информации – ноль. Но чувств хоть отбавляй. Её тон и жесты, и загадочный взгляд выразили примерно следующее: Жора – это нечто большое и необъяснимое, по-детски наивное и простое, необычное и вместе с тем очень любимое. На удивление, мне этого вполне хватило, и каких-то дополнительных разъяснений мой удовлетворённый мозг не потребовал…
Я успокоилась, приняла ситуацию как есть. Ведь, в конце концов, если бы пришлось сосуществовать рядом с чем-то обыденным, таким как все, мыслящим однотипно и с предсказательными реакциями, вот это бы была беда! А тут – всё, о чём мечталось. Сама же на прошлый новый год загадывала желание, чтобы рядом были люди, друзья, искренние, без фальши, умеющие ощущать твоё настроение и читать твои мысли. Загадывала-то как мечту, не могущую реализоваться по самому факту перечисленных желаний. Видать, кто-то наверху услышал, и вот – пожалте! Сейчас таких людей трое. Насыпали от души! Наверное, чтоб больше не загадывала… Так что Жора – это подарок. Пусть, конечно, в потрепанной упаковочке, но всё же. Упаковку-то, её ж недолго и сменить, а вот суть внутреннюю изменить вряд ли возможно…
Кстати, совсем скоро довелось взглянуть и на другую Жорину упаковочку. Вернувшись как-то раз с прогулки, мы застали его при полном параде. В основном мы его лицезрели до этого в обычной одежде – джинсы, свитер, куртка. Всё как у всех. Ну, может, не всё. Туфли он всегда носил добротные, попахивающие дороговизной и начищенные до блеска. Очень необычное сочетание – бомж в фирменных ботинках. А тут! Мы выставились на него в немом восхищении.
– Жора! Да ты не просто Жора, ты Жорж! Красавчик какой! На свидание собрался? – Было заметно, что Наташка своим восторгом его немного смутила.
– Да не-е-ет! На встречу собираюсь… Пойдёт, а?
– Пойдёт! Да не просто пойдёт, а поедет! Ну красавчик, так красавчик!
Пока Наташка высказывалась, я осмотрела его наряд со всех сторон и даже местами пощупала. Всё – брюки, рубашка, лёгкое полупальто, всё очень достойно выглядело и откровенно намекало на дороговизну. Пояс был от фирмы, о которой я могла только мечтать, а туфли из крокодиловой кожи.
– Настоящий крокодил?! – я присела и потрогала.
– Ну так…Недавно по Африке бегал…
На руке уже не Жоры, а Жоржа что-то блеснуло.
– А ну дай поглядеть! Ничего себе, – я аж присвистнула. Массивный золотой перстень с инкрустированными бриллиантами и какими-то штучками из платины симпатично красовался на безымянном пальце. – Мы тут макаронами промышляем, а тут богатство такое!
Я никоим образом ни на что не намекала, просто констатировала факт. Мой практичный мозг быстро подсчитал: продав такое украшение, можно с год жить безбедно.
– Ну, это всё, что у меня осталось…
– Да я шучу, шучу… О! А это что!
На руке у Жоры были часы. Я не большой знаток этих изделий, но название марки и характерная желтизна браслета говорили о многом даже мне.
– Что, настоящие? И золотые?
– Обижаешь, – пробасил Жорж.
Очень уж резкая смена внешней упаковки Жоржа меня откровенно поразила. И поразительнее всего было то, что он гораздо гармоничнее ощущал себя не в простой повседневной одежде, в которой мы привыкли его видеть, а именно в том, в чём сейчас красовался. Создавалось ощущение, что этот стиль – его, а тот, будничный, даже мало к нему подходит. Вот так превращение!
Мы крутились около него до самой двери. Веселились, восторгались, смахивали несуществующие пылинки с плеч.
– Ну всё, Жорж, все невесты твои будут!
– От! Наташки! Всё, пока, до вечера!
– Пока, пока!
Проводив Жоржа, мы устроились на кухне.
– Нет, ты что-нибудь подобное ожидала?! Даже не знаю, как его назвать!
На ум пришло «банкир», но для банкира лицо у Жоры слишком светлое и незамысловатое; «бизнесмен» – тоже вряд ли, простодушия многовато.
– Да никак не назвать… Это и есть Жора…
– Откуда у него всё это?! Судя по всему, это же его, не напрокат взятое?
Вопрос, конечно, был глупым. Кто же даст напрокат такие часы и перстень?
– Ира говорила, что он раньше был при приличных деньгах…
– Да?!
В моей голове защёлкал денежный калькулятор. Это я раньше при приличных, как я считала, деньгах была. Но у меня был перстень, по стоимости раз в сто меньший, чем у Жоржа, да и то он был один. А у него – «всё, что осталось»! Если часики и колечко, это всё, что осталось, то что же было! Мой мозг такие суммы представлял с трудом. Да… теперь становилось хоть немного понятным безучастное отношение Жоры к тому, что мы ему пытались объяснить про свой сетевой бизнес. На фоне того, что он имел, наши воображаемые доходы выглядели сахарными крупинками. А мы сами – муравьями.
– И куда же всё делось?! Почему раньше было, а сейчас вот так?! – я не унималась в попытках понять, в чём дело.
– Да откуда я знаю! Спросишь у неё сама…
– Ага…
Хорошее предложение. Я уже раз спрашивала, и что? «Жора – это Жора»! Слава богу, что Наташка не предложила спросить у самого Жоры. Из него и клещами никакой информации не добудешь. Вот, поставил перед фактом, и смотрите! И ломайте себе на здоровье голову.
Да, умеет Жора устроить моим мозгам тотальный коллапс. Длящееся вот уже два месяца почти ежедневное встряхивание моих мыслительных функций, эмоций и чувств не проходило для организма даром. И самое интересное, что он для этого ничего специально не делал. Так, живёт себе и живёт, а я всё время впечатляюсь. Хотя, чего впечатляться-то!
Решила для себя так: нужно поспокойнее относиться ко всему, что мне кажется необычным и непостижимым. Ведь я много чего читала о человеческих возможностях, спрятанных за семью печатями, теоретически уже понимала, что к чему. Осталось принять и осознать, что и практически всё возможно. И быть спокойнее, спокойнее. Расслабиться…
В таком миролюбивом самовнушении прошли дни. Но, как говориться, покой нам только сниться. Или по-другому: спокойная жизнь – мертвая жизнь. Видимо, умирать мне было рано, и моей натуре были представлены новые потрясения. Кстати, напрямую связанные со смертью.
Ушла из жизни Жорина мама. Новость мы узнали от самого Жоры по телефону. Позвонил, сообщил и предупредил, что несколько дней его не будет. Уехал прощаться в другой город. Мы с Наташкой искренне пособолезновали, и стали обдумывать сложившуюся ситуацию. С Жоржем мы сдружились, и было бы естественно поехать ему помочь. Останавливало три факта. Первое: мы не были знакомы с ушедшей мамой, и мало что слышали о ней. Как-то не совсем обычно ехать и прощаться с неизвестной женщиной. Второе: сам Жора вроде бы не выражал желания видеть нас в этот момент рядом с собой; ну и банальное третье – отсутствие свободных средств. Проделать дорогу в сто двадцать километров нам было не на что. Все эти препятствия нас и остановили.
Не остановили они Ирину Аркадьевну. На следующий день раздался звонок. И почти без предисловий:
– Завтра мы с Аллой едем к Жоре. Поедете с нами?
Мы переглянулись. Вообще-то, не собирались, но такой конкретный вопрос нуждался в таком же конкретном ответе. Объяснения не требовались.