– Можно установить программу так, чтобы он просыпался в нужное время. Так мы привыкнем вставать и перепеленывать его, ну а потом будет не слишком напряжно.
– Надо же, я и не знала, что такие штуки существуют. Он совсем как настоящий: и выглядит, и весит, – сказала я, вглядевшись в нежное личико и прелестные губки бантиком.
– Так он еще даже не включен. Ручки-ножки тоже двигаются.
Он отобрал у меня пупса и нажал кнопку на его спинке. Тот начал шевелиться и даже воркотать что-то на своем языке.
– Раш, это очень странно: будто ты держишь на руках настоящего малыша.
– Ну, наш-то малыш будет не в пример милее. – Мой любимый подмигнул.
Наш малыш.
Эти слова ранили меня прямо в сердце.
– Еще он рыгает и проделывает до фига всего, – продолжал он, стоя напротив кровати и покачивая пупса, – во всяком случае… я думал, что, может быть, слишком рано. Но когда ты сказала, что размышляешь об этом, решил: чем быстрее мы привыкнем, тем лучше.
Раш бережно баюкал куколку. Не знаю, представлял ли он, насколько это ему шло. Созерцание этого могучего татуированного богочеловека, укачивающего игрушечного ребенка, было самым прекрасным сладко-горьким переживанием в моей жизни.
Ох, Раш, ты убиваешь меня…
Сердце разрывалось на части при мысли о том, что увидеть, как этот мужчина качает настоящего ребенка, мне, может быть, и не придется.
На следующий день, сидя в гостиной в Квинсе, я наблюдала, как напротив меня плачет мужчина, который всегда был моим героем, моей надеждой и опорой.
Мы не заметили, как закончился день, наступили сумерки, и даже не позаботились о том, чтобы включить свет. До сегодняшнего дня я не видела своего отца плачущим. И не думала, что могу стать причиной его слез. И это была всего лишь подготовка к той боли, которую вскоре придется испытать.
За последний час я не только сказала отцу, что беременна, но и посвятила его в немыслимую ситуацию с братом Раша.
– Скажи же что-нибудь, – попросила я папу. Вот уже долгое время он в полицейской форме сидел, обхватив голову руками, и молчал.
– Я так сочувствую, дорогая, – наконец произнес он, – не знаю, что сказать, чтобы тебе стало легче. Ты просто должна пройти через это. И рассказать все, глядя в глаза Рашу.
– Ты не проклинаешь меня? Чувствую себя так, будто полностью разочаровала своего отца.
– С ума сошла? Нет, конечно. Может, немного расстроен. Знаю, что эта история осложнит твою жизнь. Я искренне хотел бы помочь вам с Рашем, но не знаю как. Ты должна сказать ему. И как можно быстрее.
Мысль об этом наполнила меня ужасом.
– Знаю, – прошептала я и положила голову на подушку. – Не знаю только, что буду делать, когда Раш уйдет. Он для меня такая опора.
Папа встал и налил нам обоим по стакану воды. Потом сел рядом и сказал:
– Хочешь, расскажу историю о твоей матери, которую ты еще не слышала?
Я села и отпила глоток.
– Давай.
– С самого начала, когда она забеременела, меня не покидало странное предчувствие, что она не останется. Не спрашивай, откуда оно появилось… может, это была интуиция. Она не была создана для материнства. И знаешь… сначала, когда узнал о тебе, я сам был чертовски напуган. До ужаса. Но, девочка, когда ты появилась на свет и я посмотрел на твое личико… весь страх мгновенно превратился в нечто совсем другое. Опасение, смогу ли я полюбить тебя, исчезло без следа. Его место заняло стремление защищать, беречь. Ведь я сразу так полюбил тебя. И до сих пор люблю…
– Благодарю, папочка.
– Но дело еще вот в чем… я очень быстро понял, что нет ничего в целом мире, чего я не мог бы для тебя сделать. И что мне действительно больше никто не нужен. Сила была внутри меня самого. Ты переняла это. И я знаю: как бы тяжело все ни казалось, у тебя внутри та же самая сила. Ты не нуждаешься в Раше или ком-нибудь еще. С тобой все будет в порядке, Джиа. И с сыном или дочкой тоже. Он или она помогут тебе обрести эту силу.
– Надеюсь. Надеюсь, что ты прав.
– Но знаешь, что есть у тебя, чего не было у меня?
Я вытерла глаза.
– И что же?
– У тебя есть я. И я помогу тебе, ясно? Даже если придется выйти на пенсию чуть раньше, чем собирался. Я позабочусь, чтобы с тобой и моим внуком или внучкой все было в порядке. Так что не трусь.
– Это не твоя зона ответственности, – повысив голос, возразила я.
– Ты моя зона ответственности, смысл моей жизни. Всегда была. И мне все равно, сколько тебе лет.
Слезы градом хлынули из моих глаз.
– Не представляешь, как много значит твоя поддержка. Я так боялась признаться тебе. А тут еще эта новость. Мне было так стыдно…
– Никогда не стыдись признаться мне в чем-либо. Можешь рассказывать что угодно. Рад, что ты не стала тянуть слишком долго.
Отец положил ладонь на мою руку.
– Хочешь, буду с тобой, когда ты станешь рассказывать Рашу?
Мне было приятно, но принять папино предложение я не могла.
– Нет. Мне надо пережить это самой.
– Мне он нравится, Джиа. Правда нравится. Похоже, он по-настоящему хороший парень. Так жаль, что все это случилось.
– Знаешь, есть одна вещь, которую я обожаю в Раше. С ним я чувствую себя такой же защищенной, как с тобой. Уверена, если бы все это не случилось, он стал бы лучшим в мире отцом.
Неважно, осознавал бы он это или нет. И не имеет значения, его это ребенок или нет. Раш стал бы отцом во всех смыслах этого слова.
– Говоришь так, будто нет ни малейшего шанса, что он примет это.
Я запретила себе надеяться.
– Ты правда думаешь, что он справится с таким?
Отец глубоко вздохнул и задумался.
– Думаю, ему будет непросто. Очень непросто. Потребуется немало времени, чтобы горечь растворилась. Но я бы взял в расчет его чувство к тебе. Не исключаю возможность, что между вами все будет кончено. Но суть в том, что… ты не знала о его брате. Он не может винить тебя… ведь ты же не знала. Это был не твой выбор.
Меня раздражали неуклюжие попытки отца внушить мне надежду. Нутром я чувствовала, что Раш ни за что на свете не примет такой оборот.
– Я не смогла бы справиться с ситуацией, окажись я на его месте. Если бы у меня была сестра и вдруг забеременела от него, не могло быть и речи о том, что я буду растить их ребенка. Слишком больно. Глупо ожидать от Раша, что он поступит по-другому.
Я всхлипнула и снова вытерла глаза.
– Знаешь… я думала, что моей самой большой проблемой станет беременность… но постепенно привыкла к идее материнства, даже воодушевилась… И все благодаря Рашу. Потому что почувствовала его поддержку. Но такая шутка судьбы выбила меня из колеи, и теперь… вообще не представляю себе будущее, по крайней мере, будущее вместе с ним.
Папа притянул меня к себе.
– Так больше не может продолжаться. Обещай, что расскажешь ему все сразу по возвращении. Покончи с этим, Джиа. Иначе дальше будет хуже.
Путь назад был темным и дождливым. Вполне подходящим для моего состояния. Для поездки в город Раш снова арендовал мне отличное авто. По дороге домой я набрала его номер.
Он взял трубку.
– Привет, детка! Ты в пути? Не следует разговаривать, когда ведешь машину.
– Я на громкой связи. Все нормально.
– На улице дождь, так ведь?
– Ага. Довольно сильный.
– Будь осторожней.
– Буду, не волнуйся.
– Как прошла встреча с отцом?
– На удивление хорошо. – Я вздохнула.
– Нормально воспринял новость?
– Ну да… как и следовало ожидать.
– Боже, какое облегчение! Должно быть, камень с души упал?
Если бы он только знал, какой величины камень сейчас лежал на моей груди. Беседа с папой только увеличила его вес, ведь он сказал, чтобы я не затягивала разговор с Рашем. Закрыв на мгновение глаза, я смогла удержать подступающие слезы. Если бы разговор с отцом о беременности был единственной трудностью, с которой я должна справиться на этой неделе!
– Хочешь, приеду сегодня? Или устала?
– Думаю, отправлюсь сразу в постель. Совсем вымоталась.
– Веди поосторожней, если хочешь спать. Притормози у какого-нибудь отеля, если нужно. У тебя моя кредитка. Не хочу, чтобы ты…
– Раш, – перебила я.
– Да?
– Мне надо с тобой кое о чем поговорить. Завтра. Сегодня слишком поздно. Сможешь завтра после работы?
– Джиа, что случилось? – встревоженно спросил Раш.
– Не телефонный разговор. Люблю тебя. Мои чувства не изменились. Просто хочу сказать тебе что-то важное.
– Я собирался поехать завтра в город на деловую встречу. Хочешь, отменю ее?
– Нет, не надо.
Мне нужно было время, чтобы набраться сил.
– Ничего не отменяй. Приезжай после встречи, окей?
После долгой паузы он ответил:
– Окей.
Глава 4
Раш
Казалось, ничто не в силах испортить мне настроение.
В ожидании, когда женщина за прилавком закончит болтать по телефону, я разглядывал развешенные на стене портреты. Если тот факт, что я случайно наткнулся на это место, не был знаком свыше, тогда не знаю, что это было…
– Простите. – Женщина оторвалась от телефона и подошла ко мне.
– Без проблем. У нас не назначена встреча или что-то в этом роде. Просто встречаюсь кое с кем в этом квартале, и фотографии на витрине зацепили взгляд. Это вы фотограф?
Чем-то эта дама напомнила мою маму. Крошечная, с длинными струящимися пепельными волосами, она излучала атмосферу в стиле Стиви Никса.
– Да, все мои. Это моя портретная студия. Я тут на все руки мастер: отвечаю на звонки, фотографирую, печатаю, оформляю. Ничего не могу с собой поделать: помешана на контроле.
– Что ж, это неплохо работает. Фотографии невероятные.
– Благодарю, – тепло улыбнулась она, – вы хотите индивидуальную съемку? Для самого себя? Или что-то вроде семейного портрета?
– Хочу устроить фотосессию в качестве… подарка. Для своей девушки… что-то в этом роде.
Я указал на огромный портрет в рамке. На нем была глубоко беременная женщина, смотрящая на свой внушительный живот. Одной рукой она прикрывала грудь, а другой поддерживала круглый шар под ней. Это было прекрасно: качество и мягкость съемки придавали женщине почти ангельское свечение.
– В последнее время она немного подавлена, думаю, начинает заморачиваться насчет своего тела. Хочу, чтобы она видела себя такой, какой я ее вижу.
– Замечательная идея. Классный будет сюрприз. Многим женщинам во время беременности не нравится их внешний вид. Подарок вроде этого покажет, что вы гордитесь ее телом, и она поймет, что стесняться нечего.
– На это и расчет. Беременная она великолепна.
– Уже решили, когда приведете ее? Сейчас принесу свой календарь и покажу варианты. Я скоро…
Мой взгляд скользнул по портрету рядом с обнаженной беременной. Именно эти две фотографии привлекли мое внимание на улице. Их сочетание заставило меня остановиться и свернуть с пути, ведущего на деловую встречу. Рядом с изображением беременной женщины висел большой портрет малышки. Девочке было от силы несколько месяцев. Она спала на белом пушистом одеяле, забавно приподняв крошечную попку, подогнув коленки и положив на ладошки пухлые щечки. Но что привело меня сюда, так это крылья. На спинке спящего ангела были белые крылья с пушистыми перьями. Девочка казалась самым настоящим ангелом.
– Кстати, я Дженни. Наверное, надо было представиться раньше.
Я протянул руку.
– Приятно познакомиться, Дженни. Я Раш.
Она открыла ежедневник, каждая страница которого была густо исписана сверху донизу. Дженни была чертовски востребована.
– Похоже, у вас все занято.
– Не беспокойтесь, запишу вас на то время, которое хотите. Мужчине, для которого его беременная подружка прекрасна настолько, что он готов оплатить ей фотосессию, у меня всегда найдется местечко.
Дженни не угадала и половины. Прекрасна настолько, что я отчаянно хотел Джию двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Пусть пообещает мне личные копии с этой фотосессии. Возможно, Дженни перестанет думать, что я такой уж милый, если признаюсь, для каких грязных воспоминаний мне нужны эти фотографии.
– Спасибо. Я ценю это.
– Так вот, все наборы предполагают часовую сессию. Через несколько дней я пришлю ссылку на фото, вы выберете те, которые хотите, и я их напечатаю. Есть предложения от двух до восьми выбранных фотографий.
Я поскреб щетину на подбородке и вновь посмотрел на портреты.
– А у вас имеются наборы, которые включают две сессии? Одну для моей девушки, другую для малыша, когда он родится.
– Конечно. У меня есть предложение из двух сессий и последующим выбором десяти фотографий из обеих.
– Беру этот.
– Ваша девушка – счастливица. – Дженни улыбнулась.
– Поверьте, это я счастливчик!
Выходя из фотостудии Дженни, я насвистывал как полоумный какую-то глупую песенку. Хотя давно уже должен был сидеть на встрече в компании отца и братца.
Дженни вручила мне небольшой пакетик с подарочным сертификатом и крошечной фигуркой золотого ангела. Прекраснее ничего не могло и быть. Я надеялся, Джии подарок понравится не меньше, чем мне.
Мое блаженное насвистывание прервал вошедший в лифт братец. На двадцать третьем этаже предстояла встреча с нашим банкиром и еще парой персон относительно потенциальных инвестиций.
Эллиот ослепил меня фальшивой улыбкой и, как только двери лифта закрылись, повернулся спиной.
– У меня есть на примете хороший портной. Он может помочь тебе с приличным костюмом, – сказал Эллиот, застегивая свой дорогущий пиджак. – Хочешь, дам его номер?
Из уважения к банкиру Роберту Хармону, хорошему другу нашего деда, я надел сегодня парадную рубашку и слаксы. Роберт заслуживал, чтобы я оделся поприличней. Но придурок-братец не заслужил ничего.
– В отличие от тебя мне нет надобности выбрасывать кучу налички, чтобы нравиться себе по утрам в зеркале. Личность и такт обходятся гораздо дешевле, чем четыре штуки за костюм.
– С удовольствием провел бы время, пикируясь со своим братом-ублюдком, но у нас есть дело, которое надо обсудить, прежде чем мы поднимемся наверх.
В отражении блестящих металлических дверей я увидел, как Эллиот, прежде чем начать, смахнул с лацкана пиджака несуществующую пылинку.
– Это не просто обычная ежегодная встреча с Робертом. Необходимо, чтобы для этих инвестиций он увеличил нашу кредитную линию.
– Для каких инвестиций?
– Для отеля в Коста-Рике. – Он вздохнул.
– Для чего? – нахмурившись, переспросил я.
– Это недвижимость, которая выставлена на продажу в Коста-Рике. По цене намного ниже рыночной. И это великолепная инвестиция. Двое собственников, которые продают все это, придут сегодня к нам. Покажут вам с Робертом настоящее цирковое представление.
– Окей… а меня зачем впутываешь во все это? Хочешь инвестировать – инвестируй.
– Чтобы приобрести недвижимость, мы должны увеличить кредитную линию. Что для нашего маленького семейного бизнеса означает наличие решающего голоса.
– А зачем вам вообще для этого дела увеличение кредитной линии? Возьмите ипотеку на эту недвижимость, как и на любое другое здание.
– Нужно все оплатить наличными. Никакой ипотеки.
– Почему?
– Потому что так хотят продавцы. У них уже есть другое предложение. Но они примут наше за ту же цену. Это возможность, которая встречается раз в жизни. Коста-Рика – развивающийся туристический рынок.
– А что ты вообще смыслишь в управлении гостиницей?
– Там есть команда. Но я не уеду оттуда, пока не увижу, что все идет как надо.
– Дай-ка угадаю… Твоя жена наверняка останется в Нью-Йорке. А ты проведешь в Коста-Рике свои гаденькие райские каникулы. Нет уж, спасибо.
Двери открылись, и братец повернулся ко мне:
– Прежде чем делать поспешные выводы, послушай презентацию. Увидишь, что это почти слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Покачав головой, я вышел из лифта раньше Эллиота, оглянулся и посмотрел на него.
– Знаешь, что обычно говорят о том, что «слишком хорошо, чтобы быть правдой»? Что возможно, так и есть.
Что-то тут не сходилось… Полуторачасовая презентация собственников больше походила на рекламную кампанию таймшера для курортного отдыха, чем на бизнес-предложение. Нельзя отрицать, что отель был очень даже ничего. Но я не мог понять две вещи: зачем они продавали столь прибыльный бизнес и почему его нельзя было приобрести по ипотеке?