Исключительное значение в развитии тактики и военно-морского искусства 80-х годов, сыграли первые походы подводных лодок 671 РТМ проекта на ТОФ, описанные командирами лодок и историками. Безусловный интерес представляет боевой опыт ПЛАТ 45-й ДиПЛ ТОФ, где была разработана и внедрена уникальная тактика противоавианосных войн, показавшая высокую уязвимость АМГ со стороны новых ПЛА СССР. Принципиально было доказано, что одна подводная лодка способна уничтожить авианосец из состава авианосной группы АМГ, лишив тем самым АМГ сути её предназначения. Это повлияло на изменение баланса сил противоборствующих флотов СССР и США, подчеркнуло качественное изменение тактики советских ПЛА, что и было указано в отчёте американского командования по итогам учения 1983 года на тихоокеанском флоте и по мнению командира АМГ, практически решило исход боя в пользу ПЛА СССР. К сожалению, тогда это осталось практически не замечено нашими придворными стратегами и не внедрено в практику.
В наследии великого флотоводца святого адмирала Ф. Ф. Ушакова сохранилась его гениальная тактика, с помощью которой он громил превосходящие силы противника. Он одним своим знаменитым манёвром выбивал флагмана из строя кораблей и тем самым лишал всю корабельную линию управления и дальнейшего организованного сопротивления. Строй кораблей противника превращался в бессмысленную толчею дезориентированных судов. Последующие эволюции в тактике отрядов боевых кораблей и АУС США были направлены на обеспечение надёжной защиты флагмана с моря и воздуха, но с приходом новых лодок СССР на морские театры они уже не смогли обеспечить защиты от ударов из-под воды.
Тот же «удар во флагмана», был произведён Тихоокеанской ПЛАТ, разработанный на борту ПЛА В. Дудко. Применив новую тактику, разработанную применительно к лодкам третьего поколения, ПЛАТ скрытно заняла позицию залпа в центре американского АУС (Авианосное ударное соединение), имея на борту уникальные, суперскоростные (более 450 км/час) подводные ракеты-торпеды ВА-111 и в течение кратчайшего времени была готова ещё до начала операции беспрепятственно уничтожить оба авианосца из состава АУГ, лишив тем самым всё соединение управления и основной ударной силы. В итоге, с начала 80-х флот СССР показал всему миру настолько выросшую военную мощь и своё превосходство, что сыграл решающую роль в победе над противником в ходе холодной войны на Тихом океане. Появление новых кораблей и самолётов, новой тактики, в совокупности с развитием всего ВМФ, явилось серьёзным предупреждением для ведущих держав НАТО. К концу 80-х годов, флоты стран коалиции и США убедились в том, что усилиями собственных военно-морских сил невозможно принудить СССР к повиновению. Тогда американцы наняли нового Президента СССР М. Горбачёва, который объявил стране перестройку и сложил оружие, уничтожив флот.
В результате создаётся противоречивое сочетание тактик и целей, добродетелей и славы, алчности и тщеславия, которые вряд ли изменит эта книга. История так и не решила для себя, какими именно были мы тогда – хорошие или плохие, герои или статисты, да и вообще, заслуживаем ли мы упоминания на скрижалях.
Я полагаю, да. А дальше – решайте сами.
ГЛАВА II. Безверное войско учить, что перегорелое железо точить
1. Всё прошлое я вновь переживаю
Я прибыл в штаб после отработки задач в море и тут же отправился на боевую службу с очередным экипажем. Последние полтора года времени на берегу у меня хватало только на то, чтобы переодеть рубашку. Вестовые на лодках не предусмотрены, поэтому это было моей дополнительной обязанностью.
В связи с отсутствием штатного заместителя командира дивизии, меня отдали приказом и объявили исполняющим обязанности заместителя командира 45-й дивизии, я сдал требуемые зачёты и пошёл в море. В 1980 году я ходил на боевую службу весной, первый раз на К-492, после ввода лодки в линию со старшим на борту НШ дивизии капитаном 1 ранга Гордеевым Игорем Ивановичем, обнаружили лодку и 32 часа следили за ней только в режиме ШП (шумопеленгования), до этого максимальным достижением считалось 1,5 часа. Затем самостоятельно вели поиск ИПЛ в зоне Авачинского и прилегающих заливов и проливных зон, где вновь обнаружили ИПЛ на маршруте перехода, загнали её в Кроноцкий залив и следили 36 часов, пока нас не остановили командой с флота. Участвовал в двух флотских учениях по плану БП. Затем в 1981 г. старшим на борту ушёл внедрять собственные разработки создаваемой мобильной линии ПЛО на поиск ИПЛ в 1000 км зону, старшим с капитанов 2 ранга В. Водоватовым на К-251, затем на К-492 в участвовал двух противолодочных завесах и др. В 1982 году трижды ходил на БС, весной в Охотское море в составе тактической группы на К-492, затем на встречу РПК СН в Берингов пролив и с августа по октябрь на своём корабле К-492 в залив Хуан-де-Фука. Конец ноября и декабря – отработка задач. В январе 1983 года рейдовые сборы и вот в феврале старшим на борту на боевую службу на ПЛ «К-305» командиром этого корабля был Виктор Константиновичем Бондаренко.
Виктор Константинович описал в своих воспоминаниях события этой боевой службы. Я буду иногда обращаться к ним, дополняя или раскрывая те или иные эпизоды его повествования. В книге я поверхностно без деталей, изложил обоснование и логику принятия мной решений на поиск и слежении за АМГ с одной целью – заинтересовать дотошного читателя и пуститься в поиски современной тактики.
В то время, часто находясь в море старшим на борту со многими командирами, я обратил внимание, что часто командиры действовали, догоняя события, а не опережая их. Т. е. «выкручивались» из сложившейся ситуации, а не создавали её сами, держа под контролем. Мне было интересно, используя возможности лодки, гидрологии и противника, самому создать для себя оптимальные условия выполнения задачи. Читая книгу, вы поймёте, что я имею в виду. Я опишу то, что хотел сделать сам и проверить на практике свои расчёты. В результате этого похода появились новые тактические приёмы, которые нашли своё практическое отражение в действиях наших сил. По результатам предыдущих служб мы сформировали практически не существующие до этого тактические приёмы поиска, классификации, проверки отсутствия слежения, определения элементов движения цели и другие, применимые при взаимодействии с подводными лодками тактические приёмы. Теперь предстояло сформировать способы скрытного поиска, слежения за АМГ с выходом в позицию применения оружия для одиночной ПЛА, а также применения оружия против авианосного оперативного построения группой подводных лодок, действующих по единому плану. Отдельно для тактической группы подводных лодок и лодок в завесе. Каждому построению соответствовали способы управления этими лодками, действующими против АМГ и ОБК. Находясь в океане в условиях существования дальних зон акустической освещённости (ДЗАО), возникло одно из таких построений – круговой ордер ДЗАО, когда многоцелевые лодки и лодки с крылатыми ракетами располагались по кругу разных ДЗАО, а лодка управления в центре или в одной из зон, обеспечивающих надёжную связь. В итоге в специальной литературе и моей кандидатской диссертации я подробно, используя опыт этого похода, предложил и описал возможные варианты применения лодок, построения и эффективного управления лодками третьего поколения, действующими как одиночно, так и в противоавианосных группах, указал элементы строя, связи и управления в бою. В просторечии это построение получило название «шайба». Но, как обычно, новомодное образование получилось панацеей – средством, которое применялось во всех случаях жизни и при решении всех проблем, где надо и не надо. Поэтому появились и критики, и лирики этой тактики, но постоянно объяснять, что это не панацея от всех «бед» я не мог. Позже, когда офицеры начинали говорить об том построении, я спрашивал, почему «шайба», и мне практически никто не смог объяснить почему, хотя «авторов» этого построения и такой тактики было уже несколько человек. Родилась эта «шайба» после разработки тактики применения групп ПЛА 671 РТМ пр. и лодок с крылатыми ракетами, действующими в одном строю именно в дальних зонах акустической освещённости, при наличии ДЗАО и/или ПЗК, обеспечивающего нужные дистанции связи, обнаружения и применения оружия и требовала индивидуального подхода к организации управления для действий в иных условиях…
2. Будь чистосердечен с друзьями своими, умерен в своих нуждах и бескорыстен в своих поступках
И вот начало того самого 1983 года. Как всегда, главному событию года предшествовала череда чудес, после чего любое распоряжение начальника казалось естественным. Всем командирам приказано срочно прибыть в штаб, прочитал я телефонограмму. Прибыл в штаб дивизии и узнаю, что у нас учение на картах по отходу от пирса. Проводит какой-то начальник из штаба флотилии. Кто-то где-то в очередной раз навалился на винты рядом стоявшей лодки и всем приказано «проверить телеги». Т. е. провести учения по отходу от пирса.
Мы сидели на командирских сборах учились тому, что уже делали не раз. Перед началом занятий надо было правильно подобрать лицо, чтобы на нем не было унылого безразличия и тоски в глазах. Если на нём чуть заметный след участия, то ты легко вписываешься в круг задач, где каждый уже принял такое же выражение, чтобы не выделяться. Неудавшимся начальникам нравиться видеть задумчивые лица с лёгким оттенком подобострастия и нравоучительно рассказывать, что впереди лодки нос, а сзади – корма, и чтобы отойти от пирса, надо дать ход, да так дать, чтобы лодка пошла именно задним ходом, а никак не передним. Хорошо, когда начальник видит, как ты понимающе ему киваешь и записываешь каждое слово: «Впереди нос…»
У каждого командира в руках и на столе должна быть папка. Папка у каждого своя. Папкой командир дополняет вес своего авторитета. Если папка толстая, кожаная и коричневая, то это очень авторитетный командир, если чёрная и затёртая – старый, если тонкая и пустая – разгильдяй. Без папки ты как бы и не командир. Даже содержимое папок всегда отличалось. Были очень «важные» командиры и всегда при штабе. Носить папку они умели с особым смыслом. В папке было всё, приказы, распоряжения, ручки, отвёртки и многое другое, чем чаще всего никогда не пользовались, но все равно носили. А, как они открывали эту папку, с достоинством, загадочностью, с тем самым смыслом.… Терять папку нельзя – дурной признак. Я, по молодости лет, ещё не имел папку, и это вызвало у окружающих некоторое недоумение. Но я об этом не думал. На подобных сборах думать вредно. Всё уже было придумано, вставлять свои мысли в мысли руководителя было бестактно. Лучше несколько раз ответить, что-нибудь невнятно, нежели каждый раз угадывать его подвох. Так и будешь отвечать до конца занятий, потому что на занятиях не рассуждали и времени на это не отводилось. Подобные директивные занятия, рассчитанные на всех командиров сразу от ЧФ до ТОФ, по своей целесообразности были схожи с покраской полов в казарме, бордюров, травы, пирса, хотя после покраски было видно, что ты покрасил и не зря время провёл. Да и начальство так считало.
Сразу после занятий, в коридоре я встретил командира дивизии кап. 1 ранга Гордеева И. И., он как бы невзначай поставил мне задачу на ближайшие два месяца чётко и вразумительно: «Что вы здесь озираетесь, как проверяющий на войне? Пойдите заберите вещи и отправляйтесь на 305-ю». Ну вот, вектор жизни определён, теперь ясно, чем же мы все-таки занимаемся. Полчаса назад я ещё собирался со своим расчётом в учебный центр. Начало боевой службы должно было сопровождаться повышенной активностью штаба и лихорадкой экипажа. Но так как лихорадка это было обычное состояние, то перед БС оно усиливалось штабом флотилии, – срочно и немедленно, а лучше ночью, иначе никто этой метаморфозы не заметит. Никто ещё не знал до конца, кто с кем и когда выходит на боевую службу, поэтому если с вечера объявляют: «Завтра – в поход!», то до обеда ты должен уже уйти в море. Чтобы прекратить нервозность, всем запрещают сход на берег и начинают отлавливать недостающих людей. К концу дня отсортируют своих от чужих и вперёд. Я в такой ситуации попал на переход в Приморье на чужой лодке старшим на завод вместо Паратунки (санатория на Камчатке). Только что вернувшись с боевой службы, случайно оказался в штабе флотилии и вместо санатория пошёл на переход на ПЛА 627А проекта, атомной лодки первого поколения, на которых начинал служить в 1971 году. Подвергнутый жестокой эксплуатации корабль, изношенный до жвака-галса, направлялся в ремонт.
3. «Бить склянки». Переход в Приморье
Для подводника подобный переход был не редкость, но и не система. Мы вышли на рассвете. Лодка шла под обеими турбинами и одним реактором крутым бейдевиндом против напористого южного ветра, удерживая курс чуть ниже чистого зюйда. Лодка шла ровно в сторону открытого океана по серым волнам, а чёрный песчаный берег Камчатки медленно таял, превращаясь в тонкую линию, пока совсем не скрылся из виду. Во время этого плавания восточнее мыса Лопатка нас уже встретил настоящий штормовой ветер. Лодка по своим измотанным силам не могла даже погрузиться. В штабе посчитали, что, войдя в Охотское море, мы избежим шторма. У нас были не исправны запорные клапана подачи воздуха к дизелям и что-то ещё, о чём не говорили вслух. К утру, повернув на траверзе мыса Васильева право на борт, мы через Четвёртый Курильский пролив, резво направились в Охотское море. Печаль туманною грядою, оставив берегу тоску, вывела нас на максимальные ветра в районе Курильских островов со скоростью 25—30, местами до 40 м/с. Это были те самые усиления ветра между Четвертым Курильским проливом и о. Сахалин.
Его штормового величества ветра направление в центральной части Охотского моря зависело от вблизи идущего циклона, а так как положение циклона менялось, то и направление тоже менялось. Волны высотой 10 м и более наблюдаются в Охотском море крайне редко. И эта редкость опять досталось нашему командиру и экипажу. Наиболее жестокие штормы в южной части Охотского моря, как правило, с января по май, а в северных районах моря – с сентября по декабрь, но сегодня они все смешались и дули как могли.
Ветер зашёлся в ярости и посвежел. По-хорошему нужно было переждать, но завод ждать не мог, и мы поплелись сквозь неудачу. Время от времени гребни захлёстывали палубу, вода струилась у подветренных шпигатов, а затем уходила обратно в море. Заход ветра позволил нам изменить курс, и мы стали быстрее продвигаться к проливу Лаперуза. Уже сильно качало. Мы приготовили ужин, команда ужинала и пока мы переваривали пищу, наступила ночь. Ветер не унимался и изменился на встречный, был неблагоприятным, поэтому пришлось резко снизить ход. Заливало. В надводном положении спать вообще не приходится, нужно торчать на мостике, а тут мы шли сквозь целую флотилию рыболовных судов, время от времени наш курс пересекали пароходы, поэтому большую часть ночи мы сидели по готовности №1, несли бдительную вахту вдвоём с командиром. Ходовые огни были включены, но они располагались низко над водой и светили слабо. Чтобы лучше осветить себя я велел прикрепить к выдвижному устройству переноску и поднять её над лодкой. На этом проекте проблесковых огней не было. Ещё мы постоянно держали готовым сигнальный прожектор, у которого кроме белого, были ещё красный и зелёный цвета. Поэтому при появлении судна светили в его сторону светом бортового огня. Так прошла ночь. Минимум два раза мы так близко разошлись со встречным судном, что сказать: «Он испортил воздух» было очень мягко, ну совсем не выразительно.
На рассвете меня сменил помощник. Я никогда не разделял любовь поэтов к рассвету на море. Именно в это время даёт себя знать длинная, бессонная ночь. А тут ещё всё сыро и серо, мокро в штанах, заливает водой и очень хочется спать. На мостике подводной лодки, сидишь, как на табуретке посреди океана и спрятаться негде. А это была ещё хоть и поздняя, но зима. При сильном ветре и морозе под минус 20—25 градусов даже от брызг и мокрого ветра покрываешься ледяной сбруей, и чем дольше, тем толще сбруя. Спустился в центральный. Внешне сам напоминал краба, всё покрыто льдом и затекло. Посмотрел: давление падало. Ветер снова стал свежеть. Я сидел в кают-компании, не раздеваясь и пил чай. У нас было радио, и мы знали прогноза погоды, но обстановка сама по себе настораживала. Радовал меня только дальнейший поворот ветра, потому что потом мы могли форсировать Лаперуза одним курсом при попутном приливном течении.