Жанна Смирнова
Мефисто
Пролог
Людям всегда мало того, что есть. Такова их природа. Мало земли, мало власти, мало силы.
Эта война идет уже так давно, что и не вспомнить: кто ее начал. Говорят, когда-то давно один чернокнижник решил возвыситься над богами и подчинить себе самого дьявола. Это стало началом конца.
Но пока оставим людские дела и спустимся к недрам земли и еще немного ниже прямиком в ад. Там, в самом центре подземного царства, на большом каменном троне восседал не кто иной, как сам Мефистофель. Кожа кроваво-красная, по краям лба два угольно-черных рога, напоминающих козьи, темные волосы убраны назад, от чего рога кажутся еще больше. Оскал звериный, а на подбородке козлиная бородка. Лицо ужасно худое, а скулы такие острые, что о них можно порезаться. На первый взгляд типичный дьявол, только сошедший со страниц каких-нибудь древних сказаний и легенд, но вот на второй… Если опустить взгляд немного ниже, то можно заметить: в одной его тонкой и несколько костлявой руке с очень длинными ногтями, похожими на когти тигра, находилась старая белая ткань, а в другой Мефистофель держал иголку. Копыта повелителя подземного мира скрещены, и сидел он в позе лотоса, на правом колене лежала в открытом виде книга «Как правильно вышивать крестиком».
– Повелитель, – громогласный бас Вельзевула мог оглушить любого неподготовленного, даже стены едва затряслись от одного только его слова. – Вы… Вы в порядке, повелитель?
Вельзевул сильно нервничал. Демон был гораздо шире Мефистофеля в плечах, но заметно меньше по росту. Даже большие бараньи рога, выходящие из висков, доставали повелителю ада только до пупка, но боялся Вельзевул своего хозяина отнюдь не из-за роста.
Мефистофель даже не поднял глаза на самого верного своего слугу. Хозяин ада в очередной раз проткнул иголкой кусок ткани, но вместо того, чтобы аккуратно провести нить с обратной стороны, он угодил острием в свой палец. Крохотная капелька крови показалась на коже Мефистофеля, и потолок в момент содрогнулся. Вельзевул в эту же секунду потянулся своими мясистыми руками, изувеченными различными шрамами, к шее. Его зеленая кожа начала бледнеть, а сам демон судорожно хватал воздух ртом, пока спустя мучительные несколько секунд все не вернулось в норму.
– Повелитель… – Вельзевулу понадобилось еще несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя. – Я понимаю, Вы немного расстроены тем недавним… инцидентом, – рот демона напоминал пасть огромной бойцовской собаки, отсюда и такой пронзительный бас, но при общении с повелителем Вельзевул начинал невыносимо мямлить. – Но… Вы уже второй день шьете, – демон перешел на шепот, будто сказал что-то непристойное. – Помилуйте. Каждый раз, когда вы попадаете иголкой себе по пальцу, все жители подземного мира, включая меня, прощаются с жизнью. Пожалейте хотя бы свои руки, они не должны так страдать!
Но владыка подземного мира будто и не слушал своего верного слугу. Еще пара движений, и Мефистофель отложил иголку с нитками в сторону, а ткань развернул.
– Что скажешь, Вельзи?
Своими длинными и худощавыми руками дьявол держал нечто. Это было похоже на рваную простынь белого цвета с очень криво нашитой пентаграммой. Видимо, предполагалось, что знак владыки подземного мира будет где-то посередине, но в процессе шитья тот сдвинулся заметно вправо.
– О… Очень красиво, господин. А что это?
– Это плащ! – в голосе Мефистофеля слышалась досада. В отличие от Вельзевула, сам владыка разговаривал вполне обычным приятным баритоном, несколько грубоватым, но все же слух не режущим. – Не похоже разве? – он развернул ткань лицевой стороной к себе и когда увидел в полной красе, насколько его «творение» кривое, со злости скомкал кусок тряпки и зашвырнул тот прямиком в стену.
– Повелитель, а зачем вам плащ?
– Как зачем? Все герои носят плащи, разве нет? Ну и черт с ним! Собирайся, Вельзи, мы поднимаемся наверх.
– Повелитель, – в голосе демона слышалось явное обожание, – Вы решили-таки принять участие в битве? Я думал: вы против…
– Нет-нет-нет, – тут же успокоил его Мефистофель. – Я не буду участвовать в бою. Я собираюсь закончить эту войну. Мы должны найти избранного и добраться вместе с ним к небесным вратам, чтобы боги закончили все.
– Избранного? Я никогда не слышал ни о каком избранном. И почему мы должны это сделать…
– Потому что я придумал все это вчера ночью, Вельзи! – раздраженно бросил Мефистофель. – И пророчество написал, – он вытащил откуда-то из заднего кармана новенький пергамент, написанный свежезапекшейся кровью. – В общем, все, не доставай глупыми вопросами. Ты со мной или как?
– Разумеется, господин. Вот только… А где мы будем искать этого избранного?
– Да какая разница, Вельзи? – раздраженно проговорил дьявол. – Возьмем первого попавшегося прохожего. На месте разберемся! Что спасти мир так уж сложно? Давай шустрее, я хочу успеть вернуться к ужину. Сегодня Адель должна приготовить мои любимые копченые ребрышки.
Рожденная в клетке, часть 1
Мефистофель ступил на землю, и небо затянуло непроглядным смогом.
Маленький городок Баналь всегда славился своими курсантами. Огромная военная академия занимала почти треть города, и каждый год выпускала несколько тысяч военных, которые очень скоро из-за своей высокой подготовки получали повышения по званию. Но так было раньше. Вот уже много лет Баналь захвачен темной армией, а некогда величайшую академию Шарль переделали в самую неприступную тюрьму. Опасные военнопленные, повстанцы и предатели заточены здесь. Среди всех этих врагов сил тьмы, безусловно грозных и страшных, был один «особый» заключенный.
Она не являлась яркой преступницей, более того она даже не была великим воином, Алисе попросту не повезло родиться в тюрьме Шарль. Ее мать, Нианна, была главным инквизитором и в тюрьму Нианна попала уже будучи беременной. Одно из главных правил Шарль: «те, кто оказался в клетке, могут выйти за ее пределы лишь будучи мертвыми или на казнь», поэтому, когда родилась малышка Алиса, живая и здоровая, девочке не дали покинуть камеру, и ребенку пришлось расти в заточении. Абсурд, но с долей разумности. Начальство тюрьмы побоялись, что дочь Нианны может унаследовать ее силу, и посчитали, что лучше заточить потенциального врага до того, как тот станет угрозой. В этом мире процветает искусство призыва, это основная способность здешних существ. Призвать можно все, что угодно в зависимости от твоих врожденных талантов: призвать магию, призывать какого-то животного или призвать настоящих демонов и ангелов. Призвать можно даже оружие и саму смерть, а вот инквизитор обладает силой изгнать призванное, буквально обезоруживая врага. Такая сила слишком опасна в нынешних условиях войны.
Так и жила Алиса в стенах тюрьмы Шарль долгие шестнадцать лет. Для нее мир был ограничен четырьмя стенами старой камеры; для нее то, что находится за маленьким окошком на крыше в коридоре, – уже нечто недоступное, неизученное, неизмеримое. Юная пленница понимала, что там всего лишь небо, все же в своей камере она не всю жизнь находилась одна. В детстве с Алисой была мама, а потом, когда Нианна скончалась, к девочке время от времени подселяли заключенных, для которых еще не нашли подходящих мест. В основном, от них Алиса и узнавала о внешнем мире. Существа, поневоле оказавшиеся с девочкой в камере, никогда не обижали Алису. Многие, так или иначе, узнавали о ее нелегкой судьбе, и никому не хотелось осложнять жизнь ребенка еще сильнее, а некоторые даже пытались помочь девочке оказаться на воле. Но из Шарль не сбегают, а если такие безумцы и находились, их отправляли на казнь.
Да и Алиса не слишком спешила на волю. Уже шестнадцать лет весь мир для нее – комната этой маленькой камеры, и ступить за ее пределы, значит выйти в «космос», абсолютно незнакомый и чужой.
– Обед! – покричал стражник по имени Ло, толкая большую тележку с тарелками по коридору тюрьмы. – Обед! – повторил Ло еще раз, как только поставил миску с супом на пол рядом с камерой Алисы.
Заключенная вытянула бледную и тонкую руку из тени, взялась за край миски и с легкостью протянула блюдо между прутьев клетки к себе в камеру. Ло присел на корточки перед решеткой и прищурился, стараясь всмотреться в темноту и разглядеть там девушку.
– Вкусно? – поинтересовался офицер, слыша тихое чавканье. – Я положил побольше лепешек из теста, знаю этого мало…
– Вкусно, – Алиса вышла на свет, протягивая обратно уже пустую миску. Ее темные длинные волосы спутаны; никаких острых предметов нельзя было проносить в камеры, поэтому укоротить локоны и даже расчесать девушка не могла. Кожа бледная, как у вампира, что неудивительно при жизни фактически в подвале, а глаза иссиня-черные – это признак инквизитора. Лицо вполне себе милое; никто бы с первого взгляда не подумал, что Алиса преступница, да она таковой и не являлась, вот только эта решетка прямо перед ее лицом портила всю картину.
– Ты слышала: вчера силы света одержали победу? Они разгромили армию тьмы, и, кажется, это был переломный момент. Думаю, скоро все кончится, – офицер забрал миску из рук пленницы, слегка задевая пальцами ее кисть.
– Мне казалось, это не очень хорошая для тебя новость. Твои враги побеждают, – у Алисы пробежались по коже мурашки от мимолетного прикосновения охранника, но виду она не подала.
– Ты же знаешь: я на службе только из-за моего отца. Если бы я мог, переметнулся бы давно к силам света, но меня убьют раньше, чем я даже подумаю ступить за порог. Да и не важно, как это относится ко мне, главное ТЫ! Понимаешь? Если армия света победит, то этой тюрьмы больше не будет. И ты будешь свободна! Разве не здорово?
– Здорово, – без особого энтузиазма ответила Алиса.
– Эй, начальник, а кормить сегодня будут?! – крикнул кто-то из соседней камеры.
– Мне пора идти. Я приду ночью, как обычно, – Ло мягко улыбнулся пленнице и вновь заголосил на весь коридор. – Обед!
Алиса легла на свою кровать, снова прячась во тьме, и закрыла глаза. Пленница слышала о победе в битве при красном перевале от других заключенных, но не испытывала такого восторга, как остальные. Уничтожение этой тюрьмы означало уничтожение ее дома. У Алисы не было семьи, родных, да и друзей; она никогда не была во внешнем мире и знала о нем так ничтожно мало. Что ей делать на свободе? Куда пойти? Да, в Шарль условия не самые лучшие, но тут, хотя бы, есть крыша над головой, регулярно кормят и заниматься никто не мешает. Алиса в своей камере читала книги, тренировалась, а в последние несколько месяцев каждую ночь к ней приходил Ло, с которым Алиса болтала часами. Конечно, хорошей такую жизнью не назовешь, но пленницу пугала неизвестность внешнего мира.
– На выход! – вдруг послышался грозный голос начальника тюрьмы. Алиса поначалу подумала, что она задремала, и сейчас ей снится весьма неправдоподобный кошмар. Но по прутьям ее камеры с силой ударили, заставляя пленницу невольно дернуться и открыть глаза. Дверь клетки была открыта. – На выход! – повторил начальник. – Нам нужен инквизитор.
– Но я не…
Мужчина схватил девушку за ее длинные волосы, с силой таща за собой. Очень быстро Алиса уже начала идти сама. Заключенная только и успела краем глаза взглянуть на свою камеру, а затем на Ло. Офицер от удивления выронил одну из мисок с супом и сейчас наскоро собирал куски глиняной посуды по полу, безотрывно глядя вслед Алисе.
Пленницу провели по длинному коридору, в конце которого какой-то человек надел ей на ноги кандалы. Хотели и руки заковать, но мужчина, который вывел девушку, сказал, что руки Алисы ему понадобятся. Раньше заключенная никогда не видела начальника тюрьмы так близко. Высокий, широкоплечий, если бы не его пышные усы, то выглядел бы весьма устрашающе.
Миновав еще пару коридоров, Алису вывели на улицу, и у девушки захватило дух. Небо куда более безграничное, чем пленница могла себе представить. Вот только оно не совсем такое, какое Алиса привыкла видеть из маленького люка на потолке. Над городом Баналь кружил непроглядный смог. Но Алису сейчас это мало волновало. Она смотрела из стороны в сторону и даже не могла толком сфокусировать внимание на чем-то одном. Ее босые ноги касались не холодного каменного пола, а мягкой травы; вокруг так непривычно много свободного пространства, даже воздух за пределами камеры другой: на улице пахло выпечкой и травами, откуда-то доносится аромат спелых фруктов, но сильнее всего чувствуется запах костра.
Внешний мир прекраснее, чем она представляла.
Пока Алиса восторженно осматривала окрестности, она даже не обратила внимания на людей вокруг. Существ всех сортов и мастей девушка изучила еще в камере, сейчас ее интересовал лишь сам город.
А жители были весьма обеспокоены. Небо затянуто таким непроглядным смогом лишь в одном случае: духи рассержены. Духи могущественные и древние существа, искусство призыва духов давно утеряно и единтсвенный способ, чтобы их успокоить – преподнести жертву. Если быть откровенными, с момента начала войны духи постоянно рассержены; древние духи – единственные магические существа, которые отказались принимать участие в войне (хотя и среди них есть исключения), поэтому свой гнев они обрушают на всех, и не важно: на чьей вы стороне. С духами иметь дело никто не хотел, игра не стоила свеч: лишь сильнейшие из сильнейших могут противостоять духу, но даже в случае победы будет лишь хуже. Духам подчиняются силы природы, и уничтожить одного из них означает вывести из равновесия весь остальной мир и навредить всем, кто живет в нем.
Еще непроглядный смог, полностью скрывающий небо, мог означать прибытие на землю высшего демона, но, будь такой и правда здесь, от города бы уже остались одни руины. По крайней мере, так думали жители.
В это же время на другом конце Баналя гулял Мефистофель. Врата, из которых дьявол пришел в этот мир, открылись неподалеку от города. Хозяин всех демонов планировал короновать избранным первого же попавшегося прохожего; но вот незадача: все, кто встречались на пути Мефистофеля, убегали с ужасом. А от Вельзевула и подавно, все же у него более устрашающий вид. Дьявол пришел к неутешительному выводу, что большинство смертных не готово к встрече со своим спасителем, поэтому наложил на себя и своего слугу простенькие чары маскировки напоминая собой самых обычных людей.
Оказавшись в городе, Мефистофель решил продолжить поиски скрытно, но даже так нужный «избранный» не маячил на горизонте. Теперь двух демонов попросту не замечали, и даже когда дьявол пыталась с кем-то из прохожих заговорить те просто проходили мимо, не обращая внимания.
Демоны гуляли по городу уже несколько часов, а людей на улицах становилось все меньше. Жители, как под гипнозом, шли к главной площади.
– Вельзи, идем скорее! – Мефистофель махнул рукой, направляясь в сторону большого клуба дыма, который исходил как раз из центра площади. – Поверить не могу, я собирался к обеду уже закончить; а мы за весь день так никого подходящего и не нашли.
– Господин, вы можете попросить любого из темной армии, и к вам с радостью присоединятся, – говорил Вельзевул, быстро перебирая своими маленькими ножками.
– Вельзи, ты ничего не понимаешь в политике. Если к богам заявятся три темные сущности, нас никто даже слушать не станет.