Верещагин дёрнулся было выйти, но посчитал, что обнаруживать себя неловко, тем более что у любимой женщины были определённые, возможно не совсем скромные интимные планы. Проблема в том, что в октябре холодные вечера, а он не одет.
Хорошо хоть телефон с собой. В случае чего можно позвать на помощь.
Подглядывать и подслушивать было стыдно, дрожать с закрытыми ушами и глазами – неудобно. Взор то и дело соблазняли откровенные кадры интимного свидания.
Никита всё слышал, кое-что видел.
Несмотря на то, что сценарий откровенного спектакля разворачивался в довольно целомудренных рамках, его терзала душевная боль.
Самодовольный хлыщ, которого Вика даже разглядеть, как следует, не успела, дерзко нарушал правила этики: нагло прикасался к её груди, целовал, где вздумается, стремительно приближая финальный момент трагедии.
Форточка оставалась открытой, потому слышно было почти всё.
Никита всматривался в сумерки, желая понять, есть ли хоть малая возможность беззвучно исчезнуть с балкона.
Цифра тринадцать, если считать этажи, и сорок метров пустоты под ногами ясно давали понять безнадёжность подобного предприятия.
Ирония положения усугублялась возмутительной настойчивостью кавалера, которого теперь, когда женщина дала понять, что готова, хоть и не сразу, уступить, неудержимо расширял зону влияния, о чём свидетельствовала кокетливая возня, звуки интимной борьбы, пока шутливой, но нетерпеливой и всё более бесстыдной.
Было слышно, как Вика отбивается, остужая атаки неудобными вопросами, заставляя темпераментного поклонника торопливо, невпопад отвечать, не вслушиваясь в суть откровений и вопросов. Он торопился получить бонус.
Никита слышал едва ли не каждое слово рискованной игры, финал которой был предрешён заранее.
Северьян наступал, Вика всё менее активно защищалась. Похоже, ей нравилась неприличная забава.
Одежды на ней оставалось всё меньше, сопротивление свелось на нет.
В этот момент настойчиво зазвонил телефон любовника.
– Тебя, – учащённо дыша, сказала Вика, – ответь.
– Не хочу.
– Вдруг что-то важное.
– Плевать, не до этого.
– Дело твоё. Тогда, давай выпьем.
Интонация голоса Вики свидетельствовала о том, что страсть по какой-то причине остывает. Никита чувствовал – что-то пошло не так.
– Ответь.
– Барышников слушает.
– Работаю. Да, тот самый проект.
– Какого чёрта, мне некогда!
– Кто она, – почти равнодушно спросила Вика, – жена, любовница?
– Начальство… ну, жена… и что с того?
– Я про себя всё рассказала, ты соврал. Одевайся. уходи.
– Динамо решила крутить, мокрощёлка!
– За кого ты меня принимаешь?
– За гулящую девку, которая не в себе, оттого, что до помутнения в мозгу хочет трахаться.
– Браво. Будешь насиловать? Рискни.
Никита набрал её номер.
– Вика, ты случайно закрыла меня на лоджии. Извини. Помощь нужна?
– Сейчас открою.
– Так ты чего, сука, подставить меня хотела, – завопил идеальный любовник Северьян, – зря ты так! Ходи теперь и оглядывайся.
– Я рада… что вовремя разглядела в тебе козлика. Не пыли, ничего ты мне не сделаешь. Даже жены боишься. Иди уже, горе-любовник.
Северьян с опаской посмотрел на Никиту, мужчину с торсом атлета и суровым взглядом.
– Зря ты так. Думаешь, этот простит… ага, держи карман шире! Передаю из рук в руки, не раскупореную, даже трусики при ней, правда, мокренькие. Пользуйся, угощаю! Девочка горячая, сладкая, только дура.
Никиту переклинило. Ринулся было в бой, но Сева оказался шустрее: просвистел, как фанера над Парижем, только его и видели.
– Останешься, – неуверенно спросил Никита, с надеждой глядя на Вику.
– С удовольствием. Жаль, гитары нет. Не люблю ходить в должниках.
– А целоваться любишь?
– Думаешь, забыла? Много чего вчера наобещала. Не всё сразу, но… давай потанцуем. У меня замечательное, если честно, настроение. Ты мне глаза открыл.
– Хочу кое-что тебе показать. Тот самый секрет. Открой вон ту створку шкафа.
– Мне не придётся об этом жалеть?
– Зависит от того, что увидишь и как воспримешь. Не каждому дано так щедро жить…
– Друзьям на память города дарить?
– Гитара! Никита, ты научился играть?
– На оборотной стороне послание в будущее. Или в настоящее.
– Вика, я тебя люблю. Это то, о чём я подумала?
– Прости, не решился сказать раньше. Такой уж я… неправильный.
– Ты совсем ненормальный, да! Столько лет молчал. Я думала, мы просто друзья. А с друзьями… с друзьями нельзя… испытывать судьбу. Или-или, других вариантов нет. То, что здесь написано, это правда!
– Ещё какая. Сомневаешься?
– Даже не подумаю. Но ведь ты всё видел. Мне так стыдно. У меня ощущение, что я тебя предала.
– Меня эта ситуация устраивает. Предлагаю начать переговоры с поцелуя. Должны же мы друг перед другом покаяться, навести мосты. Я люблю тебя, Виктория Леонидовна.
– Неужели ты это сказал! В скверную я тебя втянула историю. Простишь!
– Не обсуждается. У меня для тебя ещё сюрприз – две путёвки в дом отдыха на Камчатке в Паратунке. Не представляешь, какая там природа, какой антураж. Не знаю почему. Но я верил, что ничего у тебя с Северьяном, имя-то какое противное, не получится. Выходи за меня замуж.
Течёт река, прекрасная река
Лишь ночь, беспечно-бесконечна
Но коротка,
Укроет нас, хоть крыть и нечем -
Не хватит карт.
Неважно кто кого разденет…
Дрожит свеча…
И гордость… и предубежденье…
Всё не сейчас…
Сола Монова (Юлия Соломонова)
Трудился я в ту пору в колхозе, во вспомогательном цехе. Бумагу резали на стандартные форматы, упаковку кроили, шили из картона для разнообразных хозяйственных нужд короба.
Заказов было – тьма, только успевай поворачиваться.
И вдруг на тебе – затишье, вроде как перепроизводство. Профком предложил десятидневную автобусную экскурсию по Прибалтике, практически бесплатно, за тридцать процентов от стоимости, которые я незамедлительно оплатил из премиальных.
Жена повела себя несколько загадочно, – поезжай-поезжай, мы без тебя замечательно справимся. Карамелек привезёшь, чёрный рижский бальзам, янтарные бусики с паучками внутри, костюмчики ребятишкам. Себя покажешь, на мир поглядишь.
– Чего это ты такая добрая, – недоверчиво спросил я, – разве что у тебя кто-то есть, – просто хохмил, чтобы диалог поддержать. Супруга у меня женщина верная, настоящая боевая подруга.
– Ха-ха, у кого чего болит, да?
Я поехал, но странная реплика, мной же, нечаянно произнесённая, начала жить внутри сознания отдельной жизнью. Выкорчевать её волевым усилием не получалось. Что-то незнакомое в поведении супруги насторожило задним числом. Кто знает – может я просто переутомился.
Накручивать себя на пустом месте начал. Глупость, конечно.
А тут ещё такое начало происходить – волосы дыбом: добропорядочные члены советского колхозного движения, отъехав километров на двадцать от дома, начали доставать из загашников алкоголь в невиданном количестве и дефицитные продуктовые припасы, постепенно разбиваясь на сладкие парочки, словно по заранее утверждённому сценарию.
В воздухе всерьёз запахло развратом, хотя дома ни про одного из присутствующих невозможно было сказать чего- либо предосудительное.
Я, как почтенный семьянин, в процессе распития алкоголя, тем более в интимных переговорах и откровенных тёрках с сотрудницами, участия не принимал. Тема интимного цинизма и необузданной похоти всегда меня раздражала. Удивительно было то, что никто не скрывал своих пристрастий, не прятался, хотя после поездки любого из них мог сдать супругам кто угодно.
Со мной рядом сидела Лидочка Сойкина, швея из нашего цеха, которая ещё дома активно строила мне глазки. Во всяком случае, смотрела довольно странно, иногда вздыхала и не могла мимо пройти, чтобы не дотронуться.
Ничего особенного, если честно, она из себя не представляла. На голову ниже меня, с короткой мальчуковой причёской, совсем без талии, но с широкими плотными бёдрами, крупными ладонями. Да, молодая, да, общительная не в меру, проказница и хохотушка, но серенькая, невзрачная.
Успокаивало то, что не она меня как попутчика выбрала, сам рядом с ней уселся, без цели и умысла.
Лида меня развлекала, я шугался. У меня ведь семья. И у неё муж, в тепличном хозяйстве механиком работает, где моя Лиза огурцы круглый год выращивает. Негоже давать повод для пересудов и сплетен, хотя просто поболтать – совсем не грех. Дорога дальняя, за разговором короче покажется.
– Егор Ляксеич, – потешно коверкала она моё имя, – путь неблизкий, давайте дружить домами, – метала она в меня стрелы загадочного, чересчур тёплого, слишком интимного, а может задумчивого взгляда, – не кусаюсь я, мил человек, скучно всю дорогу молчавть. Знаете, в стеснительности и скромности, на мой взгляд, нет ничего, что мешает общению симпатичного мужчины и красивой женщины. Напротив, эти замечательные качества потрясающе заводят, – и смотрит прямо в зрачки немигающим взглядом, словно гипнотизирует.
Хорошо, что я кое-чего про женское коварство знал. Меня соблазнять бесполезно.
Существует такой приём у профессионально флиртующих дам – пристальный визуальный контакт с мужчиной, которого хотят заарканить. Если быть точнее – бессознательное сенсорное свидание с незнакомым человеком, которое способно настолько мощно захватить внимание визави, что кое-кто полностью утрачивает связь с реальностью.
Чтобы вынырнуть из пучины нечаянного, ни на чём не основанного обаяния, выплыть обратно из заинтересованно навязчивого состояния, в котором таинственным образом отключается способность видеть и чувствовать что либо, кроме этого взгляда, может оказаться недостаточно сил.
Я много читаю. Так вышло, что буквально на днях попалась на глаза статья о гипнотическом дурмане, легко внушаемом именно через зрение.
Там было написано, что интим через взгляд бывает настолько агрессивным, что в некоторых странах всерьёз обсуждают вопрос о привлечении к уголовной ответственности за приставание посредством длительного похотливого всматривания глаза в глаза, приравнивая подобное домогательство к насильственному сексу.
Кто знает, может быть прежде, мы умели безмолвно общаться через взгляд: передавать эмоции, мысли, короткие текстовые послания на расстоянии.
Может быть, кто знает! Нужно быть начеку.
Негоже отцу семейства легкомысленные шашни с посторонними дамами разводить.
Как, скажите, можно объяснить, что задержав, чуть дольше обычного встречный заинтересованный взгляд на случайном попутчике мы способны за доли секунд вообразить что угодно. Как правило, воображаемый контакт происходит в интимном ключе. Совершая в бессознательной рассудочной среде цепь непредсказуемых для обычного поведения действий, мы можем вообразить что угодно, даже спонтанно влюбиться, если предрасположены к адюльтеру или интимной романтике.
Слаб человек, внушаем.
Выходит, глаза – чрезвычайно чувствительная эрогенная зона, можно сказать, канал телепатического воздействия, антенна приёма-передачи гипнотического импульса, включающая эмоции страсти без нашего согласия. Некий сканирующий зонд.
Не правда ли – странно: заглянул в расширенный от напряжения зрачок, не прибегая к тактильному, эмоциональному, даже когнитивному контакту, и поплыл разумом. Или заставил переживать своего визави, движимого непостижимой магической силой, скрытыми от понимания энергиями.
Проваливаешься помимо собственной воли в необъятную бездну эмоционального потрясения, даже не сознавая, что над тобой совершили насилие.
Давно известно, что встреча с взглядом человека на портрете активирует участки мозга, ответственные за социальное взаимодействие, заставляя вести мысленный диалог с тем, кого с нами нет.
Что ещё способен натворить взгляд – науке неведомо.
Зато мне знакома беспредельная власть пытливого женского взора. Именно глазками околдовала меня Лиза, с которой я поныне связан священными узами законного брака, хотя само слово мне жутко не нравится: как можно дать настолько негативное определение, дающее отсылку к недоброкачественной продукции, отношениям, которые предполагается пронести через всю жизнь!
Гиппократ говорил, что брак – лихорадка наоборот: начинается жаром, а заканчивается холодом.
Если честно, Лидочка мне симпатична своей искренней непосредственностью. С такими женщинами легко общаться, но это не повод отвечать взаимностью на нескромные интимные атаки.
– Отчего вы такой пугливый, коллега, неужели я выгляжу коварной искусительницей! Не хотите откровенничать – не надо. Давайте поиграем во что-нибудь. Например, в барышню. Это такой весёлый детский диалог, – вам барышня прислала кусочек одеяла, велела не смеяться, губки бантиком не делать, да и нет, не говорить, чёрный с белым не носить. Вы поедете на бал?
С вас любой ответ, в котором отсутствуют названные слова и действия. Поспешаете не торопясь, только и всего. Упражнение на внимание и скорость реакции. Очень полезная тренировка. Я долго не могла вовремя сообразить.
– Помилуйте, Лидия Игоревна, это какой-то детский сад. Давайте лучше помолчим. Так хочется расслабиться, вздремнуть. Впереди столько интересных событий, а я к ним ещё не готов.
– Успеете выспаться, вы же не старик. А то, на чём нужно сосредоточиться там, в Прибалтике, экскурсоводы без нас продумали.
Хорошо, есть игра для взрослых, например, “к сожалению и к счастью”. Я буду оптимистом, вы – пессимистом. Я говорю, – к счастью, сегодня замечательная погода для путешествия, и для более близкого знакомства. Вы должны опровергнуть это утверждение или продолжить беседу любым способом, вставляя в диалог фразу, – к сожалению. Ну, чего вам стоит, Егор Алексеевич, уважьте даму, будьте любезны! Мне так одиноко, так грустно.
– Хорошо, попробуем. Но недолго. Что будет, если я выиграю, вы от меня отстанете?
– Поменяемся ролями, только и всего. Это не опасно, отвечаю. К счастью, вы мне симпатичны, коллега. Сижу рядом и млею. Какой мужчина оказывает мне знаки внимания, как в такого не влюбиться!
– Мы так не договаривались. Это похоже на откровенный флирт. Легкомысленные интрижки не для меня – так и знайте.
– Не кокетничайте, мой друг, это только игра, ничего более. Ну же, отвечайте – ваш фант! И, если можно, перейдём на “ты”. Чем доверительнее диалог – тем интереснее игра. Нас наверняка ждут сюрпризы, открытия. Любой вопрос и ответ может увести в такие дебри, если отнестись к игре серьёзно, конечно.
– К сожалению… ведь правильно, я так должен парировать ваш… извини-те, твой чересчур интимный выпад, не могу ответить взаимностью.
– К счастью, это легко исправить. Ведь я не солгала, сказала именно то, чего думаю. Чувствуешь, как занимательно бывает, когда ты вынужден следовать нелепым с виду правилам? Никогда не знаешь, в какой тупик может завести безобидное развлечение, какие варианты для милой беседы предложит.
– К сожалению… да-да, к сожалению, разделить твой оптимизм не могу. Думаешь меня ни разу не испытывали на прочность, не соблазняли, не признавались в любви? Сколько раз. Я не азартен. К тому же беззаветно люблю жену.
– К счастью, подчёркиваю, к счастью, есть тысячи способов заставить человека думать и поступать иначе, вопреки желаниям, наперекор воле. Уговорила же я тебя играть. Да-да-да… не спорь. Твой ход, что ты на это ответишь?
– К сожалению, мне пришлось уступить, но это абсолютно ничего не значит. Учтивость – не более того. Я же мужчина.
Лидия Игоревна лукаво посмотрела не меня, улыбнулась, выставила напоказ белоснежные зубки, – Так уж и к сожалению. К счастью, нет, и не может быть окончательно тупиковых ситуаций. Симпатия – это когда нравишься. Для построения искренних интимных отношений значение внешности явно преувеличено. Любого можно обаять заботой, сочувствием, дружелюбием, нежностью. Запахом, наконец. Чувствуешь, как аппетитно я пахну? Вдохни глубже и поймёшь, какая я к тебе неравнодушна. Точнее – ты ко мне. И конечно, проще всего влюбить в себя взглядом.