Егор от такой информации растерялся. Он даже в мыслях не мог себе представить, что его спишут. Алексеев удивлённо взглянул на девушку и возмущённо произнёс:
– Я с таким раскладом не согласен. После войны, да, я буду любить девчат под гармошку, но не сейчас.
– Это Вы комиссии рассказывайте, а не мне.
Егор подмигнул сестричке в белом халатике.
– У меня есть идея, наклонись поближе.
Девушка своим дыханием обдала раненого. Алексеев тихо прошептал:
– Ты мне помоги побыстрее встать на ноги. Я при виде тебя наливаюсь силой. Приходи почаще, а потом мы под гармонь споём песню о любви.
Девушка хихикнула.
– Гармонист есть гармонист. Но ради Вашего выздоровления, я уделю вам повышенное внимание, – медсестра ловко всадила иголку в мягкое место Егору и перешла к другому раненому.
Алексеев смотрел ей вслед и улыбался, но потом погрустнел, вспомнив своё предыдущее ранение. Тогда их отряд уходил от карателей. Он с группой товарищей прикрывал отход, вступая в бой с фашистами. Когда, казалось бы, уже оторвались от немцев, какая-то шальная пуля попала ему в бок, повредив печень. Сначала его доставили в дивизионный госпиталь, а долечивали уже в армейском. И вот теперь ему грозило полное списание. Мысли Егора оборвала медсестра, которая проходя мимо, подмигнула ему.
– Наливайся силами, потом споём.
От этих слов молодой парень приподнялся на кровати и почувствовал, как по крови, к его ране, стремительно понеслось какое-то чудодейственное лекарство, которое, достигнув места, где кусок осколка сделал рваную дырку, затянуло её приятной снимающей боль молодой кожей. Егор не удержался и крикнул уходящей сестричке:
– Рая, я сегодня хочу сыграть на гармони для тебя и всех раненых.
– Я поговорю с врачом, – кивнула Раечка и исчезла за дверями.
Алексеев снова лёг на кровать и подумал: женщина с её взглядом, волнующей походкой и нежными словами – лучшее лекарство для раненых. А в отряде лучшим лекарством для подъёма настроения товарищей являлась его гармонь. Всегда в свободную минуту он брал инструмент и начинал тихо играть и петь военные и довоенные песни. На звук гармони подтягивались отдыхающие после заданий и операций бойцы, которые слушая прекрасные песни, восстанавливали силы для новых походов по тылам врага.
Егор нащупал свою пробоину и, не почувствовав ноющей боли, осторожно встал с кровати. Снова потрогал рану и прислушался: рана не отозвалась. Егор улыбнулся и вышел в коридор, в котором тоже стояли кровати. Возле одной из них он увидел Раю и помахал ей рукой. Девушка тоже замахала руками, но, возмущённо, давая знать, что ему немедленно надо вернуться в палату и лечь в кровать. Алексеев улыбнулся и покорно поковылял назад.
После завтрака начался обход. Когда очередь дошла до Алексеева, немолодая женщина врач строго посмотрела на партизана и произнесла:
– Ваша рана начала только затягиваться, а вы уже готовы в пляс пуститься. Так дело не пойдёт. Наша задача – побыстрее вернуть вас в строй, а вы своими действиями препятствуете этому, нарушая постельный режим.
Егор, как мальчишка, покраснел и виновато опустил глаза. Врач осмотрела рану и покачала головой.
– Всё ясно. Для ваших лесных походов вы вряд ли подойдёте, но дня через два я вам разрешу выступить перед ранеными госпиталя.
Аудитория, расслабившись после этой песни, взорвалась бурными аплодисментами. Егор воспрянул духом и снова запел:
Егор допел песню и почувствовал, как рана на груди снова заныла, а на лице выступил холодный пот. Но бурные аплодисменты и овации зрителей заставили Алексеева забыть о боли, и он снова запел, но не так сильно, как прежде, растягивая гармонь.
Валенки да валенки,
Ой, да не подшиты стареньки
Лечащий врач Егора, видя состояние пациента, подошла к нему и обратилась к аудитории:
– Дорогие друзья, давайте ещё раз поблагодарим боевого и мужественного разведчика за то, что он, превозмогая боль, доставил нам огромную радость своим выступлением. К сожалению, я вынуждена прекратить концерт. Товарищ Алексеев нам нужен живой и, я уверена, он скоро ещё не раз перед нами выступит. Всем спасибо.
В зале раздались аплодисменты. Егор взял под мышку гармонь, поклонился и ушёл в свою палату. Лёжа в кровати, после осмотра раны врачом, Егор подумал: искусство, как и женщина, тоже великая сила, которая поднимает дух бойцов и веру их в победу и в то, что они не зря страдают от ран и погибают, защищая свою землю, свою Родину.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Рана Егора затянулась, и разведчик с волнением и напряжением ждал приглашение на врачебную комиссию. Чтобы скоротать время, он играл на гармони перед ранеными и регулярно слушал сводки Совинформбюро. Однажды к Алексееву в палату заглянула Рая.
– Возможно, сегодня тебя вызовут на комиссию, – произнесла девушка и добавила, – а пока сходи, послушай сводку.
Через некоторое время Егор слушал величественный голос диктора, который звучал на весь мир, извещая:
«В течение 4 октября в Югославии западнее города Врашац наши войска овладели городами и железнодорожными станциями Алибунар, Владимировац, населёнными пунктами и железнодорожными станциями Дебельяча, Црепая, Банатско Кралевичево, Банатоко-Ново Село.
Юго-западнее румынского города Турну-Северин наши войска с боями продвигались вперёд и овладели на территории Югославии населёнными пунктами Штубик, Ясеница, Топла, Оштрели, Бор, Брестовац, Николичево, Звездан, Велик Извор, Грляне, Вратарница и железнодорожными станциями Брестовац, Вратарниуа.
На других участках фронта – поиски разведчиков. В ряде пунктов шли бои местного значения.
За 3 октября в воздушных боях сбито пять самолётов противника.
На территории Югославии западнее города Врашац наши войска продолжали наступление. Части Н-ского соединения овладели городами и железнодорожными станциями Алибунар и Владимировац. Развивая успех, наши пехотинцы стремительно продвинулись вперёд и овладели населённым пунктом Банатско Кралевичево, расположенным в 24 километрах к северо-востоку от города Белград. Взято в плен 350 немецких солдат и офицеров. На станции Петровград захвачено у немцев свыше 200 вагонов с различными военными грузами.
Юго-западнее румынского города Турну-Северин противник, опираясь на выгодные для обороны рубежи, оказывал упорное сопротивление. Сегодня наши войска западнее города Неготин соединились с частями Народно-освободительной армии Югославии. Действуя совместно и согласованно, советские и югославские бойцы окружили и разгромили немецкий гарнизон в одном крупном населенном пункте на реке Дунай. На других участках наши войска, с боями продвигаясь вперёд по горным дорогам, долинам и ущельям, заняли несколько населённых пунктов. За день боев уничтожено до 1.000 немецких солдат и офицеров. Захвачено у противника 12 орудий, склады с боеприпасами и продовольствием, два склада с бензином, четыре баржи с техническим маслом и другие трофеи.
Население Югославии оказывает всемерную помощь нашим наступающим войскам. В одном районе немцы, отступая, взорвали мост через бурную горную речку. Крестьяне по собственной инициативе вооружились топорами, лопатами, пилами и стали наводить переправу. Работая в холодной воде, они за три часа построили мост. В другом районе немцы обстреляли пулеметно-миномётным огнём роту лейтенанта Клокова. Наши бойцы вынуждены были залечь. В это время группа югославских партизан подобралась к гитлеровцам с тыла и забросала их гранатами. Рота лейтенанта Клокова перешла в атаку и в рукопашном бою разгромила немцев.
Советские бойцы, вступившие на территорию Югославии, видят на каждом шагу страшные следы зверств немецких оккупантов. Фашистские изверги истребили много тысяч ни в чём неповинных жителей. В селении Кобишница нет ни одной семьи, которая бы не пострадала от гитлеровцев. Немцы отняли у крестьян весь хлеб, угнали коров и овец. В городах гитлеровцы опустошили магазины, вывезли все ценности и личное имущество многих жителей. Население горячо приветствует Красную Армию, освобождающую города и сёла Югославии от немецких захватчиков.
Северо-западнее города Мариамполь отряды советских разведчиков истребили около роты немцев. Кроме того, в течение дня огнём наших снайперов уничтожено 48 гитлеровцев. Летчик-истребитель французской эскадрильи «Нормандия» капитан Кюфо встретился в воздухе с двумя немецкими истребителями и стремительно атаковал их. Умело маневрируя, капитан Кюфо сбил оба самолёта противника.
Западнее города Ломжа группа наших разведчиков ночью переправилась через реку Нарев и ворвалась в немецкие траншеи. В расположении противника поднялась паника. Советские бойцы уничтожили станковый пулемёт, взорвали блиндаж и истребили 20 гитлеровцев. Захватив пленного, наши разведчики без потерь вернулись в свою часть.
Юго-восточнее города Турка (Дрогобычской области) подразделения Н-ской части овладели укреплённым опорным пунктом противника. Уничтожено до роты вражеской пехоты. Захвачено 22 пулемёта и склад боеприпасов. На другом участке наши бойцы в результате умелого обходного манёвра заняли господствующую над местностью высоту. На поле боя осталось свыше 100 вражеских трупов. Захвачено 2 орудия, 13 пулемётов и другие трофеи. Взяты пленные.
Авиацией Краснознаменного Балтийского флота в Рижском заливе потоплен немецкий транспорт водоизмещением в две тысячи тонн».
Алексеев, дослушав сводку, подумал: его земля с берёзой давно уже свободна от фашистской нечисти. В приподнятом настроении разведчик отправился в свою палату, но до неё не дошёл. Путь ему преградила Рая.
– Пошли.
Когда Алексеев выслушал приговор комиссии, ему показалось, что он умер, что он никому не нужен. В бессильном гневе он ругал врачей, не жалея для этого крепких русских словечек. Егор, списанный в тыл, терял веру в себя, в свою значимость, в своё предназначение на войне и, наконец, в своё предчувствие. Приговор врачей разрушил его мир предсказаний, который постоянно ему внушал, что он должен совершить подвиг во имя Победы. Когда первые вспышки гнева прошли, Егор невольно подумал: а, может, то, что он уже сделал на войне, и есть подвиг. Но что-то в его душе ему снова и снова говорило: нет, он ещё не всё сделал для победы над фашистами, и что надо немного подождать, набраться сил, чтобы стать опять годным к строевой службе. Егор, временно смирившись с вердиктом врачебной комиссии, и напоследок найдя утешение в объятиях Раечки, закинув на плечи вещмешок и гармонь, отправился в родные края с надеждой вновь вернуться в гущу войны.
Домой Алексеев добирался то на попутном транспорте, то пешком. Вся дорога, от начала до конца, кричала парню, что в этих местах орудовали изверги. На пути встречались сожжённые карателями деревни, от которых остались лишь торчащие в небо печные трубы, на обочинах и в полях чернела брошенная подбитая техника. Егор, глядя на всё это, вспоминал отдельные эпизоды из недавнего прошлого, думал о войне. Он вспомнил клятву, данную в партизанском отряде, бить фашистов, не щадя ни сил, ни жизни, думал об огромных масштабах войны, о которой узнавал из сводок. Алексеев думал и о том человеке по имени Сталин, который управлял всем механизмом не только боевых действий армий и фронтов, но и работой людей в тылу, и удивлялся этому человеку с такими умственными и физическими способностями, и не удивился своему желанию, не задумываясь, погибнуть за такого человека. Егор считал, что товарищ Сталин – это высшая справедливая сила, опирающаяся на простой народ, и этот народ отвечает своему вождю любовью и преданностью.
Через некоторое время Алексеев добрался до районного центра Рудня, а потом, пройдя половину пути от Рудни до своей деревни, вдруг почувствовал в душе необъяснимую радость, предчувствие чего-то хорошего, светлого, почувствовал желание жить и наслаждаться жизнью. Вдоль дороги, по которой он шёл, виднелись признаки мирной жизни. Поля были убраны, на них кое-где стояли стожки сена, необходимые для корма скота. На дороге встречались колхозники, которые безбоязненно шли в райцентр за покупками и по делам. Лица их были приветливыми и светлыми. Егор шагал по дороге и радовался за свою землю, но когда он вдали увидел силуэт девушки, летящий над дорогой в его сторону, Алексеев понял, что к нему навстречу спешит счастье. Вскоре этот силуэт приземлился возле Егора, превратившись в прекрасное небесное создание, которое пропело:
– Здравствуйте, я – Александра, можно просто Шура. Я учительница начальных классов, иду в город по школьным делам, а вы с войны?
– Здравствуйте, Шура. Я, Егор Алексеев, иду с войны, а точнее из госпиталя, но чтобы через некоторое время снова вернуться на фронт, – парень, находясь в некотором оцепенении, смотрел на девушку и видел лишь её счастливые глаза.
– Я буду вас ждать. Вернитесь с победой, – Шура серьёзно посмотрела на парня.
У Егора от этих слов перехватило дыхание.
– Теперь после встречи с вами мне обязательно надо выжить и вернуться, – парень сделал самокрутку и прикурил от спички.
– Вы можете меня на «ты» называть, – девушка кокетливо улыбнулась, показав ровные белые зубки, – я ведь невелика птица по сравнению с вами, героем войны.
Алексеев, осмелев, взял девушку за руку.
– Мне-то всего чуть больше двадцати, поэтому прошу меня тоже называть на «ты». И вообще давай продолжим выяснять отношения не на дроге, а, отдыхая, например, вон в том стожке, – Егор махнул рукой в сторону поля, – нами ведь пройдена только половина пути до цели.
– А на гармони сыграешь? – девушка, смущаясь, хихикнула.
– Сыграю, – парень шагнул в поле, снимая с плеча гармонь.
Вскоре над стожком и над всей округой полилась ни с чем несравнимая мелодия гармони, возвещающая о гармонии двух людей, повстречавшихся на дороге среди поля. И если бы кто-то в это время, проходя мимо, услышал эту мелодию любви, то посмотрел бы на небо, перекрестился и подумал: на землю спустилось счастье.
Егор и Шура в беседе выяснили, «чьих они будут», из каких деревень и, договорившись встретиться на следующий день в обусловленном месте, разошлись в противоположные стороны. Через минуту Александра догнала Егора и поцеловала в щеку, а потом, ни слова не говоря, продолжила свой путь. Разведчик дотронулся до повлажневшей от поцелуя щеки и, глядя на уплывающую вдаль фигуру Шуры, подумал: такого волнующего чувства он ещё никогда не испытывал. Шура – это его судьба, его спутница по жизни и мать их будущих детей.
Алексеев, подходя к своему дому, подумал: почему судьба сделала ему поблажку, о которой он никого не просил и о которой даже не помышлял? Ответ на этот вопрос всплыл из глубины души, значит так надо, значит его путь предначертан свыше, а он наполнит этот путь красивым содержанием.
Оказавшись возле родной избы, Егор подошёл к берёзе, обнял её и поднял голову вверх. Белая красавица продолжала расти, а это означало, что и он, Егор, будет продолжать жить и продлять свой род. Списанный домой разведчик посмотрел на прохудившуюся крышу, улыбнулся и подумал: вот и первый фронт работы на гражданке. Потом Егору пришлось долго успокаивать плачущую мать, которая от радости не знала, что делать, и отца, который обнимал сына и курил одну за другой самокрутку. А когда начались разговоры и смотрины подарков и их примерки, родители вновь всплакнули от счастья. Спустя некоторое время в ходе праздничного застолья Егор узнал, что Настя переехала жить в райцентр, и с облегчением вздохнул. Ему не нужно было теперь объясняться с девушкой относительно их будущего, которого у них не могло быть.