– Что это было? – механически произнесла Дана, не веря в происходящий сюр.
Граерс схватился за голову, а потом улыбнулся.
– Перемещение. Это контейнер, – протянул Граерс бутыль Дане. – Йерс не особо ценный сотрудник, слишком взбалмошен. Так что экспериментируйте, не бойтесь.
Дана осторожно взяла бутыль и, отстранившись, заглянула внутрь. Горлышко было плотно закрыто крышкой-клапаном.
– О, не бойтесь. С вами не случится то же, что c Сурией. Во-первых, необходим другой человек. Бутыль сам по себе разумен. Чувствует хозяина. Во-вторых, тело должно быть пустым. Теперь у вас есть все необходимое: полная бутыль и пустые тела. Дерзайте. Остальную информацию получите позже. Надеюсь помог. А сейчас извините, дела. Через неделю вы войдете в Совет Лиги. Там все и узнаете.
Граерс указал на двери и Дана поспешно вышла. Оказавшись в пустом коридоре, она прислонилась к стене и попыталась осознать увиденное. Разум отказывался верить в происходящее. Искал объяснения случившемуся: трюк с бутылью и актерская игра. «Но зачем?» – не укладывалось у нее в голове.
Дана перевернула бутыль и потрясла. Клапан не открылся. Пошарила по карманам, достала ключи от архива и попыталась поддеть крышку, но заслышав шаги, поспешила вернуться в архив. Не хотелось показаться смешной.
Закрывшись в пыльном помещении, она продолжила экзекуцию антивандальной бутыли, пытаясь найти скрытый механизм. Предстояло понять технологию фокуса, внутренне устройство бутыли, прощупать каждый миллиметр в поисках кнопки. «Что, если они сами не знают, как это работает. Используют, но не понимают» – осенило ее, и Дана вновь принялась листать старые книги. Ничего. Со злостью захлопнула очередной гроссбух. Вверх взлетело облачко пыли и повисло в воздухе желтой взвесью. В искусственном свете ламп она казалась плотным и осязаемым. Дана соскребла с книг немного пыли для анализа, надеясь найти неизвестные науки вещества и так доказать прежде всего себе наличие другого мира, в который не особо верила. Образцы отправились в сумку ожидать отправки в специализированную лабораторию, а она вновь села на пол вслушиваясь в мелодию, бьющую из наушника. Неожиданно звук стал тише. Один из наушников упал на пол, подпрыгнул и закатился под стеллажи.
Дана встала на колени и заглянула под шкаф. За серыми клоками абсолютно земной пыли не стоило и пытаться разглядеть потерю. Дана засунула руку под стеллаж. Морщась от неприятных ощущений, и принялась шурудить по грязному полу. Здесь давно не убирались. Выгрузили на пол коробки с учетными книгами, но так и не потрудились их расставить, классифицировать, создать каталоги. При других обстоятельствах, она была навела порядок, но тайна бутыли не давала покоя.
Ладонь, пробирающая через слои скатанной в клубочки пыли, уперлась в нечто твёрдое. Дана отдернула руку и рассмеялась. Напугалась. Она вновь заглянула под стеллаж и потянула на себя неизвестный предмет, который оказался манускриптом с плотной серой бумагой.
Автор находки был педантичным нарциссом. В этом не было никакого сомнения. Достаточно взглянуть на заглавные вычурные буквы и аккуратно выведенные прописные. Он наслаждался процессом и не скрывал своего превосходства.
«Не иначе пророк», – рассмеялась Дана, разглядывая неизвестные слова. У изнараильцев должен был быть свой язык, и Дана не сомневалась – вот он, но все же сфотографировала первую страницу и попросила Алину опознать.
– Russian, – произнесла виртуальная помощница и предложила перевести на английский.
– Russian, – удивилась Дана ещё раз повторила слово, пробуя его на вкус.
– Книга Арахнаила – продолжила помощница перевод.
Дана сфотографировала следующую страницу, но Алина была непреклонна:
– Russian.
– Damn, – выругалась Дана.
– Черт, – перевела Алина с английского на русский.
Это не могло быть правдой. Офис «ККК» вместе с апартаментами основных сотрудников располагался в башне Safa One. Дана была готова к арабскому. «Топоним Изнараил и собственное имя Арахнаил прямо свидетельствую об арабо-иудейских корнях, но русский», – пыталась она осознать полученную информацию.
– Прочитай мне текст, – попросила Дана и закрыла глаза.
Алина быстро произнесла абра-кадабру и Дана вздрогнула. Вдруг ее осенило. Пронзило мыслью. Еще не веря себе, Дана произнесла знакомые с детства «волшебные слова:
В ванну ложись, глаза закрывай
И до трёхсот тихонько считай.
Выйдешь на сушу, червя берегись.
К древу жизни скорей прикоснись.
Листок в клетку небрежно вырванный из тетради лежал в старом семейном альбоме. Когда Дане было лет пять, мама просила выучить их наизусть и повторяла: «Если тебе станет невмоготу следуй инструкции». Дана кивала и учила, не понимая смысла.
Алина перевела с русского на английский и заунывно прочитала получившейся текст. «Стихотворение? – приподняла Дана брови. – Считалка? Как эти слова могут помочь?» Алина молчала.
Между находкой и «волшебными» словами была связь. Дана чувствовала ее, пытаясь вытянуть из памяти забытые ощущения. «Надо вернуться к себе и найти старый листок», – подумала Дана и вскочила, уронив книгу. Подняла, засунула её в сумку к образцам и туда же впихнула бутыль, вышла в коридор, огляделась по сторонам и, закрыв архив, быстро направилась к лифту. Сто первый, девяносто девятый. Внутреннее чутье подсказывало, что надо действовать быстро. «Найденный манускрипт не теряли, спрятали в надежде потом забрать, но так и не вернулись», – думала она, отчего сердце билось еще быстрее. Скоростной лифт тащился со скоростью осенней мухи. Дана посмотрела на себя в зеркало, непроизвольно поправила розовые короткие волосы, отряхнула желтую пыль с рванных джинсов и поправила на плече объёмную дамскую сумку, казавшуюся неподъемной на фоне хрупкой девушки.
«К, черту вещи, потом заберу», – думала она делано улыбаясь швейцару отеля. Попросила вызвать такси и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Швейцар не спускал с Даны глаз. Смотрела прямо, не скрываясь, и от этого казалось, что он в состоянии задержать ее, обвинить в воровстве, вызвать полицию. Отчего-то она ожидала погони и старалась как можно быстрее покинуть отель. Затем нервно бродила по залу ожидания аэропорта, боясь, что её не пропустит таможня. Манускрипт мог представлять ценность не только для нее, а разрешения на вывоз не было. И бутыль. Спроси таможенник, что это, да еще и попроси открыть – все. На удивление, ее пропустили без вопросов. Дежурно пожелали удачной дороги и перешли к другому пассажиру. В самолёте пришло ощущение спокойствия. Дану не страшила американская таможня. Если пропустили в Дубае, пропустят и здесь. Подлетая Wisconsin Dells Airport, она была уверенна, что всё получилось.
Дорога домой, история с Сурией вымотали Дану. Раньше она ненавидела родительский дом, особенно после смерти родителей, но денег на офис не было, и она начала свой стартап именно здесь, подальше от любопытных соседей. Сколько бы сплетен разнесли дамочки о жизни Даны среди развратных кукол.
Дана отнесла пробирки с пробами и манускрипт в сейф лаборатории, располагающейся во второй половине дома, по привычке поздоровалась с опытными образцами Альфой и Омегой и, закрыв все двери, принялась листать семейный альбом.
Вглядывалась по долгу в фотографии мамы и папы, она искала подсказки среди документов на давно выброшенный кухонный комбайн и детский скутер. Ничего. Ни одной записи на русском или других языках. Да и сам листок исчез. В биографии родителей тоже не было ничего необычного. Никаких русских корней. Родились и выросли в Висконсине, здесь же и умерли. Дана была единственным поздним ребёнком. Очень поздним.
Незаметно наступили вечер, а за ним и ночь. Сил дойти до спальни не было, и она, прикрывшись пледом, уснула прямо на старом диване. Дальше индеец, укол. Мрак.
Теперь надо принять решение. Не вызвать – развязать руки индейцам. Про Арахнаила можно и промолчать. Вызвав полицию, она ждала их на крыльце, грея руки о кружку с обжигающим кофе. Солнечный диск, золотил небо уже холодными лучами. Любуясь рассветом, она еще раз подумала о Сурии и ночном происшествии, нереальном в этом до боли знакомом мире.
Разрушив тишину пробуждающейся природы, подъехала полицейская машина. Из автомобиля показалась фуражка, а затем кряхтящее пузо. Зеркальные очки, скрывающие половину лица и блестящий жетон на впалой груди ловили солнечных зайчиков и отражали на давно некрашеную стену дома.
– Вызывали полицию, мисс? Что у вас произошло?
– Ночью в дом вломился индеец.
– Прям так уж индеец, мисс. Что-нибудь пропало, мисс?
– Нет, я не знаю, испорчены вещи, взломаны двери.
– В доме нет ничего ценного? – кряхтел Гарри ступая прямо на уцелевшие безделушки.
– Есть, но вор до них не добрался.
Дом опять наполнился хрустом. Дана съежилась и посмотрела на обувь полицейского, треккинговые ботинки, такие же как на индейце.
Полицейский дотащил себя до кухни и причмокнул, увидев раскуроченный замок.
– Преступник угрожал вам, мэм?
– Мисс, – поправила его Дана. – Нет, уколол чем-то, думаю снотворным. Я силилась встать, но не смогла.
– Спали. Что это за дверь? – ткнул полицейский фонариком в рольставни мастерской.
– Мастерская.
– Откройте.
– Я проверила, в ней ничего не тронуто.
– Я требую открыть дверь! – взвизгнул полицейский и Дана оторопела.
Во дворе послышался скрип тормозов Хлопнули двери, громкоговоритель взорвал повисшую тишину:
– Мисс, вы в доме? Это полиция. Во дворе неизвестный автомобиль с фальшивыми опознавательными знаками.
Дана и посмотрела на стоящего перед ней полицейского, затем на руки. Последний, несмотря на лишний вес, прытью бросился к окну. Дана побежала к центральному входу и закричала:
– Преступник в доме! Он пытается выпрыгнуть в окно.
Время замедлилось. Раздался звон разбитого стекла. Дана повернулась. Осколки взлетели вверх и рухнули, усыпав пол, на котором уже валялась куртка полицейского, натянутая на массивный накладной живот. Донесся шум возни, выстрелы. Дана выглянула в окно. На промёрзшей земле лежал индеец: обнаженный торс, весь в мелких царапинах, длинные волосы собранные в хвост под сбитой фуражкой и чистый взгляд на открытом лице. Он перебирал губами, силясь, что-то сказать, но Дана не слышала. Полицейские заковали индейца в наручники и потащили к машине.
– Мы взяли его, мэм, – вернулся один полицейских в дом.
– Мисс, – поправила его Дана, пытаясь оправиться от шока.
– Вы пострадали?
– Нет, вы вовремя.
Полицейский проверили дом и предложили поставить охрану, но Дана отказалась.
– Преступник пойман, но у него могут быть сообщник. Красивой девушке не стоит жить одной, – подмигнул полицейский.
– Сегодня вернется мой парень, – соврала Дана.
Закончив с формальностями, она наконец-то осталась одна. Провозилась с уборкой до самого вечера и без сил рухнула на диван. Теперь можно было вернуться к манускрипту и найти лабораторию для диагностики пыли. Еще бутыль. «Надо выяснить ее секрет», – терзала себя Дана. Оставаться на ночь без защиты было рискованно.
Дана затащила в мастерскую матрас, немного еды и заперлась изнутри. Наконец-то открыв манускрипт, она с жадностью принялась за перевод. Вторая страница начиналась с довольно смелых заявлений.
«Все ваши знания ложь. Они фрагментарны и непоследовательны. Смотрите в вверх, принимая собственное отражение за искорки жизни. Копошитесь, как котята в коробке, думая, что это весь мир. Разглядываете трещины на потолке, считая куски штукатурки Вселенными.
О, как же вы ошибаетесь!
Говорите о равенстве и свободе, не зная о том, что все мы являемся пищей для монстра. Червь стал равным по телу, но не по духу.
Приложите ухо к стене и услышите дыхание монстра.
Он абсолютное зло!
Думаете Лига наше спасение. Нет!»
За дверьми мастерской раздалось шуршание и Дана предупредительно вернула манускрипт в сейф. «Дана, дорогая, ты здесь? Мы слышали новости», – донесся до нее голос Граерса.
Патруль
– Аруха! – закричал Вагес изнараильское приветствие, схватил испуганного паренька двумя руками за нагрудный карман худи и приподнял над землей.
– Чего вы хотите? – испуганно заскулил худой взъерошенный мальчишка лет восемнадцати.
И так довольно щуплый, на фоне крепкого сбитого Вагеса, он смотрелся ребенком.
– Познакомиться, – прыснул со смеху Вагес. – Подъезжаю, смотрю красава один на пустыре.
– У меня здесь свидание, – скулил паренек, болтая в воздухе светоотражающими кроссовками.
В вечерних сумерках они выделялись ярким слепящим пятном.
– Со мной? – продолжал издеваться Вагес.
– Нет. Она не пришла, я замерз, собирался уходить и здесь вы, – дрожал паренек.
Речь его, не то от страха, не то от холода, была заторможённой, а выпученные глаза лезли из орбит. Осенний холодный ветер проник под легкую куртку униформы и Сейд поежился. Он не любил городские задворки. Даже небо, высокое и яркое в центре, куполом съёживалось к окраине.
– Кто вы? – ныл паренек.
– Расскажи ему, Сейд, кто мы и обыщи. Надеюсь, это мурло не успело скинуть бутыль, – наслаждался Вагес ужасом паренька. – Не хочется ползать в мокрых кустах.
– Патруль Лиги, – развернул Сейд удостоверение и сунул под нос пареньку. – Пресечение незаконных перемещений.
Пока паренек пытался сосредоточится, Сейд полоснул худи тонким острым ножом. Рука нырнула в разрез и быстро прошла по лимфоузлам.
– Чисто, Вагес, – отчитался Сейд перед напарником. – Успели!
– Опять Алина глючит, – проворчал Вагес.
Он отбросил паренька в подстывшую грязь и продолжил негодовать ьб:
– Третий ложный вызов. Искусственная сучка потеряла интеллект. – выругался он и достал из кармана пачку купюр. – Компенсация.
Деньги разлетелись по пустырю. Ошалевший от неожиданности, паренек поднялся на ноги, загреб руками купюры и бросился к стоявшему недалеко парку.
Мимо на скорости пронеслась машина. Фары пробороздили кусты. Свозь пожелтевшую листву показался всполох и Сейд бросился к нему. Выудил из колючих веток испуганную блондинку, сжимавшую сверкающую кристаллами бутылку, и за шкирку поволок ее к Вагесу.
– Переход не состоялся, – крикнул Сейд. – Бутыль ледяная.
– Аруха, сестра! – оскалился Вагес.
– Аруха, – прошептала блондинка отвела глаза и стиснула бутыль.
– В кузов её, – крикнул Вагес и повернулся к водителю чёрного фургона с надписью НКО «ПД». – Поехали. Я уже настроился поймать Арахнаила, но Алина опять объебалась. Ты неплохо проявил себя, Сейд, мы потеряли брата, но получили война.
Девушка открыла бутылку и влила в себя мутную жидкость.
– Мать твою, – попытался подхватить её Вагес, но блондинка рухнула на землю и забилась в конвульсиях.
Быстрым движением Вагес достал тонкий шприц и всадил в плечо девушки.
– Грузи ее в машину. Скинем психам, пусть разбираются, – процедил Вагес сквозь зубы.
Он прыгнул в кузов следом за телом и спросил у потолочной камеры наблюдения?
– Кто она?
– Анализ займёт время, – ответила Алина. – Лицо переделано, минимум пять операций.
Свечение камеры изменилось. На лице девушки выступили фиолетовые рубцы.
– Шов новый. Стежки незнакомые. Думаю, сопротивление. Снимите с неё парик, – продолжила Алина.
– Да нахрен, – пнул Вагес девушку. – Мы свою работу сделали. С меня рапорт, сучка. Ты опять промахнулась.
Чёрный фургон миновал шлагбаум и остановился рядом с приёмным покоем НИИ «Психея», из дверей которого вывалились несколько санитаров, в белых спортивных костюмах, и высокая стройная женщина с бейджем «Малкова В.П.». Лозунг НИИ, развернутый над входом звучал отвратительно громко «Будьте как дома!»