Эркки Хаутамяки
Советник по образованию, майор в отставке1. Судьба папки С-32
Папка – политическая бомба после войны
По политическим мотивам, после первой попытки в 1945 году, Маннергейм был вынужден отказаться от использования доказательной силы документов из своей папки С-32. Тогда он согласился с требованиями своего премьер-министра и министра юстиции не разрешать своему агенту, Вильхо Тахванайнену (в дальнейшем «ВТ») предоставлять эти документы в качестве свидетельств для защиты обвиняемых – ведущих в военные годы политиков на процессе против Финляндии.
Во второй раз Маннергейм предложил использовать доказательную силу документов на мирной встрече в Париже в 1947 году. Тогдашний президент Паасикиви посчитал в тот момент необязательным воспользоваться этим предложением и передать эти документы руководителю финской мирной делегации М. Пеккала. Маннергейм был чрезвычайно огорчен этим решением Паасикиви[1].
Сразу же после этого Маннергейм принял решение – возможно, именно по вышеуказанной причине – все равно начать писать свои мемуары. В них он, наконец, мог сам рассказать о тех секретных отношениях, которые повлияли на проведение Финляндией своей военно-политической линии в 1939–1944 годах. Но Маннергейм также понимал, что по политическим причинам он не может рассказать народу Финляндии и всему миру о содержании секретных документов, хранившихся в папке С-32. Пойти на уступки в третий раз, или даже фальсифицировать историю (с его собственных слов), было непосильной ношей для больного и измученного тяжелыми годами войны Маннергейма.
Но что же произошло?
Зимним вечером 23 января 1950 года маршал Маннергейм – Верховный Главнокомандующий силами обороны Финляндии во время войны и президент, проведший страну по пути от войны к миру – передал три запечатанные пачки документов своему преемнику, президенту Ю. К. Паасикиви, в его квартире на Екудден в Хельсинки. На следующий день он возвращается самолетом в Стокгольм, а оттуда, поездом, – в Валь Монте, Швейцария, чтобы продолжить там свой отдых.
Почему старый и больной маршал решился предпринять эту напряженную и очень короткую по времени поездку на свою родину?
Причиной его продолжающегося почти неделю визита (17–24 января 1950 года), как считалось, было желание отдать свой голос на проходивших президентских выборах. Маннергейм, конечно же, выполнил этот свой гражданский долг, но он также, кроме всего прочего, ввел в заблуждение любопытных редакторов газет…
Ведь самой важной причиной визита на родину было совсем другое!
Рукопись с мемуарами, над которыми Маннергейм со своими помощниками работал в течение продолжительного времени в Швейцарии, была к тому времени почти готова. Доведённый до предела своего терпения Маннергейм был вынужден обсуждать мемуары со своими самыми близкими друзьями (Г. А. Грипенберг, С. Энкель, Ю. К. Паасикиви, Е. Хорнборг). Эти друзья Маннергейма, имевшие продолжительный политико-дипломатический и юридический опыт, считали политическую разоблачительную силу мемуаров настолько взрывоопасной, что не советовали их публиковать, потому что, с учетом тогдашней политической ситуации в мире, это могло привести к развязыванию и эскалации холодной войны. Финляндия времен правления президента Паасикиви и министра иностранных дел Энкелля[2] могла оказаться в особо сложных отношениях не только с западными державами, но и прежде всего, с агрессивным, мощным и все еще желающим экспансии Советским Союзом, уже контролировавшим большую часть Европы.
В последствии Маннергейм убрал из своих рукописей самые важные и одновременно с этим самые разоблачающие данные, содержавшиеся в секретных документах, которыми он располагал. Это было очень тяжелым решением для Маннергейма. В своем письме от 18 февраля 1949 года раздосадованный Маннергейм полемизирует с Грипенбергом:
«Я с большой осторожностью размышлял над высказанными Тобой мыслями по поводу возможной публикации мемуаров… Высказанная Тобой точка зрения и Твои комментарии вызвали беспокойство даже у меня, так как я, если так можно выразиться, столкнулся лицом к лицу со своими воспоминаниями о тех многочисленных преступлениях, в которых повинен наш могущественный сосед на Востоке… Все это – история, и без прояснения исторических предпосылок, многие решения и действия так и останутся сокрытыми и по этой причине не только могут быть неверно истолкованы, но НЕИЗБЕЖНО БУДУТ истолкованы неверно!
…Писать мемуары, не затрагивая враждебных действий, заставивших нас принимать многие решения, раз и навсегда означает сознательно фальсифицировать историю…
Что касается публикации англоязычной работы, я собираюсь все организовать так, как Ты считаешь это нужным. Но если я не укажу причины, приведшие к принятию решений, а только упомяну об их последствиях, то я сфальсифицирую драматическое развитие событий и, скорее всего, буду вынужден представить все таким образом, чтобы ни западноевропейский, ни англо-саксонский читатель так бы никогда ничего и не поняли… Однако, благодарю Тебя за Твою доброту…Изменения, которые Ты предлагаешь мне сделать в англоязычной версии предисловия, доставили мне довольно серьезную головную боль… Они могут изменить всю мою работу и сделать ее настолько неясной, что зарубежному читателю покажется более захватывающим читать поваренную книгу… Однако я вынужден признать, что, видимо, так тому и быть…»
Тем не менее, маршалу Маннергейму было предназначено найти другое решение. Он решил передать оригинальные документы, содержащиеся в его секретной папке С-32, президенту Паасикиви, так как он сам – «связанный политическими аспектами» – не мог использовать содержащиеся в папке данные при написании своих мемуаров.
Теперь, когда он выполнил свой последний долг перед Отечеством, передав президенту секретные документы с несфальсифицированными историческими фактами, Маннергейм надеялся, что, когда придет время, эти документы, по инициативе президента Паасикиви или его последователя будут предоставлены в распоряжение историков. Таким образом, документы смогли бы рассказать о мотивах и причинах как его собственных, так и финского политического руководства в цеклом, решений, принятых в то время, когда наша маленькая страна оказалась в вихре событий, развязанных сверхдержавами. Одновременно с этим, они могли бы раскрыть важную информацию в отношении других, настоящих инициаторов Второй мировой войны.
Секретный агент Маннергейма Вильхо Тахванайнен (ВТ)
Как мы уже констатировали ранее, перед мирной конференцией в Париже 1947 года Маннергейм просил, чтобы Паасикиви через секретариат финских представителей предоставил документы из секретной папки маршала С-32 представителям Советского Союза и Англии. Но Паасикиви этого не сделал. Боязнь была слишком большой. Поэтому Маннергейм не совсем верил в то, что у Паасикиви найдётся достаточно воли и мужества для того, чтобы сегодня (в 1950 году), или позднее, правильно использовать те секретные документы, которые в конце концов были ему переданы.
По этой причине Маннергейм принял своего рода меры «подстраховки» и пригласил для практической помощи и приведения документации в порядок своего доверенного агента (ВТ), который с 1932 года выполнял поручения маршала в качестве курьера, радиооператора, разведчика и доверенного лица. Таким образом ВТ, уже по роду своей деятельности, был хорошо осведомлен и ориентировался в содержании документов из папки С-32.
Также и сам президент Паасикиви, начиная с 30-х гг., знал о существовании агента. Именно Паасикиви, будучи премьер-министром, вместе с тогдашним министром юстиции Урхо Кекконеном[3], запретили агенту, угрожая ему последствиями за «немолчание», свидетельствовать в пользу обвиняемых на проходившем в Финляндии процессе. (После этого события Маннергейм, по своей инициативе, впервые позволил агенту копировать из папки документы, которые тот считал важными для освещения событий 1945–1946 годов).
Дом маршала в Бруннспарке, 17–23 января 1950 года
Сразу же по возвращении из Швейцарии, Маннергейм и ВТ начали сортировку оригинальных документов из папки С-32, а также других, хранившихся в доме маршала документов. Они прилежно и усердно работали до позднего вечера, а часто даже по ночам. Все документы сортировались в хронологической последовательности и собирались в три пачки, которые затем опечатывались: Пачка 1: Документы 1930–1940 гг; Пачка 2: Документы 1941–1946 гг.; Пачка 3: Документы 1947–1949 гг.
При сортировке часть документов, как не имевших значения (?), была сожжена в камине. Другую часть, адъютант майор Линдеман доставил позднее в Госархив Финляндии. Ещё одну часть маршал, возможно, забрал с собой в Швейцарию.
Маннергейм очень метко, согласно ВТ, комментирует ситуацию с обработкой ценных документов:
«Среди этих документов нет таковых о моей военной деятельности и написаных об этом мемуаров, которые я передаю в распоряжение других. Но эти документы о закулисной политике я не могу передать моим генералам, дабы они не использовали их неправильно.»
В течение целой недели агенту ВТ было разрешено копировать и стенографировать документы, переводы, письма и.т.п. и, прежде всего, все личные рассуждения и пояснения маршала.
Рассуждения
ВТ рассказывает, что тогда они – в доме Маннергейма в Бруннспарке – «до поздной ночи разбирали бумаги из папки С-32, переводили, собирали в пачки, обвязывали и опечатывали их». Попутно ВТ «иногда делал длинные заметки и стенографировал высказывания Маннергейма».
Летом 1998 года автор этой книги решил установить, не было ли в то время в доме кого-то еще из персонала, кто мог бы знать о проводимой там работе (17–23 января 1950 года). Оказалось, что одна из экономок маршала, Берта Хаглинд, рассказывала позднее своим друзьям, что тогда она обслуживала маршала до поздней ночи, пока он занимался в своей комнате с бумагами, часть из которых была сожжена там же в камине. Из двух других мужчин, присутствовавших тогда в комнате, она узнала только адъютанта Маннергейма – майора Г. О. Линдемана. К сожалению, как Берта Хаглинд, так и Линдеман, дослужившийся до генерал-лейтенанта, уже скончались.[4] Таким образом, Маннергейм сделал все, чтобы секретные документы, договоры, решения и их последствия, повлиявшие на судьбу Финляндии и, возможно, на весь мир, не исчезли бы в случае, если бы переданные им Паасикиви оригинальные документы не достались бы исследователям, когда для того настанет время.
С тех пор, как вечером 23 января 1950 года президент Паасикиви получил от маршала три пачки документов на Экудден, о них больше ничего не было слышно.
Тем не менее, Паасикиви, на которого ВТ работал вплоть до 1952 года, требовал, чтобы тот ни в коем случае не обнародовал эту информацию при жизни Паасикиви. (Это требование ВТ выполнил!). Паасикиви был хорошо осведомлен о материале, которым располагал ВТ, прежде всего, о всей закулисной политике, – информацией о которой он располагал благодаря радиоконтакту с Маннергеймом.
Когда Ристо Рюти,[5] несший вместе с Маннергеймом тяжелое бремя того времени, закончил в 1944 году свою президентскую деятельность, он передал маршалу свои личные секретные документы, которые последний также сохранил в своей папке. У них обоих (Рюти и Маннергейма) был вполне понятный мотив – показать свою лояльность государственной власти.
Неотвеченный вопрос относительно судьбы исчезнувших оригинальных документов из папки С-32, может также быть связан, через Паасикиви, с президентом Кекконеном. Очень возможно, что в 1956 году президент Паасикиви передал упоминавшиеся выше секретные документы вновь избранному президенту Кекконену. О том же, как тот распорядился этими уникальными документами, компроментирующими как Советский Союз, так и западные державы, можно только догадываться…
Только в 1971 году ВТ обнародовал в своей книге часть имевшихся в его распоряжении материалов из папки С-32. Работа по написанию рукописи, которая базировалась в основном на стенографических заметках, требовала очень много времени и большого напряжения сил.
Возможно, компоновка книги и ее вербальная форма (от стенографии – к литературному оформлению) были не самыми лучшими. Книге, написанной на основании собственного опыта, не хватало исходных оригинальных источников. С другой стороны, невозможно требовать предоставления подписанных и проштампованных документов, оригиналы которых по-прежнему считаются исчезнувшими…
Когда книга «Erikoistehtävä» (Специальное задание) была опубликована, она вызвала заслуженный интерес в Финляндии, сражавшейся в своем, «финском формате». Книга открывала совершенно новый взгляд на секретную закулисную политику войны 1939–1944 гг. и одновременно опиралась на неизвестные к тому времени исторические описания Второй Мировой войны.
Ответная реакция не заставила себя долго ждать и была сокрушительной. Неожиданно «проснулись»: государственная власть (президент Кекконен), представители Вооруженных Сил (генеральский и офицерский корпус), пресса (главные редакторы и редакторы), историки (академические ученые и представители военно-исторической науки). Прессе было приказано молчать (например, «Утренней газете»: главный редактор Райно Вехмас, редактор А. Лиухала), а обнародованные в книге «официальные» утверждения были признаны просто фантазиями.
Как в Финляндии, так и во всем мире, созданная победителями, «всеми признанная и доказанная историческая правда» не позволяла параллельного существования другой правды – даже в целях ее изучения.
Со слов самого Маннергейма (см. выше), исторические события и некоторые особенно важные моменты истории, в смысле правдивого их понимания и осмысления, он был вынужден, «по политическим причинам», описывать в весьма уязвимой форме. Опуская причины, повлиявшие на ход событий и не предоставляя в связи с этим соответствующих оригинальных документов, он, по его же собственному мнению, фактически фальсифицировал историю!
В послевоенной Финляндии обвинялся теперь (с помощью СМИ) один единственный человек – ВТ, в распоряжении которого оказалась информация, не раскрытая Маннергеймом. Это была еще одна фальсификация оставленной маршалом истории, подтвержденной, как уже говорилось, «фактами»! ВТ даже обвинялся в чистых фантазиях, так как оригинальные документы либо исчезли, либо вообще были уничтожены.
После смерти маршала, 28 января 1951 года, в своем письме президенту Паасикиви (1952), ВТ объявил о сложении с себя обязанностей секретного агента и одновременно подтвердил данное ранее обещание не раскрывать своей информации, пока был жив Паасикиви.[6]
Так ВТ – бедный выходец из приграничной Карелии, неподкупный патриот, многосторонне одаренный и, вместе с тем, скромный человек, – закончил свою почти невероятную работу в качестве секретного агента маршала и свою службу у многих тогдашних президентов.
В качестве «благодарности» новое руководство Финляндии (президент Кекконен / генерал Пейхенен) в буквальном смысле ограбило его, лишив пенсионных привилегий и военных заслуг за его продолжавшуюся почти 20 лет секретную миссию. В конце концов, его превратили в «изолированного человека», знания которого представляли угрозу для западных держав и, прежде всего, для сманипулированной и сфальсифицированной истории, написанной Советским Союзом.