– Вот это я понимаю! Профессионал до мозга костей. Уважаю, хотя… Ладно, где там моя скрипочка?
х х х
Сыщики сидели на корточках в общественном сортире в районе вокзала и каждый думал о своем. Ватсон думать закончил чуть раньше Холмса и привстал. Он уже надевал брюки, когда Холмс спросил:
– Скажите, а как давно вы не мылись?
– Я? – удивился Ватсон,– дайте вспомнить… Около недели, с тех пор как забилась канализация, или дней десять… А что? Бреюсь я регулярно!
– Понятно,– сказал Холмс и ткнул зонтом в пухлую докторскую ягодицу,– как вы объясните вот это?
Ватсон изогнулся и пукнул от удивления. На нечистой коже черными чернилами четко был начертан «Знак Четырех»…
х х х
У дверей гостиничного номера, в котором проживал лорд Карфакс, Холмс сказал:
– Думаю, у нашего, то есть у вашего друга должна остаться такая же отметина.
Он постучал, но никто не ответил:
– Странно, ведь портье сказал, что он…
Тут изнутри отчетливо послышались шум и чье-то пыхтение.
– Ломаем! Ватсон! – крикнул Холмс и навалился на дверь.
Когда сыщики ввалились в номер, то увидели берущую за душу сцену любви. Лорда вовсю маньячил бородатый старик-матрос в смешной шапочке с помпоном.
– Человек на деревянной ноге! – воскликнул Ватсон, хватаясь за сердце и револьвер одновременно.
– Да-а-а… Сколько лет, сколько зим… – произнес Холмс.
Моряк обернулся, слегка кивнул сыщикам и не спеша продолжил свое гнусное дело.
– Здравствуйте, Джонатан Смолл! – вежливо поздоровался Холмс,– узнаете нас?
– А как же,– буркнул тот,– приветствую вас, господа, еще минуту и я к вашим, хе-хе услугам.
– Не смеем мешать,– Холмс не спеша сунул револьвер под мышку, и вытащил из кармана сигару.