ПОСТАРШЕ. Не знаю, и знать не хочу.
ПОМОЛОЖЕ. Когда в плохом настроении – «моя ведьма», а когда в хорошем…
ПОСТАРШЕ. Я говорю – не хочу ничего знать.
ПОМОЛОЖЕ. …А когда в хорошем – «мое чучело». Я потому вас сразу и не вычислила, что он вас страшилищем изображал, а вы оказались сравнительно ничего. Для своего возраста, конечно. Наверное, несмотря на ваш росточек игрушечный, вы ему казались даже симпатичной. Лет двадцать назад.
ПОСТАРШЕ. А зачем мне быть дылдой долговязой, как ты? Я с мужем не в баскетбол играю.
ПОМОЛОЖЕ. А я, по-вашему, в баскетбол?
ПОСТАРШЕ. Ты, я смотрю, ко всему еще и бесстыжая. И то сказать – молодая девка, а на шею старику вешаешься.
ПОМОЛОЖЕ. Какой он старик? Мы почти одногодки.
ПОСТАРШЕ. Интересно. Как я – так втрое старше, а как он – так «одногодки». А я, между прочим, своего намного помоложе.
ПОМОЛОЖЕ. Мне уже скоро тридцать, а ему только сорок.
ПОСТАРШЕ. Восемь. С половиной.
ПОМОЛОЖЕ. Что «восемь с половиной»?
ПОСТАРШЕ. Ему сейчас сорок восемь с половиной. А если точнее, то пятьдесят два.
ПОМОЛОЖЕ. Неправда. На вид ему меньше.
ПОСТАРШЕ. Думаешь, я не знаю, сколько моему мужу лет?
ПОМОЛОЖЕ. Он говорил – сорок. С хвостиком.
ПОСТАРШЕ. «Говорил»… Ты и уши развесила. А хвостик-то в двенадцать лет. Он паспорт показывал?
ПОМОЛОЖЕ отрицательно качает головой.
Так-то и оно. Когда мужики хвост распускают, они не хуже нашего возраст скрывают. Только им это не помогает. Годов можно убавить сколько хочешь, но о крепости мужской не по языку судят.
ПОМОЛОЖЕ. Если вы об этом, так он еще вполне.
ПОСТАРШЕ. Да? Вот обрадовала!
ПОМОЛОЖЕ. Мне, во всяком случае, хватает.
ПОСТАРШЕ. Немного же тебе надо.
Короткая пауза.
Ну хорошо, сегодня вполне, а завтра? Он ведь уже не мальчик.
ПОМОЛОЖЕ. А я на сто лет вперед не смотрю. Мне сегодня жить хочется.
ПОСТАРШЕ. Ну и живи себе. Только почему с моим? Или тебе муж обязательно с готовым инфарктом нужен? Не можешь подождать, когда он его с тобой заработает?
ПОМОЛОЖЕ. Лучше с инфарктом, чем ни с кем.
ПОСТАРШЕ. Хочешь ему постель стелить, чтобы валидол давать?
ПОМОЛОЖЕ. Что надо, то и дам.
ПОСТАРШЕ. Послушай, не дури. Ты в свои двадцать пять еще сто раз жизнь себе устроишь. А мне в мои – неважно сколько – уже поздно снова начинать.
ПОМОЛОЖЕ. Это только кажется, что если помоложе, то легче. Где мне жениха-то тридцатилетнего взять, чтобы был и красивый, и трезвый, и все такое, да еще и неженатый?
ПОСТАРШЕ. Теперь разведенных полно.
ПОМОЛОЖЕ. Разведенные тоже сами собой не появляются. Их сначала развести надо.
ПОСТАРШЕ. Больно ты активная. Бизнес-вумэн.
ПОМОЛОЖЕ. Упустила я свое время, теперь наверстывать надо.
ПОСТАРШЕ. Однако и сочувствовать надо.
ПОМОЛОЖЕ. Думаете, я других не жалела? Всю жизнь только и знала, дура, что уступала. То подругам, то женам, то еще бог весть кому. Вот и осталась безмужней. А зубастые, сноровистые все пристроились. Так что пусть сочувствуют другие, а с меня хватит. Я жить хочу. Сейчас. Жить. Как все. И чтоб всё было. Сейчас. И я свое возьму.
ПОСТАРШЕ. А совесть?
ПОМОЛОЖЕ. Что совесть? Раз ваш на сторону подался, значит, он был уже к этому готов. Значит, у него все равно кто-нибудь появился бы. Не я, так другая. Так уж лучше я.
ПОСТАРШЕ. Ты сама понимаешь, что говоришь? Ведь слушать страшно.
ПОМОЛОЖЕ. А вы не слушайте, вас никто не заставляет. Я вообще не с вами разговариваю.
ПОСТАРШЕ. А с кем же тогда?
ПОМОЛОЖЕ. Сама с собой.
ПОСТАРШЕ. Ты ненормальная, что ли?
ПОМОЛОЖЕ. Вполне нормальная. Просто я современная. А вы – нафталин.
ПОСТАРШЕ. Вот и оставь нафталин в покое. (Подходит к ПОМОЛОЖЕ.) Добром прошу – верни мужа.
ПОМОЛОЖЕ. Нет, это вы мне его отдайте. Зачем он вам? Сами говорили – надоел, опостылел. Попользовались двадцать лет – и хватит. Дайте пожить и другим.
ПОСТАРШЕ. Как у тебя просто – отдай, и все. Выходит, жизнь прожита зря? Тянула воз в крутую гору, надрывалась, падала, получала синяки и шишки, но все на что-то надеялась, все думала, что есть в этом какой-то смысл, что ждет меня какая-то награда, зернышко счастья или хотя бы чуток покоя… И что же? Ничего не будет?
ПОМОЛОЖЕ. Я тоже хочу тянуть воз.
Короткая пауза.
ПОСТАРШЕ. (Взяв себя в руки.) А что это я у тебя клянчу собственного мужа? Хочешь завладеть этим золотом – бери. Хоть сегодня. Вместе с его полудурочной мамашей.
ПОМОЛОЖЕ. А вы не распоряжайтесь, мы сами все решим.
ПОСТАРШЕ. Если только он захочет.
ПОМОЛОЖЕ. Захочет, и еще как.
ПОСТАРШЕ. Да я его силой к тебе стану гнать – все равно он будет дома, как в окопе, сидеть. Что, я его не знаю?
ПОМОЛОЖЕ. Я тоже его знаю.
ПОСТАРШЕ. Тогда объясни, чего он до сих пор к тебе не ушел?
ПОМОЛОЖЕ. (Чуть сбавив тон.) Чего-чего… Не решается детей бросить, вот чего.
ПОСТАРШЕ. Каких еще детей? У нас один сын.
ПОМОЛОЖЕ. Нет, двое. Мальчик и девочка.
ПОСТАРШЕ. (Насмешливо.) Это он тебе говорил?
ПОМОЛОЖЕ. (Растерянно.) А что?
ПОСТАРШЕ. Ты их видела?
ПОМОЛОЖЕ. (Признавая свое поражение.) Нет.
ПОСТАРШЕ. Этот сорокалетний мужчина тебе все врет. Я тоже в прежние годы с одним женатиком любовь крутила, так он мне четырьмя детьми совесть тормошил. А совесть у меня тогда была молодая, неокрепшая, не то, что сейчас. Вот я и не выдержала, отчалила. А потом выяснилось, что у него одна-единственная дочь. И то не родная, а женина.
ПОМОЛОЖЕ. (Уныло.) Все равно он мой будет.
ПОСТАРШЕ. На том свете.
ПОМОЛОЖЕ. Это мы еще посмотрим.
ПОСТАРШЕ. (Решившись.) Ну хорошо, не веришь мне, спросим у него.
ПОМОЛОЖЕ. Это как?
ПОСТАРШЕ. Обыкновенно. Вот он сейчас войдет, а мы обе перед ним встанем, и я скажу (темпераментно): «Выбирай. Или я, или она. Если она – катись на все четыре стороны, цепляться за тебя не буду.»
ПОМОЛОЖЕ. (Она не в восторге от этой идеи. Холодно.) Нашли время устраивать сцены. Сначала довели его до инфаркта, а теперь совсем в гроб вогнать хотите.
ПОСТАРШЕ. Я его довела? Я?! Да он, пока на два фронта не стал работать, здоровехонек был. А как начались его с тобой дальние рейсы, так и надорвался. Лошадиных сил не хватило.
ПОМОЛОЖЕ. Это остроты у вас лошадиные.
ПОСТАРШЕ. И, небось, изводила его вдобавок своей ревностью да несчастностью. Вот и допекла до того, что он тебя видеть не хочет.
ПОМОЛОЖЕ. И вас тоже.
ПОСТАРШЕ. За меня не беспокойся. Хочет или не хочет, он меня увидит. Вот я ему сейчас мозги вправлю, и тогда посмотрим, чего он хочет, а чего не хочет.
ПОМОЛОЖЕ. Ему же сейчас нельзя волноваться. Вы убить его хотите? Лучше нам уйти.
ПОСТАРШЕ. Ну и уходи, раз ты такая заботливая.
ПОМОЛОЖЕ. Уходите сами. Мне спешить некуда.
ПОСТАРШЕ. Да ты в своем уме? Я как-никак пока еще законная жена.
ПОМОЛОЖЕ. Вот и приходите в свой законный вторник. А сегодня мой день.
ПОСТАРШЕ. (Решительно.) Знаешь что, забирай свой компот – и марш вниз по лестнице быстрой походкой. (Кидает в сумку конкурентки «компот» и бросает ей в лицо.)
ПОМОЛОЖЕ. Но-но, полегче. Я тоже сумками швыряться умею.
ПОСТАРШЕ. (Подходя вплотную к сопернице.) А я, если надо, и тебя могу вышвырнуть.
ПОМОЛОЖЕ. (Становясь в оборонительную позу.) Руки коротки.
ПОСТАРШЕ. Зато у тебя они слишком длинные. Своего нет, так к чужому тянутся. Дрянь!
Женщины вцепляются друг в друга. Яростная схватка.
ПОМОЛОЖЕ. (Тяжело дыша.) Он сейчас откроет дверь, а у него сердце больное. Уйдите. Подумайте о нем.
ПОСТАРШЕ. Он обо мне думал, когда с тобой спутался? А у меня тоже сердце больное. Мотай отсюда, не то крик подыму на всю больницу.
ПОМОЛОЖЕ. Кричите, мне-то что. Над вами же смеяться будут.
ПОСТАРШЕ. (Задыхаясь.) Последний раз спрашиваю – уйдешь?
ПОМОЛОЖЕ. И не подумаю.
ПОСТАРШЕ. Что ж, пеняй на себя.
ПОСТАРШЕ хватает швабру и бросается на противницу. Та, крепко держа табуретку, отбивается ею как щитом.
Вот тебе… Вот тебе… Вот…
Внезапно ПОСТАРШЕ, охнув и схватившись за сердце, прекращает борьбу. ПОМОЛОЖЕ, не выпуская табуретку, подозрительно следит за соперницей.
ПОМОЛОЖЕ. Вы что?
ПОСТАРШЕ, не отвечая, стоит, судорожно вцепившись в швабру.
Что с вами? (Роняет табуретку.)
ПОСТАРШЕ, опираясь на швабру, как на костыль, ковыляет, покачиваясь, к ближайшей постели и садится. Растерянная ПОМОЛОЖЕ подбегает к ней.
Вам плохо? Сердце, да?
ПОСТАРШЕ бессильно падает на подушку. ПОМОЛОЖЕ бросается к тумбочке, хватает пузырек с лекарством, капает в стакан с водой и дает выпить ПОСТАРШЕ.
Ну как, легче?
ПОСТАРШЕ не отвечает. ПОМОЛОЖЕ, тяжело дыша и тоже держась за сердце, нажимает кнопку вызова медсестры – раз, другой, третий… Безрезультатно.
ПОСТАРШЕ. (Слабым голосом.) Дура…
ПОМОЛОЖЕ. (Встрепенувшись.) Что? Вы что-то сказали?
ПОСТАРШЕ. (Хрипло, с трудом.) Дура… (Пытается подняться.) Я говорю – ты дура. Кто же вызывает сестру кнопками? Где ты видела, чтоб кнопки работали?
ПОМОЛОЖЕ. Сейчас я схожу сама.
ПОСТАРШЕ. Не надо. (Осторожно садится.) Кажется, отлегло.
ПОМОЛОЖЕ вздыхает, утирает со лба пот, выпивает из стакана остаток лекарства и без сил опускается на табуретку. Обе женщины поправляют платья и прически.
(Почти миролюбиво.) Скажи мне по-хорошему, ну почему ты именно к Семену прилипла? Он же тебе совсем не пара. Ну чем он тебе так мил?
ПОМОЛОЖЕ. К Семену? К какому Семену?
ПОСТАРШЕ. К мужу моему, к кому же еще?
ПОМОЛОЖЕ. Так вашего мужа Семен зовут?
ПОСТАРШЕ. А как же еще?
ПОМОЛОЖЕ. Такой худой, нервный, волосы темные с проседью?
ПОСТАРШЕ. Ну да!
ПОМОЛОЖЕ. Это который раньше здесь лежал? (Показывает на койку, которую она приводила в порядок.)
ПОСТАРШЕ. Почему «раньше»? (Тревожно.) А где ж он теперь?
ПОМОЛОЖЕ. Ах да, вас ведь восемь дней не было…
ПОСТАРШЕ. (Снова хватаясь за сердце.) Что с ним?
ПОМОЛОЖЕ. (Улыбаясь.) Да ничего. Ваш Семен давно в угол перебрался (показывает на одну из коек), а на его месте – Анатолий. Такой светлый, знаете?
ПОСТАРШЕ. Шевцов, что ли?
ПОМОЛОЖЕ кивает.
Еще бы не знать. Так это ты его… посещаешь?
ПОМОЛОЖЕ. Ага.
Женщины смущенно молчат.
ПОСТАРШЕ. (Глядя куда-то в сторону.) Ну, скоро там наши мужики придут?
ПОМОЛОЖЕ. Теперь, должно быть, скоро. (Помолчав.) А вы… вы его жену видели?
ПОСТАРШЕ. Видела, конечно.
ПОМОЛОЖЕ. (Осторожно.) Ну и как она?
ПОСТАРШЕ. (Сухо.) Женщина как женщина.
ПОМОЛОЖЕ. Красивая?
ПОСТАРШЕ. Как на чей вкус. (Чуть мягче.) Лично мне не нравится.
ПОМОЛОЖЕ. Вы ей про меня не говорите, ладно?
ПОСТАРШЕ. Что я – дура?
Короткая пауза.
(Нехотя.) Вот ты сюда по невпускным дням ходишь…
ПОМОЛОЖЕ. Ну?
ПОСТАРШЕ. Так вот… Ты не встречала тут… ну… чтобы к Семену…
ПОМОЛОЖЕ. Да я не приглядываюсь, кто к кому ходит… Своих сложностей хватает.
ПОСТАРШЕ. Это понятно. Ну, а все-таки… Ты хоть намекни.
ПОМОЛОЖЕ. Ничего я не знаю, честное слово. (Помолчав.) Только вам сюда по невпускным дням лучше не ходить.
ПОСТАРШЕ. (Мрачнея.) Ты так считаешь?
ПОМОЛОЖЕ. Конечно! Зачем вам? Но я ничего не знаю, вы не думайте!
ПОСТАРШЕ. А я и не думаю. (Задумывается.)
Пауза.
ПОМОЛОЖЕ. А у моего и вправду двое детей?
ПОСТАРШЕ. Мальчик и девочка.
ПОМОЛОЖЕ мрачнеет.
Да ты не расстраивайся. Все у вас образуется. Девка ты молодая, гладкая, а главное – для него в новинку.
ПОМОЛОЖЕ. Какое в новинку? Уж год встречаемся. Надоесть успела.
ПОСТАРШЕ. (Горько усмехнувшись.) «Год»… А жена с ним бок о бок десять, и двадцать, и тридцать лет… Как тут не осточертеть? Уйдет он от своего чучела, вот увидишь.
ПОМОЛОЖЕ. Не уйдет. Вы зря беспокоитесь. Разве теперь мужики могут на что-то решиться?
ПОСТАРШЕ. Сами не могут, так за них другие решают. Шустрые, ловкие…
ПОМОЛОЖЕ. Нет, семья есть семья, так просто ее не бросишь. Да и зачем? Возьмите, к примеру, моего. Сейчас у него и дом, и дети, и мы обе, а так буду я одна. Я же все понимаю. И у других то же самое. Так что не расстраивайтесь. (Всхлипывает.) Все у вас будет хорошо. (Поглаживает ПОСТАРШЕ по плечу.)
ПОСТАРШЕ. (Утирая слезу.) Нет, это у тебя будет хорошо…
Обе женщины утешают друг друга.
КОНЕЦ
Прелести измены
Комедия в одном действии
Действующие лица:
ОН
ОНА
ОН нервно шагает по комнате, поглядывая на часы и явно нетерпеливо ожидая кого-то. Стук входной двери. Стремительно входит ОНА. На ней пальто, в руках большая хозяйственная сумка. ОН порывисто бросается ей навстречу.
ОН. (Обиженно и вместе с тем обрадованно.) Наконец-то!
Объятья, продолжительный поцелуй.
Я уж и не надеялся.
ОНА. Я и сама не надеялась. Еле вырвалась.
ОН. Ты что так тяжело дышишь?
ОНА. Бежала всю дорогу. Ведь у нас очень мало времени. (Хочет его обнять.)
ОН. (Отстраняясь.) Ты дверь заперла?
ОНА. Нет. Я не умею обращаться с вашим замком.
ОН. Подожди, я закрою. (Запирает дверь на замок, возвращается и хочет ее обнять.)
ОНА. (Отстраняясь.) На лестнице мне встретился какой-то мужчина. Он так на меня посмотрел, что мне стало не по себе.
ОН. (Озабоченно.) Что за мужчина? Старик с палкой, в сером костюме?
ОНА. Нет, молодой, в свитере.
ОН. Он видел, как ты входила в квартиру?
ОНА. Нет. Я сделала вид, что мне на этаж выше.
ОН. (С облегчением.) Тогда ничего страшного. (Хочет ее обнять.)
ОНА. (Отстраняясь.) Мне показалось, что он меня узнал.
ОН. С чего ты решила?
ОНА. Муж говорил, что где-то в этом районе живет его сослуживец.
ОН. В этом районе живет сто тысяч человек.
ОНА. И все могут меня узнать.
ОН. Ты этого сослуживца помнишь в лицо?
ОНА. Да.
ОН. Это был он?
ОНА. Нет.
ОН. Так чего же ты беспокоишься?
ОНА. Вдруг это был другой сослуживец? Который меня знает, а я его – нет.
ОН. Так можно бояться всех мужчин. И женщин.
ОНА. А я и боюсь.
ОН. В конце концов подниматься одной по лестнице – не преступление.
ОНА. Тебе легко говорить.
ОН. В крайнем случае, скажешь, что была у портнихи.
ОНА. Ладно, как-нибудь выкручусь.
ОН. (Привлекая ее к себе.) Успокоилась?
Продолжительный поцелуй.
ОНА. (Отпрянув.) Разве так можно?
ОН. В чем дело?
ОНА. Ты не задернул занавески.
ОН. Ну и что?
ОНА. Мы же стоим у самого окна!
ОН. Оно выходит на пустырь, а мы живем на шестом этаже.
ОНА. Все равно. У меня такое ощущение, что на нас все смотрят.
ОН задергивает штору.
ОН. (Обнимая ее.) Теперь у тебя никаких ощущений?
ОНА. (В его объятьях.) Теперь никаких.
ОН. (Отстраняясь.) Может, ты снимешь наконец пальто?
ОНА. Нет, милый. Я на одну минуту.
ОН. Почему на минуту? Мы же собирались провести вместе целый час.
ОНА. Изменились обстоятельства.
ОН. Опять? Я так ждал этой встречи.
ОНА. Я тоже.
ОН обнимает ее. ОНА отвечает на объятья, но вдруг испуганно отталкивает его.
Ты мясо купил?
ОН. Купил.
ОНА. И молоко?
ОН. Да.
ОНА. (Облегченно вздыхая.) А я испугалась, что ты забыл.
ОН. Нет, не забыл. Давай, кстати, сложим все к тебе в сумку, а то еще оставим. (Достает из холодильника мясо и бутылки с молоком.)
ОНА. Сколько стоит мясо?
ОН делает протестующий жест.
Это я к тому, если вдруг свекровь спросит.
ОН. Вот чек. Откуда вдруг у тебя взялась свекровь?
ОНА. Приехала погостить.
ОН. Надолго?
ОНА. Черт ее знает.
ОНА дает ему деньги, он возвращает ей сдачу.
ОНА. Спасибо. (Нагружает сумку продуктами.)
ОН. Может, ты все-таки снимешь пальто?
ОНА. Не стоит, милый, я на одну минуту.
ОН. Когда ты должна уйти?
ОНА. Давай прикинем вместе. Считай, что минут сорок я будто выбирала мясо и покупала молоко. Вычти из этого дорогу к тебе и обратно – остается всего ничего.
ОН. Не понимаю, куда ты торопишься.
ОНА. Готовить.
ОН. Раньше ты ведь почти не готовила.
ОНА. А теперь готовлю.
ОН. Почему?
ОНА. Чтобы муж не заметил, что я к нему хуже отношусь.
ОН. Я думал, ты брала отгул, чтобы встретиться со мной, а не готовить мужу обед.
ОНА. Я тоже так думала, но от свекрови надолго не вырвешься. Она страшно подозрительна.
ОН. А муж?
ОНА. Муж тоже. Вчера я взяла сумку, а он на меня так посмотрел, улыбнулся и спрашивает: “В магазин?” У меня внутри все оборвалось.
ОН. А куда ты шла на самом деле?
ОНА. В магазин и шла. (Берет сумку.) Ну ладно, я пошла.
ОН. Могла бы заняться готовкой вечером.
ОНА. Вечером я иду с мужем на футбол.
ОН. На футбол? Зачем?
ОНА. Чтобы он ничего не заметил.
ОН. Лучше бы сделала вид, что идешь к подруге.
ОНА. Я теперь не хожу к подругам.
ОН. Почему?
ОНА. Чтобы он ничего не заметил. Я вообще теперь стараюсь не обострять.
ОН. (Не глядя на нее.) Что ты еще делаешь, чтобы он ничего не заметил?