РИРДОН. Вам удалось задурить кому-нибудь голову?
МАРГАРЕТ. В прошлом году в нашей рождественской пьесе я играла Розалинду. Она одевается, как мальчик. У Шекспира так поступают всегда, и все на это попадаются.
РИРДОН. Вы могли провести Орландо в лесу, но никак не зрителей. Я хочу сказать, играли вы очень хорошо, но никто не забывал, что Розалинда – женщина, выдающая себя за мужчину. Это часть удовольствия, которое получает публика. Разделяя секрет, вы понимаете.
МАРГАРЕТ. Но зрители уже знали, что я девушка, играющая Розалинду, которая притворяется Ганимедом. Шекспир дал им контекст. Человек, который этого не знал и пришел позже, мог и обмануться.
РИРДОН. Вот что я вам скажу. Генерал Миранда сейчас в гостиной, пытается обольстить мою жену, что он делает всегда, едва я выхожу за дверь. Если вы оденете одну из этих военных форм и убедите его, что вы мужчина, я попытаюсь найти способ устроить вас в медицинскую школу.
МАРГАРЕТ. Вы блефуете. Не можете вы говорить серьезно.
РИРДОН. Здесь есть и старая форма племянника генерала. Он был небольшого роста, так что форма с незначительной переделкой вам подойдет. (Просматривает формы. Достает одну). Вот. Это может подойти.
МАРГАРЕТ. Вы действительно думаете, что сумеете устроить меня в медицинскую школу?
РИРДОН. Нет. Но я попытаюсь устроить туда молодого человека, весьма похожего на вас. Если только вы не испугаетесь.
МАРГАРЕТ. Я – женщина. Ничего не боюсь. Кто боится, так это мужчины. Поэтому они пытаются доказать, какие они стойкие и волевые. Жалкое зрелище.
РИРДОН. И чего, по-вашему, мы боимся?
МАРГАРЕТ. Нас, конечно. Вы в ужасе от того, что мы выясним, какие вы трусливые и нелепые. Хотя нам это и так известно. Кто постоянно играет, так это мужчины. Они притворяются, что они – мужчины. Если у них получается, то смогу и я.
РИРДОН. Хорошо. Давайте попробуем.
МАРГАРЕТ. Вам придется выйти из комнаты.
РИРДОН. Мужчина не должен стесняться раздеться перед другим мужчиной.
МАРГАРЕТ. Я еще не мужчина. Идите в другую комнату.
РИРДОН. Я просто подумал, что смогу помочь, ничего больше.
МАРГАРЕТ (выталкивая его за дверь). В этом мне помощь не нужна, адвокат, благодарю. Я не раз одевалась мужчиной. Однажды была Наполеоном на костюмированном бале, и мне очень понравилось. (Разговаривает с ним через дверь, снимая платье). Выглядела убедительно. Старый полковник Гриббен чуть меня не застрелил.
РИРДОН (из-за двери). Старый полковник Гриббен слеп, как летучая мышь, и совершенно безумен. Однажды он выстрелил в попугая герцога Веллингтонского за оскорбление его жены.
МАРГАРЕТ (надевает форму). Племянник генерала Миранды действительно был щуплым. Форма практически на меня.
РИРДОН. Печально, что племянник больше не сможет ее надеть. Его сожрал кугуар в венесуэльских джунглях во время последней экспедиции генерала.
МАРГАРЕТ. Сочувствую. Надеюсь, в тот день он был не в этой форме.
РИРДОН. Не думаю, что на нем вообще что-то было. Как я понимаю, он купался в реке с какой-то женщиной из соседней деревни, вот и потерял бдительность. Поторопитесь. Генерал вот-вот поднимется сюда, чтобы взять еще одну невероятно вонючую сигару.
МАРГАРЕТ. Мужская одежда гораздо удобнее. Почему вы мучаете нас женской одеждой?
РИРДОН. То ли, чтобы скрыть фигуру, то ли, чтобы выставить напоказ. Забыл, что именно. Скорее. Скорее.
МАРГАРЕТ (надевает сапоги). Подождите. Остались сапоги.
РИРДОН. Он идет, готовы или нет? (Заступает дорогу генералу, чтобы МАРГАРЕТ успела надеть сапоги). И что генерал, сегодня вам повезло с моей женой?
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Уму непостижимо, но нет. Вопреки здравому смыслу ваше жена не уступает моим атакам. Но я думаю, ее сопротивление слабеет. И куда служанка подевала мои сигары? Я знаю, она снова начала их курить.
РИРДОН. Генерал, если не ошибаюсь, вы не знакомы с моим дальним родственником, лейтенантом… э…
БАРРИ. Барри. Лейтенант Джеймс Барри. Для меня познакомиться с вами – огромная честь.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. И мне очень приятно. Мы встречались?
БАРРИ. Боюсь, что нет, сэр.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. В этой форме вы напоминаете мне моего погибшего племянника, которого, это такая печальная история, в Венесуэле сожрал кугуар. Вы в венесуэльской армии, лейтенант.
БАРРИ. Нет, я из графства Корк, что в Ирландии, сэр. Наша военная форма очень схожа.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. А где мисс Балкли? Надеюсь, она не отбыла?
РИРДОН. К сожалению, мисс Балкли пришлось срочно уехать.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Ах, какая жалость. Я надеялся, что мне выпадет возможность прихватить ее за ягодицы в садовой беседке.
БАРРИ. Простите?
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Я, знаете ли, давно хочу прихватить мисс Балкли за ягодицы в садовой беседке. Для такой юной девушки у нее очаровательные ягодицы. Некоторые мужчины предпочитают, чтобы мяса там было побольше, а вот я люблю круглые и маленькие.
БАРРИ. Сэр. При всем уважении к вам, я настоятельно требую, чтобы вы взяли назад ваши слова.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Вы требуете? Да какое вам дело до того, что я хочу прихватить мисс Балкли за ягодицы? Вы, надеюсь, не ревнуете? Я не стану возражать, если вы тоже прихватите мисс Балкли за ягодицы, возникни у вас такое желание.
БАРРИ. Сэр, мисс Балкли – моя родственница.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Я думал, вы – родственник мистера Рирдона.
БАРРИ. Я – родственник мистера Рирдона, но и мисс Балкли – моя родственница, по другой линии, и я не допущу, чтобы вы говорили столь неуважительно о ее ягодицах.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Знаете, мне без разницы, чья она родственница. У нее чертовски красивые маленькие ягодицы, и я могу высказывать желание потискать их в моей садовой беседке, если я того хочу.
БАРРИ. В моем присутствии не можете.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. И как вы намерены меня остановить?
БАРРИ. Вызвав вас на дуэль. И я сделаю это без малейшего колебания, если вы не начнете с большим уважением говорить о мисс Балкли и ее ягодицах.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Святой Боже! Я знаком с этим человеком пять минут, а он уже вызывает меня на дуэль. Какой наглый маленький щенок.
БАРРИ. Я – не щенок, сэр, и заверяю вас, готов сразиться на пистолетах или шпагах, по вашему выбору.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Теперь он хочет сразиться со мной на штагах. Какой на удивление агрессивный человечек.
БАРРИ. Если вы предпочитаете огнестрельное оружие, сэр, мне доставит огромное удовольствие отстрелить вам левое яйцо.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Мое левое яйцо? Ну до чего же наглый сукин сын.
БАРРИ. Теперь вы оскорбили мою мать. За это останетесь и без другого яйца.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Хватит с меня. Не собираюсь я ждать вызова на дуэль. Прямо сейчас поколочу этого юного мерзавца моей тростью.
РИРДОН (встает между ними). Джентльмены! Джентльмены! Пожалуйста, без грубостей. Особенно в присутствии дамы.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Дамы? Какой дамы? Где она?
РИРДОН. Генерал, позвольте представить вам мисс Маргарет Балкли.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Мисс Балкли? Где она? Прячется в чулане?
РИРДОН (Кладет руку на плечо БАРРИ). Это мисс Балкли.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. В Англии все обезумели? Как мне недостает Венесуэлы.
МАРГАРЕТ (снимает шляпу, волосы рассыпаются по плечам). Я перед вами, сэр. И, должна сказать, крайне разочарована тем, что говорят обо мне мужчины в мое отсутствие.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Да что вы тут делаете? Это какой-то заговор, чтобы выставить меня в дурацком свете?
МАРГАРЕТ. Для этого никакого заговора не нужно, сэр. Вы всего добились сами, продолжая и продолжая говорить о моих ягодицах.
РИРДОН. Генерал, мисс Балкли и я заключили что-то вроде пари, и должен признать, я проиграл.
МАРГАРЕТ. Изображать мужчину не так и трудно. Всего-то надо вести себя наглым ослом.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Чтоб мне стать синезадым бабуином! Прошу извинить миссис Балкли. Я еще не пришел в себя. И сколько вы ей задолжали, Рирдон?
МАРГАРЕТ. Он собирается помочь мне поступить в медицинскую школу.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Вы не можете поступить в медицинскую школу. Вы – женщина.
МАРГАРЕТ. Нет. Я – Джеймс Барри, племянник недавно ушедшего от нас известного ирландского художника с теми же именем и фамилией, который приходился мне дядей, и раз я смогла обдурить такого старого развратника, как вы, то обдурю кого угодно.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Но даже если вас примут в медицинскую школу, вы не сможете вечно разыгрывать этот нелепый балаган. Рано или поздно кто-нибудь поймет, что вы – не мужчина.
МАРГАРЕТ. Вы не поняли. Так поможете вы нам или нет? У вас связи наверняка получше, чем у адвоката.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Но что я должен сделать?
МАРГАРЕТ. Просто подтвердить, что я – молодой Джеймс Барри, племянник умершего художника. Низкорослый, конечно, для моего возраста, но вероятно, не намного меньше вашего бедного племянника, которого съел кугуар. Я отвлеку их и сокрушу своим интеллектом. Уверена, что буду самой умным студентом. Всю жизнь я всегда была самой умной в любой компании, включая и эту. Они всего лишь мужчины. Что скажете, генерал?
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Наденьте шляпу.
МАРГАРЕТ. Хорошо. (Убирает волосы в шляпу, надевает).
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Теперь сядьте. (БАРРИ садится). Не сдвигайте колени. Представьте себе, что между бедер болтается сосиска. (БАРРИ расставляет ноги). Вот так. Руки на колени. Не смотрите в пол. Смотрите нам в глаза. Заставьте нас посмотреть в пол. Вот так. Подбородок выше. Нам придется немного обжать вашу… Верхнюю часть тела. Но в целом неплохо. Мы дадим вам несколько уроков. Как ходить. Стрелять. Жевать. Плеваться. Потеть. Я принимаю этот вызов. Мы сделаем из вас мужчину, Мэгги.
БАРРИ. Джеймс, с вашего разрешения. И если вы прикоснетесь к моим ягодицам, что бы я ни носила, вы получите крепкого пинка по тому самому, что болтается между ваших бедер.
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Предупрежден – вооружен. Что ж, это будет интересно.
РИРДОН. Не желаете поставить небольшую сумму на результат, генерал? Сможет она это провернуть или нет?
ГЕНЕРАЛ МИРАНДА. Никаких пари.
БАРРИ (шлепает ГЕНЕРАЛА по ягодицам). Хороший человек.
(Затемнение).
5
Кейптаун
ЛИР (рисует, обращается к своему коту, Фоссу). Я познакомился с доктором Барри на Корфу, на достаточно позднем этапе его жизни, и он сразу очаровал меня, Фосс. Хочешь лакомство? Держи. (Дает лакомство невидимому коту) Хороший котик. Думаю, меня потянуло к нему, потому что что-то во мне узнало родственную душу. В нем чувствовалась безмерная грусть и тайна. Я практически не сомневался, что это как-то связано с его самым первым назначением на командную должность, после того, как он защитил диплом и стал военным врачом. Его послали в Кейптаун, самую южную точку Африки. И случившееся с ним там продолжало преследовать его до конца жизни. Фосс отстань от этого краба. Предупреждаю тебя. Ты пожалеешь. Но, разумеется, мы хотим то, что хотим. А потом пожинаем последствия.
(Свет падает на БАРРИ и СОМЕРСЕТА. Кейптаун, Южная Африка, 1816 г. СОМЕРСЕТ – губернатор колонии, ему за сорок, крупный мужчина, представительный, обаятельный, но при этом немного пугающий, пьет, не в лучшем настроении).
СОМЕРСЕТ. Значит, вы – новый врач.
БАРРИ. Я удостоен такой чести, да, сэр. Доктор Джеймс Барри, к вашим услугам.
СОМЕРСЕТ. Довольно молоды вы для врача, так?
БАРРИ. Я не понимаю, причем здесь это.
СОМЕРСЕТ. Вы не понимаете, причем здесь решение прислать мне врача, который выглядит на пятнадцать лет?
БАРРИ. Внешность может быть обманчивой.
СОМЕРСЕТ. Как и врачи. Я сколько мог избегал встречи с вами, потому что врачи уважения у меня не вызывают.
БАРРИ. Обычно это случается до того момента, когда возникает необходимость в их помощи.
СОМЕРСЕТ. Особенно тогда.
БАРРИ. Как и в любой профессии, некоторые лучше других. Это справедливо и для губернаторов.
СОМЕРСЕТ. Боюсь, я не могу позволить себе столь философский взгляд.
БАРРИ. У вас дурное впечатление о врачах?
СОМЕРСЕТ. Только о последнем, который убил мою жену.
БАРРИ. Это обычное дело для скорбящего о смерти любимой – винить за болезнь лечащего врача.
СОМЕРСЕТ. Этот высокомерный, скудоумный коновал убеждал меня, что моя жена ничем не больна.
БАРРИ. Сожалею.
СОМЕРСЕТ. Ваше формальное сочувствие жену мне не вернет, так?
БАРРИ. Это несправедливо, порочить всю медицину только потому, что умерла ваша жена. Люди умирают. Прискорбный факт, от которого никому из нас не деться. Все люди несовершенны.
СОМЕРСЕТ. Очень вы самодовольный, знаете ли. Но и умерла не ваша жена, так?
БАРРИ. То, чего люди хотят, обращается в явь крайне редко. Обычно происходит что-то совершенно другое. Мы заботимся. Вселенная – нет. Мы делаем все, что можем, но существа, которых мы любим, продолжают умирать. Мы можем принять это или нет, но от нас тут ничего не зависит. И каждый переживает горе по-разному. Если бы любовь была рациональной, все было бы как-то иначе.
СОМЕРСЕТ. Вы любили кого-нибудь больше, чем себя?
БАРРИ. Нет.
СОМЕРСЕТ. Тогда вы ничего об этом не знаете, так?
БАРРИ. Да, полагаю, что так.
(Пауза).
СОМЕРСЕТ. Вы находите меня чрезвычайно грубым?
БАРРИ. Вы потеряли жену. А я вроде бы защищаю честь врача, которого вы полагаете идиотом. И вполне возможно, что он идиот. Удивительное количество людей, облеченных властью, идиоты.
СОМЕРСЕТ. Я тоже облечен властью.
БАРРИ. Это да.
СОМЕРСЕТ. Я могу, если захочу, сильно осложнить вам жизнь.
БАРРИ. Можете.
СОМЕРСЕТ. Ваше первое назначение на командную должность. Самый край Африки. Вероятно, вы так достали прежнее руководство, что вас повысили лишь для того, чтобы избавиться от вас.
БАРРИ. Именно так вы попали сюда?
СОМЕРСЕТ. Да.
БАРРИ. Вы слишком много пьете.
СОМЕРСЕТ. Какое вам дело до того, сколько я пью.
БАРРИ. Как ваш лечащий врач, я обязан поставить вас в известность, что ваши дети скоро останутся сиротами, если вы и дальше будете потреблять алкоголь в таком количестве.
(Пауза).
СОМЕРСЕТ. Вы, разумеется, правы. Уже год, как она умерла. Я всегда гордился тем, что я – сильная личность. Лидер. Такая чушь. Я здоровяк, у меня громкий голос, я пугаю людей. Сам мало чего боюсь. Но… Жена и дети. Заложники судьбы. Хотите выпить?
Примечания
1
Из стихотворения Эдварда Лира «Хор пеликанов».