Порой на руку Путину играют и события, в частности аннексия украинской республики Крым. До присоединения Крыма большинство россиян поддерживало Путина, но не чувствовало эмоциональной связи с политикой и своим лидером. Если обычные россияне и выражали какие-то эмоции в отношении политики, то они могли быть как позитивными, так и негативными. Крым все изменил. Коллективная эйфория, возникшая в ответ на украинские события, которые освещались на российском государственном телевидении, привела к огромному всплеску гордости, надежды и веры в российских лидеров. На этой эмоциональной волне рейтинги одобрения президента взлетели, а россияне ощутили бо́льшую удовлетворенность жизнью. Многие люди, с которыми мы беседовали, вдруг поверили, что коррупция в стране сократилась, а экономические перспективы улучшились, несмотря на то что аннексия Крыма и война на Украине привели к ужесточению экономических санкций.
Реакция россиян на крымские события и последующую войну на востоке Украины показывает, какого влияния можно достичь, когда властное государство пользуется расположением публики. Коллективная эйфория, заставившая рейтинги поддержки Путина побить все рекорды, была построена на мифах – а точнее, на лжи, – которые рождаются лишь при совместной работе монополизированных медиа и восторженного населения. Фальшивые новости имеют силу, только если люди готовы им верить. Когда население восприимчиво к национально-патриотическим историям, а события освещаются все более оголтело, рождается мир эмоциональной политики, который оказывается оторван от реальности и потому чрезвычайно устойчив к изменениям.
Все эти грани российской власти – кампании, господство в медиа, мифотворчество – носят политический характер. Также они часто не столь надежны, как кажутся. За крепким фасадом скрываются структурные проблемы, которые дают повод усомниться в устойчивости власти Путина. Успех всех этих начинаний зависит не только от того, что делает Путин, но и от того, что делает народ, который непосредственно участвует в выстраивании власти. Лишившись поддержки народа, Путин дрогнет. Современная российская политика характеризуется хрупкостью, а не постоянством.
Социальные основы власти Путина
Решая поддержать Путина – или выступить против него, – Наталья, Максим и другие россияне не просто делают личный выбор. Они делают свой выбор в рамках общественного процесса, в который вовлечены десятки миллионов людей, взаимодействующих в школах, на работе, в церквях, в медиа и так далее. Для многих рядовых россиян преданность Путину – это прежде всего преданность своему сообществу. Россияне испытывают гордость за российские достижения и ощущают социальное давление, которое принуждает их не отбиваться от коллектива, не из-за диктата Путина, а из-за собственных отношений с друзьями и родственниками, с соседями и коллегами. Уже несколько лет это чувство единения неразрывно связано с поддержкой Путина. Однако российское общество не вечно будет пребывать в таком состоянии. Когда настроения изменятся, россияне, скорее всего, останутся преданы своему сообществу, однако их преданность Путину, возможно, исчезнет. Это крайне важно для понимания современной России. И еще важнее для понимания России будущего. В конце концов, даже Путин смертен, а российская политика с его уходом не умрет.
Система путинской власти день ото дня укрепляется действиями и убеждениями миллионов россиян, живущих в разных уголках огромной страны. Именно это мы имеем в виду, когда говорим об участии народа в выстраивании российской власти. Приписываемая Путину власть на самом деле рождается из готовности миллионов российских граждан укреплять влияние Путина в обществе. Способов для этого бесчисленное множество. Люди принимают участие в правительственных демонстрациях силы на улицах и добровольцами отправляются воевать на Украине. В крайних случаях люди укрепляют волю Путина, избивая или даже убивая его критиков. Впрочем, гораздо чаще народ укрепляет власть Путина более прозаическим образом, посредством социального давления на местах: начальники требуют, чтобы их подчиненные ходили на выборы; школьные учителя прививают детям слепую веру в официальные рассказы о героизме Путина; друзья принимают поддержку Путина за проявление патриотизма. Все это сегодня служит реальными источниками власти Путина.
Участие в выстраивании этой власти не ограничивается поддержкой проводимой в стране политики и принятием политических лозунгов. Мы показываем, что поддержка Путина и его политики вошла в список добродетелей, которые полагается иметь рядовому члену российского общества. Всем, кто рискует отойти от нормы, грозят реальные социальные и иногда экономические последствия. В результате все, кто боится прослыть белой вороной или хранит верность таким институтам, как Русская православная церковь, давно усвоили нормы поддержки и лояльности президенту.
При этом тот факт, что Путин правит благодаря, а не вопреки российскому обществу, не означает, что россиянам свойственно поддерживать автократов. В разные годы многие высказывали подобные обвинения, однако они не имеют под собой оснований и скатываются в область русофобии. Многие россияне упорно противостоят Путину и идут на огромный риск, открыто бросая ему вызов. Даже за пределами этого отважного меньшинства большинство россиян верит в ценность демократических выборов и свободы слова. Российское общество многообразно и неистово, беспокойно и любопытно. В нем бушуют те же конфликты – между прогрессом и консерватизмом, амбициями и тревожностью, – которые знакомы большинству демократических стран. И все это несмотря на строгий государственный контроль над медиа, экономикой и большинством общественных пространств, где рождаются и обсуждаются идеи.
Наша позиция, возможно, покажется спорной. С одной стороны, может сложиться впечатление, что мы сваливаем всю вину на жертв: раз обычные россияне – явно потерпевшая сторона в отношениях с государством, как можно утверждать, что они сами отчасти несут ответственность за возникновение этого государства? С другой стороны, может показаться, что мы называем всех россиян соучастниками преступления, возможно, даже сравнивая их с рядовыми немцами, которые стали соучастниками преступлений Гитлера. На самом деле мы не имеем в виду ни того, ни другого.
Мы хотим сказать, что диктаторы вроде Путина часто борются за власть в собственном государстве, желая вести общество за собой, но в итоге следуя у него на поводу. Как мы увидим, путинский Кремль прикладывает огромные усилия, чтобы распознавать угрозы, оценивать возможности и разрабатывать стратегии получения и сохранения политического преимущества, но никогда не демонстрирует абсолютной уверенности в собственной неуязвимости. Часто Кремль оказывается относительно бессилен перед лицом событий – хоть на территории Украины, хоть на мировых финансовых рынках.
В результате, несмотря на хваленую силу и закалку Путина, его господство в российской политике зависит от обстоятельств и потому подвержено рискам. Общественная поддержка может со временем исчезнуть или ослабнуть. Часто такая поддержка исчезает в одночасье. Однажды влюбившись в своих лидеров, граждане вполне способны их разлюбить. Когда эта книга отправилась в печать, уже появились первые признаки недовольства. Политика по-прежнему во многом определяется событиями, контролировать которые руководство страны не в силах, и реакция на эти события может серьезным образом дискредитировать власть. Популярность и статус диктатора делают Путина сильным. Однако зависимость Путина от общественной поддержки также делает его уязвимым.
Глазами россиян
Конечно же, Владимир Путин не единственный автократ нашего мира. В 2018 году националистически настроенный премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, радуясь победе на подтасованных парламентских выборах, назвал себя предвестником конца “либеральной демократии”. В Турции бытует мнение, что Реджеп Тайип Эрдоган поставил точку в демократических начинаниях страны. Национализм, популизм и властность возвращаются не только в автократических государствах. Люди тревожатся о сохранении либеральных свобод и выживании демократии в Бразилии, Франции, Италии, Израиле, Польше, Чехии, Великобритании и – возможно, сильнее всего – США. Американская неправительственная организация Freedom House, которая занимается исследованием уровня политической свободы и свободы прессы в мире, объявила: “Базовые принципы демократии – включая гарантии свободных и честных выборов, соблюдение прав меньшинств, свободу прессы и торжество закона – находятся под угрозой во всем мире”2. Может, Путин и сумел первым захватить контроль над медиа и сплотить миллионы сторонников вокруг эмоционально заряженной националистической идеи, но Орбан, Эрдоган и остальные продемонстрировали, как легко повторить его успех.
Скопирована была не только сама модель построения власти. Хорошей иллюстрацией может служить состоявшийся в 2016 году референдум о членстве Великобритании в Европейском союзе, по итогам которого было принято решение о выходе страны из ЕС. Имеются свидетельства многочисленных связей различных российских националистов с европейскими праворадикалами. Отрицание либерального универсализма – идеи о том, что все люди равны и наделены одинаковыми правами, – объединяет таких людей, как Найджел Фараж, который возглавил кампанию в поддержку брексита, Виктор Орбан в Венгрии, Марин Ле Пен во Франции и, само собой, Путин и Трамп.
Таким образом, эта книга рассказывает не только о России. Пытаясь разобраться, как Россия освободилась от коммунизма, но снова попала под власть диктатора, мы можем многое узнать о политике популизма. Происходящее в России подчеркивает важность контроля над медиа и заграничных авантюр, но также заостряет внимание на роли общества, гордости и эмоций в конструировании и поддержании картины мира, которая оторвана от реальности, но повсеместно принимается на веру. Все это показывает, как демократия и свобода слова могут пошатнуться даже в стране, где большинство жителей верит в их идеалы.
Кроме того, этот анализ может преподать нам урок о важности борьбы и сопротивления. Акцентируя внимание на подъеме авторитаризма, мы часто упускаем из виду миллионы людей, которые ему противостоят. Как мы увидим в этой книге, несмотря на явную силу Путина, в 2011–2012 годах сформировалась группа, которая воспротивилась его возвращению к власти и начала диалог о сущности российского государства и значении российского гражданства. Пусть этот диалог нельзя назвать открытым и сбалансированным, он все же очень важен. Эта оппозиция никуда не исчезла. Пока Кремль искал способы консолидировать свои позиции и дать суровый отпор всем критикам режима, оппозиция мобилизовала свои ресурсы. Самая важная битва за будущее российского государства идет не на Украине и не в Сирии, а в самой России.
В связи с этим, чтобы понять, куда движется наш мир, полезно будет взглянуть на него глазами россиян.
Глава 2. Кремль в огне
Еще недавно Россия была в тренде. В Москве и Санкт-Петербурге программисты, фрилансеры и дизайнеры влились в среду банкиров, юристов и продавцов. Они с апломбом и великим энтузиазмом взялись за социальные сети. Все вдруг стали блогерами. Facebook и Twitter мгновенно доносили мировые идеи и тенденции в российское общество. Оказавшись при деньгах, люди стали возвращаться из европейских отпусков, мечтая не об эмиграции, как прошлые поколения, а о возможности изменить свою жизнь и свои города на манер Лондона, Парижа и Берлина. Россия не просто богатела. Россия гудела.
Однако на любую шумную компанию найдется свой зануда, и в компании зарождающейся российской городской элиты им стал Владимир Путин.
Мистер Путин
Владимир Путин родился в обычной семье в обычной ленинградской коммунальной квартире в 1952 году. Его отец, которого тоже звали Владимиром, во время войны служил на подводном флоте, а после демобилизации работал на вагоностроительном заводе имени Егорова. Мать Путина, Мария, пережила суровую блокаду Ленинграда и впоследствии трудилась на том же заводе. Только дед Путина по отцовской линии, Спиридон Путин, получил свою минуту славы, работая старшим поваром для советских руководителей высшего ранга, включая Ленина и Сталина. Если молодого Путина это и впечатляло, он не подавал виду. После относительно буйной юности, в которой не обошлось без нескольких уличных драк, он поступил на юридический факультет, а по окончании университета прельстился службой в КГБ, куда и был распределен в 1975 году. Через десять лет его отправили в Дрезден, где он, очевидно, научился ценить хорошее пиво, способное развеять тоску при сортировке вырезок из восточногерманских газет1. Четыре года спустя он стал свидетелем того, как рухнула Берлинская стена. Еще через два года, вернувшись в Ленинград, он увидел, как исчезает его страна. За этим также наблюдали Максим, которому было семь лет, и Наталья, которой было семнадцать.
С тех пор Путин поднимался по карьерной лестнице, неизменно оказываясь в нужное время в нужном месте. Официально он ушел в отставку, прекрасно понимая, что в любой момент его могут вызвать обратно, и стал работать под началом своего бывшего преподавателя юриспруденции Анатолия Собчака, только что избранного мэром города, которому скоро вернут название Санкт-Петербург. В обязанности Путина входило привлечение иностранных инвесторов, в чем ему должны были помогать полученный за границей опыт и прекрасное владение немецким языком. Деньги – в том числе немецкие – стали стекаться в его направлении и проходить через его канцелярию. Вскоре у него появились и хорошие связи. Когда Собчак проиграл выборы 1996 года, одна из этих связей сработала: Путина пригласили в Москву, в администрацию Бориса Ельцина, где он занял должность заместителя управляющего делами президента, на которой курировал юридические вопросы и управление российской заграничной собственностью.
При поддержке старых друзей из Санкт-Петербурга, включая других бывших агентов КГБ и сторонников либеральной экономики, Путин быстро завоевал авторитет и доверие Ельцина. Он был назначен директором ФСБ, которая пришла на смену КГБ. В августе 1999 года Ельцин сделал Путина премьер-министром. В то время ни в России, ни за рубежом почти никто не ожидал от него ничего особенного. О нем вообще мало кто слышал. Однако решительный ответ на серию состоявшихся месяц спустя террористических атак и мастерство, продемонстрированное при разрешении возобновившегося чеченского конфликта, завоевали ему симпатии публики. В августе 1999 года лишь 2 % российских избирателей готово было проголосовать за Путина на президентских выборах. К октябрю его поддерживал уже 21 %. К ноябрю 45 % участвовавших в опросах говорили, что намереваются отдать свой голос Путину после ухода Ельцина. Решение Ельцина уйти в отставку на заре нового тысячелетия и сделать Путина исполняющим обязанности президента показалось вполне естественным. В марте 2000 года Путин выиграл президентские выборы, набрав 54 % голосов.