Я, например, брала блокнот на работе и во время собраний расчерчивала листок на колонки, и каждой присваивала имя мужчины, находящегося в комнате. (Да, вот такой вот я работник, что уж поделать.) У меня были свои условные изображения основных инстинктов, а также схемы взаимодействия мужчин в борьбе за лидерство. По ходу собрания я рисовала этакие фантастические паутины мужской борьбы за звание альфа-самца. Вот тут Саша пометил территорию и рычит на Сергея, защищая ее. Сергей же хочет варварски нарушить границу, навязывая свой дурацкий новый проект. Так… Саше приходится прогибаться из политических соображений, но звание альфа-самца все равно должно быть за ним. Он поддерживает этот образ, громко причмокивая и тяжело дыша, и после каждого предложения Сережи делает многозначительные паузы, контролируя коллег, которые должны терпеливо ждать следующего его слова. Другие самцы, которые посмели вставить слово в нависшей паузе, жестко наказываются. Саша громко вздыхает и косо смотрит на них, они замолкают, признавая за ним лидерство. Ну, а тут вдруг Саша, ах, Саша… снова инстинкт размножения, ну зачем же так явно флиртовать на собрании? Подумай, я этим воспользуюсь, и если ты примешь мое предложение, я разнесу твое дело в пух и прах. Но нет, сейчас Саша смотрит на мои ноги, и только. Что ж, это твоя ошибка, сам напросился, дорогой.
Опытным путем я выяснила, как проявляются инстинкты у мужчин и как они при этом соседствуют с рациональностью. И, положа руку на сердце, надо признаться, что далеко не все мужчины обладают рациональностью, не все обладают четко выраженными инстинктами. Но все же, слава богу, большинство мужчин «нормальны», и их поведение вполне объяснимо, предсказуемо, а значит, контролируемо.
Особо приятно то, что, чем успешнее мужчина, тем более предсказуемо его поведение. Рацио и инстинкты в таких особо ценных для общества особях вытесняют все остальное в их характере как ненужный хлам. Также надо отметить, что, когда наступает критическая ситуация, самые-самые успешные самцы полагаются на рацио, а мужчины чуть послабее полагаются на инстинкты. Все остальные, не подходящие под описанные выше категории, просто дезертируют, пуская ситуацию на самотек. Стыд и печаль.
Итого, если приложить усилия к изучению природы рациональности и инстинктов, дальше можно прекрасно находить общий язык с мужчинами, предугадывать их дальнейшие действия, а главное, ты будешь знать, что им нужно. И тогда жизнь наполняется до краев приятным, комфортным и надежным взаимодействием с мужским полом.
Это я к чему? Ах, да… вывод… Возвращаясь к твоему полу, он мне не известен. Но я предпочту думать, что ты мужчина, – надеюсь, ты не против. Убеждаться опытным путем, ощупывая тебя, не буду, не волнуйся. Мне вполне достаточно просто думать, что ты мужчина. А так это или нет… по большому счету разницы не имеет, ты же у нас все равно немой и не шевелишься.
Черт подери, как же хочется выпить. Наверняка тебе тоже. Я люблю выпить. Сейчас мне хочется кальвадоса. Дома у меня есть отличная бутылка кальвадоса многолетней выдержки. Периодически по ночам, когда мой муж засыпает, я пробираюсь на кухню, открываю бар и достаю бутылку. Люблю ее обтекаемую форму – нет ни одной линии под углом. Бутылка открывается с легким, приглушенным хлопком. Слегка мокрая снизу ароматная пробка. У меня есть специальный бокал для кальвадоса с тяжелым стеклянным дном. На нем нарисованы белые яблони с красными крохотными яблочками, которые выращивают для кальвадоса. Я наливаю свою порцию – чуть больше стандартной, но недотягивает до двойной, – и начинаю вращать бокал в руке, создавая воронку из жидкости. Кальвадос медленно стекает по стенкам густыми золотистыми ручейками. Обожаю этот цвет – цвет солнца в стакане. Прежде чем сделать первый глоток, я обязательно вдыхаю аромат. Сначала в ноздри бьют терпкие пары спирта, но потом раскрывается нежный аромат яблок, собранных бережливыми руками французских фермеров; эти же руки приготовили из красных и желтых маленьких яблочек чудесный напиток. Ну а потом самое приятное – первый глоток. Обязательно медленно, чувствуя, как горячащая жидкость растекается по горлу, обволакивая его, и проникает внутрь. Терпкость, сладость, аромат и крепость. Второй глоток тоже хорош, но в нем я уже не чувствую сладости первого глотка. И с каждым последующим рецепторы начинают притупляться, а кальвадос из яблоневого сада под французским солнцем превращается уже просто в отличный крепкий напиток.
Обычно за этим занятием – медленным распитием кальвадоса – я думаю. Перебираю самые приятные моменты дня. Смакую их, как и кальвадос. И если в этом дне было недостаточно трогательных моментов, то я вспоминаю те, которые были раньше. Погружаюсь в них, снова переживаю. Пытаюсь вспомнить все в мельчайших деталях, не только само событие, но мои ощущения при этом… эмоции, оживить их снова и наполниться ими. Это так приятно, наедине с собой снова проживать лучшие моменты жизни. Не рутину, не обезличенные факты, а именно моменты, наполненные вкусом жизни, плотью и кровью ощущений, пропитанные счастьем. Моменты, в которых нет и признака внутренней пустоты, когда все имеет смысл и сливается в едином совершенном мгновенье. Знаешь, когда все дополняет друг друга, как произведение искусства, из которого нельзя выбросить ни одной детали, потому что все вместе эти маленькие на первый взгляд детали создают единый ансамбль. Эти моменты счастья… они – мое убежище от серых будней, от бессмысленности большинства наших действий, от неотвратимости старости и смерти, от боли, которой в жизни больше, чем радости.
Обычно после такого время препровождения мне снятся приятные сны, и я просыпаюсь в хорошем настроении. А-ах, кальвадос, как мне тебя не хватает.
Глава 2. Я не секретарь года?
Раз уж мы с тобой здесь застряли вдвоем и, по всей видимости, надолго, то давай познакомимся поближе. Как я уже сказала, зовут меня Маша, или можно Мария. Маша нежнее, неформальнее, а Мария ассоциируется у меня с библейскими сюжетами. Впрочем, мне нравится и так и так.
Мне исполнилось недавно 30 лет. Я подумала: ну, раз мне исполнилось 30 и я официально вступаю во взрослую жизнь без ребячеств, то обязательно должно случиться какое-то испытание. Знаешь, как инициация, во время которой мне нужно будет проверить, из какого теста я сделана, проанализировать все прошедшие 30 лет, раскаяться в глупых поступках и упущенных возможностях, увидеть свои слабости, почувствовать благодарность за то, что имею, и понять, чего хочу достичь. И вот день рождения прошел, а я даже часу не уделила анализу – погрузилась в рутину и забыла. И как раз накануне сегодняшнего дня я вспомнила об этом и подумала, что, наверное, раз я сама себе пересмотр не устроила, то жизнь устроит. Произойдет со мной инициация, заставит посидеть и подумать. Черт, так, по всей видимости, и вышло, вот и сидим мы здесь с тобой. Так я и знала.
С другой стороны, должна признаться, что я не уверена, стоит ли этот анализ делать. Скорее всего, это уже никакой не анализ будет, а так… жалкие цепляния за прошлое, чтобы занять себя чем-то в этой ситуации. Возможно, лучше было бы сейчас помолиться и готовиться к отходу в мир иной. Только не мое это – молиться и готовиться к смерти. Другой у меня характер. Если завтра я умру, то сегодня должна прожить день так полно, как только смогу, ведь после смерти мне такой возможности уже не представится. Смерть неизбежна, к ней не надо готовиться, все равно наступит… (или наступила).
Поэтому все-таки займусь я воспоминаниями. И расскажу тебе занимательную историю про себя. Про что бы тебе рассказать? У меня есть много интересных эпизодов. С чего бы начать?
Мне было 17 лет, я окончила школу, поступила в институт на вечернее отделение и решила, что пришло время устроиться на работу. Как и всем подросткам, мне хотелось быть самостоятельной, независимой, взрослой. Самой зарабатывать на хлеб и на свое образование, стоять на собственных ногах. В общем, ничего сверхъестественного. Но в подростковом возрасте, когда ты делаешь первые шаги, все кажется таким особенным, таким новым. Каждое твое решение, каждый шаг кажутся тебе уникальными. Вся жизнь впереди: судьба, любовь, работа, достижения – все впереди. И кажется, что эта жизнь будет особенной, неповторимой, и мир ждет тебя с распростертыми объятиями. Прямо-таки все поставили на паузу, чтобы с твоим появлением снова нажать «плей». Ты же такая уникальная – и обязательно сделаешь что-то, чего никому не удавалось…
Ты ждешь, что внешний мир, принимая тебя после школы, отнесется к тебе с любовью, как относились к тебе родители и друзья, что этот мир будет приглядывать за тобой и направлять, как это делали учителя. Что в этом мире тебя ожидает определенное, твое место, на которое ты встанешь под лучами рампы, и все будут радоваться твоему появлению. Люди будут восхищаться тобой, твоим мужеством и помогать в достижении целей. Так же, как это было в детстве, так же, как это было в школе. Но… упс! Мир устроен не так. И слава богу…
Кроме твоих родителей и твоих друзей, никому нет до тебя дела. Ты – очередной муравей, который готов встроиться в муравейник, положить соломинку на спину и тащить. Ты – кирпич в бесконечной стене рядом с другими кирпичами. Твоя ценность такая же, как у миллиардов других кирпичей. У мира достаточно рук и голов, чтобы потребности человеческого муравейника были удовлетворены. Ты скорее даже обуза, у нас тут перенаселение как бы на планете.
Если рассуждать с точки зрения ценности для общества, то, например, новое здание ценнее, чем ты. Новый прибор по очистке воды – ценнее, чем ты. Дождь в пустынной местности – ценнее, чем ты. Хороший новый метр дороги – ценнее, чем ты. Поезд – ценнее, чем ты.
Вот он – ключевой конфликт, с которым встречаешься, когда выходишь в большой мир после школы. Ты думаешь, что ты – это ценность. А мир думает иначе. И из вас двоих прав именно он.
Я начала искать работу самостоятельно, не прибегая ни к чьей помощи. Этот мазохизм доставлял мне удовольствие, я видела в нем смысл (если честно, когда мне было 17, я во всем видела смысл). Брала журналы с объявлениями о работе и начинала звонить. Почти никто не берет на работу несовершеннолетних без высшего образования. По факту я находила только предложения о найме официанток, массажисток, секретарш, курьеров, распространителей листовок и сотрудников колцентров. Но даже это «разнообразие» предложений было фикцией – на самом деле за сотнями объявлений не стояло ничего. Но с моей экстраординарной, ярко выраженной наивностью требовалось набить сто шишек, чтобы это понять.
Я подумала: а массажисткой быть не так уж и плохо, и попробовала позвонить по нескольким объявлениям. Самый частый вопрос, который мне задавали, звучал так: «Назовите свои параметры: рост, вес, объем груди, талии и бедер». Это вызывало легкие подозрения. Где-то напрямую говорили, что интимный массаж входит в перечень услуг. После того как аналогичный диалог с работодателями повторился раз двадцать, я все-таки поняла, что массаж в этом случае имеет мало отношения к массажу.
Воображение нарисовало мне красочные образы. Я представила себя в коротком белом халатике, растирающую маслом множество чужих тел, в основном толстых похотливых мужчин с волосатыми прыщавыми спинами. Я представила, как мои руки по восемь часов в день бороздят кожу, щиплют, разминают, поколачивают ее. Я представила приставания возбужденных и разморенных мужиков и… интимный массаж. Каково это – стоны удовольствия, гадкие возбужденные фразы и предложения продолжить, но уже в другом формате. Если ты все это преодолеешь, сумеешь подавить подкатывающую тошноту и во время массажа будешь думать о том, как космические корабли бороздят просторы вселенной, да еще если ты доставишь удовольствие этому жирному телу, чьи-то волосатые руки положат тебе купюру в кармашек на белом халате.
Как только эта картина появилась в моем воображении, я решила, что это не та работа, о которой я мечтала. И переключилась на поиски места официантки.
Тут тоже все оказалось непросто. Первое объявление, по которому я позвонила, гласило: ищем официантов в лучшие рестораны, принимаем без опыта работы. «Прекрасно!» – подумала я. Меня пригласили на собеседование. Я пришла и увидела с десяток молодых парней и девушек моего возраста. Нам раздали анкеты, никаких особенных вопросов там не было. Мы их заполнили, после чего нас провели в комнатку и рассказали о перспективах. Всех нас действительно были готовы взять в официанты самые лучшие рестораны города. Все мы прошли собеседование и удовлетворяем требованиям, но поскольку рестораны элитные, то сначала надо получить сертификат. А для этого необходимо пройти обучение, которое они нам бесплатно организуют: три занятия у них в центре, на которых нам подробно расскажут о правилах сервировки стола и о том, что входит в обязанности официанта.
Я подумала, почему бы ни сходить на бесплатные курсы? Сходила. Там и правда рассказали много интересного, включая истории из жизни, забавные и не очень. Когда курсы закончились, нас снова собрали и поздравили: сертификаты, считай, у нас в кармане, но была одна небольшая загвоздка. Официальный сертификат стоит денег – по десять тысяч с человека. Мы грустно вздохнули, ведь нам уже представлялось, как мы будем обслуживать щедрых на чаевые клиентов. В душе уже мечта расцвела, и вдруг все срывается, потому что десяти тысяч, чтобы заплатить за сертификат, нет.
Мы, конечно, начали протестовать, а заодно выспрашивать, есть ли какие обходные пути, чтобы получить сертификат, можно ли позже рассчитаться, ну, или придумать какой-то еще способ. И тут женщина, курирующая нас, как бы нехотя соглашается помочь. Она предлагает нам отработать две недели в компании, которая занимается распространением рекламы в печатных изданиях, причем эта компания издает журнал, которым я пользовалась для поиска работы. Короче, им нужны работники, которые продавали бы за символическую плату журналы, состоящие из одной рекламы. Все заработанные нами деньги будут перенаправлены в организацию, которая готовила нас к работе официантами. Отработать надо всего лишь две недели, а потом мы получим сертификат.
Я подумала, ну, раз уж я вложила столько сил и ходила на занятия, то жаль останавливаться на полпути – надо довести дело до конца. Надела свою джинсовую короткую юбку, каблуки и поехала продавать журналы. Мне вручили три гигантских пакета этой макулатуры, дали разрешение на работу и отправили в центр Москвы, на точку продажи.
Я приехала на нужную станцию метро, встала в указанном месте, пристроила пакеты рядом, достала журналища (по 200 страниц в каждом) и, широко улыбаясь, приготовилась к реализации. Мне было интересно, что будет дальше. А дальше, в общем-то, ничего и не было, никому эти журналы и даром не нужны. После часа мне стало ясно – чтобы продать все это, должно произойти чудо. Время шло, на меня периодически посматривали, но никак не на мой товар. Я решила, что нужно «включить» более агрессивную продажу, и начала вежливо предлагать купить «крайне полезный и содержательный журнал за смехотворную цену». Пару журналов мне-таки удалось продать, но такими темпами я бы и за месяц не управилась, чтобы все реализовать. От отчаяния я стала предлагать журналы бесплатно – нет, в самом деле, я была готова заплатить за все три пачки, лишь бы от них избавиться. Но даже бесплатно никто не хотел брать это добро, и мне приходилось буквально умолять прохожих, которым не посчастливилось проходить рядом со мной. Некоторые мужчины, сжалившись, брали журналы, а через несколько метров выбрасывали.