На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! Иисус же, найдя молодого осла, сел на него, как написано: Не бойся, дщерь Сионова! се, Царь твой грядет, сидя на молодом осле. Ученики Его сперва не поняли этого; но когда прославился Иисус, тогда вспомнили, что так было о Нем написано, и это сделали Ему.
Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых. Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо. Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним (Ин. 12:12–19).
Существенная разница между Иоанном и синоптиками заключается в том, что у синоптиков все событие представлено как тщательно подготовленное Самим Иисусом: Он посылает учеников в селение; ученики приводят осла (или ослицу с осленком); Он садится на него (на них) и торжественно въезжает в Иерусалим под ликующие восклицания толпы (учеников). У Иоанна, напротив, Иисус садится на осла потому, что ликующая толпа встречает Его (а встречает она Его потому, что Он воскресил Лазаря).
Воскрешение Лазаря. Мозаика. VI в.
Обратим внимание на то, что это единственный случай во всех Евангелиях, когда Иисус передвигается не пешком. Однако тем самым Иисус нарушает не только собственный обычай: Он также нарушает благочестивый обычай всех паломников, которые, даже если подъезжали к Иерусалиму верхом, спешивались перед входом в город. Впрочем, вполне возможно, что Он доехал на осле только до ворот города, а дальше пошел пешком.
Как и Матфей, Иоанн приводит ветхозаветное пророчество неточно, комбинируя его из разных элементов. Одним из них является сильно сокращенная цитата из Зах. 9:9; другим, возможно, отрывок из Книги пророка Софонии: Ликуй, дщерь Сиона!.. Господь, царь Израилев, посреди тебя… В тот день скажут Иерусалиму: «не бойся.» (Соф. 3:14–16)[23].
Слово «осанна» (евр. הושׁיעה־נא hôšî‘ā-nnā) буквально означает «спаси же». По словам блаженного Иеронима, «осанна в переводе с еврейского означает: Господи, спаси меня!»[24]. Блаженный Августин пишет: «Осанна, как говорят знающие еврейский язык, это голос молящего, более выражающий чувство, нежели обозначающий нечто»[25]. Действительно, ко временам Иисуса этот возглас употреблялся не столько в своем исконном значении, сколько в качестве простого восклицания, выражавшего хвалу и использовавшегося как литургическая формула[26].
Восклицания толпы приведены евангелистами в нескольких вариантах: Осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних! (Мф. 21:9); Осанна! благословен Грядущий во имя Господне! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних! (Мк. 11:9-10); Благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних! (Лк. 19:38); Осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! (Ин. 12:13). Разнообразие в передаче возгласов может быть объяснено тем, что люди из толпы произносили приветствия в разных формах. Во всех четырех вариантах присутствует формула «благословен Грядущий во имя Господне», в трех – формула «в вышних», в трех – слово «осанна», в двух «Царь» и в одном «царство».
Все четыре варианта приветственных возгласов построены на словах 117-го псалма, где употреблено слово «осанна»: О, Господи, спаси же (евр. הושׁיעה־נא hôšî‘ānnā)! О, Господи, споспешествуй же! Благословен грядущий во имя Господне! (Пс. 117:25–26). Таким образом, Иисуса при въезде в Иерусалим встречали литургическими возгласами: 117-й псалом ассоциировался с главными еврейскими праздниками (Кущей, Обновления храма, Седмиц и Пасхой), в особенности – с торжественной литургической процессией на праздник Кущей[27], когда в руках несли связки из миртовых и ивовых ветвей. Важно также подчеркнуть, что этот псалом воспринимался как мессианский. Один из образов этого псалма – камень, который отвергли строители (Пс. 117:22) – Иисус применял по отношению к Самому Себе (Мф. 21:42; Мк. 12:10).
Народ приветствовал Иисуса как «Царя Израилева» и «Сына Давидова», грядущего «во имя Господне». Что это означало? Прежде всего, то, что народ признал за Иисусом мессианское достоинство, увидел в Нем того потомка Давида, который пришел, чтобы восстановить утраченное могущество Израильского царства. Именно с восстановлением политического могущества Израиля (и более конкретно – с освобождением от власти римлян) были в первую очередь связаны мессианские ожидания. В грядущем Помазаннике видели, во-первых, Царя и национального вождя[28]. Лишь во вторую очередь в нем ожидали увидеть религиозного Вождя и Пророка. Мессия должен был стать вторым Давидом, в одном лице совмещавшим царское и пророческое служения.
В то же время идея политической независимости была тесно связана с представлением о богоизбранности израильского народа. Вот почему ожидаемый Царь и Пророк должен был прийти во имя Господне. В Его приходе видели исполнение воли Божией, восстановление Божественной справедливости. Весь народ объединяла «надежда на то, что долгая израильская история наконец придет к своей назначенной Богом цели»[29].
Несмотря на отсутствие у еврейского народа единой, четко сформулированной концепции Мессии, тот факт, что с Мессией связывались политические надежды, не вызывает сомнения. Вопрос в другом: почему Иисус принял, как кажется, царские почести? Почему Он не только не захотел их избежать, но, наоборот, как следует из синоптических Евангелий, организовал Свой въезд в Иерусалим таким образом, чтобы дать возможность народу в полной мере выразить чувства и эмоции, связанные с ожиданием могущественного царя?
Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны вспомнить о том, что Иисус всегда поступал последовательно, выстраивая Свои слова и действия таким образом, чтобы они привели к цели, для достижения которой Он пришел. А целью было отнюдь не воцарение в Иерусалиме в качестве политического вождя: целью было распятие на кресте. Именно поэтому многие поступки и слова Иисуса не вписываются в обычную человеческую логику, а оказываются прямо противоположны ей. Иисус принял царские почести и восторженные возгласы толпы, зная, что в скором времени им на смену придут крики проклятия и ненависти. Торжественный въезд в Иерусалим под крики ликующей толпы был одним из этапов Его восхождения на Голгофу.
Необходимо вспомнить о том, что тема царства занимает центральное место в Его проповеди с самого момента Его выхода на общественное служение. Проповедь Иисуса началась со слов: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4:17); Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие (Мк. 1:15). Свои притчи Он начинал словами: Чему подобно Царствие Божие? и чему уподоблю его? (Лк. 13:18). Тема Царства Небесного, или Царства Божия, присутствует в качестве лейтмотива в Его притчах и поучениях.
Постоянно говоря о Царстве Небесном, Иисус, конечно, учитывал настроения Своих слушателей и объединявшую их надежду на восстановление утраченного могущества земного царства Израильского. Своей проповедью Он старался переориентировать людей с ожиданий, касающихся земной реальности, на реальность иного плана, не связанную ни с конкретным участком земли, ни с конкретным периодом времени. Материальные ценности Он учил полностью подчинять ценностям духовным: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6:33). В узком смысле под «этим всем» понимается еда, питье, одежда – то, что необходимо человеку для физического выживания. В более широком плане здесь может подразумеваться все, что относится к политическому и государственному устройству, к самому способу организации человеческого общества в целом и отдельного народа в частности.
Всякое царство предполагает царя. Въезжая в Иерусалим на ослике, Иисус дал людям видимый образ того, каким Царем должен быть Тот, Чье Царство – не от мира сего (Ин. 18:36). В течение нескольких лет Он пытался объяснить Своим ученикам и народу, какое Царство Он принес на землю. Теперь Он пожелал явить это в запоминающемся видимом образе. И оказалось, что главными качествами обетованного Мессии являются те, на которые указал пророк Захария: Он – Царь «праведный», «кроткий» и «спасающий» (Зах. 9:9). За всю историю израильского народа этими качествами в полной мере обладал лишь один Царь – Тот, Который пришел исполнить всякую правду (Мф. 3:15), Который был кроток и смирен сердцем (Мф. 11:29) и Которого Бог послал в мир, чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3:17).
Такого Царя народ не ожидал. Иисуса встречали как политического вождя, который воссядет на престоле Давидовом, изгонит ненавистных оккупантов-римлян, восстановит утраченную еврейскую государственность. Он не оправдал этих надежд. И потому уже через несколько дней та же толпа, которая сейчас восторженно приветствует Иисуса словами Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне, будет в неистовой ненависти кричать: да будет распят (Мф. 27:23), распни, распни Его! (Лк. 23:21; ср. Ин. 19:6; Мк. 15:13–14), Он должен умереть (Ин. 19:7); смерть Ему! (Лк. 23:18); кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27:25). И те, кто провозглашает Благословен Царь Израилев, будут восклицать со злой иронией: Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него (Мф. 27:42). Со словами Радуйся, Царь Иудейский! Иисуса будут бить по голове тростью и плевать на Него (Мф. 27:19). Разочарование иудеев будет так велико, что, когда Пилат напишет на кресте: Иисус Назорей, Царь Иудейский, они скажут ему: Не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский (Ин. 19:19, 21).
Иудеи ждали Мессию, могущественного монарха, самодержца. Но то, что велико в глазах людей, ничтожно перед Богом. Искушение земной властью Иисус отверг в самом начале Своего пути, когда диавол предлагал Ему все царства мира (Мф. 4:8-10). Вместо земных царств Иисус взыскал одного – сердца человеческого, которое Он возжелал покорить не силой и могуществом, но кротостью и смирением. Иисусу нужны не рабы, но свободные сыны, которые избрали Его своим царем потому, что полюбили Его, а не потому, что Он сумел подчинить их Своей власти.
Иудеи не узнали Мессию в кротком и спасающем Царе, не вместили благовестия о Царстве, которое внутри сердца человеческого. Он учил их притчами о Царствии Божием, а они пытались узнать, когда и где увидят они это обещанное Им Царство. Но Он отвечал: Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:20–21). Иудеи так до конца и не поняли, о каком Царстве говорил Иисус. Этого не поняли и ученики до тех самых пор, пока не увидели Иисуса распятым на кресте с надписью Царь Иудейский. Тогда только было явлено миру то, о чем Он говорил в Своих проповедях: Царство Божие – это распятая на кресте любовь Бога к человеку.
Предложенная интерпретация реакции людей на торжественный въезд Иисуса в Иерусалим – лишь одна из возможных. Из Евангелий не следует напрямую, что одна и та же толпа встречала Иисуса при входе в Иерусалим и спустя несколько дней требовала Его распятия. В версии Луки действующими лицами в рассказе о входе Иисуса в Иерусалим оказываются только ученики: они привели к Нему осла; они же, когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге; при приближении Иисуса к городу все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они; это же множество учеников восклицало: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних! Народ упоминается только в описании диалога Иисуса с фарисеями: И некоторые фарисеи из среды народа сказали Ему: Учитель! запрети ученикам Твоим. Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют (Лк. 19:35–40).
Вход Господень в Иерусалим. Икона. XVII в.
В повествованиях Матфея и Марка Иисуса приветствует народ, но это могли быть по преимуществу паломники, пришедшие в Иерусалим из других городов. Иоанн говорит о том, что люди выходят навстречу Иисусу из Иерусалима, но и здесь речь идет о множестве народа, пришедшего на праздник (Ин. 12:12), а не о коренных жителях Иерусалима. Таким образом, вполне можно сделать вывод, что Иисуса приветствовала толпа, состоявшая из Его учеников и паломников, пришедших на праздник, тогда как в стенах города Его ждала другая толпа — распропагандированная фарисеями и готовая дать Ему отпор.
Следует особо сказать об участии детей в описываемом событии. Матфей – единственный из евангелистов, кто говорит об этом:
Видев же первосвященники и книжники чудеса, которые Он сотворил, и детей, восклицающих в храме и говорящих: осанна Сыну Давидову! – вознегодовали и сказали Ему: слышишь ли, что они говорят? Иисус же говорит им: да! разве вы никогда не читали: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу? (Мф. 21:15–16).
В евангельской истории Иисуса дети играют немаловажную роль. Своим ученикам Он говорит: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18:3). Возлагая руки на детей, Иисус обращает к ученикам увещание: Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19:14). Дети обладают тем особым даром внутреннего видения, которого многие взрослые лишены по причине маловерия или отсутствия веры, обуревающих их грехов и страстей, искаженного восприятия действительности и неспособности за предметами земного бытия увидеть иную реальность. Дети не воспринимают мир рационально, и кроткого Царя на ослике они встречали с ликованием, которое исходило из их сердец, а не рассудка.
Иустин Философ. Фреска. XVI в.
Обратимся к святоотеческим толкованиям рассматриваемого события. Уже в середине II века Иустин Философ предлагает его развернутую аллегорическую интерпретацию в «Диалоге с Трифоном иудеем»:
Изречение «он привяжет к виноградной лозе жеребенка своего и к плющу жеребенка ослицы своей» (ср. Быт. 49:11) предуказывало как на дела, совершенные Им во время первого пришествия, так равно на народы, которые уверуют в Него. Они были как жеребенок, не имевший ни седла, ни ярма на шее своей, до тех пор, пока этот Христос не пришел и чрез посланных Им учеников не обратил их к учению Своему, и они, приняв то учение Его, покорили выю свою к перенесению всего в ожидании обещанных от Него благ. И действительно, Господь наш Иисус Христос, когда намеревался войти в Иерусалим, приказал ученикам привести к Себе ослицу, которая с жеребенком своим была привязана при входе в селение, называемое Виффагия, и, сев на нее, вступил в Иерусалим. Так как ясно было предсказано, что это будет исполнено Христом, то общеизвестное исполнение этого очевидно доказывает, что Он Христос… А что пророческий Дух вместе с патриархом Иаковом говорит, что Он будет иметь во владении именно ослицу подъяремную с жеребенком ее. это было предсказанием имеющих уверовать в Него людей как из синагоги вашей, так и из язычников. Ибо как осленок, не носивший ярма, был символом язычников, так подъяремная ослица указывала на людей из вашего народа, потому что вы имеете закон, который наложен был на вас чрез пророков[30].
Преподобный Ефрем Сирин. Фреска. XIV в.
В IV веке сирийский богослов и поэт Ефрем Сирин указывает на параллелизм между рождением Иисуса и Его вступлением в Иерусалим перед страданиями и смертью: