Ковалев прекрасно понимал, каково пришлось его собеседнику. Ему захотелось помочь решить вопрос с Алексеем. Призадумавшись, полковник проговорил:
– Вы знаете, кто такой Пален Петр Алексеевич?
– По правде говоря, первый раз слышу.
– Это Курляндский генерал-губернатор и мой давний знакомый, который лично знаком с сыном императрицы.
– С самим Павлом Петровичем?
– Да, да. Я могу попросить его, как будет время, чтобы он вас возвратил в русскую армию. И не просто вернул, а оставил в чине офицера.
– Полковник, если вам удастся меня вернуть на службу, я буду вам безмерно благодарен.
– Отблагодарить всегда успеете. Слышали, что на днях императрица скончалась?
– Даже не знаю, что и сказать. Остается только наблюдать за тем, как ее потомки продолжат править в России.
– Скоро Павел Петрович станет новым императором и тогда Россия изменится до неузнаваемости!
– Возможно, вы и правы.
– Как долго он ждал этого дня. Мне говорили, что Павел Петрович часто ссорился с матерью. И что отношения у них были далеко не родственные. Доходило даже до того, что он ее проклинал и желал ей смерти. Впрочем, возможно это выдумки тех людей, которые находились рядом с покойной императрицей и будущим самодержцем. Кстати, я лично был знаком с вашей тетей.
– Неужели?
– Очень добрая женщина. Двери ее дома всегда были открыты как для друзей, так и для незнакомцев. Сколько времени мы с ней провели, говоря о многом. Как жаль, что ее нет с нами. Мне ее очень сильно не хватает.
– Мне тоже, – грустно промолвил Алексей.
– Ну что же, не будем унывать. Вы умеете играть в лото?
– Нет, я даже правил не знаю.
– Правила игры просты. Каждый из игроков получает карточки с цифрами. Ведущий достает из мешка небольшие пронумерованные бочонки, затем называет номер, который нужно будет зачеркнуть в карточке. Побеждает тот, кто быстрее всех забьет горизонтальный ряд.
– Всего-то? – с ухмылкой отозвался Воскобойников.
– Не торопитесь с выводами. Пускай вам на первый взгляд эта игра кажется обычной, но на самом деле здесь есть свой азарт. Видите ли, большая часть людей не любила играть во что-либо просто так. В ходе игры все хотели обогатиться. Что-то приобрести, так сказать. Лото не стало исключением. У меня есть много знакомых, которые играли на деньги и проигрывали целые состояния.
– Я думаю, у каждого человека с рождения есть азарт. Только не все хотят этого признавать.
– Как бы не так, но мне пора идти. Не могу я оставить дам на такой долгий промежуток времени. Иначе их заполучит кто-то другой. Если вы понимаете, о чем я.
– Уверен, мы еще увидимся.
Оставшись в одиночестве, молодой человек собрался было уходить домой. Но вдруг к нему подошли трое мужчин, все ниже него ростом и младше по возрасту.
– Как вам салон Глафиры Андреевны? Все ли вас здесь устраивает? – спросил первый мужчина.
– Более чем.
– Позвольте узнать, куда вы уходите? – задал вопрос второй незнакомец.
– Не ваше дело, сударь. Извольте оставить меня с глупыми расспросами. Мне пора идти.
– Уже? Но ведь вы только пришли! – воскликнул третий. – В салоне прошел слух, будто Глафира Андреевна очарована вами.
– Мне-то какое до этого дело?
– Она то и делает, что ждет, когда вы ей окажете знаки внимания и начнете за ней ухаживать как за будущей супругой.
– Хватит, прекратите.
– Неужели вам это не нравится?
– Замолчите, по-хорошему прошу.
– Она вас любит, а вы ее игнорируете! По-вашему, это мужской поступок?
– Слушайте, мне не нужны проблемы. Если вы сейчас не разойдетесь, за последствия я не ручаюсь.
– Вы нам еще и угрожаете? – вызывающе спросил один из собеседников.
– Это всего лишь предупреждение, к которому я советую прислушаться.
– Что здесь происходит? – спросил другой мужчина, прервав разговор.
– Ничего, офицер, – вздрогнув, ответил один из гостей, – мы просто хотели поговорить.
– Извольте и мне теперь поговорить с гостем. Уйдите с глаз моих.
В этот момент троица удалилась от офицера и Алексея как можно дальше.
III
– Дворянское отродье. Как же они меня раздражают.
– Прошу прощения, мы знакомы?
– А ты разве меня не узнаешь?
Присмотревшись, Воскобойников вспомнил.
– Дементий! Дементий Грушецкий.
– Он самый, – с улыбкой ответил старый друг.
Перед Воскобойниковым стоял положительный молодой человек с мягким характером. Одна из черт, которая присуща ему – это его искренняя доброта. За это Дементия ценили и уважали как друзья, так и близкие. По себе он всегда был спокойным и рассудительным человеком. Он все такой же: обладает крепким здоровьем, высокий, красивый, уверенный. Имеет густую бороду и усы, которые очень кстати идут к его лицу.
– Сколько лет, сколько зим. Как же ты изменился! – обнимая друга, промолвил Воскобойников. – Как ты поживаешь?
– Да как сказать. По-разному. Когда хорошо, когда плохо. В свои двадцать шесть я стал офицером Санкт-Петербургского драгунского полка. А получил этот чин за то, что отличился в подавлении польского восстания под предводительством Тадеуша Костюшко. Два года назад восстание было подавлено, а в конце 1794 года меня повысили.
– Поздравляю.
– А год назад я обвенчался с дочерью богатого помещика Софией Васильевной Гордеевой.
– Я за тебя рад. Правда.
– Что это я, в самом деле. Все обо мне говорим, да и только. Как твои дела? Как жизнь?
– У меня ничего не изменилось. Как был офицером в отставке, так им и остался.
В голосе Воскобойникова можно было проследить стыд касаемо своего нынешнего положения. И ему было обидно, что пока не удалось наладить свою жизнь. Жить так, как он хотел.
– Что ты думаешь о новом императоре, Павле Петровиче?
– А что о нем говорить? Его еще не короновали, а как таковых существенных изменений при нем еще не произошло.
– Среди дворян, – понизив голос, прошептал Дементий, – ходят слухи о том, что один из приближенных покойной императрицы Александр Андреевич Безбородко уничтожил истинное завещание Екатерины Алексеевны. Многие слуги государыни полагали, что она не отдаст трон сыну, к которому она, мягко говоря, не благоволила, а предпочтет видеть на престоле внука, Александра Павловича.
– Если бы так и произошло, что стало бы с ее сыном?
– Поговаривали, что Павлу была уготована в лучшем случае почетная ссылка вместе с семьей, причем его недоброжелатели называли даже точное место – отдаленный замок Ло́де в Эстляндии. Один из приближенных императрицы, мой старый друг, говорил, что инсульт поразил Екатерину в узком коридоре между двумя комнатами, откуда несколько дюжих слуг даже не сразу смогли извлечь государыню, не отличавшуюся легкостью телосложения. Государыня умерла спустя несколько часов, так и не придя в сознание.
– А при чем здесь этот Безбородко?
– Тебе не кажется подозрительным, что после смерти Екатерины ее сын обласкал Александра Андреевича сверх всякой меры, дав ему титул светлейшего князя, награды, земельные владения и множество крепостных душ? Существует версия, что якобы Павел Петрович дал Безбородко государевы награды, взамен потребовав конверт с черной лентой, в котором было завещание Екатерины II, которое называло наследником престола не Павла…
– А Александра, его сына.
– Императрица, согласно этой версии, передала свою последнюю волю Александру Андреевичу, а тот не стал обнародовать документ, и Павел без промедления сжег в камине смертельную для него бумагу.
– Но ведь это всего лишь версия и не более.
– Да, а как тебя такая версия, что Павел на самом деле сын не Петра III?
– Остановись, с меня хватит на сегодня. Если уж на то пошло, то и царя Петра I подменили во время его Великого посольства.
– Такое тоже нельзя исключать, – с наглой усмешкой проговорил Дементий, будто желая еще больше разозлить своего друга.
– Дементий, прекрати. Я не хочу это слышать. Я конечно рад был с тобой встретиться, но мне нужно идти. Если хочешь, как будет время, заходи ко мне.
– А где ты живешь?
– На Невском проспекте. Рядом с адмиралтейством.
– Хорошо. Я обязательно приду.
На этом закончился разговор между знакомыми. Перед уходом Алексей подошел к Глафире Андреевне, поцеловал ее руку и попрощался, сказав, что они еще увидятся. Фрейлина глубоко вздохнула, подумав о том, что между ней и Воскобойниковым вышла бы неплохая пара.
Император Павел Петрович вступил на российский престол, когда ему было уже за сорок, и осознание того, что лучшие годы прошли в бездействии, заставляло его торопиться с реализацией обширной программы преобразований. Правнук Петра Великого стал правителем крупнейшей в мире империи, простиравшейся от Белого моря на севере до Черного моря на юге, от верховьев Припяти на западе до Тихого океана на востоке. В жилах Павла I текла русская кровь по материнской линии отца. Остальные предки императора были иностранцами, в частности немцами.
Мало кто из ныне живущих русских людей может назвать истинные имена родителей нового монарха. Так, настоящее имя его отца Петра III Федоровича было Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский, а у матери Екатерины II Алексеевны было София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская. Также, мало кто знает, что родители Павла Петровича приходятся друг другу троюродными братом и сестрой. Дело все в том, что они имели несколько общих предков. Например, Кристиан Альбрехт Гольштейн-Готторпский приходился прадедом как Петру, так и Екатерине. У него было четверо детей: два сына и две дочери. Старший сын Фридрих IV приходится дедом Петру III, в то время когда другой сын Кристиан Август был дедом Екатерины II.
Не прошло и недели после воцарения Павла Петровича, как в отставку были отправлены шестнадцать генерал-лейтенантов, пятьдесят семь генерал-майоров и три генерала. Такой поступок нового императора возмутил и в то же время напугал высший свет. Дворяне, князья и графы начали остерегаться нового самодержца. Окружение Павла I находилось в постоянном волнении. Император начал незамедлительно проводить новые реформы, которые, как он считал, были необходимы для процветания отечества. Был издан указ о принятии новых воинских уставов: «О полевой и пехотной службе», «О полевой кавалерийской службе» и «Правила о службе кавалерийской».
Среди прочего эти уставы устанавливали личную уголовную ответственность офицеров за жизнь и здоровье подчиненных им солдат. Офицеры могли подвергнуться взысканиям и получить серьезное наказание. Офицерам и генералам запрещалось пребывать в отпусках более тридцати дней в году. Офицерам запретили делать долги. В случае неуплаты долга командир полка должен был вычесть нужную сумму из жалованья. Если жалованья не хватало, то офицера сажали под арест до уплаты долга, а жалованье перечисляли кредиторам. Для нижних чинов император ввел отпуск двадцать восемь календарных дней в году. Запретил забирать солдат для работы в имениях и привлекать к иным работам, не связанным с военной службой. А еще солдатам было разрешено жаловаться на злоупотребления командиров.
Кто бы что ни говорил, а эти «военные реформы» вызвали раздражение в среде русского офицерства. Таким образом в 1796 году в стране появился тайный кружок, который начал именовать себя как Канальский цех или, как его еще по-другому называли, Смоленский кружок, так как основная часть недовольных офицеров находилась в Смоленске и его окрестностях. Но помимо них в эту организацию были вовлечены офицеры Санкт-Петербургского драгунского полка, к которым относился и Дементий Грушецкий.
Спустя несколько дней он встретился с Алексеем Воскобойниковым и с присущим ему воодушевлением рассказал о целях Канальского цеха. Молодой человек был обеспокоен. Он не верил в то, что сейчас говорил его друг. Еще совсем недавно Дементий был совсем другим человеком, который готов был отдать жизнь за нового императора. А теперь он, как и большинство офицеров, хотел свергнуть Павла Петровича или даже убить.
– Немыслимо! – возмущенно произнес мужчина. – Убить монарха своей страны!
– Алексей, не пойми меня неправильно. Но Павел не должен был прийти к власти! Уж лучше бы страной управляла его супруга или кто-то из их детей, в конце концов.
– Да как ты можешь такое говорить? Ты понимаешь, что то, о чем офицеры помышляют, ни к чему хорошему не приведет?
– Я к тебе пришел не за нравоучениями, а лишь для того, чтобы предложить совершить задуманное. Ты только представь: когда все солдаты узнают о твоем поступке, то уже новый император наверняка сможет тебя вернуть в армию. А если повезет, то и повысит.
– Ты правда думаешь, что хоть один из сыновей Павла будет меня уважать или уж тем более повышать в звании, вернув в армию, зная, что перед ним стоит убийца его отца?
– Не торопись! Я тебе даю время обо всем подумать.
– Нет, – повысив тон, сказал Алексей, – и не подумаю. Прочь из моего дома! И чтобы духу здесь твоего не было!
– Ах вот как, значит, ты заговорил со своим другом?!
– Не друг ты мне! Ступай, чтобы глаза мои тебя больше не видели!
– Ты еще об этом пожалеешь.
– Во-о-о-о-н!
Выпроводив Дементия за порог, Алексей как можно быстрее закрыл дверь и отправился в свою комнату. Перед этим из другой комнаты вышла Авдотья. Она уже видела брата во взбешенном состоянии. Девушка знала, что в такие моменты будет лучше, если она не будет с ним говорить. Затаив дыхание, она медленно подошла к Алексею, обняла его и тихонько прошептала на ухо:
– Успокойся, братец.
– Да как, да как он посмел…
– Все будет хорошо. Не нужно тратить столько сил в никуда. Они тебе еще понадобятся.
– Да, ты права. Мне нужен покой.
– Отдохни. Я чувствую твое возмущение и ненависть к Дементию. Но поверь, не стоит воспринимать его слова близко к сердцу.
– Да, мне нужен отдых, – подытожил Воскобойников.
Зайдя в свою комнату, мужчина лег на кровать и закрыл глаза, стараясь забыть сегодняшний день как ужасный сон.
IV
На днях Алексей Воскобойников встретился в трактире со своими друзьями. Присев за свободный столик, молодые люди заказали три кружки пива. Илья Скрипицын и Кирилл Фролов видели по выражению лица друга, что он был не в настроении.
Действительно, Алексей был обеспокоен тем, что от полковника Ковалева не было новостей. Ведь Алексей Федорович ему обещал, что поговорит с приближенными императора и попросит вернуть его на службу. Сказав адрес своего проживания, молодой человек надеялся на то, что полковник даст ему ответ в письменном виде, будь он положительным или отрицательным. Но, по всей видимости, Ковалев забыл о своих словах, как думал Воскобойников, и не придал им огромного значения. Посмотрев на друзей, Алексей улыбнулся и задал обоим вопрос:
– Чем занимались все это время с момента нашей последней встречи?
– Да особо ничем, – ответил Илья, – помнишь Афанасия Кубанцева?
– Давно я с ним не виделся.
– Так он, бедный, покончил с собой на днях.
От услышанного по телу Алексея пробежали мурашки.
– Да быть такого не может!
– Еще как может, – сказал Кирилл, – пару лет назад он женился на дочери армейского прапорщика. Но спустя какое-то время она обратила внимание на иностранца, прибывшего из Великобритании. Потом между ними появилось увлечение, которое переросло…
– Можешь не продолжать, я понял. Она изменила Афанасию и тот, не пережив утрату любимой, покончил с собой.
– Так и есть.
– До чего же ужасное это чувство… Любовь! Сколько в нем измен, лицемерия, предательства!
– К чему ты это говоришь?
– К тому, Кирилл, что как таковой любви и не существует! Наивные люди полагают, что раз они вместе и им хорошо, то значит, они любят друг друга. Но это не так!