Казалло насмешливо поднял брови: «Друг мой, эта пьеса – „Огненные подсолнечники“ – традиционно исполняется именно так. Боюсь, у вас плохой слух».
«В общем и в целом мелодию можно распознать, хотя я неоднократно слышал ее в правильном исполнении».
Казалло лениво протянул хитан: «Будьте добры, наставьте меня на путь истинный. Я буду чрезвычайно признателен».
Этцвейн схватил инструмент, чуть ослабил высоко настроенную струну большого пальца8 и сыграл мазурку правильно – пожалуй, с излишней показной легкостью. В первой вариации он присовокупил изящные беглые украшения, во второй сыграл тему в обратном движении, ракоходом, аккомпанируя совсем в другом ладу, после чего, вернувшись к первоначальной последовательности, исполнил блестящую импровизацию взволнованным быстрым стаккато, более или менее согласовавшимся с его настроением, продолжая контрапунктически повторять основную тему в других голосах на манер ричеркара. Завершив пьесу виртуозной каденцией с добавлением невозможных пассажей пиццикато пальцами левой руки и сложно синкопированных ритмов гремушки, Этцвейн отдал хитан уничтоженному Казалло: «Примерно в этом роде. Под конец я позволил себе пару вольностей».
Казалло перевел взгляд с Этцвейна на хитан, молча, с подчеркнутой аккуратностью повесил инструмент на деревянный крючок и пошел смазывать лебедки. Этцвейн повернулся к панораме, открывавшейся за бортом.
Пейзаж стал диким, почти враждебным: в зеленом море пилы-травы выделялись островки черно-белых тропических зарослей. Чем дальше они продвигались на юг, тем плотнее и темнее становились джунгли. Среди пилы-травы стали попадаться гниющие заболоченные участки, в конце концов сменившиеся напоминающими сугробы скоплениями синевато-белой падальной грибницы. Впереди тускло блестела сонная излучина реки Бренай. Дорога слегка отклонилась к западу, поднимаясь к развалу крошащихся темно-серых вулканических скал, извилисто протиснулась в распадке между скалами и обогнула огромное поле заросших развалин – город Матрис, две тысячи лет тому назад осажденный и разрушенный паласедрийцами, а теперь населенный лишь огромными иссиня-черными ахульфами Южного Глая, осквернявшими руины внушавшей смех и ужас дикой пародией на человеческую городскую жизнь. В низине за развалинами Матриса начиналось болото, казавшееся издали миражом тысяч маленьких озер – здесь росли самые развесистые ивы Шанта, купами по десять-двенадцать метров высотой. Работники из лагеря №3 срезали, обдирали и сушили прутья ивняка. Вязанки нагружали на баржи и сплавляли по реке Бренай в Порт-Палас на южном берегу, откуда шхуны доставляли их в Сиреневую Дельту на предприятия, изготовлявшие гондолы.
Далеко впереди появилось темное пятно. Приложив к глазам бинокль, Этцвейн понял, что это и был исправительный лагерь №3. За семиметровым частоколом он разглядел центральный двор, ряд навесов и длинный двухэтажный барак. Левее находились приземистые административные здания и группа небольших коттеджей.
Дорога разветвлялась – упряжка быстроходцев повернула к управлению лагерной администрации. Несколько человек вышли навстречу и, перекинувшись парой слов с погонщиком, подтянули тросы гондолы шкивами, вращавшимися в рогатых бетонных тумбах. Быстроходцы, шагом пройдя вперед, опустили «Иридиксен» на землю.
Примечания
1
ДЕРДЕЙН, КНИГА II, БРАВАЯ ВОЛЬНИЦА
Durdane. The Brave Free Men
Copyright © 1972 by Jack Vance
Published by agreement with the author and the author’s estate
http://feht.com/essaysetc/jackvanceinrussian.html
2
Цветопись («аэль-скиан» на языке Шанта): точнее, традиционная система цветового символизма, выражения идей и эмоций оттенками и сочетаниями цветов. В Шанте цветовой символизм играет чрезвычайно важную роль, добавляя к человеческому восприятию дополнительное измерение, подобное музыке.
3
Дискриминаторы (на языке Шанта – «ави стиои», буквально «чуткие избиратели»): полиция гарвийской Эстетической Корпорации, единственное хорошо организованное правоохранительное учреждение в Шанте.
4
Витран: уникальный, применявшийся только в Гарвии процесс изображения. Художник и подмастерья использовали миниатюрные палочки цветного стекла, длиной чуть больше шести миллиметров и диаметром около миллиметра; палочки эти наклеивались, одна за одной, на основу из притертого стекла. Законченная работа, подсвеченная снаружи, представляла собой пейзаж, портрет или орнаментальный узор, интенсивностью, живостью и внутренней силой цветовых сочетаний превосходивший любые образцы изобразительного искусства, изготовленные другими методами. Картина светилась тончайшими оттенками, позволяла различить мельчайшие детали и поражала глубиной перспективы. Создание даже небольшого витранного полотна требовало невероятных затрат труда и времени – на один квадратный метр основы наносилось шестьсот сорок пять тысяч стеклянных «мазков»!
5
Буквально «Спектральный вестник» – то есть периодическое издание, содержащее новости любого характера.
6
Оттенок сине-фиолетового или темно-зеленого зависел от качеств того лица, чей отзыв цитировался – его репутации, тщеславия, смехотворности, популярности, напыщенности; все эти достоинства и недостатки передавались глубиной и насыщенностью основных оттенков, а также более или менее заметными примесями дополнительных цветов. Гарвийские газеты были рассчитаны на читателя, изощренного в тонкостях цветовой символики.
7
Куропатники и яблочники: враждующие фракции Пособников, представляющие, соответственно, птицеводов и поставщиков фруктов.
8
Названия пяти основных струн хитана соответствуют наименованиям пальцев правой руки – «струна большого пальца», «струна указательного пальца» и т. д.; происхождение названий четырех вспомогательных струн («джа», «ка», «си», «ля») неизвестно.