– Что это такое? – спросила я.
– Пенни.
Боже мой, это было восхитительно!
– Ты носишь с собой пенни на удачу?
Нахмурившись, он проигнорировал мой вопрос и спрятал монетку обратно в карман.
– Я никогда не думала, что мне повезет, – сказала я Итану, чувствуя в себе взрыв великодушия, – но посмотри. Моя аллергия помешала мне поесть в буфете, я еду на Мауи, и у меня есть работа. Разве не было бы забавно…
Я улыбнулась и посмотрела ему в лицо:
– … схватить удачу за хвост в первый раз в моей жизни для того, чтобы упасть и разбиться в огненной авиакатастрофе?
Судя по выражению лица, Итан не видел в этом ничего смешного. Когда мимо нас прошла стюардесса, Итан протянул руку передо мной, останавливая ее.
– Простите, не могли бы вы сказать, сколько миль пролетел этот самолет?
Стюардесса улыбнулась:
– У самолетов нет статистики в милях. У них есть налет, количество часов в полете.
Я уже видела, как Итан проглатывает свое нетерпение.
– Хорошо, тогда сколько летных часов у этого самолета?
Стюардесса наклонила голову, явно озадаченная его вопросом:
– Я должна спросить это у капитана судна, сэр.
Итан невольно наклонился, чтобы задать еще вопрос, и я откинулась на спинку сиденья, сморщив нос от запаха его мыла. Обычно этот аромат мне нравился, но сейчас он резко ударил в нос.
– А что вы думаете о капитане? Он опытный? Заслуживает доверия?
Хотя Итан на этот раз и подмигнул девушке, я понимала, что он не менее встревожен, чем минуту назад. Возможно, через флирт он хотел снять это напряжение.
– Он хорошо отдохнул?
– Капитан Блейк отличный пилот, – ответила она, наклоняя голову и улыбаясь.
Я переводила взгляд со стюардессы на Итана и театрально-преувеличенно теребила золотое обручальное кольцо, которое одолжила у Тии Сильвии. Но никто этого не замечал. Итан одарил ее ответной улыбкой. В эту минуту он, вероятно, мог бы попросить у нее номер ее социального страхования, кредитку на крупную сумму, а также ее согласия родить ему ребенка, и не получил бы отказа.
– Конечно, – пришел в себя Итан. – Я имею в виду, что он никогда не разбивал самолет или что-то в этом роде?
– Только один раз, – пошутила стюардесса, подмигнула больше сама себе, подняла голову и продолжила свой неторопливый путь по проходу.
* * *
В течение следующего часа Итан почти не шевелился, ничего не говорил и вообще вел себя так, словно каким-то образом подпирает самолет, чтобы тот не упал с неба. Я потянулась к своему айпаду, но тут же поняла, что здесь конечно же нет никакого Wi-Fi. Я открыла книгу, надеясь затеряться в какой-нибудь восхитительной истории, отвлеченной от нашей жизни, но почему-то никак не могла сосредоточиться.
– Восемь часов полета, и никакого фильма, – подосадовала я, глядя на спинку сиденья без экрана.
– Может быть, они надеются, что твоя жизнь, мелькающая перед глазами, достаточно отвлечет тебя от страха перед полетом?
– О, оно живое, – иронично проговорила я, поворачиваясь к нему. – А разговоры не нарушат давление воздуха в кабине или что-то в этом роде?
Сунув руку в карман, он снова достал свой счастливый пенни:
– Я не исключаю этого.
Я лично знала Итана не слишком хорошо, но по рассказам Дэйна и Ами у меня сложилось о нем такое представление: сорвиголова, охотник за приключениями, честолюбец и местами даже головорез.
Но человек, вцепившийся в подлокотник так, словно от этого зависит вся его жизнь… совсем не был похож на такого парня.
Глубоко вздохнув, он расправил плечи и болезненно поморщился. Во мне метр шестьдесят, и то мне было немного неудобно. А у Итана только ноги были, наверное, не меньше трех метров, и я не могла себе представить, каково все это для него. После того, как он заговорил, похоже, «заклятие тишины» было разрушено. То его колено подпрыгивало от избытка нервной энергии, то его пальцы «пустились в пляс», отбивая дробь по подносу с напитками. Уже даже милая старая леди в мрачном одеянии, сидевшая перед нами, начала бросать на него недобрые взгляды. Тогда он стал улыбаться самым извиняющимся образом.
– Расскажи мне о своем счастливом пенни, – попросила я, указывая на монету, все еще зажатую в его кулаке. – Почему ты думаешь, что он приносит удачу?
Он помолчал, как будто взвешивал риск взаимодействия со мной против потенциального облегчения за счет отвлечения внимания.
– Я не хочу поощрять разговоры в самолете, но скажи, что ты тут видишь – начал он и раскрыл ладонь.
– Монету 1955 года, – заметила я.
– А что еще?
Я пригляделась внимательнее:
– О… ты имеешь в виду, что буквы удвоены?
Итан наклонился и показал куда-то пальцем.
– Ты действительно сумела разглядеть их прямо здесь, в самолете?! Они над головой Линкольна.
И правда, буквы, которые читались в словах о Боге, которому мы верим, были проштампованы дважды.
– Раньше я не видела ничего подобного, – прозвучало мое признание.
– Таких монет всего несколько штук! – убежденно заверил он, провел большим пальцем по поверхности монеты и засунул пенни обратно в карман.
– Они, наверное… очень ценные? – спросила я.
– Стоит около тысячи долларов.
– Ничего себе! – охнула я.
Тут мы попали в небольшую турбулентность, и глаза Итана дико забегали по самолету в поисках кислородной маски, которые, как нам сообщали, могут появиться в любой момент. Надеясь снова отвлечь его, я спросила:
– Как ты достал его?
– Я покупал бананы как раз перед собеседованием, и эта монета была частью моей сдачи.
– И что же?
– Тогда я получил не только работу, но и этот цент. Когда однажды я решил расплатиться этими монетами, автомат выплюнул этот цент, потому что решил, что он фальшивый. С тех пор я ношу его с собой.
– А ты не боишься, что потеряешь его?
– В этом вся суть удачи, не так ли? – проговорил Итан сквозь стиснутые зубы. – Ты должен верить, что везение в жизни не мимолетно.
– И ты сейчас в это веришь?
Он попытался расслабиться, странно встряхивая руками. Если я правильно поняла выражение его лица, он сожалел о том, что сказал мне что-то лишнее. Но турбулентность усиливалась, и все шесть с лишним футов его тела снова застыли в ужасе.
– Знаешь, – сказала я, – ты не производишь впечатление человека, который боится летать.
Он сделал несколько глубоких вдохов:
– Я и спорить не буду.
Спорить действительно не имело смысла. Все было явно видно хотя бы по тому, как мне приходилось отрывать его пальцы с моей стороны от подлокотника.
Итан немного смягчился:
– Но это не самое мое любимое дело в жизни.
Я же думала о выходных, которые мне пришлось провести с Ами, потому что Дэйн отправился в какое-то дикое приключение со своим братом, о спорах, которые вызвали эти поездки.
– С такими поездками ты должен быть как Беар Гриллс или кто-то в таком духе…
Итан хмуро посмотрел на меня:
– А кто это?
– Ну, эта твоя поездка в Новую Зеландию. Сплав по реке или какой-нибудь еще смертельный номер, типа серфинга в Никарагуа. Ты все время летаешь ради забавы.
Итан откинул голову на спинку сиденья и снова закрыл глаза, будто не слыша моих слов. И лишь когда колеса тележки с напитками заскрипели в проходе, Итан снова перегнулся через меня, подзывая стюардессу.
– Можно мне виски с содовой? – произнес он и бросил на меня взгляд: – На двоих…
Я махнула рукой, сказав, что не люблю виски.
– Я знаю, – заверил Итан, часто моргая.
– Вообще-то у нас нет виски, – ответили ему.
– Джин с тоником?
Стюардесса снова покачала головой. Его плечи поникли.
– Пиво? – спросил он совсем поникшим голосом.
– Это есть, – ответила стюардесса и протянула ему две банки самого обычного пива. – С вас двадцать два доллара.
– Двадцать два американских доллара? – крайне удивился он, отталкивая ее руку с банками.
– У нас также есть кола. Она бесплатна, – сказала стюардесса. – Но если хотите со льдом, то это стоит уже два доллара.
– Подожди, – вмешалась я и полезла в сумку.
– Не надо мне покупать пиво за свои деньги, Олив.
– А я и не собиралась, – сказала я, вытаскивая два купона и протягивая их. – Ами дала в дорогу.
– Хорошо, если так.
Стюардесса продолжила свой путь по узкому проходу.
– Мы здесь, – сказала я, – поскольку моя сестра это выиграла, и мы должны получить все бесплатно.
– Так вот почему двести наших друзей и родственников оказались в приемном покое!
Я почувствовала, что сиденье подо мной накаляется.
– Полиция уже в курсе ситуации, – сказала я, – и моей сестре сказали, что она ни в чем не виновата.
– Есть еще шестичасовые новости, – заявил Итан и, довольный своей шуткой, с хлопком открыл банку пива.
Я хотела выразительно стрельнуть в него глазами, но мой взгляд остановился на его горле. Он пил, а я смотрела, как двигается его кадык, смотрела и смотрела.
– Ну ладно, – ответила я.
– Не знаю, чему я удивляюсь, – заговорил он. – Все мы в руках судьбы.
Мое раздражение поднялось в полную силу.
– Эй, Итан, между прочим, это твой брат и невестка сейчас возможно лежат в больнице.
– Успокойся, Олив. Их я не имел в виду, – серьезно заверил он и сделал под моим пристальным взглядом еще один глоток. – Я имел в виду свадьбы вообще.
После секундной паузы он вздрогнул и с ноткой отвращения добавил всего одно слово: «Романтику».
О, да он один из этих… бруталов.
Я признаю, что привитая мне модель романтики также недостаточно проработана, но Тио Омар и Тиа Сильвия состояли в браке на протяжении сорока пяти лет, а Тио Хьюго и Тиа Мария – почти тридцать лет. Да, в моем окружении есть примеры длительных отношений, и поэтому я знала, что такие отношения существуют. Но я понимала, что совершенно не могу знать, мой ли это случай. Я хотела верить, что Ами с этой свадьбой не затеяла что-то обреченное на распад, что она может быть по-настоящему счастлива с Дэйном.
Итан одним большим и долгим глотком осушил почти половину первого пива. Я попыталась собрать воедино все, что знаю об этом человеке. Ему тридцать четыре года, он на два года старше, чем мы с Дэйном. Он зарабатывает на жизнь чем-то, связанным с математикой, и это объясняет, почему он всегда настолько жизнерадостен. Он всегда носит с собой хотя бы один флакон дезинфицирующего средства и никогда не ест общие блюда, предлагаемые на шведских столах. Я думаю, что он был холост на момент, когда мы встретились, но вскоре после этого он вступил в какие-то отношения, которые казались мне не совсем серьезными. Не думаю, что эта его пассия нравилась его брату, потому что отчетливо помню, как однажды вечером Дэйн разглагольствовал о том, как это будет отстойно, если Итан сделает ей предложение.
Боже мой, неужели я еду на Мауи с чьим-то чужим женихом?!
– Ты ведь сейчас ни с кем не встречаешься, верно? – осторожно спросила я, пораженная этой мыслью. – Твоя бывшая Сьерра, Симба или что-то в этом роде?
– Симба? – он едва сдержал улыбку. – Почти так.
– Тебя наверное шокирует, когда кто-то не следит за твоей личной жизнью?
Итан сердито наморщил лоб.
– Я бы не поехал с тобой в фальшивый медовый месяц, если бы у меня была девушка, – заверил он, откинувшись на спинку сиденья, и снова закрыл глаза. – Больше никаких разговоров. Ты права, это трясет самолет.
* * *
По выходе из аэропорта – гавайские ожерелья вокруг наших шей и свежий океанский ветер, треплющий одежду – мы сразу поймали такси. Большую часть пути я провела, прижавшись лицом к окну и любуясь ярко-голубым небом и синими проблесками океана, видневшимися сквозь деревья. Я уже чувствовала, как мои волосы завивались от влажности. Ощущения не самые приятные, но оно того стоило. Мауи – это потрясающее место!
Итан молча сидел рядом со мной, наблюдая за видом и время от времени что-то набирая в своем телефоне. Не желая нарушать тишину, я сделала несколько размытых снимков, а потом мы неожиданно выехали на привычное для нас двухполосное шоссе. Самые интересные снимки я послала Ами, а она ответила грустным смайликом.
Я знаю. Извини.Не надо извиняться.
Ты уйдешь из семьи, а я в обозримом будущем останусь с мамой. Так кто здесь вообще выигрывает, ты или я?Просто развлекайся или я не на шутку рассержусь.
Моя бедная сестра! Да, я предпочла бы быть здесь с Ами или… кем угодно, только бы не с ним, но мы здесь, и я намерена извлечь из этой поездки максимум пользы. У меня впереди десять прекрасных, залитых солнцем дней.
Когда такси замедлило ход и сделало последний поворот направо, перед нами раскинулась территория отеля. Здание отеля – возвышающаяся многоярусная конструкция из стекла и бетона – казалось массивным и буквально утопало в зелени, которая была разбросана здесь повсюду. Рокот обрушивающихся волн океана звучал очень близко. Казалось, что с одного из верхних этажей отеля можно бросить камень и попасть им в пену прибоя.
Мы проехали по широкой аллее, обсаженной с обеих сторон огромными баньяновыми деревьями. Сотни фонарей покачивались на ветру, свисая с их ветвей у нас над головой. Если это так прекрасно белым днем, каким же замечательным зрелище должно стать после заката!
Из динамиков, спрятанных в густой листве, доносилась музыка. Это было настолько удивительно, что даже Итан приник к окну, вглядываясь в листву, когда мы проезжали мимо.
Едва мы остановились, как внезапно появились двое портье. Мы вылезли из машины и, слегка спотыкаясь и оглядываясь по сторонам, распрямились. Я видела удивленную физиономию Итана поверх крыши машины и подозревала, что сама выгляжу сейчас не лучше. Все вокруг было пропитано благоуханием плюмерии, а шум разбивающихся волн почти заглушал рокот машины, которая только что привезла нас и сейчас стояла у ворот. Я была почти уверена, что именно в этот момент мы с Итаном достигли нашего первого восторженного единения взглядов. Что-то вроде «Черт возьми. А это удивительное место!»…
Я была так растеряна, что вздрогнула, когда первый портье вытащил горсть багажных бирок и спросил мое имя.
– Мое имя?
– Надо для багажа, – улыбнулся портье.
– А, для багажа… Верно. Мое имя. Меня зовут, ну, это непростая история…
Итан решительно обошел машину и столь же решительно взял меня за руку.
– Торрес, – сказал он. – Ами Торрес. Мы помолвлены, и скоро она станет Ами Томас.
Затем, наклонившись и губами прижавшись к моей щеке в поцелуе для реалистичности Итан заметил:
– Она немного устала после поездки.
Ошеломленная, я словно в замедленной съемке смотрела, как он поворачивается к портье и, похоже, борется с желанием вытереть губы ладонью.
– Отлично, – произнес служащий отеля, записывая это имя на нескольких бирках и прикрепляя их к ручкам нашего багажа.
– Регистрация вон там, пройдите в те двери, – улыбнулся он и показал на некое подобие вестибюля под открытым небом. – Вещи принесут сразу в вашу комнату.
– Спасибо, – вложив в ладонь портье несколько сложенных купюр, Итан повел меня к отелю.
– Да расслабься, все нормально! – сказал он, как только мы зашли за поворот и немного прошли.
– Итан, я совершенно не умею врать.
– Неужели? Тогда ты слишком хорошо скрывала эту свою черту.
– Это никогда не было моей сильной стороной, ясно? Те из нас, кто не отмечен Черной меткой, считают честность добродетелью.
Но он в ответ лишь крепче сжал мою ладонь, увлекая меня за собой.
– Дай-ка мне оба удостоверения, твое и Ами, чтобы ты случайно не передала их вместе человеку на стойке регистрации. И давай, я запишу там свою кредитную карту на случай непредвиденных расходов. Все детали мы уладим позже.
В моей груди вспыхнул пожар несогласия, но я не могла не признать, что он был прав. Сейчас, после небольшой мысленной репетиции, я уже была уверена, что в следующий раз, когда кто-то спросит мое имя, я крикну: «Меня зовут Ами». Конечно, это будет лучше, чем в первый раз, когда я чуть ли не выложила всю нашу легенду портье, но не намного. Я достала из сумочки бумажник и извлекла из него оба удостоверения личности.