Андропов был человеком тонкого ума, обладавшим прекрасными аналитическими способностями. Он очень много читал, его библиотека насчитывала множество книг. Он трудился не покладая рук. На его стол ложились буквально десятки тысяч докладов. Он стал в значительной степени кабинетным руководителем аппарата безопасности и редко выезжал из Москвы. Андропов любил свою семью, двух детей и внуков, но проводил с ними совсем мало времени. С иностранцами из несоциалистического блока он встречался крайне редко. Андропов никогда не давал интервью зарубежным журналистам и не появлялся на телевидении. Казалось, его устраивал образ незаметного бюрократа. Однако он преобразовал международный отдел КГБ таким образом, что слежка за военными и техническими организациями Западной Европы и Соединенных Штатов достигла очень высокого уровня. В КГБ был создан особый отдел, добывавший информацию о западных компьютерных технологиях. Кроме того, Андропов продолжал оказывать постоянное давление на таких диссидентов, как писатель Александр Солженицын и физик-ядерщик Андрей Сахаров.
Третий раздел Хельсинкских соглашений требовал от Советского Союза соблюдать основные права человека в отношении граждан страны. Группа всемирно известных ученых и писателей создала Группу содействия выполнению Советским Союзом Хельсинкских соглашений. Эти смелые люди, многие из которых пользовались своим привилегированным положением весьма уважаемых ученых, надеялись сообщать мировому общественному мнению о нарушениях прав человека в СССР. Они не собирались противостоять государству и уж тем более не собирались свергать власть. Они проводили пресс-конференции и время от времени устраивали пикеты. Это привлекло большое внимание западных корреспондентов и телерепортеров, которые создали на Западе негативный образ Советского Союза. В 1978 году Андропов приказал принять суровые меры, и несколько ведущих активистов предстали перед судом. Суды вынесли ряд приговоров, основанных на свидетельствах, предоставленных КГБ. Юрия Орлова, активиста борьбы за права человека, приговорили к 7 годам тюремного заключения. Анатолия Щаранского признали виновным в измене Родине и антисоветской деятельности и приговорили к 13 годам лишения свободы. Анатолий Филатов был признан виновным в шпионаже для ЦРУ и приговорен к расстрелу за измену Родине. Это нельзя было сравнить с Большим террором 1930-х годов, но этого было все-таки достаточно, чтобы активизировать общественное мнение за границей и побудить такие организации, как Комитет по существующей опасности, осудить все советское государство.
Когда в июле 1980 года, несмотря на бойкот ряда стран под руководством США, в Москве открылись Олимпийские игры, в них все-таки приняли участие 80 стран, включая Великобританию. В стране социалистического блока они проводились впервые, помимо того, что Советский Союз смог показать себя на международной арене, молодым русским Олимпиада предоставила возможность увидеть масштабное зрелище, событие мирового спорта, а для спортивных групп еще, пожалуй, и возможность встретиться с молодежью из других стран. Однако за несколько месяцев до начала Олимпиады снова дала о себе знать паранойя Андропова. Он засыпал Центральный комитет предостережениями о «предстоящей идеологической диверсии», которая может произойти из-за того, что по Москве бродит так много иностранцев. Он предсказывал совершение иностранными гостями «возможных террористических актов» и «исключительную активность западных секретных служб» под прикрытием олимпийских делегаций. Все это было представлено как большая угроза честным советским гражданам[48]. В результате десятки тысяч юных русских школьников на время Олимпийских игр вывезли из Москвы, чтобы оградить их от пагубного влияния иностранцев, что лишило их возможности поучаствовать в большом спортивном и общественном празднике.
Андропов 15 лет возглавлял организацию, надзиравшую за его народом и проводившую обширную шпионскую деятельность за границей. Но он был достаточно трезвомыслящим человеком и понимал, что Советский Союз страдает от многих внутренне присущих ему недостатков. Рост экономики безнадежно замедлился из-за хронически низкой производительности труда. И промышленность, и сельское хозяйство нуждались в радикальных преобразованиях. Андропов отбирал и продвигал таких молодых людей, как Михаил Горбачев, отдававших себе ясный отчет в необходимости определенных изменений. Но сам Андропов никогда бы не пошел на радикальные изменения. Его мировоззрение по-прежнему определялось основными принципами марксистско-ленинского учения. Всякий раз, когда возникала необходимость реформ, он требовал усиления партийной дисциплины. Как бы его ни удручал экономический застой при Брежневе, но всякий раз, оказавшись на перепутье, он всегда выбирал путь традиционности.
Таким был человек, унаследовавший кремлевский трон в ноябре 1982 года.
3. Рейган перевооружается
С самого начала президентства Рейгана в его деятельности было много противоречий. В публичных выступлениях он жестко отзывался о Советском Союзе, но частным образом посылал советским руководителям дружелюбные личные написанные от руки письма. Публично он ратовал за наращивание военной мощи и призывал к конфронтации с СССР, а частным образом, в кругу своих ближайших коллег, он не только обсуждал возможность сокращения огромных запасов ядерного оружия, накопленного сверхдержавами, но даже высказал мысль о его полной ликвидации. Возможно, это свидетельствовало о глубоком расколе в Белом доме и о том, что президент и сам не знает, куда идет, казалось, что Рейган действует согласно политике того советника, который последним вышел из его кабинета. Однако на самом деле эти противоречия были присущи как личности Рейгана, так и его мировоззрению. В его сознании одно другому не противоречило: публично, для общественности, он мог говорить одно, но в частных беседах намекал на альтернативный путь, по которому могла бы развиваться политика. Однако несомненно, что в первые два года его президентства возобладала линия на конфронтацию, которую активно поддерживал Комитет по существующей опасности. Рейган полагал, что этические принципы, которыми руководствуется Советский Союз, отличаются от принципов демократического Запада, что СССР придерживается идеологии, нацеленной на мировую революцию и достижение коммунистического господства, и что ради этой цели он готов пойти на все. Рейган утверждал, что Советы потому-то и содействуют националистическим группировкам, которые в разных странах мира ведут освободительную борьбу против режимов, нередко поддерживавшихся Америкой или Западом. Он полагал, что переговорами о сокращении вооружений Советы пользовались как уловкой, позволявшей им вырываться вперед, в то время как Запад сокращал свои вооружения. Рейган был убежден, что Советы использовали разрядку как ширму, под прикрытием которой они создавали самое большое в истории стратегическое военное превосходство. Но при этом он был убежден, что Советский Союз как система потерпел неудачу и уже не может выиграть гонку вооружений или одержать военную победу в таких вооруженных конфликтах, как в Афганистане. Рейган хотел показать Советам, что они должны изменить свои методы, но полагал, что это можно сделать лишь с позиции силы и что при его предшественниках Соединенные Штаты стали слабее и уязвимей. И это следовало изменить.
Став президентом, Рейган немедленно ускорил военное строительство, начавшееся в последний год президентства Картера. Рейган унаследовал оборонный бюджет в размере 183 млрд долларов на 1981/1982 финансовый год и предложил удвоить его до 368 млрд долларов к 1986 году, что составило бы треть расходов федерального правительства, или 6 процентов ВВП. Совокупные расходы на оборону с 1982 по 1989 год он планировал увеличить на 2,7 трлн долларов[49]. Это было самым крупным в американской истории увеличением военных расходов в мирное время. Всего через два дня после инаугурации президента министр обороны Каспар Уайнбергер в своем первом большом политическом заявлении сказал, что его задачей является «перевооружение Америки»[50]. Пентагон получил почти все, что просил. Программа создания бомбардировщика B-1 разрабатывалась с 1960-х годов, но Картер ее прекратил. При Рейгане же началось создание нового варианта этого самолета. Его модификация B-1B представляла собой бомбардировщик, обладавший способностью маловысотного прорыва системы ПВО. Благодаря новым и многочисленным свойствам малой заметности его эффективная площадь рассеяния (радиолокационное поперечное сечение) была сокращена, составив одну десятую от той площади, которой обладал бомбардировщик B-52, «рабочая лошадь» американских ВВС. Военные заводы получили заказ на выпуск 100 новых самолетов этой модификации. Кроме того, планировалось создать новое поколение запускаемых с земли крылатых ракет и ракет «Першинг-2»: и те и другие могли иметь ядерные боеголовки. По плану, унаследованному от Картера, многие из этих ракет (включая 108 ракет «Першинг-2» и 464 крылатые ракеты «Томагавк») предполагалось разместить в Европе. Ракета «Першинг-2» была американским ответом на советский ракетный комплекс «Пионер» [по классификации США и НАТО-SS-20], в конце 1970-х годов развернутый в Восточной Европе и западной части СССР. Его дальнобойность составляла около 1600 км, он мог поражать цель с точностью до 45 м. Низко летающую и высокоманевренную крылатую ракету можно было запустить и с земли в Европе, и с моря, и с воздуха; ее точность составляла 30 м при дальности полета 2400 км. Кроме того, Рейган потребовал создать новую стотонную тяжелую межконтинентальную баллистическую ракету по программе «Missile, eXperimental» («экспериментальная ракета»), сокращенно MX. Однако эту инициативу администрация пыталась провести через Конгресс несколько лет – отчасти из-за стоимости этой ракеты, отчасти из-за разногласий по поводу места ее размещения, а отчасти из-за протестов защитников окружающей среды, возражавших против ее транспортировки по территории США[51].
В начале 1980-х годов появилось и много других видов вооружения, созданных на основе новых военных технологий. Многие из них уже изготавливались, но их внедрение началось именно при Рейгане. Основной боевой танк «Абрамс» модификации M1, работавший на газотурбинном двигателе, сочетал толстую защитную броню со скоростью передвижения. Наличие тепловизионных камер и лазерных дальномеров делало его вооружение точным и смертоносным. Его массовый выпуск должен был резко изменить подавляющее превосходство стран Варшавского договора в обычном тактическом бронетанковом вооружении, дислоцированном в Европе. Двухмоторный реактивный самолет F/A-18 «Хорнет» был одновременно и сверхзвуковым истребителем, и бомбардировщиком. Он обладал невероятным множеством новых компьютерных систем наведения и обнаружения целей; некоторые из них были установлены на стекле кабины, перед глазами летчика. Позаимствовав некоторые технологические особенности бомбардировщика B-1, авиастроительная компания «Локхид» в обстановке строгой секретности создала другой бомбардировщик-«невидимку», почти совершенно не уловимый для радаров. Технология конструирования и производства такого летального аппарата была настолько сложной, что одни только исследования и разработка обошлись в 6 млрд долларов, часть которых были перечислены через сверхсекретную так называемую Черную программу. Об этих исследованиях не писали в научных журналах, о них знали только немногие даже среди тех, кто работал в «Локхиде» или Пентагоне. Конгрессу не сообщали, на что были потрачены средства. Когда в 1982 году самолет был приведен в боевую готовность, его разместили на новой авиабазе, построенной в пустыне Невада, и он совершал вылеты лишь по ночам. Этот самолет назвали Локхид F-117 «Козодой» (англ. Lockheed F-117 Nighthawk). Когда через несколько лет публике наконец-то удалось его увидеть, он показался настолько футуристическим, что даже говорили о его сходстве с умеющим летать Дартом Вейдером [персонаж киноэпопеи «Звездные войны»].
Во время президентства Рейгана резко возросла численность Военно-морского флота США. Количество кораблей увеличилось с 479 до 610, они были объединены в 15 мощных оперативных групп. В состав каждой из них входили новые подводные лодки типа «Огайо» с 24 ракетами системы «Трайдент». Каждую группу возглавлял гигантский авианосец типа «Нимиц» с экипажем более 3 тыс. человек. Он обладал полным набором боевых характеристик, включая дальнее обнаружение, системы ПВО, нападения, противолодочных операций, разведки и радиоэлектронного подавления[52]. Помимо создания этих высокотехнологичных новинок, администрация Рейгана инициировала модернизацию новых гигантских линейных кораблей типа «Айова», чьи тяжелые артиллерийские орудия времен Второй мировой войны были дополнены ракетной технологией 1980-х годов.
В результате рейгановского перевооружения радикальные изменения произошли и в разведывательном сообществе США. С 1980 по 1986 год бюджет Агентства национальной безопасности – центра сбора и анализа информации, расположенного в бывшем армейском лагере в Форт-Миде штата Мэриленд, был увеличен на более чем 150 процентов; подобного роста не происходило со времен Второй мировой войны. Число его сотрудников, военных и гражданских, к концу десятилетия возросло примерно до 27 тыс. человек. Организация разрасталась так быстро, что для нее построили два огромных здания, ведущие к ним извилистые дороги стали настолько загруженными, что пришлось построить новую автостраду, чтобы облегчить проезд к месту работы тысяч новых сотрудников[53].
Став президентом, Рейган унаследовал дефицит бюджета в размере 909 млрд долларов. Когда он покинул свой пост, этот дефицит возрос более чем до 2,5 трлн. Он хотел вести переговоры с Советами с позиции силы и, безусловно, этого достиг.
Одновременно с этим колоссальным перевооружением возникали новые планы и представления о применении ядерного оружия. Большинство новых администраций стремится к пересмотру концепции ядерной политики, и команда Рейгана не была исключением. Ее представители спорили о том, стоит ли нанесением ядерного удара по Москве сразу уничтожить советское руководство, чтобы обезглавить страну. Предполагали, что это сделает Советскую армию неуправляемой и лишит ее способности реагировать; говорили, что она останется «без руля и ветрил». Существовала и несколько противоречившая этому мнению концепция ограниченной ядерной войны между НАТО и европейскими странами Варшавского договора. Может быть, от нее пострадают и Западная, и Восточная Европа, но если война не будет сопряжена с применением ядерного оружия против СССР, то Советы могут и не напасть на Соединенные Штаты[54]. Разумеется, публичные заявления об этом вызвали возмущение в европейских столицах[55].