– Свиньи приносят удачу. Так что старайтесь и учитесь. – Хальмони наставила лопатку на Сомин и Джихуна.
– Да, хальмони. – Парень с девушкой синхронно поклонились.
– И ешьте ет[39]. Она закрепит знания.
– Да, хальмони.
– Вот, отнесите на третий столик. – Хальмони выдала внуку поднос с дымящимся тушеным мясом в керамических горшочках.
– А потом возвращайтесь. Надо будет отнести еще одно блюдо на шестой столик. Только соображу, что делать со специями, – сказала мама Сомин и вернулась к прерванному спору с хальмони.
Сомин улыбнулась Джихуну и, закатив глаза, забрала у него поднос.
Джихун последовал за подругой, впервые благодарный судьбе за то, что его жизнь была сплошным бардаком. К концу обеда он уже почти забыл о девушках-лисицах и гоблинах.
Когда первой лисице исполнилась тысяча лет, воинство Силла, объединившись с китайской династией Тан, взяло верх над тем, что осталось от Когуре, основанного принцем Чумоном. В Корее наступил рассвет буддизма.
Число девять (ку[40], 九) символизировало дракона, а соответственно, и императора. Это был символ долголетия, символ бессмертия.
Девять наций присягнули династии Силла. Они построили пагоду императорского дракона с девятью этажами[41]. Это был самый большой храм в Восточной Азии, и он символизировал силу Будды и Силла.
И тогда лисица отрастила еще восемь хвостов.
Девять хвостов – для силы.
Девять хвостов – для бессмертия.
6
В понедельник утром госпожа Квон угомонила учеников и начала классный час. Однако вместо того, чтобы, как обычно, объявить о повестке дня, она прочистила горло и зачитала что-то из своего блокнота.
– С сегодняшнего дня с нами будет учиться новая девочка – Ку Миён.
Женщина махнула в сторону открытой двери.
Первым делом Джихуну бросилось в глаза то, как тихо двигалась девушка.
Он удивленно приподнялся на стуле. За эти выходные он раз десять думал о ней, но уж точно не подозревал, что увидит ее в таком скучном месте, как школа. Тем более его школа.
В солнечном свете она выглядела поразительно – особенно лицо. Угловатое, точеное, с прямым носом, красивым изгибом бровей и темными глазами, обрамленными длинными ресницами. Парни все мгновенно выпрямились – точь-в-точь марионетки, которых разом потянули за веревочки.
– Представься, – попросила госпожа Квон.
– Меня зовут Ку Миён. – Девушка поклонилась. – Мы с мамой недавно переехали в Сеул. Рада с вами познакомиться. – Такую речь произносят все новые ученики, однако голос Миён звучал угрожающе, а в глазах читалась сталь. «Не подходите ко мне». Джихун все ждал, когда она его обнаружит, но девушка даже не задержала на нем взгляда.
– По-моему, я влюбился, – прошептал Чханван.
– Только слюнями стол не залей, – не глядя на друга, кинул Джихун. Все его внимание было приковано к Миён, которая упорно на него не смотрела.
– Можешь сесть рядом с Ли Сомин, – сказала девушке госпожа Квон.
Миён заняла предложенное место, опустив голову и полностью игнорируя любые попытки Джихуна попасться ей на глаза.
Закончив с объявлениями на сегодня, госпожа Квон удалилась под звонок с урока. Класс мигом заполнила болтовня. В эти несколько минут свободы, пока учителя переходили из класса в класс, ученики могли посплетничать или съесть запрещенные в школе снеки, заранее где-нибудь припрятанные.
Джихун обычно предпочитал перекус, но сегодня он встал и подошел к парте Миён.
Однако его тут же оттеснила Пэк Хана.
– Новенькая! – Хана была милой, но обычной: классическое овальное лицо, вздернутый нос, розовые губы. Идеально уложенная челка, идеально выглаженная плиссированная юбка. Джихуну она казалась похожей на фарфоровую куклу, только у кукол не было такого осуждающего взгляда и острого языка. – А где ты раньше жила?
Миён так долго не отвечала, будто бы собиралась проигнорировать вопрос. Но в конце концов произнесла:
– В Чолла-Намдо[42].
– Прям во всей южной Чолле?
И снова длинная пауза.
– В Кванджу.
– У меня родственники в Кванджу живут! – Хана улыбнулась, но как-то прохладно. – А ты милая. Кто тебе пластическую операцию делал?
Джихун страдальчески закатил глаза. Все прекрасно знали, что Хана умоляла родителей сделать ей хирургию двойного века, и их отказ ничуть ее не обескураживал. Миён сжала кулаки и сложила их на коленях. Интересно, она сдерживалась, чтобы не дать Хане в челюсть?
– Хана-я, тебе что-то нужно? – спросила Сомин. Полкласса мигом замолчало, а некоторые и вовсе уставились на девушек в ожидании шоу.
Хана съежилась под взглядом Сомин. Обычно Джихун не злорадствовал по поводу чужих неприятностей, но сейчас испытал мрачное чувство удовольствия. Взгляд Ханы метался между Сомин и Миён. Она оказалась перед непростым выбором: поиграть с новой жертвой или же спасать свою шкуру?
Хана вздернула подбородок, и Джихун понял, что она сделала неверный выбор.
– Я просто подошла поздороваться с новенькой.
– Ну вот, поздоровалась. А теперь лучше сядь на место, пока учитель не пришел.
– Да без проблем. – Хана нервно пожала плечами. Все в классе знали, что с Сомин лучше не связываться.
– Я твоей помощи не просила, – раздался голос Миён. Все мигом повернулись к девушке, удивленные ее реакцией.
– Прошу прощения? – удивилась Сомин. Две огромные волны схлестнулись друг с другом.
– Не лезь в мои дела. – В классе стояла такая тишина, что слова Миён расслышали абсолютно все.
Сомин сжала челюсти, сдерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь едкое. Но Джихун хорошо ее знал. Сомин редко удавалось держать себя в руках.
Весь класс затаил дыхание в ожидании грозы.
Но вместо этого открылась дверь и в кабинет зашел учитель математики Хон.
* * *
Джихун наблюдал за Миён со своего места.
Она сидела по диагонали от него, в соседнем проходе, и быстро конспектировала урок. Джихуну вспомнилось, как ловко она оторвала токкэби палец. Парень невольно содрогнулся.
Быстренько написав что-то на бумажке, он наклонился в проход и глянул на Хона. Учитель наблюдал за тем, как двое учеников у доски пытались решить задачу, и легонько бил бамбуковой палкой по ладони. Он часто хлопал этой палкой по доске, когда ученики засыпали. Если бы телесные наказания не отменили, наверняка бил бы ею и детей.
– Эй, – прошептал Джихун.
Миён перестала писать, но глаза от тетради не подняла. Джихун перекинул девушке бумажку, и та, ударившись о край парты Миён, упала на пол.
Девушка продолжила записывать за учителем как ни в чем не бывало.
– Эй, – уже настойчивее повторил Джихун, переходя на какую-то смесь из шепота и крика.
Кто-то наступил на записку, и Джихун скривился. Учитель поднял бумажку.
– Ку Миён, Ан Джихуну, похоже, не терпится повидаться с тобой после уроков. – Класс сдавленно сдерживал смешки. – Вы двое, за мной.
В коридоре он заставил их до конца урока сидеть на коленях, подняв руки вверх. У Джихуна тут же все разболелось.
– Чего ты ее не схватила? – спросил он.
Миён молча глядела перед собой.
– Ты же могла ее поймать. Я видел, какая ты ловкая.
Она не ответила.
Сквозь окна на девушку падал солнечный свет, и она выглядела поразительно. Даже, пожалуй, изящно. Но Джихун помнил, как яростно и играючи она расправилась с тем токкэби в лесу.
Он решил попытаться снова:
– Слушай, о той ночи в лесу…
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – перебила его Миён.
– Но…
– Я только-только переехала. Еще ничего тут не знаю. Как я могла оказаться в лесу? – Она смотрела на него уверенно, не меняясь в лице, и Джихун чуть было не поверил, что девушка действительно ничего не знает.
Он снова открыл рот, как вдруг Хон ударил по стеклу и одними губами произнес: «Не болтать».
Джихун опустил голову. Он старался не замечать боли в плечах.
Тишину прорвал пронзительный звонок с урока, означавший, что пришло время для физкультуры. Опускать руки было больно. Джихун встал, чуть при этом не упав; в ноги как будто впилась тысяча иголок.
Пока он с грехом пополам поднимался, к новенькой подбежала стайка девчонок. На Миён, похоже, наказание никак не сказалось, словно его и не было.
– У тебя такое маленькое лицо. Ты могла бы стать моделью! – ворковала одна. – Эх, завидую!
– У тебя такая чистая кожа. Ты каким кремом пользуешься? – полюбопытствовала другая.
– Никаким, – холодно и пренебрежительно отозвалась Миён.
Однако девушки, похоже, намека не поняли. Они продолжали заваливать новенькую вопросами. Одна из них уставилась на юношу:
– Ан Джихун. Решил в первый же день за девчонкой приударить? Что-то на тебя не похоже.
Джихун в ответ пожал плечами.
– А Ли Сомин знает, что ты в новенькую втюрился?
Парень повернулся к Миён, чтобы увидеть ее реакцию, но обнаружил, что девушка уже сбежала.
– Ли Сомин точно знает, что вы сплетничаете за ее спиной. – Из кабинета, сложив на груди руки, вышла Сомин. Девочки подскочили и выпрямились – точь-в-точь рядовые перед полковником.
– Идите переодевайтесь к физкультуре, – велела им Сомин. Девушки кивнули и убежали.
– Сомин-а, не делай так. С нами же никто разговаривать не будет. – Джихун перекинул руку ей через плечо. Надо сказать, он просто не мог устоять на еще не окрепших ногах, но ведь об этом необязательно никому знать, верно?
– А что, это плохо? – Сомин ткнула друга в ребро, чтобы не сжимал так крепко. – Что ты от новенькой-то хотел?
– Да просто подружиться пытался, – пожал плечами Джихун. Ему не хотелось сейчас обсуждать загадку под именем Ку Миён.
– Мне она не нравится. Такая грубая.
– Тебе она не нравится, потому что не боится тебя, – присоединился к ним Чханван.
– А твоего мнения никто не спрашивал, – Сомин насмешливо ухмыльнулась, и они пустились в спор.
– Пойдемте. – Джихун перекинул вторую руку через плечо Чханвана, связывая троицу воедино. – Для физкультуры энергию приберегите.
7
Миён устала от пристального внимания одноклассников. Ей было не привыкать к расспросам, которые устраивали новичкам, но в этот раз все было иначе. Настойчивее. И девушка винила в этом Ан Джихуна – если б не его записка, непрошеных вопросов было бы меньше. Миён уже жалела, что спасла этого никчемного мальчишку.
По огромному физкультурному залу эхом гуляли голоса ее одноклассников, разделившихся на маленькие группки. Миён стояла позади всех в полном одиночестве. Как и обычно.
Учителем физкультуры был невзрачный мужчина с жабьим лицом. Миён даже не стала утруждать себя запоминать его имя. Он объявил, что сегодня они будут играть в парные вышибалы, и по залу, словно мячи, разлетелись стенания учеников.
Выдав ребятам пять красных мячей, учитель объяснил правила игры. Надо было разбиться по парам: один игрок защищает другого. Мяч может трогать только тот, кто защищает. Если в его партнера попадет мяч, пара выбывает. Если их разделить, они выбывают.
«Зачем так все усложнять?» – подумала Миён.
Все начали быстро выбирать себе партнеров по игре. Девушка одаривала мрачным взглядом каждого, кто пытался хоть на шаг к ней приблизиться, и наконец без пары остались только Миён и Джихун. Он жалобно ей улыбнулся. Девушка нахмурилась еще сильнее.
– Похоже, мы с тобой одни остались. – Его, видимо, нисколько не смущал ее сердитый взгляд.
– Я не могу играть. – Девушка буквально задыхалась от гнева. – У меня нога болит.
– Поранилась, когда упала? – шепотом спросил Джихун.
– Я не падала, – недоуменно ответила Миён.
– Не сегодня. Той ночью.
Она прищурилась. Он действительно идиот или притворяется?
– Начали, – свистнул учитель.
Все разбежались. Кто-то уже жалобно поскуливал, хотя еще даже ни одного мяча не кинули. Громче всех стонал Чханван, цеплявшийся за плечи Сомин.
Джихун встал спереди, а Миён двумя пальцами взялась за край его футболки. Они лавировали, уворачиваясь от мячей, и девушка ловко повторяла каждое, даже самое резкое, движение Джихуна. Но в какой-то момент вместо того, чтобы отбиться от мяча, парень попытался увернуться от него, метнулся вправо и оступился, а Миён пришлось отпрыгнуть назад от другого мяча, летевшего ей прямо в лицо. И девушка поняла, что ей совсем не хочется быть одной из первых проигравших.
Она представила, что сказала бы Йена: «Моя дочь ни за что не проиграет в людской спортивной игре! Особенно такой глупой, как вышибалы».
– Будь внимателен. Следи за мячом, – прорычала она сквозь сжатые зубы.
– Они слишком быстрые.
– Влево! – крикнула она, и парень наклонился. Мяч пролетел мимо, едва его не задев.
У Миён начала болеть голова, и каждый раз, когда она уворачивалась от мяча, который не смог отбить Джихун, в животе образовывался тугой комок. Она было подумала, что это гнев, но потом к горлу подступила тошнота.
– Все хорошо? – Джихун взглянул на нее через плечо.
– Конечно. – Девушка несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь утихомирить бешеный пульс. Она редко когда чувствовала себя плохо. Еще и бусина по ноге била, словно напоминая, что все отнюдь не радужно.
– Что-то не похоже.
– Аккуратно! – Она рванула вместе с ним в сторону, в последний момент уворачиваясь от мяча. – Ты за игрой следить будешь или как?
– Это с той ночи? Когда ты сражалась…
– Ты когда-нибудь заткнешься? – Из-за гнева головная боль все нарастала, как крещендо.
– Просто тогда ты тоже плохо себя чувствовала…
– А теперь у меня все хорошо. Не надо обо мне думать.
– Сам бы хотел, – рассмеялся Джихун.
– И что это должно значить? – выпалила Миён, не подумав.
– Меня сложно назвать любопытным, но о тебе я думаю не переставая. – Под взглядом Миён он быстро продолжил: – Не в том смысле. В плане, что все истории, которые мне рассказывала хальмони, оказались правдой. Это немножко сюрреалистично. Никак не могу перестать об этом думать. И еще тот странный сон…
– Какой сон? – Она посмотрела на него так внимательно, что парень отстранился.
Но, прежде чем Джихун ответил, учитель дунул в свисток и попросил пары поменяться местами. Теперь Миён стояла на защите, а Джихун держался за ее плечи. Девушка отбивала все мячи, будто ей это ничего не стоило, и не сводила глаз с партнера.
– Какой сон? – повторила она.
– Ну, когда мы прятались в лесу от… твоей мамы? – спросил он неуверенно, точно ожидая одобрения.
Таких совпадений не бывает. Он только что подтвердил ее страхи. Парень дотронулся до бусины, и это на время их связало. Неприятная ситуация сложилась. Что еще он видел в ее голове?
Миён закрыла глаза. В висках в полную силу пульсировала боль. Казалось, глаза сейчас взорвутся.
– Извини за любопытство…
Всматриваясь ей в лицо, Джихун шагнул вперед. Девушка вытянула руку, чтобы остановить его, однако головная боль затуманила ее сознание. Схватив парня за рубашку, она отбросила его в сторону, и Джихун проскользил несколько метров по полу.
– А ну не драться! – Учитель дунул в свисток, и все остановились. – Джихун, ничего не болит?
Парень покачал головой и поднялся на ноги.
– Ты новенькая, да? – Учитель подошел к Миён.
– Да, – пробормотала она. Внутри все вскипело, когда она поняла, что на нее нацелены взгляды всех одноклассников.
– С места в карьер, новенькая, – покачал головой физрук. – Придется матери твоей звонить.
* * *
Ожидание матери было сущим кошмаром. Миён еще никогда не доводилось в первый же день в новой школе попасть к заместителю директора. Она стояла перед кабинетом и ждала, пока приедет Йена.
Одноклассники осторожно поглядывали на девушку, проходя мимо. Миён их игнорировала. Она знала, что будет лучше, если ни на что не реагировать.
До нее долетали обрывки разговоров. Буйная. Чудовище. Не лучшее начало. Уж она-то все об этом знала – за спиной у нее были десятки школ, и в каждой одно и то же. В любой школе, где бы та ни находилась, ребята хотели быть частью коллектива и, соответственно, издевались над всем и каждым, кто хоть чуть-чуть отличался. А не отличаться у Миён катастрофически не получалось, как будто это было заложено у нее в генах. Сколько бы она ни старалась, она никак не вписывалась в коллектив. Фигурка лисицы, которая тщетно пытается влезть в отверстие в форме человека.